Читать книгу Никого впереди - Евгений Сапиро - Страница 31

«… Из восемнадцати членов ученого совета присутствовало – 16. Роздано бюллетеней – 16. При вскрытии урны оказалось бюллетеней – 16. За присуждение Дьякову Александру Игоревичу ученой степени кандидата юридических наук проголосовало – 14. Против – 2. Воздержавшихся – нет. Решение – положительное».

В ту же секунду, как эта информация была доведена до присутствующих, послышались аккуратные хлопки, зазвучали оживленные голоса, раздались звуки передвигаемых стульев.

Дьяков, сидевший за отдельным столиком, расслабился и поднял голову. И тут же, встретившись с ободряющим взглядом ректора, благодарно кивнул. Повернулся в сторону «болельщиков». Первая, кого он увидел, была ликующая Варька, достававшая из-под стола букет цветов. Весело посмотрев на него, она чуть чмокнула губами и подмигнула.

Председатель ученого совета еще завершал необходимые формальности, но Саня уже ощутил, как переполнявшее его последние дни высокое давление стремительно стравливается через наконец-то открывшийся кран.

То, что он испытывал, было чувством облегчения. До настоящей радости победителя эмоции, увы, не дотягивали. Забивая решающий гол, он чуть подправил мяч рукой. И, похоже, судья это заметил, но не свистнул.

То, что как минимум один «черный шар» он получит, не было для него сюрпризом. В перерыве перед голосованием, когда члены ученого совета получали бюллетени, к нему, прихрамывая на изувеченную на фронте ногу, подошел один из его преподавателей, доцент Рыбин.

– Дьяков, я уважал тебя еще студентом. Ты порядочно ведешь себя в студенческих начальниках. Но сейчас ты делаешь не то. У тебя один из интереснейших предметов защиты – опасность обострения противоречий между принципами суверенитета и территориальной целостности. Я хотел тебе подыграть. Спросил детали. Они в диссертации есть и очень интересные. А ты поплыл. Вывод: это не твое. Автор такие вещи не забывает. Ты меня очень огорчил. Выступать по этому поводу я не стал. Но если «против» будет только один голос, знай, что это мой. Честь имею!

Возразить старому саперу, легко обнаружившему мину, Дьякову было нечем. Стартовый год аспирантуры ушел у него на сдачу кандидатского минимума.

Те же студенческие экзамены. Ну, чуть сложнее. Процесс подготовки был отлажен, все экзаменаторы знали его в лицо. Итог – все пятерки.

А когда пришла пора писать диссертацию, то есть творить, то первый научный результат, который Саня сформулировал себе через три-четыре месяца, был печальным: ему явно не хватало трудолюбия.

Что-то в этом выводе было не так. С малых лет он, не жалея времени и сил, бегал кроссы, отрабатывал финты, пасы, удары, параллельно учил уроки, сдавал экзамены. Только слепой и глухой мог обвинить в отсутствии трудолюбия студента, исправно сдающего все сессии, и, одновременно, играющего (!) тренера. Многостаночник не может быть лентяем. А кем, как не многостаночником, является лидер университетского профсоюза?

Не сразу, но и до него дошло: если труд бывает разным, то и трудолюбие шьется не по одной выкройке. Одно дело, не жалея энергии и ног, по шестнадцать часов в день носиться по городу или футбольному полю, вести разговоры и переговоры, отдавать команды и проверять их исполнение. Совсем другое, – сидя целые дни на одном стуле, перелопачивать груду первоисточников, выдумывать на основании этого что-то новое, собственноручно излагать плоды своих мыслей на бумаге.

Это другое, как оказалось, было выше его сил.

Выход из тупика неожиданно нашелся сам собой. У его научного руководителя было еще два аспиранта. Естественно, что темы их исследований были близки. Один из товарищей по несчастью, уже завершающий работу над диссертацией, как-то посетовал:

– Жаль, что только сейчас нащупал, что можно представлять в качестве предмета новизны. Оказалось, что напахал я порядком лишнего. Лучше бы это время на «шабашки» потратил. С деньгами совсем хреново, а доплаты за ученую степень раньше чем через год не дождешься.

Дьяков вздрогнул, словно залпом выпил свои «сто пятьдесят». Не далее как вчера он принял очередное приглашение Фимы. Их творческий и почти бескорыстный союз отметил уже трехлетний юбилей. За это время они выяснили, что могут еще во многом быть полезными друг другу. От рекомендаций проверенных репетиторов для поступающих в университет до устройства «взрослых» в студенческие строительные отряды с хорошими заработками. Оба были люди занятые, встречались редко. Но пересекаясь, каждый раз расставались довольные друг другом.

Вздрогнул Санька по той причине, что вчерашний конверт, полученный от Фимы, лежал еще нераспакованным в укромном месте. А его содержимое раз в пять превышало гонорар бетонщика – бойца студенческого отряда – за его трехмесячный ударный труд на самом выгодном в Камской области объекте – строительстве животноводческого комплекса.

– Слава, ты всерьез сказал об излишках в своих интеллектуальных кладовых? – спросил он с опаской.

– Если не на две, то на полторы диссертации точно наберется. А что?

– Помнишь студенческую интерпретацию американского лозунга «Время – деньги»?

– Как же, как же. «Время, которое у нас есть, это деньги, которых у нас нет».

– А у меня, дорогой соратник, противоположная картина. Золотого тельца, играя в футбол, я малость поднакопил. И профсоюз кое-что подбрасывает. А времени сидеть в читалке – ноль. Тебя не обидит мое гнусное предложение: ты мне презентуешь часть своих творческих неликвидов, а я в ответ денежными знаками компенсирую время, потраченное на их производство? Гонорар по часовой ставке бетонщика пятого разряда. Плюс уральский коэффициент и оплата дороги к месту работы в оба конца.

– А доплата за вредность?

– Это святое! – обрадованно подхватил Санька. – Более того, я же понимаю, что кандидатская для тебя не финиш. Поэтому публикации, написанные на основе твоих материалов, оформим в соавторстве. По рукам?

– Давай для начала вместе посмотрим, что можно для тебя приспособить.

Материалов оказалось более чем достаточно. Когда Дьяков показал треть из них своему шефу, тот лишь произнес:

– Дышите спокойно. Дьяков. Из этих мальков может вырасти золотая рыбка.

Сумму, которую назвал Вячеслав, довольный покупатель щедро умножил на полуторный коэффициент.

– Ты забыл доплату за вредность!

Заимствованные идеи, выводы, предложения Дьяков компоновал, редактировал «под себя», писал связки. Кое-что, конечно, добавлял и от себя. Ближе к окончанию диссертации он даже испытал к ней отцовские чувства. И вдруг такой прокол. Видимо, по отношению к своей диссертации папаша из него не получился. Только отчим.

И все же Дьякова не столько огорчали два «черных шара», сколько реплика Рыбина. Второй «шар» показывал, что «чужой почерк» заметил не только он.

Снова прозвучали аплодисменты. Это председатель объявил, что протокол и решение совета утверждены единогласно, и поздравил новорожденного кандидата наук с успешной защитой.

Ладно, попытался успокоить себя Дьяков, не я первый, не я последний. Как там гласит древняя аспирантская поговорка? «Два часа позора, зато кусок хлеба на всю оставшуюся жизнь».