Читать книгу Четвёртое отражение - Гранд Джордж - Страница 3

Неизвестное место и время. Игорь и Василий

Я брёл по тропе и сгибался под тяжестью своего «груза». После всей стрельбы и беготни пасторальный пейзаж ложился живительным бальзамом на мои расшатавшиеся нервы.

Колосящееся жёлтое поле, яркая и разноцветная листва на деревьях и кустах приятно радовали и глаз, и привередливый к запахам нос.

«Первозданная природа», – подумал я и уже собирался расслабиться, но внутреннее чувство опасности беспокоило, теребило сознание, тревога не покидала мозг, а интуиция кричала, что жизнь пошла наперекосяк.

До самого посёлка не встречались люди.

«Странно, если учесть, что солнце в зените, – прикинул я. – В такое время люди работают, идут или едут по делам».

Ноша тяжелела с каждой минутой, ведь нести товарища на себе и одновременно много думать не получалось. Главной мыслью оставалась задача предоставления раненому товарищу медицинской помощи.

Я подумал, что в этот раз нести земляка чуточку легче. Дело в том, что теперь обе руки оказались свободны, не приходилось параллельно нести посторонние предметы и руки надёжно держали раненого Василия.

Тем не менее тащить на себе человека без сознания было непросто.

Я выругался, вспомнил тот день, когда начались приключения для беспокойной задницы молодого пилота, то есть для меня. Невезение началось двое суток тому назад – в понедельник самого ординарного дня, который не предвещал ничего нового. Я как раз пришёл к месту работы.

Земля. Родной город. Два дня до перемещения

8 часов утра по местному времени

Серые бетонные плиты аэродрома блестели маленькими льдинками изморози. В последние дни погода и так не радовала, временами шли холодные весенние дожди, поэтому я наслаждался морозной утренней прогулкой под ясным небом.

«Похоже день впервые будет солнечным, не за горами тёплая погода».

Я прошёл мимо ангара, где стояло главное сокровище фирмы, в которой я работал, – Beechcraft King Air 560ER. За этот самолёт шеф отвалил кучу денег. Теперь Beechcraft приносил фирме сверхприбыль. Я не понаслышке знал сколько мажоры и мажорки платили за перелёты на курорты, поскольку мне посчастливилось стать пилотом, которому доверили новенький самолёт.

Другие собратья Beechcraft-та, которые стояли в том же ангаре, выглядели по сравнению с красно-белым красавчиком бледно и невзрачно.

Я улыбался утреннему солнцу и крылатому другу, который считался топовым в классе турбовинтовых лёгких самолётов универсального назначения.

Олдскульный двухмоторный Beechcraft славился надёжностью и садился на короткую взлётно-посадочную полосу с грунтовым и травяным покрытием. Шеф получал заказы от состоятельных клиентов, которые желали добраться в труднодоступные или экзотические места земного шара. Мажоры стремились туда, где пока было чисто и пусто, куда пока не добрался массовый турист, а значит в тех местах можно было увидеть первозданный ландшафт, нетронутую природу. Клиенты с удовольствием платили за это тысячи долларов.

Кроме того, универсальный самолёт был оборудован съёмными пассажирскими сиденьями, что позволяло шефу брать заказы на доставку грузов.

Я летал на Beechcraft'е уже полгода, но по сей день продолжал радоваться тому, что шеф назначил меня пилотом своего главного сокровища. Я завернул за угол и направился к отдалённому одноэтажному зданию в сердце нашего пилотского братства, которое чуть портили кабинеты нашего начальства.

Через пару сотен метров, я оказался у входа, где меня перехватил наш сторож Петрович.

– Слышь, Игорёк! – позвал он меня. – Шеф велел тебя дождаться.

 Что-то с нашим сторожем было не так! Присмотревшись, я понял, что у Петровича была удивительно трезвая физиономия, а это было для него совершенно немыслимым событием.

Сторож почесал затылок, старая шапка, которую стирали в прошлом десятилетии, при этом съехала на лоб. На лице Петровича отразился напряжённый мыслительный процесс, который завершился словами:

– Сказал, значится, сразу пусть зайдёт, срочно! О!

Петрович, не обладавший даже задатками красноречия, был угрюмым молчуном по своему характеру. Поэтому, когда он выполнил нетипично сложную для его мозга задачу, то поправил шапку, обрадованно хлопнул меня по плечу и удалился в сторожку.

«Так-так!» – подумал я. – «Выходит, сторож тут стоял, только чтобы дождаться моего появления и выполнить поручение начальства?!»

