Читать книгу Поворот ключа - Евгений Пышкин - Страница 10

И жил я в доме, и вокруг него произрастал сад. Он окольцовывал жилище, и был прекрасен. Сад благоухал цветами, их имелось великолепное множество, росли там и деревья высокие. Они приносили плоды, которых висело бесчисленно, и сладкими они на вкус были. Так жил я в доме и наслаждался красотой сада и умиротворением.

Однажды ушел за границы сада и дома. Отсутствовал недолго. И на улице, что за садом, встретил человека. Был он наг и голоден. Тогда сказал ему: принесу тебе хлеб и одежду из дома моего, и не будешь ты наг и голоден. Ответил он: зачем мне твой хлеб и одежда, разве утолю голод хлебом, разве спасет от холода одеяние твое. Отступил я от него, ибо не понял тогда речей человека.

Когда ж вернулся в дом, то обратил взор на библиотеку, где множество рукописей. Начал читать их, ибо желал найти ответ на вопрос: почему так сказал тот человек. И вот, когда прочел последнюю рукопись из библиотеки, то собрал все написанное и сжег в саду. И слышал я треск листов, пламенем пожираемых, и шорох тщеты человеческой. Спрашивали меня отец и мать: зачем уничтожил рукописи? Ответил им: прочел последнюю рукопись из библиотеки и сжег все, ибо в них лишь вопросы одни, а ответов нет.

Говорил я в сердце своем: нет утешений в мудрости книжной, ибо там лишь слова одни, да и то не те. Суждено было жить в неведенье и не найти ответа на вопрос. Понял, что нет более покоя в жилище и в саду моем. Они являлись преградой между мной и миром. И вот ушел из дома и еще закрыл за собой дверь рукою правою, ибо был прав, ибо нет ничего для меня в доме моем.

И пошел по дороге в сторону леса и гор. Пошел туда, чтобы наслаждаться одиночеством, ибо истинно говорю вам: одиночество – плеть для души, и кто выдержит сию пытку, тот выдержит пытку иную. И вошел в лес, и он благоухал. Деревья приветствовали шепотом листьев. Птиц и ветров пенье – вот все, что я слышал. Идя по лесу, увидел человека. Собирал он шишки и желуди, что пали с деревьев и клал их к себе в суму. Увидел я также, что он наг и, похоже, голод снедал его. Сказал ему: хочу поделиться с тобой. И это была правда, ибо взял из дома еды и кое-что из одежды, сложив сие в казан. Молвил ему об этом. Он же ответствовал: не надо этого, и зачем мне еда и одежда из дома твоего, и зачем это тебе; если ты ушел из дома, то зачем держишься до сих пор за него?

И тогда открылись глаза, и узнал бродягу. Это его встретил я на улице, что за садом моим. Тогда бросил одежду и еду, ибо ничто не связывало меня с домом, и стал собирать шишки и желуди как он, складывая их в его туес. И я себе желудей набрал в казан. Спросил затем бродягу: отчего не принял тогда хлеба и одежды от меня? Ответил он: хлеб и одежда твои разожгли бы желания, поэтому и не принял их, а в лесу нет у меня желаний.

Когда же собрали мы достаточно желудей и шишек, сказал бродяга: теперь покинь меня, оставь одного. Я спросил: зачем? Он ответил: хочу быть в одиночестве и тебе советую быть в нем, но не ведаю, что ты найдешь в одиночестве своем. Так сказал он и удалился с глаз моих, и вот я один. Тогда направил стопы к горе, нашел у подножия два камня, что высекают огонь, собрал ветвей сухих для костра. А желуди высыпал и спрятал. С пустым казаном пошел к реке, чтоб зачерпнуть воды.

Когда был на берегу со стороны леса, я увидел мальчика на другом берегу, он тоже брал воду. Спросил его: откуда ты? Он ответил: из города. Тогда спросил я: что ты слышал нового в городе? Он ответил: слышал последнюю новость, сын богатых родителей сошел с ума и сжег библиотеку. Так вымолвил мальчик и рассмеялся. Хотел сказать ему, что этот сын – я, но промолчал, ибо догадался, что память меня соблазняет. И вот ушел мальчик, и мне настало время уходить к горе.

Разжег костер и в казане сварил себе желудевую кашу, и ел ее, и была она горькой. Но говорю вам сейчас, что истина – каша желудевая, ибо истина горька, а не сладка. Кто же хочет говорить красивые истины людям, тот желает льстить им. Я же пожиратель горьких истин. Но кто съест целый казан горькой истины, то у того будет горечь на языке, но станет сытым он, а более вкушать не захочет. Кто же поглощает сладкие истины, того память вкуса будет тревожить желанием вновь испытать чрево свое, и не сможет насытиться, и лопнет он.