Читать книгу Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение) - Евгений Сивков - Страница 22

«Голая обезьяна с самым большим среди всех приматов пенисом и мозгом» – такое определение дает homo sapiens известный английский биолог Десмонд Моррис. В своих многочисленных исследованиях он сравнивает современных городских жителей с обитателями зоопарков. Удивительно насколько близки, оказывается, модели поведения животных в неволе и человека в каменных джунглях мегаполиса. Несмотря на мощный интеллект, биологическая составляющая играет не самую последнюю роль в мотивации любых поступков человеческих особей.

«Этот экземпляр голой обезьяны недвусмысленно демонстрирует свой доминирующий статус», – дала оценку своему новому знакомому Екатерина, когда Савельев подвез её домой после случившегося ДТП. И это был серьёзный комплимент!

Когда Катя анализировала свой предыдущий опыт общения с мужчинами, она пришла к любопытному выводу. Вокруг неё всегда крутилось множество самцов, но роль лидера никто из них брать на себя не хотел. За ней постоянно пытались ухаживать. Букеты, конфеты, комплименты, розовые сопли неумелых стихов – как всё это было знакомо. И что в результате? Всем нужна только «мамочка», которая приголубит, обогреет, накормит, будет вытирать эти самые розовые сопли… Сначала стихи заценит, потом в постельку уложит, сама рядом ляжет.

Некоторое время у Кати были близкие отношения с одним дизайнером. Красновский был, безусловно, талантлив, но страдал чувством собственной нереализованности. Это выражалось в том, что он мог целыми днями лежать на диване, размышляя о том, почему его гениальные идеи не поняты «тупыми» заказчиками. Приспосабливаться к конъюнктуре рынка рекламных услуг он считал ниже своего достоинства, что периодически вызвало у него глубокие депрессии.

В то время у Катерины жил кот Персик, здоровенный рыжий перс, который отличался самым боевым характером. Присутствие в квартире Красновского, самца-конкурента, претендующего на любовь и внимание хозяйки, его, конечно, раздражало. Персик отчаянно метил свою территорию, причем старался нагадить именно на тот диван, где имел обыкновение возлежать Красновский. Война между ними велась не на жизнь, а на смерть. Однажды Катя пришла домой поздно и застала последствия очередного побоища.

Красновский в полной прострации повторял, закрыв лицо руками:

– Что я наделал! Катюша, представляешь, я его убил, убил! – рыдания сотрясают плечи Катиного друга, а рядом без движения лежит любимый кот.

– Что тут происходит? – Катя с порога бросается к ним, – вы что, парни, опять повздорили?

– Он снова нагадил, а я вляпался… Хотел поймать его, а он, тварь, за диван шмыгнул и сидит. Я его достать хочу, он шипит, сволочь, а потом, как вцепится мне в морду своими когтищами. Ну, я тоже озверел, схватил его, душить начал. Я не хотел, честное слово, прости меня, родная, но, кажется, он не дышит.

Ясно, Персика надо срочно реанимировать. Катя лихорадочно соображает, что же делать. Людей, если они лишаются чувств, кажется, водой отливают. Они хватают несчастного кота, тащат его в ванную и окатывают ледяным душем. Персик сначала придушенный, потом замоченный (хорошо, хоть не в сортире), продолжает оставаться в коматозном состоянии, не подает никаких признаков жизни. Красновский бьется в истерике.

– Так, в холодильнике, вроде, водка есть, тащи её быстро сюда, – командует Катя.

Они вливают Персику в пасть немного сорокоградусной, тот конвульсивно вздрагивает, спазм сотрясает его многострадальную тушку. Наконец, он начинает отфыркиваться, кашлять водкой. Живой! Ура! Кот, конечно, оскорблен до глубины души таким обращением, выскальзывает из рук и гордо удаляется зализывать мокрую шкуру и душевные раны. Теперь наступает очередь откачивать его соперника. Только сейчас Катерина замечает, что лицо Красновского в кровь изодрано свирепым хищником, а самого его натурально трясет. Шок такой, что даже зубы стучат.

