Читать книгу Мелочи жизни. Казусы. Мантры. Парейдолии. Гиперстезии. Аллюзии - Евгений Черносвитов - Страница 9

– Грибы лучше отвари, сырыми не ешь…

– Хорошо, сырыми не буду… но они же соленые?

– Немного можно. Там чеснок, лаврушка, черный перец… грузди, белые и черные…

– Люблю грузди…

– Самогон осторожно. Ваш виски ребенок по сравнению с ним. Из ореха кедра…

– На сосновых шишках?

– Да. Вторая бутыль для моего одесского друга из фейсбука2, Паши. Разопьем в другой жизни…

Мы стояли под елью, между калиткой и Ягуаром. Ута крепко ко мне прижалась, склонив голову. Ее огненные волосы покрыли нас. 5 февраля, пятница. Ута уезжала. Ягуар загружен для «автономного плавания»: два китайских термоса, выдерживающие кипяток неделю. Они расписаны красными драконами и зелеными кувшинками – приобрел по случаю в Дорминдонтовке. В одном кофе. В другом настойка из лимонника, аралии маньчжурской и облепихи – ягоды из Маньчжурии, сам собрал прошлым летом. В походной «печи» плюшки и коврижки медовые в полуфабрикатах – Ута наготовила и мне тоже.. Биотуалет… Из машины выходить не нужно. Я подарил ей фронтовую ракетницу папы и набор красных, желтых, зеленых патронов. Так, на всякий случай и на память о моем отце, фотокарточки которого времен Великой Отечественной Войны Уту просто восхитили. 14 часов. Яркое холодное солнце. Много снега. Минус 20. На нашей улицы на редкость в это время многолюдно. Как в Праздник, похоже. Движение в двух направлениях. Бегут ребятишки из школы в разноцветных куртках с разноцветными ранцами за плечами. Они на нас не смотрят. А, вот, взрослые притормаживают. Сосед Максим отдал нам честь, улыбаясь. Услышал визг собачки. Женни на поводке тоже в ярко зеленом комбинезоне, тащит за собой Свету, Королеву Марго. Черная вдова помахала нам ручкой в белой пушистой рукавичке…

– Женни в таком же одеянии, как и ты.

– Да, мы две сучки и обе на поводке!

– У тебя, что, глаз на затылке?

– Нету! Но, раз ты видишь, вижу и я, твоя ирландская ведьма!

– А… твой поводок?

– Тринити, Крок, Блэкрок…

Я глажу Уту: попку, поясницу, спину. Нам обоим приятно и хорошо. Меня восхищает ее линия. Я чувствую ее тепло, вдыхаю ее, Уты, неповторимый аромат, чем-то схожий с запахом приморской тайги близ Океана. Ута такая… мягкая. Нежная, словно не телесная… Как бы из другого мира, слышу, как пипикнул мой смартфон – что-то пришло по ватсапу…

Мы договорились с Утой, что, если я выкрою время для Ирландии, она вмиг примчится за мной. Я был и не раз, в Англии, в Шотландии, в Уэльсе. А, вот в Ирландии – никогда! Все откладывал… на потом, как откладывают лучшее. Ута шепчет – как сосна ей той, первой нашей ночью.

– Погостим в замке Эшфорд. Приложишься к камню красноречия в замке Бларни. Поплывем на перегонки на остров в озере Лох Ке и сходим на могилу наших Ромео и Джульетты в МакКостелло. Искупаемся ночью Лох-Ней, в озере, которое убивает всех, кто не верит в любовь. Там около заброшенного замка моих предков сохранилась могила моей пра-пра-прабабушки Уты Уайн МакДермотт, совершившей самоубийство, не дождавшись своего возлюбленного. Можем поговорить с ее призраком, появляющимся при ясной луне, или, наоборот, при густом ночном тумане. Спустимся на дельтаплане с утеса Балликоттон. Будем ловить в болтах диких мустангов… Обвенчаемся – ты же холост – в соборе святого Фин Барра…

Последний поцелуй, глотаем слезы… Дверца Ягуара захлопнута. Зверь рванулся, лихо крутанулся у моей калитки, поднимая снежную пыль до небес. И след его простыл!

