Читать книгу Ричард Длинные Руки. Демон Огня и Стали - Гай Юлий Орловский - Страница 8

Наверх по ступенькам причальной пирамиды кони поднимаются все же охотнее, это спуск страшит и доставляет неудобства, а сейчас без особых понуканий взбежали на самый верх, с облегчением перевели дух и замахали пышными хвостами.

На посадочной площадке абсолютно пусто, явно либо король распорядился очистить для высоких гостей, либо Норберт принял меры во имя величия имперской власти.

Багер все же пришлось подождать, мелькнула даже дикая мысль воспользоваться поясом, перемещаться могу и без Маркуса, но бросать отряд не к лицу, сам привел и сам уведу.

– Сэр Норберт, – распорядился я, – оставьте и здесь наблюдателей…

Он прервал:

– Ваше величество, дело слишком серьезное и опасное, чтобы перепоручить кому-то. Могут быть неожиданности, лучше прослежу за чудовищем сам.

– Только никаких геройств, – предупредил я.

Он ответил серьезно:

– Сэр Ричард, видно же, любой превратится в пепел раньше, чем подойдет ближе чем на пять шагов к огненному озеру…

Милфорд, всматривающийся в небо, прокричал радостно:

– Ваше величество, багер!

Высоко в небе показалась быстро снижающаяся платформа. Альбрехт сказал Норберту очень серьезно:

– В самом деле не рискуйте, дорогой друг. С таким неприятелем мы еще не сталкивались.

Норберт кивнул и, не дожидаясь, пока багер коснется боком платформы, повернул коня и пустил его в сторону спуска.

Багер раздражающе долго стоял, хотя все мы давно погрузились, что значит, совсем не учитывает наши интересы, а действует по давно запущенной программе, когда перевозил не людей, а добытые в мантии, а то и в земном ядре материалы.

Еще дожидаясь багера, а потом и почти всю обратную дорогу разведчики жарко спорили о Демоне Огня, одни доказывают, что это происки Великих Магов, другие подозревают Странствующих.

Нашлись и умеренные, отстаивают самую рациональную точку зрения, что это просто древний демон пробудился от тысячелетнего сна, вылез и прет спросонья, еще не продрав глаза. А вот когда совсем проснется или наткнется на того, кто посмеет бросить ему вызов…

Келляве беседовал с Альбрехтом, а когда я прошел мимо к поручням, спросил живо:

– Ваше величество, а как зовут короля?

– Короля? – переспросил я и с некоторым стыдом вспомнил, что даже не спросил имя женщины, с которой провел ночь, хотя не просто женщина, а королева. – Вы правы, сэр Гастон… Мы совсем охамели. Все пожрали на столе, а имя не спросили.

– Вы император, – напомнил он.

– Да, – согласился я, – император уже не совсем человек.

Он поклонился и отошел, а я остался у дальнего края, рассматривая через поручень, как внизу проносится зеленая поверхность, изрезанная холмами.

Пришла мысль, что Карл Великий, завоевывая все больше королевств, первым столкнулся с проблемой, как удержать огромную империю, если гонец из столицы несколько недель скачет, меняя коней, с письмом в дальний город. Тогда Карл попытался решить проблему раздачей дальних королевств под управление своим самым верным и преданным друзьям, образовав так называемые майораты, управляемые майордомами.

Так и существовала империя, вроде бы единая, но все же королевства не участвовали в ее жизни, если не считать собираемую раз в году подать, потому в условиях децентрализации отдельные части империи нередко становились намного богаче и могущественнее центра метрополии.

Майордом Карл Мартелл собрал у себя войско и в битве при Пуатье, откуда рукой подать до Парижа, разбил армию халифата, навсегда остановив натиск ислама на Европу, а про тогдашнего короля кто вспомнит?

Князь Владимир, когда подвластный ему новгородский князь Ярослав, кстати, его родной сын, отказался выплачивать собранную подать, велел мостить дорогу для похода на Новгород, потому что провести армию до Новгорода через дремучие леса и множество болот – задача очень непростая. Но пока засыпали болота и готовили хоть какую-то дорогу, Владимир умер, а расчетливый Ярослав сел на его престол и стал верховным князем.

Здесь, в империи, проблемы дорог нет: багеры соединяют метрополию с самыми дальними уголками империи, а гвардия императора на местах бдит, чтобы местные сепаратисты не разрушили причальные пирамиды. Такие инциденты хоть и редко, но случаются, гвардейцев тоже удается иногда переманить на свою сторону обещаниями благ, титулов, имений.

Потому огромная империя живет полнокровной и строго централизованной жизнью. Указы из метрополии достигают самых отдаленных уголков империи за сутки-двое, шпионы императора бдят, а если что не так, через два-три дня с багера высадится императорская армия и во имя мира и спокойствия задушит даже намеки на сепаратизм.