– Золотко, успокойся, все уже в порядке, – Катя заботливо обрабатывает раны на лице пострадавшего перекисью водорода.

– Никогда себе этого не прощу… как я мог…, – бормочет Красновский, морщась от каждого прикосновения к глубоким царапинам.

– Ничего, бывает. Я вас обоих, дураков, все равно люблю. Все будет хорошо, – успокаивает милосердная Катя.

Чтобы второй боец окончательно успокоился, она капает в стакан валерьянки, разбавляет минералкой. Дрожащими руками Красновский берет стакан, судорожными глотками выпивает, продолжая издавать всхлипывающие звуки.

Только потом, когда она со смехом вспоминала эту кровавую эпопею, Кате пришла в голову мысль: «Персику – водки, Красновскому – валерьянки. Я тогда ничего случайно не перепутала?»

С гением дизайна Екатерине все же пришлось со временем расстаться. Милый, нежный, ранимый – по большому счету он так и остался великовозрастным ребенком. Катя просто устала нянчиться с ним. А Персик героически погиб в неравной схватке со свирепым ротвейлером. Кот имел обыкновение вылезать в форточку, прыгая по карнизам, спускаться во двор и устраивать разборки среди кошачьего населения близлежащих дворов. Свободолюбивое животное отважно боролось за власть, шастая по помойкам. Персику не нужна была еда, нужно было признание его превосходства над более слабыми особями. Но однажды ему не повезло. Хозяин ротвейлера не смог удержать на поводке своего пса, когда Персик, распушив свой роскошный хвост и оскалив зубы, громко зашипел на вспыльчивого кобеля. Пес успел получить мощный удар когтями по носу, но его железные челюсти сомкнулись в мертвой хватке на загривке отважного Персика…

Грустная история. Но ещё более грустно было Кате осознавать тот факт, что если бы Красновский обладал характером Персика, а Персик – характером Красновского, тогда все сложилось бы иначе. И так было бы правильнее.

Сильную энергетику Стаса Екатерина почувствовала сразу. «Держится уверенно, в меру агрессивен, но без откровенного хамства, умеет привлечь внимание собеседника и удерживать его длительное время, – анализировала нового знакомого Катя. – Чувством юмора не обижен, а это, как известно, признак ума. Хотя, что бы он там ни болтал о диссертации, верится с трудом. На интеллектуала он совсем не похож». Она усмехнулась, вспомнив бугры бицепсов, игравших под тонким трикотажем спортивной толстовки.

Екатерина направилась в душ – нужно переодеться, обработать полученные в результате падения на асфальт ссадины. Глянула в зеркало и, обращаясь к своему отражению, проговорила: «Признайся, Катя, а он ведь тебя мощно зацепил! Есть в нем что-то неординарное». «Поживем – увидим, – ответила сама себе, – хвост распускал активно, по натуре – явный лидер, охотник. Телефон взял, думаю, ещё объявится. А пока первоначальный диагноз – красивое, сильное, сексуально привлекательное животное».

И чтобы не потерять будоражащего кровь ощущения, Катя, выходя из душа, достала один из своих любимых DVD дисков. На полутораметровом экране плазменного телевизора вспыхнула заставка: Алехандро Фернандес, Мехико-Мадрид. Уютно расположившись на диване, Катерина в очередной раз наслаждалась дивными звуками музыки и сильным, великолепно поставленным баритональным тенором знойного мексиканского красавца.

Алехандро Фернандес – золотой голос Мексики, давал концерт в Мадриде, и Катя в свое время была буквально ошеломлена этим выступлением. Дело было не только в уникальных вокальных данных певца. Поклонницы Алехандро буквально шпарили одеколоном на крепдешин от его мужской энергетики, фонтанов тестостерона, которые, казалось, вот-вот брызнут во все стороны. Фернандес горячими волнами физического магнетизма сводил с ума тысячи женщин, сопротивляться его обаянию было практически невозможно.

«А они чем-то похожи, кстати», – засыпая, подумала Катя.