Читать книгу Очевидность окаянных дней. Ироническая проза - Феликс Валентинович Даниловский - Страница 11

Аэродром «Чкаловское», бывший секретный объект военно-воздушных сил Советского Союза, с приходом рыночной экономики напоминал караван – сарай, где пересекались пути воздушных перевозчиков из российских регионов, дальнего и ближнего зарубежья.

Например, русские лётчики на военно-транспортных самолетах с аэродрома «Чкаловское» возили вологодскую клюкву в Арабские Эмираты. В СРР рыночной стала не только экономика, но и военная авиация вместе с летчиками. Чтобы заработать себе на жизнь, они занимались доставкой русской лесной ягоды бывшим диким, а ныне разбогатевшим от продажи нефти арабским бедуинам. Лучшие в мире боевые самолёты, созданные талантливыми советскими авиаконструкторами, дряхлели на аэродромах, редко поднимаясь в небо. Для них в родном Отечестве, богатом нефтью, не было горючего, зато его хватало самолетам НАТО, которые, разместившись в бывших прибалтийских республиках СССР, постоянно летали вдоль границ СРР и могли по приказу командования за час долететь до Кремля.

Господин Зеленский щедро снабжал авиацию НАТО русским керосином, который производили его нефтеперерабатывающие заводы. Кстати, авиационным генералам, так же кое-что перепадало от Зеленского. Он дружил с высшими авиационными начальниками и его «барашки» водились в их начальственных карманах. Эти «барашки» помогли Марку Борисовичу приватизировать несколько гектаров военного аэродрома «Чкаловское» и построить там ангар для своего личного авиалайнера. Это был огромный аэробус европейского производства, трёхпалубный самолет с барами, рестораном, казино, эстрадой, танцевальным залом, бассейном. Кроме того, на борту авиалайнера были спальни для хозяина летающего дворца и его гостей. Они, например, начав вечеринку в Нью-Йорке, продолжив её в воздухе, могли закончить веселье на Мон-Мартре в Париже.

Сейчас самолёт Зеленского готовился вылететь в славный город Женеву. В назначенный час «Мерседес» Когана и «Джип» его охраны подкатили к контрольно-пропускному пункту (КПК) аэродрома «Чкаловское». Тщедушный солдатик охраны прежде чем пропустить автомобили, позвонил своему начальству по дряхлому телефону, который был установлен в КПК лет тридцать назад, и, получив нужные указания, открыл шлагбаум. Автомобили въехали на аэродром и подкатили к готовому к старту аэробусу Зеленского. У трапа Саида Ивановича и его свиту встретили стюарды. Помогая снять пальто Когану, они проводили его в воздушный кабинет Марка Борисовича. Тот радушно принял своего гостя. Выйдя из-за стола и широко улыбаясь, пожал руку Когану, усаживая его в удобное кожаное кресло рядом со своим письменным столом.

– Когда же мы с тобой виделись в последний раз, дорогой Саид Иванович, Наверное, месяца два тому назад в твоей кремлёвской квартире, когда ты, используя защиту Филидора, обыграл меня вчистую. Теперь моя очередь выигрывать. Предлагаю матч-реванш.

– Ну что же не откажусь. Только насчёт твоего выигрыша не говори гоп, пока не перепрыгнул, – ответил Коган.

В дверь кабинета постучали.

– Войдите, – сказал Марк Борисович.

Чеканя шаг, вошёл командир воздушного корабля.

– Воздушное судно к полету готово, – произнёс он, взяв под козырек.

– Тогда поехали, – ответил хозяин воздушного кабинета.

– Саид, – обратился он к Когану, – давай пересядем в кресла у иллюминаторов и пристегнём ремни. Такой у нас порядок. Они пересели в означенные кресла. Самолёт, медленно двигаясь по рулёжной дорожке, выехал на взлетную полосу. Минуту спустя он помчался по ней к облакам, навстречу респектабельному и экологически чистому швейцарскому городу Женева.

Личный аэробус Зеленского набирал высоту, поднимаясь к тусклому российскому солнцу, которое то – тут то – там закрывала сизая пелена смога, висевшего над Москвой и Московской областью. Лесные пожары, которые стали неотъемлемой частью летнего пейзажа Подмосковья, к осени оставляли после себя удушливый смог, состоящий из дыма тлеющих торфяников и выхлопных газов автомобилей, которых в Москве развелось видимо-невидимо.

Меткое народное слово воплотилось в частушке о подмосковных пожарах.

Авиалайнер летел над русской равниной, куда пришла осенняя «унылая пора, очей очарования». В «багрец и золото одетые леса» бизнесмены пока ещё окончательно не извели. Казалось, сама российская природа сопротивляется их напору и натиску, стараясь пожарами и наводнениями отпугнуть олигархических домовладельцев, которые, как говорил народный селекционер Мичурин, «не ждали милости от природы», а душили её от души, преобразуя леса и поля в собственные дачные угодья.

После того как воздушный дворец Зеленского набрал высоту и можно было отстегнуть ремни безопасности, Марк Борисович пригласил Саида Ивановича в гостиную на ланч.

