Читать книгу Проклятие Тунгусского метеорита - Евгения Грановская - Страница 15

Отойдя от регистрационной стойки, Паштет прошел мимо киосков с газетами и журналами и свернул к дверце с буквой «М». Времени было полно, и шел он неторопливо.

В туалете он быстро сделал свое дело и подошел к раковине. Включив воду, он тщательно помыл руки и, по всегдашней своей привычке, слегка смочил волосы и зачесал их назад. Затем повернулся к зеркалу сперва левой, затем правой щекой.

«Не мешало бы побриться», – подумал он. И вдруг сказал себе:

– Стоп. Чего это ради ты так прихорашиваешься, Паштет?

И, глядя на свое отражение, сам себе ответил:

– Я не прихорашиваюсь. Просто хочу хорошо выглядеть. Что тут такого?

– Вот как? Раньше тебя это не волновало. Постой-постой, уж не влюбился ли ты?

– Я? – Паштет поморщился. – Глупости. Конечно нет. Если я когда-нибудь влюблюсь, то моя избранница будет похожа на Памелу Андерсон.

– Памела Андерсон? – усмехнулось в ответ отражение. – Но ведь это так банально. На кой черт тебе искусственный бюст и накачанные силиконом губы? У этой Ремизовой все это есть, причем – натуральное! У нее превосходные формы, ты не находишь?

– Может быть. Но я всегда любил блондинок.

– Чепуха. Ты слишком много смотришь телевизор. На самом деле в брюнетках есть что-то таинственное. В крайнем случае брюнетка всегда может перекраситься в блондинку.

– Но она очкарик. И она… какая-то неяркая.

– Парень, ты сам-то себя слышишь? Что значит – «неяркая»? Подари ей дорогую косметику и научи ею пользоваться. Да она любую голливудскую звезду затмит!

– Ну, это ты уже хватил, – не сдавался Паштет. – А как же очки?

– Очки – это фетиш!

– Фе… что?

– Фетиш, балбес! Ты слышал это слово в передаче «Любовь и секс», помнишь? Мужики готовы отдать последние деньги, лишь бы снова почувствовать себя подростками. Вспомни, как ты обожал учительницу истории Марью Сергеевну! Как ловил каждый ее взгляд, как таращился на разрез ее юбки и на узкие коленки. Помнишь?

Паштет сглотнул слюну.

– Ну.

– Вот тебе и ну! – усмехнулось отражение. – А ведь она носила очки. Согласись, женщины в очках здорово тебя заводят.

– Так что же мне делать?

– Что делать? А я-то откуда знаю? Я всего лишь твой внутренний голос. Не жди от меня четких указаний. Кстати, я обязан тебя предупредить: тебе грозит опасность.

– Какая опасность?

– Кажется, твои дружки – Чалый и Губан – не хотят тебя отпускать.

– Дружки? – Паштет нахмурился. – А где они?

– Да прямо у тебя за спиной!

Паштет услышал, как за спиной у него хлопнула дверь, и быстро обернулся.

Вошедших было двое. Впереди шел рыжий остроносый парень по кличке Чалый, а за ним – рослый, мускулистый, туповатый Губан.

– А вот и он! – осклабился Чалый. – Губан, закрой дверь!

Губан взял швабру и подпер ею дверную ручку, чтобы никто не смог войти.

– Какого черта вы здесь делаете? – грубо поинтересовался Паштет. – Чего вам надо?

– Соскучились по тебе, – с ухмылочкой ответил Чалый. – Хотел смыться от нас, Паштетик?

– Смыться? Ты что-то напутал, брат.

– Вот как? – Чалый повернулся к своему спутнику и иронично поинтересовался: – Губан, слыхал? Мы с тобой напутали. – Он снова взглянул на Паштета, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего. – Тогда что ты делаешь в аэропорту, Паштет? Ехал через весь город, чтобы сходить в туалет?

– Чалый, ты не…

– Разведка нашептала, что ты спелся с этой очкастой дурой, – прищурив злобные глазки, проговорил Чалый. – Это правда?

Паштет презрительно фыркнул:

– Что за бред.

– Она тоже в аэропорту?

– Нет.

– Оп-па! – Чалый ощерил в ухмылке щербатые зубы. – А откуда ты знаешь, где она, если вы не спелись? Эх, Паштет, Паштет. Не думал, что ты такой тупой. Решил прикарманить деньги общака и оттянуться в столице? Это я еще могу понять. Но на кой хрен тебе эта толстуха? Мог бы хотя бы найти подружку посимпатичнее.

Паштет молчал, угрюмо глядя на Чалого. Тот облизнул губы и быстро спросил:

– Деньги у нее? У тебя в мобиле есть ее номер, так ведь?

Паштет продолжал молчать. Чалый сдвинул рыжеватые брови.

– Значит, так, – отчеканил он. – Сейчас ты возьмешь мобилу и позвонишь этой дуре. Скажешь ей, чтобы ехала сюда.

Паштет смерил тощую жилистую фигуру Чалого презрительным взглядом.

– Слышь, Чалый, а не пошел бы ты?

Раздался щелчок, и в правой руке Чалого сверкнуло лезвие ножа.

– Доставай мобилу, Паштет, – сухо сказал он. – Или я сам достану.

– Ладно.

Паштет вынул из кармана телефон, нажал на кнопку связи и приложил трубку к уху.

– Женя…

– Паштет, где ты? – выпалила та. – Уже объявили посадку! С тобой что-то случилось?

– Со мной все в порядке, – ответил Паштет. – Слушай внимательно: я не смогу с тобой полететь. У меня появились срочные дела. Лети одна!

Чалый и Губан ринулись в атаку. Паштет швырнул телефон на кафельный пол и раздавил его ударом каблука.

* * *

О Паштете она почти не думала. Какой смысл? Скорей всего, он просто передумал. А может, у него в самом деле нашлись срочные дела. Да и с какой стати он должен помогать незнакомой девушке?

И Женя стала думать об Игоре. Вспоминала его лицо, голос, белокурые волосы и лучистую улыбку. Но потом поняла, что если и дальше будет о нем думать, то непременно заплачет, и переключилась на другие, менее прекрасные и менее грустные мысли.

Лететь было совсем не страшно. В круглом окошке иллюминатора Женя увидела сверкающие на солнце, ослепительно белые облака, похожие на сугробы снега.

Минут двадцать она любовалась ими, а потом на нее накатила дрема. Женя закрыла глаза.

«В Москве полно нечисти, – услышала она ворчливый голос тети Матильды. – Замарашка, у тебя на лбу написано: «Обмани меня!» И уверяю тебя, моя милая, в Москве найдется не одна сотня человек, готовых откликнуться на этот призыв».

«Не такая уж я простушка, – подумала Женя. – И я никому больше не позволю себя обмануть».

Она зевнула и сама не заметила, как погрузилась в сон.