Я машинально вынул смартфон. По ватсапу Легких… вовремя! – прислал видео Димы Хворостовского, исполнение песни «Как молоды мы были». Диме было 13 лет, когда нас с ним познакомила его бабушка… Короткое знакомство, но он не забыл. Я получал регулярно приглашения на его концерты. На концерте на Красной Площади Дима посадил меня на скамью в ряду, где сидел наш Президент. Я говорил Диме, что «Как молоды мы были» лучше него исполнял Александр Градский с хором пионеров. Что, есть такие песни, которые перепеть не возможно. Например, «Вдоль по Питерской» или Блоху – Шаляпина, «Пара гнедых» Вадима Козина, «День Победы» Льва Лещенко. И – «Как молоды мы были» Александра Градского. «Градского я лучше исполнил. Захочу, и Шаляпина перепою, и Льва, и твоего друга Вадика Козина…» – смеялся наш великий баритон…

Там же у калитки, проверил мессенджер ВК. Писала некая Инессе Романова из Израиля. Просила дать адрес Любы Галант или ее сына Юры. Инесса раньше жила в Хабаровске и работала медицинским психологом в Краевой психиатрической больнице. Сейчас начальство сменилось, и новый главврач хочет вернуть больнице имя моего учителя, Ивана Борисовича Галанта. Им нужно согласие его родственников. Не успел я написать Инессе, пусть администрации обратится ко мне официально, как получил из канцелярии больницы письмо… «А, что – мелькнула мысль – хороший повод наконец-то показать Кате Дальний Восток – Охотск, где я пошел в лесную школу, Николаевск-на-Амуре, где началась моя трудовая и педагогическая жизнь, Владивосток, где я целый месяц служил врачом подводной лодки и чуть было не ушел в автономное плавание, и, конечно, мой родной Хабаровск. Вот там Утес – Ласточкино Гнездо – это Утес, по круче ирландских будет! Поедем с Катей возвращать Дальнему Востоку имя моего великого учителя. Пригласит – не пригласит Краевая психбольница! С Иваном Борисовичем – Иоганном Барухом Галантом, единственным другом и адресатом Зигмунда Фрейда, я дважды мог бы стать родственником. Это когда он был влюблен в мою бабушку, Софью Николаевн Черносвитову (Луначарскую, Смидович), и когда я сватался, будучи влюблен в Любу… Кстати, именно Ивану Борисовичу Дальний Восток обязан в появлении Еврейской Автономной Области и поселения Смидовичи. Галант фактически спас мужа Софьи Николаевны Петра Гермогеновича Смидовича от репрессий. Вот Смидович и отблагодарил его ЕАО и организацией Хабаровского Государственного медицинского института в 1929 году, где Иван Борисович получил кафедру психиатрии. Вряд ли это в Хабаровске чиновники знают, а, если знают, то должным образом ценят! Столько всякого мусора нанес ветер перемен на имя моего учителя! Если возвращать имя Ивана Борисовича Галанта в Хабаровск, то навсегда. Открыть мемориальную доску на доме, где он жил. Сделать его Почетным Гражданином Хабаровска. Тогда всяким временщикам не повадно будет посягать на это имя, на достоинство и заслуги профессора психиатрии Ивана Борисовича Галанта.

Я болею Хабаровском! Хочется повидаться с моими друзьями, прежде всего с Мишей Легких. Наконец, забрать мой портрет, написанный моим крестником, известным художником ДВ, Евгением Базилевичем. Портрет моего отца, написанный его отцом, знаменитым художником, сейчас висит передо мной. Хочу рядом повесить и свой портрет… Так, что Ирландия для меня все еще в сиреневом флере. Опять откладывается на потом!