Я призадумался: – «А с чего бы вдруг у Петровича оказалось такое странное выражение на небритой и трезвой роже?»

Поразмыслив немного, я решил:

«Такую мину ни с чем не спутаешь! Волнение из-за повышенной ответственности!»

Раньше на нашей фирме дела шли размеренно и спокойно, поэтому такая срочность казалась нетипичной.

«Наверняка случилось что-то архиважное!» – подумал я, открыл дверь и направился по коридору к кабинету директора.

Немолодой отставной пилот, Александр Борисович, после стандартной военной карьеры основал вначале школу пилотирования, а затем собственную фирму. Уже десять лет как Александр Борисович оставался бессменным хозяином и руководителем собственного бизнеса.

Этот добрейший человек сильно располнел, но возраст и пристрастие к еде не убавили блеск в глазах, не лишили директора азарта. У него для меня всегда находились шутки-прибаутки, он был человеком-анекдотом, у которого на все случаи жизни имелась пачка смешных историй.

Я повернул за угол, прошёл по коридору до конца и оказался у двери с табличкой «Директор». За дверью раздавались приглушённые голоса. Я поправил короткие тёмно-каштановые волосы, постучал, дождался стандартное: «Да-да!» – и вошёл.

За столом сидел потный Александр Борисович, кожа директора покраснела, ко лбу прилипли редкие волосы.

«Поздновато что-то для жары», – подумал я. – «Наверное, отопление у шефа барахлит».

Выражение его физиономии было далеко от обычного, лоб пересекали морщины, губы оказались сжатыми и весь его хмурый облик говорил о том, что у него проблемы.

Я заметил загнанный взгляд директора, Александр Борисович выглядел угнетённым и расстроенным. Таким я его раньше никогда не видел.

Собеседник шефа в строгом и неброском деловом костюме выглядел как человек, который работает на специфической государственной службе в силовых структурах. Волосы гостя были уложены в короткую классическую причёску. Кожа на лице оказалась свежевыбритой, глаза тёмные, взгляд цепкий и жёсткий. От него веяло крепким одеколоном и уверенностью.

Этот немолодой мужчина не потел и чувствовал себя комфортно, будто он был не гостем, а по меньшей мере хозяином кабинета и заодно владельцем нашей фирмы. Его взгляд вызвал у меня беспокойство и настороженность.

– Познакомься, Игорь, с нашим гостем из…! – начал было шеф представлять мужчину, но тот одним строгим взглядом и отработанным жестом директора прервал.

– Формальности ни к чему, – строгий мужчина повернулся ко мне, улыбнулся казённой, дежурной и ничего не значащей улыбкой и жестом пригласил к столу, заодно добавил на словах: – присаживайся, Игорь. Меня зовут Валентин Степанович.

Я сел на стул напротив Александра Борисовича, гость оказался справа от меня. Я покосился на шефа, тот выудил из стола салфетку и поспешно вытер ею испарину на лбу.

«А ведь наш гость напугал шефа до жути», – подумал я.

Валентин Степанович перехватил мой взгляд, слегка нахмурился и задал странный вопрос:

– Игорь, ты к полёту готов? – когда я кивнул, гость продолжил: – Саша тебя хвалил, говорит, ты надёжный пилот… – он упёр в меня свой колючий и проницательный взгляд, будто душу выворачивал.

Я осторожно кивнул, не понимая к чему этот разговор. Валентин Степанович стукнул костяшками пальцев по столу и спросил:

– А как далеко ты летал?

– Десяток раз приходилось летать в Египет… – начал я отвечать, пока шеф вытирал потную шею салфеткой.

– Совершил больше сотни полётов на Кипр, – продолжил я, – летал в Болгарию, Грецию, Италию, Швейцарию и Турцию. Реже в другие страны.

В этот момент шеф попробовал вставить пару слов, но гость остановил директора тем же коронным жестом. Валентин Степанович вперил в меня жёсткий и колючий взгляд.

– Полезный опыт, – он мелко покивал головой, снова вперил в меня свои рентгены и спросил: – А как насчёт полёта над Атлантикой?

Такой полёт мне пока только снился, это было моей тайной мечтой, больше которой мечталось только о полёте вокруг Земли. Я не стал изображать перед гостем собачку, которая виляет хвостиком, ответил с достоинством и максимально честно:

– Опыта такого рода полётов пока нет.

– И ты бы хотел такой опыт заполучить?! – это было скорее утверждение, чем вопрос.

