Читать книгу Хроники Чеггорра – 3. Изгибы нового мира - Евгений Петров - Страница 10

– Мужикы, – Арсен покачиваясь подошел к Алексею и Юрию, – закурыт нэ найдется?

Алексей удивленно поднял голову.

– Что, сейчас тебе помощь не требуется?

– Э-э… кака така помош, – Арсен поднял указательный палец вверх.

– Еще вчера ты на шею бабы своей вешался…

– Бабы? – Асрсен удивленно перевел взгляд с Алексея на Юрия, – Какой бабы?

– Ну, жены, – пояснил Юрий.

– Э-э… Светка, – закавказец пренебрежительно махнул рукой, – жэншина. Это ее обязанность…

– Обязанность, – руки Алексея непроизвольно сжались в кулаки. Он качнулся навстречу Арсену.

Арсен неспеша вышел из палаты, еле заметно хмыкнув.

Рука Юрия опустилась на его плечо.

– Оставь его…

– Да я…

Он не успел окончательно выразить свою мысль, В палату заглянул Борис Аркадьевич.

– Леша, – он обратился к молодому человеку по-просту, – пошли…

– Куда это?

– Пора тебе делать следующую операцию…

– К-какую еще следующую?

Борис Аркадьевич проскользнул в палату. Рука его сильно коснулась красно-желтых бинтов. Резкая боль стрельнула в ноге. Алексей с трудом удержался от вопля. Врач удовлетворенно посмотрел в побледневшее лицо молодого человека.

– Вот видишь, – он потер руки, – улучшения нет. Надо резать. Давай-ка, пошли…

Алексей обреченно двинулся за Борисом Аркадьевичем. Обшарпанные стены больничного коридора, кое-как обклеенные всевозможными плакатами и лозунгами в духе старых – еще советских – времен, провожали его равнодушными глазами тусклых светильников. Волна мерзкого запаха гниющего мяса колыхнулась вослед проходящим…

…В конце длинного коридора медленно приближалась дверь из матового стекла, кое-где пересекающаяся глубокими трещинами, небрежно заклеенными скотчем. Над ней едва виднелась полускрытая старыми потеками краски расколотая табличка с надписью «ОПЕРАЦИОННАЯ» Молодой человек осторожно, чтобы ненароком не сломать, толкнул створку. Перед глазами предстала тусклая комната предоперационная прихожая, продуваемая довольно ощутимым сквозняком. По телу пробежала легкая дрожь, кожа привычно отозвалась пупырышками. Алексей непроизвольно поежился.

– Раздевайся… – деловито и строго проговорила Наташа, неожиданно появившаяся возле молодого человека.

– Раздеваться? Зачем?

– Привет… А для чего же ты сюда явился?

– Вообще-то Аркадьич приказал идти на операцию…

В глазах медсестры блеснула лукавинка.

– Ну, вот… А ты что же думаешь, что тебя через одежду резать будут?

– Так ведь… – он растерянно взглянул на перебинтованную ногу.

– А ну-ка живо раздевайся, – в голосе Наташи послышались непривычно гневные нотки, – или тебе помочь?

Алексей прислонил к стене трость, медленно стащил рубаху и штаны, зябко обхватил плечи руками и шагнул было в соседнее помещение.

– Ккуда-а?! – Наташа решительно преградила ему дорогу.

– А что опять не так?

– Дальше раздевайся…

– Зачем?

– Давай, давай…

Молодой человек растерянно снял плавки и вопросительно посмотрел на медсестру.

– Вот теперь можешь проходить, – Наташа критически осмотрела его.– Проходи и ложись на стол…

Алексей прохромал к столу, с трудом взобрался на громоздкую конструкцию, сооружение еле слышно скрипнуло, принимая его тело. Внезапно захотелось сжаться, чтобы сохранить тепло.

В комнату широкими шагом вошел Борис Аркадьевич, уже полностью облаченный в операционный костюм.

– Распрямись, – строго приказал он.

– Холодно…

– Распрямись, – повторил хирург и обернулся к Наташе, – привяжи его.

Широкие резиновые ленты опутали ноги руки молодого человека, лишив его даже малейшей возможности двигаться.

– Начнем, – Борис Аркадьевич склонился над ногой.

Вспыхнул свет бестеневых ламп.

Кто-то резким движением сорвал с ноги бинты. Алексей сдержал готовый сорваться стон. В стопу вонзилась игла шприца. Новая волна боли прокатилась по ноге.

«Новокаин» – почему-то подумал Алексей.

Тут же на его лицо опустилась невесомая ткань.

– Все, – раздался в ушах голос Наташи, по глазам ударил свет, – перебирайся на каталку.

Алексей осторожно, стараясь не потревожить вновь прооперированную ногу, переполз на каталку. Наташа небрежно бросила рядом одежду, трость, чуть не ударив по бинтам, и повезла каталку в палату.

– Вах! Я тыбя узнал, – подняв голову от подушки произнес Арсен, когда Алексей так же медленно и осторожно перебрался на кровать.

– Ну, и… – насторожился молодой человек.

– Нычево, – Арсен сел было на постели.– Нэ трэпыхайся…

Дверь палаты легко приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулась голова Светы – жены Арсена. С тяжелым вздохом смертельно больного Арсен повалился на подушку.

– Помогы мнэ, – еле слышно проговорил он, обращаясь к ней, – я хотэл бы прогуляться.

Женщина покорно подставила плечо под его грузное тело. Они вышли.

– Тьфу, чтоб тебя, – выговорил Алексей, спуская ноги с кровати, – пойти перекурить что ли?

– Возьми мои костыли, – Юрий вытянул руку с палками.

Алексей тяжело опершись на деревянные сооружения выкарабкался в коридор.

С трудом удержался, чтобы не выпустить костыли, неприязнь к Арсену куда-то улетучилась, даже больничный запах перестал ощущаться: перед ним стояла Алена.

В горле запершило. Язык словно прилип к небу.

– Ты… – наконец выговорил он.– Откуда?..

– Скажи Ромке спасибо, – участливо проговорила она и ласково пожала его руку. Я теперь буду с тобой… Я так долго прятала свою любовь даже от себя, что…

– Это из-за того, что я теперь калека? – горько произнес Алексей.

– Нет, ну что ты…

Они молча стояли и смотрели друг на друга, не в силах оторваться. Так много хотелось сказать, но слова ну никак не приходили. Боль от только что проведенной операции затихла. Глаза сияли.

В голове Алексей зазвучали строки:

Человеку свойственно летать!

Не смотрите на меня с усмешкой.

Стоит только очень пожелать —

Распахнутся крылья с мягким треском.

Крылья придает ему любовь.

Очень хочется подняться над толпою.

Расцветают все таланты вновь,

Оставаться как самим собою?

Я для любви своей готов на все,

Только бы поднять себя в твоих глазах.

Сердце рвется из груди мое,

Очень много я готов тебе сказать…

Много, очень много говорю,

Слов пустых сплетается узор.

А нужно лишь сказать: Тебя люблю!

И свой в ответ услышать приговор.

Ответа я боюсь, но с нетерпеньем жду.

Я жду с тобой личной встречи,

Чтоб в глаза тебе сказать, что я люблю,

И пусть луч прорежет темень ночи…