Потому такое строгое соблюдение протокола подчинения местных властей императору, в том числе и это, когда прибывшему сюзерену покорно предоставляется в распоряжение все, даже свои жизни и жизни своих жен и детей…

Империя Скагеррака, теперь уже Ричарда Блистательного, или как его там, велика, я успел даже вздремнуть, углубившись в нелегкие думы о тяжести имперской короны, хотя и чувствовал, что разговоры вблизи приутихли, чтобы не будить своего полевого командира.

В какой-то момент через полусон услышал, как на другой стороне багера Милфорд звонко прокричал:

– Готовимся, готовимся!.. Сейчас покажется Волсингсбор!

Когда край багера мягко коснулся причальной платформы, служители ловко распахнули дверцы и поспешно отступили, но лавина всадников придержала коней, давая дорогу блистательному и чудесному коню императора.

Первым вниз по ступенькам, нарушая все правила, понесся Бобик. Оскорбленный арбогастр ринулся следом так, что я вынужденно откинулся всем корпусом на круп.

Из города в экипажах и повозках, запряженных празднично разукрашенными конями, спешат знатные и очень знатные, а у подножия пирамиды я с удивлением увидел сэра Джуллиана Варессера и троих его ближайших помощников.

– Давно ждете? – крикнул Альбрехт. – Или к каждому багеру выходите?

Сэр Джуллиан ответил лучезарнейшей улыбкой, весь сияет, как утреннее солнышко, омытое теплым летним дождиком. Даже глубокие морщины расправились, когда рот от непонятного нам пока счастья растянулся до ушей.

Я придержал коня, взирая с удовольствием на лорд-канцлера сверху вниз, хоть здесь все благополучно, судя по его державному лицу, в тишине и покое выработаю стратегию по борьбе с Демоном Огня…

– Ваше величество! – провозгласил он с чувством. – Нам с блеском удалось завершить ту превосходную операцию, о которой я вам докладывал… и которую вы молчаливо одобрили!

Арбогастр фыркнул, а я спросил с подозрительной настороженностью:

– Э-э, какую именно операцию?

Сэр Джулиан всплеснул руками, роскошные кружева взметнулись сверкающей пеной, на лице отразилось изумление пополам с патетическим негодованием.

– Ваше величество!.. – вскрикнул он негодующим в рамках дозволенного голосом. – Речь о заполнении вакантной должности в дворцовом табеле о рангах!.. Четвертая любовница императора – это важнейший фактор международных отношений и внутриимперской стабильности!..

– А-а, – сказал я с облегчением, – вот вы о чем…

Он сказал с живостью:

– Да-да, ваше величество, все в порядке!.. Мы провели долгую кропотливую работу, и она увенчалась!

Я спросил с подозрением:

– Чем увенчалась?

– Заслуженным успехом! – доложил он гордо.

Арбогастр подо мной в нетерпении дернулся, предлагая идти дальше в направлении конюшен, где интереснее.

Я натянул повод и спросил с подозрительностью снова:

– Успехом… А каким успехом?

– Как, – воскликнул он, – это уже блестящий успех! Королева Эрмессинда прибыла полчаса назад! Теперь все вакансии заполнены, члены Имперского Совета вздохнут свободно.

– Э-э… сэр Джуллиан…

Он сказал с пафосом:

– Опасность для империи и всевозможные интриги с этой стороны пресечены на корню, ваше величество!.. Империя стабильна как никогда!

Мне показалось, что за спиной кто-то хмыкнул, это наверняка сэр Келляве, зато Альбрехт похлопал в ладоши, сорвал с головы роскошнейшую шляпу и, не покидая седла, поклонился самым изысканным образом, хоть и без подтанцовки.

– Прекрасно, сэр Джуллиан, – провозгласил он. – Вот что значит великолепный лорд-канцлер!.. Вот как нужно укреплять мощь и безопасность империи!.. Его величество император Ричард Звездный изволит быть доволен и благосклонен.

Я бросил на него злой взгляд, слишком уж в его голосе неприкрытая ирония, однако сэру Джуллиану как с гуся вода, на то он и канцлер, раскланялся в ответ, даже учтиво помахал рукой на уровне колен, с достоинством принимая комплименты и благодарности.

– Сэр Джуллиан, – начал я угрожающим тоном и запнулся.

Группа членов Имперского Совета раздвинулась, все сорвали с голов шляпы и склонились в почтительном приветствии. Вперед вышла, раздвигая их, как коза кустарник, молодая сочная женщина с мощной грудью, что рвется наружу из низкого выреза платья. Вся предельно пышная, с настолько огромной вздернутой задницей, что у меня тут же мелькнула картинка, как ставлю ей по фужеру с вином на мощно приподнятую грудь, а еще два кубка с вином, а то и два кувшина, на ягодицы.

И вообще, показалась больше похожа на выросшую на природе мощную доярку, круглолицую, краснощекую, с толстыми выпяченными губами, милыми ямочками на щеках и круглым девичьим подбородком.