Когда стюард наливал чай в фарфоровые чашки времен китайской династии Цинн, Марк Борисович, хитро улыбаясь, сказал Саиду Ивановичу: «То, что я тебя сегодня обыграю так же очевидно, как то, что чай, который мы сейчас пьём, выращен на моих плантациях в Шри-Ланке.

– Может быть, чай, который мы пьём, именно тот, о котором ты говоришь, но насчет твоего выигрыша бабушка надвое сказала.

– А мы сейчас это проверим, – сказал Зеленский, приглашая Когана за столик, инкрустированный редчайшими породами дерева, где были расставлены шахматные фигуры из слоновой кости.

Первая партия у Саида Ивановича не заладилась. Марк Борисович, как в воду глядел, предрекая поражение своему партнеру по шахматам.

Сделав ход е2 – е4, он начал с дебюта полузакрытого типа, выбрав вариант новоиндийской защиты, где белым не так легко сыграть е2 – е4. Ограниченное поле для игры – всего 64 квадрата — помогает той стороне, которая ведет атаку, и, наоборот, затрудняет ведение защиты другой стороне. В борьбе за большее пространство важную роль играет скорость движения пешек в направлении центральных квадратов. Пешки, успевшие раньше захватить поля за линией экватора, получают возможность создать укрепленное пешечное заграждение, обеспечивая своим фигурам удобную перегруппировку для решающего наступления. Именно его предпринял Марк Борисович. Отлично разыграв дебют, он получил перевес и, проявив незаурядное мастерство в миттельшпиле, сумел форсированно перевести игру в выигранный эндшпиль, и его соперник признал себя побежденным.

Выдающийся шахматист Тегран Петросян отмечал: «В шахматах, хотя они и остаются игрой, нет ничего случайного. Нужно научиться вести партии не только позиционно, но и играть на атаку, хотя бы связанную с риском. Ибо, смелым принадлежит мир. Каждый шахматист, играя с противником, в то же время борется с самим собой. Каждая партия или матч – одновременно внутренняя борьба. Многое, слишком многое в шахматах зависит не только от умения играть, но и от характера».

В игре с Зеленским Саид Иванович характер не проявил. Проигрывать Коган не любил. У него сразу портилось настроение, он становился раздражительным и несдержанным. В тот день, когда от него отворачивалась шахматная фортуна, под его горячую руку лучше было не попадаться. Поэтому над шахматной доской в воздушной гостиной Марка Борисовича начали сгущаться тучи. Масло в огонь подлил проигрыш второй партии.

Саид Иванович провел её с тактическим преимуществом, используя Вариант Дракона самый популярный и острый вариант сицилианской защиты, но хитроумные ходы Марка Борисовича это преимущество свели к нулю, а ничья, которая вырисовывалась к концу партии, была перебита ладейным эндшпилем и обернулась поражением Когана. Ему сегодня явно не везло.

«Шахматы – это борьба», – утверждал чемпион мира Эммануил Ласкер. «Шахматы помогают человеку объективно оценивать свои слабости», – говороил гроссмейстер Александр Котов. Но Коган свои слабости оценить не сумел.

В третьей партии шахматные фигуры Зеленского стали наступать на всех фронтах. Отлично разыграв дебют Марк Борисович получил перевес и, проявив незаурядное мастерство в миттельшпиле, сумел форсированно перевести игру в выигранный эндшпиль.

– Проиграешь ты и следующую партию, – дорогой, Саид Иванович, – ухмыляясь, сказал Зеленский. – Тренироваться надо, изучать шахматную теорию. Например, классическую систему во французской защите, которую использовали известные гроссмейстеры, например Виктор Корчной, Евгений Бареев, Александр Чернин, Сергей Долматов.

– Не учи учёного, – ответил Коган.

– Иногда, Саид Иванович, полезно поучить.

– Только не тебе, парировал Коган. Без году неделя за шахматной доской, а строишь из себя гроссмейстера.

– Ну, ты тоже не Касабланка, – ответил Марк Борисович.

– Не унывай. Как поёт Герман в «Пиковой даме» « …сегодня ты, а завтра я». Подумаешь, три партии проиграл. Но проиграл их ты мне, а это почётно.

– Кому как, – бросив тяжёлый взгляд на своего соперника, ответил Коган.

– Помнишь, в фильме Бергмана герой фильма играет в шахматы со смертью и выигрывает, тем самым откладывая свою кончину. Со смертью играть опасно. В один прекрасный момент игра закончится в её пользу. Ладно, устал я что-то. Пойду в бар, выпью кофе.

– Его могут принести сюда, улыбаясь, сказал Зеленский.

– Не надо — ответил Коган.

– Прощай Марк Борисович, век не забуду твоего гостеприимства, спасибо за компанию.

«Мальчишка, фигляр, павлин», – думал Коган о Зеленском, выходя из его кабинета. Ты надолго запомнишь нашу встречу и свою дерзкую выходку, шахматист недоделанный. Я тебе устрою шахматный турнир в местах не столь отдаленных».

План уничтожения Марка Борисовича Зеленского как личности у Когана созрел моментально.