Читать книгу Наши дети - Галина Владимировна Остапенко - Страница 5

Я ползу по полу, потом встаю на ноги. Широко расставляю их и иду увереннее. На моем пути попадается что-то темное и мягкое. Я на нем с удовольствием растягиваюсь на спине и поднимаю кверху ноги. Мама увидела меня и взяла на руки. Мне хорошо у нее на руках: удобно и уютно. Мама дает мне в руки что-то красивое: «На, говорит она, поиграй с ложкой». Так вот что это такое, ложка, оказывается. Она очень яркая. Длинная красная ручка заканчивается лопаточкой. На ней нарисованы золотые цветочки. Мне она нравится. Хочу на пол. Я размахиваюсь и изо всех сил стучу по полу – тук–тук– тук! Какой громкий звук! Я подхожу к двери и с удовольствием делаю тук – тук – тук! Взрослые морщатся и зажимают уши. Неужели им не нравиться моя музыка – тук – тук? Мама отбирает у меня ложку и говорит: «Сеня, что ты так шумишь! Уши оглохли от твоего стука!». Вообще-то полтора года назад меня назвали Арсением. Но мама, папа, бабушка и дедушка называют меня просто Сеня. Они большие и могут делать со мной все что хотят. Я ухожу от них в другую сторону. Что это там? Я такого еще не видел. Огромная штука! Но легкая и немного колется. Я беру это в руки и облизываю. Не горькая. Тогда передними зубами начинаю грызть. Во рту у меня остаются какие-то колючки. «Он соломенную шляпу грызет,» говорит дедушка и отбирает мою новую игрушку. Дедушка сажает меня на колени и начинает кормить. За столом много гостей. Дед что сам ест, то и мне дает. Я не в силах жевать круглые горошины, которые называют «салат с кукурузой». Начинаю давиться и задыхаться. Дедушка пальцем выковыривает из моего рта то, что сам наложил, и стучит меня по спине. С кашлем изо рта вываливается весь салат. Я начинаю глубоко дышать и прошусь на пол. Там интереснее. Меня отпускают. Мама с папой и дяди с тетями продолжают разговаривать. Вот так-то лучше. Не надо на меня обращать внимание. Я влезаю на приступок и вижу много какого-то порошка. Засовываю туда руки и перебираю его. Мне попадается черный к-мочек. Беру его в рот. Здорово хрустит! Я весь залезаю в порошок и с удовольствием валяюсь в нем. «Ой, он в камин залез! Весь в золе вымазался!», кричит бабушка. Она вытаскивает меня из нового убежища. «Углей наелся, весь рот черный! – возмущается она, когда ты вырастешь, горе луковое!» продолжает ворчать бабуля и несет меня отмывать. Теперь я опять чистый. Бабушка выносит меня во дворик, срывает цветочек: «Посмотри какой красивый, понюхай, говорит она. Я засовываю красивый цветок в рот, который заполняется мелкими лепестками, и опять давлюсь. Бабушка освобождает мой рот, и вздыхая, выводит меня за калитку дачного участка. Жарко! Она отпускает меня, и я со всех ног бегу вперед. Какая высокая трава! Меня в ней совсем не видно. Там что-то летает и жужжит. Я сворачиваю к забору и … бух! – куда-то падаю. Почему вдруг обожгло мою руку? Ой, как больно! Она вся словно в огне. Я реву во все горло и вытягиваю руку вперед. Никак не могу выбраться из ямки, все время скатываюсь вниз. Подоспевшая бабуля поднимает меня и дует на руку. Вот и легче стало. «Не будешь лезть, куда не надо», говорит она. – «А будешь, так тебя снова крапива укусит». Что это за кусачая крапива такая, я не понимаю, только мне здесь становится страшно. Меня опять несут в дом. Опускают на пол. За большим столом по-прежнему сидит много народу.