Читать книгу Оттенки души. Жизнь глазами психолога - Галина Александровна Соколенко - Страница 7

Как часто мы ощущаем себя только зрителем или дублером, который смотрит спектакль жизни из-за кулис, и при этом постоянно надеется и верит, что в один прекрасный день сам окажется на сцене и уж тогда-то он возьмет от этой пьесы все – от ощущения полноты жизни до рукоплескания зрителей.

Как многие из нас, воспринимают текущую жизнь всего лишь как репетицию той, настоящей, ожидающей впереди. Вот закончу институт и тогда… Вот выйду замуж и тут-то… Вот расплачусь за машину и уж точно… Вот сделаю этот проект и начну… Вот вырастут дети и займусь…

Мы откладываем «настоящую» жизнь на завтра, на год, на десятилетия, как будто надеемся, что наступит момент, при котором однажды в среду ты проснешься и вдруг поймешь, что не осталось никаких дел, все в жизни уложено, распределено и решено. Никто от тебя больше ничего не хочет – ни коллеги, ни близкие, ни начальство. И, главное, ты сам неожиданно полон сил, абсолютно здоров, ясен умом, до пятницы свободен, и обеспечен всеми ресурсами, чтобы наконец-то начать «настоящую» жизнь.

Надежда на наступление такого дня кажется странной не только потому, что трудно себе представить такую точку на линии жизни, в которой бы мир тебя оставил в совершенном покое, но еще и потому, что мечтая об этом дне, мы упускаем из виду течение времени, которое, как известно, движется только вперед. Давайте начистоту, только родившись, мы уже начинаем умирать, а это значит, что с каждым днем, ты становишься чуточку старее. И чем дольше ты оттягиваешь «настоящую» жизнь, тем меньше сил и возможностей для ее реализации остается.

Мы живем так, как будто вечны! Понимая, что смерть существует, но где-то очень глубоко в душе надеясь, что лично меня это обойдет стороной. Это может произойти с соседом, с человеком из новостей, с кем-то из знакомых, но со мной? С таким шумно дышащим, явственно думающим, имеющим трехлетнюю дочку, машину в кредит и коричневую родинку над пупком; одним словом, с таким выпуклым, с таким явно живым, этого случиться не должно. По крайней мере, сейчас. Как-то минет, обойдет…

А что если, если не обойдет? А что если смерть придет раньше, чем начнется «настоящая» жизнь? Как банально и трагично было бы осознать тогда, что ты едва ли жил вообще. Что репетиция и подготовка к жизни и были самой жизнью. Что и вчера, и год назад, и в самой юности, ты как раз и жил. И другого времени, для того, чтобы что-то начать, почувствовать, сказать или сделать – нет.

Ты живешь прямо сейчас. И, может, за твоим окном уже никогда не будет такой ледяной осени и надменного ветра. И вместо того, чтобы прятаться от них в своем бетонном домике, отдавая все внимание бездушным битам на мониторе, ты можешь надеть шапку, выйти на улицу и вдохнуть полной грудью всю недружелюбность нервной рябины и скрюченной листвы; ведь и такая осень зачем-то нужна. Ведь и она может тебе что-то рассказать, чем-то наполнить, к чему-то развернуть.

Ты можешь взять ее всю, без остатка, чувствуя и проживая сейчас, сию минуту, не ожидая, когда стихнет ветер, выпадет день потеплее и поясница будет не так стрелять…

Также ты можешь поступить и со своей жизнью. Сейчас любить детей, хоть они и притащили из школы двойку; сейчас позвонить родителям, хоть ты и собираешься к ним в выходные; сейчас взять билеты на Чертов Мыс, хоть ты еще и в недостаточной форме; сейчас пойти и заварить себе вкуснецкого чая, хоть ты еще и не закончил работу; сейчас уйти из тягостных отношений, хоть ты и не уверен, что справишься; сейчас…

В следующей минуте тебя может уже не быть. Так как насчет того, чтобы свернуть репетицию и выйти на сцену прямо сейчас?