Сэр Джуллиан проговорил торжественным голосом:

– Ваше величество!.. Мы готовили торжественный прием, но королева Эрмессинда настояла, чтобы встретить вас без всяких церемоний прямо как прибудете…

Голос его стал слегка растерянным и чуточку приутих, зато пышногрудая легко присела в реверансе, тут же поднялась, не дожидаясь моего разрешения, и прочирикала таким свежим и сладким голосом, словно и родилась на деревенской пасеке:

– Ваше величество!.. Я счастлива представлять мое королевство при императорском дворце!.. Это честь, и все в моем Эммагальде рукоплещут и поздравляют…

Я застыл, не успевая сориентироваться, зато Альбрехт ответил жирным, как трехдневные сливки голосом:

– Ваше величество, император Ричард сердечно приветствует вас! И выражает уверенность, что ваше взаимное сотрудничество… во всех сферах и на всех уровнях… будет теплым и плодотворным во имя укрепления мира и дружбы между народами!

Она заулыбалась во весь рот, умильные ямочки на пухлых розовых, как у молодого поросенка, щечках стали еще глубже.

– Я постараюсь, – сказала она щебечуще, – сэр…

Я бросил повод в лицо одного из придворных, осчастливленного таким жестом, вытащил ступни из стремян и соскочил на землю.

– Альбрехт, – подсказал я, скрывая раздражение, – герцог Гуммельсберг!.. Уже почти что принц.

Она сказала в его сторону милостиво, как и должна разговаривать королева с угодившим чем-то ей герцогом:

– Постараюсь, сэр Альбрехт. Я потрясена и глубоко тронута, что мне выпала честь представлять мое королевство на таком уровне в империи!.. Я приложу все усилия, чтобы достойно и ревностно…

Что несет, мелькнула сумрачная мысль. Должна же понимать свою роль? Как это достойно и ревностно в постели, словно вокруг ложа соберется строгая экспертная комиссия и будут всматриваться в ее па, как в фигурном катании или в греко-римской борьбе, скрупулезно оценивая нюансы, чтобы не ошибиться с баллами.

Хотя следом пришла более трезвая мысль, она имеет в виду присутствие на церемониях и прогулки по саду. Как раз тех мыслей, которые я приписываю, у нее наверняка нет. Там все просто и буднично, раздвинь ноги и жди, когда властелин наконец-то всхрапнет и рухнет на постель рядом.

Ничего интересного, все мужчины одинаковы, а вот блистать при императорском дворе, видеть торжественное прибытие иностранных послов, участвовать в грандиозных карнавалах… да, это круто для провинциального королевства.

Я кивнул ей и направился к главному зданию. За моей спиной кто-то из моих орлов сказал тихо:

– Я же говорил, выберут ту, у которой сиськи больше!

Арбогастра, судя по звонкому цокоту копыт, повели к конюшням, зато, распугивая придворных, к нам протолкался громадный и черный пес с горящими багровым огнем глазами.

Королева ахнула:

– Ой, какая у вас большая зверюшка!.. Обожаю крупных собак!.. Иди сюда, моя лапочка…

Бобик подошел настороженно, женщинам доверять нельзя, знает, а она уверенно, словно делает это каждый день со своими телятами на ферме, мощно почесала ему за ушами, поскребла лоб. Он вильнул хвостом и сразу посмотрел на нее невинными, как у ангела, голубыми глазами.

Сэр Келляве с одобрением хмыкнул, Альбрехт хохотнул, а Бобик пошел рядом с королевой, то и дело подставляя огромную башку под ее скребущие пальцы.

– Предатель, – буркнул я горько, – все вы такие…

– Женщины зло, – согласился Келляве, – всегда вот так… Даже между друзьями вбивают.

– Вколачивают, – сказал Альбрехт.

В холле я остановился, Эрмессинда тоже остановилась, послушная, как солдат моей армии, румяное лицо остается таким же лучезарным, а от всей фигуры веет счастьем и радостью, словно ее тоже чешут и гладят.

– Ваше величество, – сказал я, – раз вы прибыли только что, вам нужно отдохнуть, а уж мне тем более. Встретимся за ужином!

Она с готовностью присела в поклоне, но это здесь дамы приседают с прямыми спинами, а в их королевстве, видимо, легкий присед соединен с глубоким поклоном, я заметил, что взгляды Альбрехта, Келляве, Милфорда и даже сэра Джуллиана тут же прикипели к мощным полушариям, что и при вертикальном положении стремятся выдвинуться вверх из-под сжимающего их корсета.

Нет, не вывалились, хотя уже почти вот-вот, Келляве даже вздохнул разочарованно. Все мы почти нехотя двинулись по лестнице на мой этаж. На лице Альбрехта все еще тлеет ухмылка, я прочел в его взгляде, что важнейшая тема спасения империи от Демона Огня отодвинулась под таким напором.

Вот так и рушатся империи, ответил я мысленно. Все дряхлеет, а здесь за пять тысяч лет вообще рассыпалось бы в песок, не будь чудовищной мощи Великих Магов…

Незримая ледяная лапа проникла в грудь и сжала в огромной ладони сердце. Тоска и холод заполнили внутренности, я в страхе напомнил себе, что маги вот-вот поднимутся на поверхность, а в такой ситуации, оставшись без Башен, могут и объединить усилия в борьбе против общего врага, посмевшего бросить им вызов.