Я кивнул.

– Отрадно это слышать, – гость даже хлопнул по столу ладонью, повернулся к шефу и приказал: – Готовьте самолёт, через час Игорь вылетает на Карибы.

Моё удивление гостя не взволновало, а на ряд вопросов он имел заранее готовый ответ. Валентин Степанович обещал позаботиться о вопросах с разрешениями, визами и другими нюансами, гарантировал, что бюрократические проблемы решатся ещё до взлёта. Мне приказал отправляться по указанному маршруту, дозаправиться и переночевать в Санта-Круш, что на острове Фуншал, а утром вылететь на Карибские острова в Атлантическом океане, совершить посадку в международном аэропорту Кап-Антьен.

– А что потом? – поинтересовался я, ожидая подвоха.

В ответ гость пояснил, что мне нужно будет получить разрешение на региональный перелёт к курортному городку на побережье, где я должен забрать одного человека и некую посылку:

– Приоритетнее этой посылки, ничего в этой задаче нет, – подчеркнул Валентин Степанович. – Когда она будет у тебя, тебе придётся покинуть Гаити, взяв курс на море, причём сделай это на малой высоте, ниже действия радаров.

«А вот и подвох!» – подумал я.

Такое предложение поразило меня до глубины души.

– Но ведь это же незаконно, – пробормотал я. – Кроме того, есть риск, что самолёт собьют.

– Я уверен, ты справишься, – жёстко сказал, как отрезал, Валентин Степанович. – Подробности сообщат наши люди. Отказа я не приемлю, а моему начальству вообще плевать на условности. Возникла срочная проблема, я нашёл исполнителя для её решения. О вознаграждении не беспокойся, заплатим по тройному тарифу.

Мой взгляд упёрся в потного шефа. Я надеялся, что Александр Борисович наотрез откажется рисковать новым самолётом и пилотом, то есть мной. Я думал, он объяснит, что наша фирма совершает только легальные рейсы, но этого не произошло, директор предпочёл отвести взгляд и хранить молчание.

Я сделал попытку вывернуться из этого мутного дела.

– Почему вы не привлекаете к работе штатных сотрудников?

– Дело слишком срочное, чтобы выполнить задачу людьми и средствами, которые уже засветились. Времени на полноценную подготовку нет. Поэтому аналитики рассчитывают, что любитель из коммерческой структуры не привлечёт к себе внимание и справится с простенькой задачей.

Его слова прозвучали неубедительно, рисковать жизнью из-за тройного тарифа не хотелось. Я уже собирался открытым текстом послать гостя куда подальше, как тот, со скрежетом отодвинул кресло, встал и направился к выходу. Валентин Степанович уже схватился за ручку, но вдруг резко повернулся и добавил:

– Игорь, запомни, что речь идёт о срочном государственном деле. Не подведи страну. Подбери человека с посылкой и возвращайся домой.

– А если я откажусь?

– Усложнить жизнь человеку – несложная задача, – с намёком сказал гость. – Мы не забываем друзей и быстро справляемся с недругами.

Вроде и в голосе никакой угрозы, но прозвучало так, будто отказ карается расстрелом.

– Без этой посылки можешь не возвращаться! – бросил напоследок Валентин Степанович и захлопнул дверь.

Неизвестное место и время. Игорь и Василий

Мои воспоминания прервались тяжким стоном Василия.

«Раненому товарищу нелегко, жёстко и неприятно на плече», – подумал я. – «Но уж лучше так, чем истечь кровью и умереть».

Пока я шёл к посёлку, в котором надеялся найти медицинскую помощь, мысленно прокручивал в голове фразы на иностранных языках. Я же не знал, где и в какой стране оказался. Правда, из иностранных языков я сносно изъяснялся только на английском, а на испанском языке знал популярные слова и короткие фразы вроде «мучачо» и «мучас грациас».

Вася не приходил в сознание, хотя иногда я слышал стоны земляка. Вблизи посёлка я рассчитывал на подмогу местных жителей, но не увидел ни помощи, ни людей. Вокруг летали птицы, шумели листья, пахло сухой травой, которую только недавно косили на обочине.

Я понял, что меня так настораживало. Я покидал страну, когда на улице уже таял снег, дело шло к весне. Тут, наоборот в свои права уже вступила осень. Получается, я в южном полушарии оказался?! Далековато от Гаити я забрался, да и климат тут скорее не тропический, а такой, как в средних широтах.