Но, есть два довода за мой поезд с Утой и к Уте. Первый – моему тезке, Скитальцу, направившему ко мне Уту, сейчас шибко худо. Нет, Женя никогда не жалуется. Он прислал мне отзыв на мою книгу «Петрашевцы и мы», которую я подарил ему к новому 2021 году. Просит опубликовать отзыв и прислать ему ссылку. Вот начало его отзыва, взволновавшего меня:

«Соответствуй брату – в помыслах роднись.

Я – Евгений, ты – Евгений петрашевских измерений.

По нам так безжалостно прошелся каток истории, что «всё смешалось в домах Облонских». У меня в роду – обломки князей Волконских – маячит Лев Толстой, просматривается художник Михаил Врубель и обладатель немецких рыцарских корней адмирал Александр Васильевич Нёмитц (А. В. Колчак назвал его своим флотским преемником), в 1920-е военно-морской министр России. Он из ветви барона Адольфа-Германа Маршалла фон Биберштейна (Marschall von Biberstein), сменившего в 1890-м «железного канцлера» Отто фон Бисмарка на посту статс-секретаря по иностранным делам. «После того как Герберта Бисмарка на Вильгельмштрассе сменил Маршалль фон Биберштейн, Вильгельм завел обыкновение наведываться к нему домой без предупреждения – „на тарелку супа“» – пишет Джайлз Макдоно в книге «Последний кайзер. Вильгельм Неистовый». Великие преемники времён и народов: адмиралы Нёмитц – Колчак, дипломаты фон Биберштейн – фон Бисмарк.

Духовно побратимы и мы с автором. Может потому, что прямо иди косвенно исходим от конгениальных – Льва Толстого и Федора Достоевского. К тому же, как в его предке углядели «шпиона», так и обо мне нынешние антирусские чинуши «оборотни в погонах» наверняка думают не иначе…»

Второй довод за то, что надо как-то вырваться в Ирландию, это мое сильное желание прочитать лекцию в кружке «Любителей поэзии» Тринити-колледж о Тринити поэзии конца ХIХ начала ХХ-го века – Спиридоне Дрожжине, Райнере Марии Рильке и Уильяме Батлер Йейтсе. В свое время я прочитал лекцию в Тюбингенском Университете – Спиридон Дрожжин, Райнер Мария Рильке и их предтеча Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин. Лекция моя имела успех.

Если в Ирландию, то, конечно, в марте. Ко Дню Святого Патрика. Представляю Уту, своего тезку и себя с зелеными лицами!

А, еще, Ута обещала, что если я побываю в Ирландии, она поедет со мной в мой Шикотан, на Курилы… Вот это – серьезно!..

Вздохнул у калитки, закрыл ее, приперев лопатой для очистки снега, захожу в фейсбук… И, что я вижу… Моя скромница Ута! Пересылаю картинку ей. Она тут же отбивает: «Это не я! Я лучше, ты же знаешь!»

Вот вам и… как знать, чего не знаешь! Позвоню-ка Кевину Костнеру, то бишь, Виктору. Надо снег очистить. За пять дней намело…

Я сижу под буком на скамейке в парке Тюбингенского университета, на которой сидели три студента, проживающие в одной комнате в общежитии – Гегель, Шеллинг и Гельдерлин. А, через одну человеческую жизнь на этой скамейке посиживал Альцгеймер Алоис. Еще через одну человеческую жизнь я, Евгений Черносвитов на ней сижу.

Я выступаю в Тюбингенском университете с лекцией «Спиридон Дрожжин, Райнер Мария Рильке и их предтеча Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин»

Я в Башне Гельдерлина. В той самой, где он на стуле провел 40 лет жизни в ступоре после Гипериона. Я в соседней комнате, на стенах которой Наука логики Гегеля.