Читать книгу Золотая жила - Евгений Кузнецов - Страница 14

Рабочий день на рынке подходил к концу. Его обитатели неосознанно спешили раньше времени закрыть свои павильоны и поскорее уйти домой. Лишь трое задержались на «Сухогрузе» дольше остальных. Парфюмер с Розочкой решили напоследок заглянуть в закусочную к Колхиди, что бы еще раз попытаться переубедить упрямого мясника.

Колхиди по-прежнему не желал даже слышать ни о каких разломах в Земной тверди, не увидев их собственными глазами и не пощупав руками. Богатый житейский опыт подсказывал мяснику, что любые проблемы всегда связаны с более очевидной причиной – самим человеком. Парфюмер настаивал, что полностью исключать возможность природного катаклизма опрометчиво. Ведь сейчас не средневековье, и наука далеко шагнула в понимании «языка планеты». Колхиди категорически не согласился с доводами Парфюмера. Парфюмер научно аргументировал свою позицию.

Тогда Колхиди для убедительности повысил голос:

– Да что ты понимаешь в жизни, молокосос? Говорю тебе, все беды от проклятой человеческой алчности! Вот ответь мне, как часто трескается Земная кора?

– Ну-у… в восемьдесят втором…

– Вот то-то же! А как часто тебя, скажем, обсчитывают на рынке, а? Бесконечно!

– Ну, это софистика, а я про науку.

– Жизнь – это и есть наука, причем самая важная из всех наук вместе взятых. А мы либо по невежеству не следуем ее правилам, либо попросту игнорируем их, и живем так, как нам заблагорассудится. Каждый думает только о себе самом. Эгоизм и алчность – вот что заменило нам разум и совесть.

Привлеченный громкими возгласами, в закусочную заглянул Рубик. Он услышал последние слова Колхиди и поспешил поддержать его:

– Молодежь, молодежь, всему их учить приходится, да, дядь Дод? Не понимают простых истин.

– Ну допустим, что все беды от человеческой алчности, – сдался Парфюмер, – и что из того? Как алчность может быть связана с гулом на рынке? Что, кто-то завел себе левый бизнес?

Колхиди одобрительно ухмыльнулся:

– Соображаешь.

– И кто же это?

Парфюмер с Розочкой напряженно всматривались в смуглое лицо Колхиди, покрытое сетью мелких морщин, ожидая от него чуть ли не откровения. Но он вместо этого лишь растерянно пожал плечами и выпятил нижнюю губу:

– Откуда я знаю? Искал, но все безуспешно. Каждого расспросил, мол, у тебя гудит? Но все как один отпираются.

Рубик задумчиво почесал небритый подбородок:

– Не знаю как вы, но лично я ни за что не поверил бы Сортирщику.

Сортирщик – именно этого унизительного прозвища удостоился Стас Недоученко с того самого момента, когда впервые ввел денежный сбор за посещение бесплатного общественного туалета.

Лицо Колхиди вытянулось, как только он услышал о Сортирщике, и он сокрушенно покачал головой:

– Черт побери, а ведь про него-то я даже не подумал…

Если до этого момента Колхиди лишь посмеивался над убогим Сортирщиком, принимая его за безобидного недотепу, то теперь тот предстал перед ним в ином свете. Колхиди вдруг вспомнил, как буквально на днях он застал этого гнусного притворщика в туалетной кабинке, когда тот вытряхивал из корзины использованную бумагу в большой черный пакет. Что-то звериное, хищное таилось в его оскале, какой-то животный страх так и читался в его затравленном взгляде глаз-буравчивов, глубоко утопленных в темных глазницах, как будто его застукали за чем-то преступным.

– Этот мерзавец смотрел на меня с неприязнью, – задумчиво пробормотал Колхиди, ни к кому не обращаясь. – Он явно что-то затеял.

Рубик вновь согласился с мясником:

– Я же говорю, мутный он.

Парфюмер подтвердил:

– Угу, всегда себе на уме. Идет, голова вниз, ни на кого не смотрит, а у самого глаза испуганно бегают…

Розочка вмешалась в разговор:

– А как он ходит, видели? Как будто у него ноги наоборот… Или вместо ног копыта, как у черта…

Молодые люди загалдели разом, выражая не столько разумные мысли, сколько эмоции.

Сквозь гомон их голосов пробился густой бас Колхиди:

– Ладно, хорош болтать. Надо действовать.

Розочка с Парфюмером снова затараторили наперебой друг другу:

– «А почему это мы должны что-то делать?» – «Пусть Пинчук с ним разбирается!» – «Или Дрязгунов. Зря, что ли, с нас взносы собирает?».

Среди прочих поступило предложение и от самого Колхиди, вполне конкретное, но весьма неожиданное: «Кастрировать Сортирщика», сразу после чего все разом замолчали, как будто размышляя, не столько о целесообразности этой радикальной операции, сколько о ее осуществимости.

– Нет, ну это запросто, – отозвался Рубик, – но я предлагаю для начала попробовать поговорить с ним.

– Хорошо, но потом все равно кастрирую, – пробормотал Колхиди.

Розочка с Парфюмером покинули закусочную, оставив мясника с охранником распивать коньяк. Несмотря на поздний час и долгий, трудный день позади, настроение у молодых людей было приподнятым, ведь завтра состоится разговор с Сортирщиком, и тогда все сразу разрешится… и, может быть, даже выглянет солнце.