Читать книгу Записки питерского бухарца. Моя трудовая деятельность - Голиб Саидов - Страница 20

Галина Николаевна Есиновская

«Уметь донести до слушателя самые высокие идеи и понятия посредством обыкновенной речи – это великое искусство».

(Г. Н. Есиновская)

– Я тебя познакомлю с замечательными людьми! – пообещал мне Андрюша, приехав в очередной раз в Питер и застав меня несколько растерянным и опустошенным.

Это – Галина Николаевна Есиновская. Она родилась в середине 20-х годов прошлого века в обычной интеллигентской семье петербуржцев, унаследовав от отца аналитический ум, а от матери добродушный нрав и жизнерадостность. Успев, захватив остатки «того» ещё, дореволюционного воспитания, она являлась одним из тех исчезающих «островков культуры», что безвозвратно канут в небытие к началу третьего тысячелетия. Поскольку, именно с такого рода легендарными людьми и будет ассоциироваться город на Неве, напоминая нам о былом величии этого культурного центра России. Прошло уже много лет, как ее не стало, но ее образ, как живая картинка, всегда стоит передо мной.

Судьба с ранних лет лишила ее возможности активно передвигаться, поэтому большую часть своей жизни она в основном была «прикована» к дому. Однако, это не обозлило ее. Наоборот – она сумела не только сохранить такие редкие в наше время качества, как отзывчивость, чуткость, доброжелательность и невероятнейшую доброту, но, при этом, всегда активно интересовалась буквально всем, проявляя живой и искренний интерес ко всему, что творилось вокруг.

Она всегда излучала трогательную доброту и жизнерадостность. Какая-то теплая и нежная аура постоянно исходила от нее. Значительно позже до меня дойдёт – какие порой нестерпимые боли испытывала она в результате обострения своих недугов. Но никогда, ни при каких обстоятельствах она не позволяла себе показать это людям. Жаловаться на «болячки» (так выражалась она сама), было не в ее характере. Она была превосходным рассказчиком, а кроме того, обладала удивительно цепкой памятью. Причем, речь её была совсем простой и доступной. Всецело оставаясь преданной и верной науке и научному слову, Галина Николаевна на дух не переносила вычурного слога, витиеватых терминов и фраз там, где этого легко можно было избежать, свободно и легко излагая свои мысли, пользуясь обычным русским языком.

– Если не вдаваться в дебри философии и лингвистики, то любую идею или мысль здравомыслящий человек вполне реально способен донести до своего собеседника не прибегая (за редким исключением) к специальной научной терминологии – частенько повторяла она.

Неудивительно, что ее дом постоянно был полон друзей. Людей совершенно разных. Но Галина Николаевна обладала тем редким даром или талантом – сплачивать вокруг себя людей с разными интересами и взглядами на жизнь. Основным контингентом в этом доме были молодые ученые из Военно-медицинской Академии имени С.М.Кирова, где она сама проработала, являясь доцентом, врачом-рентгенологом много лет. Многим из них она активно помогала при написании кандидатских и докторских работ. Как-то, в один из вечеров, мы с ней подсчитаем и найдём, что с ее помощью было выпестовано около 25 кандидатов и докторов наук.

Манты были самым коронным блюдом в этом доме. Всякий раз, когда кто-либо из ее подопечных сдавал защиту и приходил к ней домой, чтобы поблагодарить, она неизменно звонила ко мне и тактично интересовалась: «Простите, Голибушка, а что Вы делаете послезавтра? Не могли бы Вы прийти и приготовить манты, у нас опять собираются гости?»

И я, конечно же, с радостью соглашался, ибо это означало, что будут новые знакомства с замечательными людьми, что я вновь увижусь со своими старыми друзьями для которых манты – это всего лишь повод встретиться и поболтать, что будет как всегда весело и интересно.

На маленькой «хрущевской» кухне, мы с ней вдвоем умудрялись за 1,5 – 2 часа до прихода гостей, «налепить» порядка ста мантов. У нас с ней это называлось «лепить в тандеме». Она чрезвычайно ответственно и тщательно подходила к подобным мероприятиям. К моему приходу, обычно, уже все было подготовлено и разложено по полкам. Мне это очень нравилось и потому дело спорилось легко и непринужденно.

Причем всякий раз, когда я переживал по поводу слишком большого количества мантов, она неизменно говорила: «Лепите больше, Голибушка. Вот увидите – ничего не останется. Бывало, что мы заключали пари, но почти всегда выигрывала Галина Николаевна.

Когда же ее не стало с нами, я осознал – в каком проигрыше мы все, вдруг, оказались. Не стало шумных веселых компаний. Нет больше тех задушевных посиделок на маленькой и теплой кухне, где мы вдвоем с ней часто пили чай или кофе, а за окном хозяйничала зима. Я был настолько привязан к ней, что называл ее «моя вторая мама». Во всяком случае, я ее так и воспринимал. И она соответственно относилась ко мне.

Ничего в этом мире не происходит просто так, в этом я уверен. И то, что на каком-то определенном этапе наши жизненные пути пересеклись – это тоже знак. Добрый знак. И я приложу все  силы к тому, чтобы сохранить в сердце и пронести через всю свою жизнь то тепло, ту заботу и ласку, ту доброту и человечность, что подарила мне Галина Николаевна. Ибо, в трудные минуты у меня всегда всплывает ее образ и тогда мне становится немного совестливо и в то же время легко и радостно на душе.