Читать книгу Шесть масок Владимира Путина - Фиона Хилл - Страница 15
Глава 2
Борис Ельцин и трудные времена
Проблемы за границей
ОглавлениеВ то время как правительство Ельцина развязало войну в Чечне и встряло в бесконечное перетягивание каната с Приморским краем, внешняя политика страны тоже начала давать сбои. Русские междоусобные конфликты и экономическая слабость ограничили возможности России влиять на международные отношения. В конце 80-х лидер СССР Михаил Горбачев и советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе провели прямую связь между внутренней и внешней политикой. Чтобы обеспечить получение международной финансовой помощи для реструктуризации и оздоровления экономики, они оставили традиционную советскую конфронтацию с западными странами и вместо этого сфокусировались на разрядке международной напряженности[39]. Первоначально Борис Ельцин и его министр иностранных дел Андрей Козырев придерживались во внешней политике схожих принципов. На начальных стадиях «шоковой терапии» взаимоотношения с международными финансовыми и политическими организациями и Соединенными Штатами имели наибольший приоритет. 1 февраля 1992 года президент Борис Ельцин и американский президент Джордж Буш-старший опубликовали совместное заявление о том, что Россия и США больше не враги. Они объявили о начале новой эры стратегических партнерских отношений.
Однако после того, как отношения между странами омрачились несколькими международными кризисами, оптимизм от этого партнерства быстро превратился в фикцию. Вскоре после распада Югославии полномасштабный вооруженный конфликт возник в Сараево, столице вновь созданного государства Босния-Герцеговина. ООН наложила санкции на Сербию, прямую наследницу Югославии и союзника России еще с царских времен, которая открыто поддерживала отряды сербских националистов. В июле 1992 года в конфликт вступили миротворческие силы ООН, вызвав сильную негативную реакцию Москвы. Консерваторы и националисты в Думе протестовали против такого предательства интересов России на Балканах. Отношения страны с соседями поменяли тональность на более жесткую.
Термин «ближнее зарубежье» был введен в оборот министром иностранных дел Козыревым для обозначения бывших советских республик. Действия русского правительства были направлены на то, чтобы гарантировать интересы России в этих странах[40]. На встрече Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (OSCE), проходившей в декабре 1992 года в Стокгольме, Козырев выступил перед своими коллегами с речью, составленной так, чтобы они ясно поняли новые настроения Москвы. Он подчеркнул, что внешняя политика России будет настойчивой, подтвердил, что Москва будет по-прежнему поддерживать Сербию, заявил, что правительство Российской Федерации считает все постсоветское пространство своим, и зарезервировал за своей страной право поддерживать свое влияние как военными, так и экономическими способами[41]. К этому времени неприятие русским парламентом «шоковой терапии» достигло апогея. Общее мнение как Думы, так и правительства было таково, что Запад относится к России как к развивающейся и второсортной стране. Несмотря на повторяющиеся обещания оказать существенную финансовую помощь, США и международные финансовые организации оказались неспособны в достаточной степени смягчить последствия экономических реформ в России[42]. Лишившись иллюзий, правительство Ельцина решило переориентировать внешнюю политику с Запада на страны, возникшие на территории бывшего Советского Союза, стремясь сохранить то, что осталось от былого влияния Москвы в этом регионе.
39
См. Brown (1996), с. 212–251.
40
См. Lough (March 12, 1993), с. 21–29; и Lough (March 14, 1993), с. 53–59. См. также William Safire, «On Language: The Near Abroad», New York Times Magazine, May 22, 1994.
41
См. «Foreign Minister Returns to Anti-West Ways – Not!» New York Times, December 15, 1992; и Hill and Jewett (1994). Как сказал один из американских чиновников, присутствовавший при этом: «Встреча, на которой Козырев произнес свою речь, полную фальши, была встречей министров ОБСЕ (ежегодная встреча министров иностранных дел) в Стокгольме в декабре 1992 года. Содержание речи было совершенно неожиданным, [государственный секретарь] Ларри Иглбургер, выслушав ее, просто взорвался. Он пытался понять, что вообще происходит. В вестибюле перед вторым выступлением Козырев объяснил, что его первое выступление отражало настроения значительной части московского политического бомонда и должно было продемонстрировать, что мы получим, если перестанем поддерживать Ельцина и его самого». Из переписки авторов с послом Уильямом Хиллом, который был тогда координатором от США при ОБСЕ, 30 июля 2012 года.
42
В 1992 году в качестве финансовой помощи России западными странами всего было обещано 24 млрд долларов, но реально предоставлено гораздо меньше. См. Jeffrey Sachs, «Toward Glasnost in the IMF: Russia’s Democratization Policy and the International Monetary Fund», Challenge, May 1994; также см. показания Сакса на сенатской Комиссии по банковскому делу, строительству и развитию городов 5 февраля 1994 года.
