Читать книгу Запад – Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса - Ги Меттан - Страница 9

Риск тут неслыханный. В теперешней ситуации, в самый разгар украинского кризиса, заставившего ярых защитников «Запада» вконец потерять чувство реальности, оказаться в роли защитника России (или «Putin— Versteher», как говорят в Германии) – вполне достаточно, чтобы получить волчий билет без надежды на реабилитацию. Одно только желание понять, что спровоцировало такую реакцию России, малейшая попытка выслушать другую сторону (audiatur et altera parte) расценивается главными редакторами периодических изданий, представителями интеллектуальных кругов и политиками едва ли не преступлением. Сами же они, едва открыв рот, разражаются гневными филиппиками в адрес России.

А что, разве нельзя быть одновременно и за Украину, и за Россию? Или нельзя в Ближневосточном конфликте одновременно поддерживать и Израиль, и Палестину? Почему надо обязательно выбирать ту или иную сторону? Или мы должны непременно принять религиозно-фанатичную позицию и разделить мир на хороших и плохих, чтобы затем уничтожить одних и пощадить других? Но ведь мы не с нацизмом имеем дело, когда одна нация требовала полного уничтожения другой, отрицая ее право на жизнь. Ведь сейчас – не этнический конфликт, как это было в 1990-е годы в Югославии.

Если подумать, то государство Израиль имеет столько же прав на существование, сколько независимое Палестинское государство. Но почему же в таком случае отказывать восточной и южной Украине в праве самим решать свою судьбу – в праве, на которое претендует Западная Украина? Тем более, что на карту поставлено существование их языка и их самих (а именно так произошло, когда «майданцы» взяли власть в свои руки).

Есть еще одна опасность, подстерегающая нас на пути изучения ненависти к России – это риск оттолкнуть от себя русофилов, равно как и самих русских. Русским, как и любой другой нации, не слишком нравится, когда их ненавидят. Русофилы с ними в этом солидарны.

Со времен Вольтера и до эпохи де Голля, пройдя через открытие для себя замечательной русской литературы XIX века, через любовь к Сталину – и горячую поддержку диссидентского антикоммунистического движения, те, кто любит Россию, существовали и существуют, и мы относимся к ним с глубочайшим уважением. Любовь к России ничуть не моложе, чем ненависть к ней, но она, к сожалению, реже встречается. Запад (университеты, прессу, представителей литературы и даже иных политиков) время от времени охватывает симпатия к России, но эти периоды всегда кратки: от нескольких десятилетий (как во Франции) до нескольких лет (как в Великобритании).

В Англии приступ любви к русским случался дважды: в 1812–1815 годах и в 1904–1917. Американцы же прониклись к России любовью на четыре года: с 1941 по 1945, когда надо было добивать Японию и фашистскую Германию. В Европе Россию любили приверженцы коммунистической идеи, и было это в период между первой и второй мировыми войнами, а также сразу после победы 1945 года. В XXI веке ситуация заметно ухудшилась. Те, кто к России благосклонен, оказались в катастрофическом меньшинстве. У них нет доступа к ведущим органам прессы и другим массмедиа. Об этом пишет американский советолог Стивен Коэн[17].

Нейтральные и узконаправленные опросы на тему «Как вы относитесь к России?», проведенные в разных странах мира, дают поразительные результаты: чем дальше на юг, чем дальше от зоны влияния Запада, тем менее строго мир взирает на Россию и ее президента. Общественное мнение в этих регионах не столь категорично, как хотелось бы западной прессе[18]. В Латинской Америке, Африке и Азии немало государственных лидеров, опасающихся, как бы конфликт между Западом и Россией не закончился в пользу Запада, потому что в этом случае они останутся с ним один на один.