«Какой-то бред!» – решил я, но глаза и нос не врали, а вот сознание устроило акции протеста, перемежающиеся с акциями неповиновения. Я принудительно переключил сознание на приоритетную задачу Васькиного выживания. Пока от меня требовалось лишь переставлять ноги и тащить раненого. Это переключение внимания далось легко, поскольку товарищ весил килограммов шестьдесят, а может и больше. Транспортировка Василия на «собственном горбу» отнимала все мои силы, даже несмотря на то, что я парень здоровый, рослый и физически сильный.

«Чем я заслужил такое наказание!?» – думал я. – «Радует, что хоть самолёт цел, а то бы шеф меня наизнанку вывернул».

Задумавшись об Александре Борисовиче, мне вспомнился наш последний разговор.

Земля. Родной город. Два дня до перемещения

9 часов утра по местному времени

– Контора не оставила мне выбора, – у шефа затряслась губа. – Как ты не понимаешь, по указанию Валентина Степановича у меня отберут фирму и самолёты, а ты потеряешь работу.

– А могут? – недоверчиво спросил я. – Этот хмырь Вам угрожал?

Александр Борисович схватил меня за грудки и голосом, полным боли и страдания, пояснил:

– Как насчёт кредитов в государственном банке, аренды ангаров и офиса, которые заканчиваются в этом году, – глаза шефа расширились, как у безумного, – если не выполнить приказ, меня выбросят на помойку, как грязную тряпку. Куда я дену самолёты, как верну долги?

Я осторожно высвободился и отступил на шаг. Шеф выглядел человеком, которого всецело поглотило отчаянье. Александра Борисовича жаль, но мне не нравилась глупая идея подставляться под ракеты.

– Да почему они пришли к нам, – взбрыкнул я и тут же исправился, – э… к Вам?!

Рука шефа вытянулась в сторону красно-белого самолёта.

– Из-за Beechcraft-а, из-за грёбаных лётных характеристик. Я выплатил за него только половину стоимости, вторую половину оплатил с помощью банковской ссуды!

Нижняя губа шефа снова затряслась, он полез дрожащими руками себе за пазуху, вынул пластиковую банчку, вытряхнул таблетку на ладонь и бросил лекарство себе в рот.

– Говорила мне жена: «Саша, это слишком дорого, придётся заложить дом, дачу и квартиру мамы…» и что оказалось? Во всём государстве не нашлось самолёта вроде нашего!

– Вы серьёзно? – хмыкнул я.

– Не каждый самолёт способен пересечь Атлантику и при этом сесть на короткую грунтовую взлётно-посадочную полосу!

«Чтобы затем скрыться над морем ниже действия системы радаров!» – подумал я про себя, а вслух спросил:

– Почему Вы отправляете меня? – и сделал я ещё одну попытку отмазаться. – Есть же другие пилоты!

Шеф посмотрел на меня грустными глазами, кожа вокруг них побагровела, над мокрой лысиной Александра Борисовича поднимался пар.

– Больше некого. У Ивана жена в роддоме, Толик и Крылов в рейсах…

– Руслан пусть летит, – я ткнул рукой в сторону нашего механика, который нетвёрдой походкой направлялся к старенькому кукурузнику, в котором прятал секретный, как он думал, запас спирта.

– Не говори глупостей. Самолёт я закрепил за тобой, – у него дёрнулась щека, снова задрожала губа и шеф впервые опустился до нытья. – В этой задаче нет ничего сложного, но, если ты не полетишь, то мне конец! Игорь, я прошу – тройной тариф, Атлантика, океан, тропический рай, ну?..

Мне было плевать на тройной тариф и даже на Атлантику я положил с прибором, но когда Александр Борисович заявил, что встанет передо мной на колени несмотря на то, что это увидят сотрудники и случайные прохожие…

Это стало последней каплей, и я неохотно согласился помочь человеку, которого безмерно уважал за проявленное ко мне терпение и оказанное доверие. Я был обязан Александру Борисовичу, ведь это он открыл для меня радость полёта, бескрайнее небо и профессию, которая пришлась мне по душе.

Впопыхах в самолёт погрузили пару бутылок с минералкой. Елена Викторовна, наш бухгалтер впихнула мне в руки пакет с продуктами, у самого верха из него выглядывали бутерброды с сыром. Я, буквально, кожей чувствовал нервозность каждого сотрудника фирмы. От моего успеха и согласия зависела судьба всех этих людей.

От этого чрезмерного внимания я чувствовал себя неловко и не мог дождаться, когда окажусь в одиночестве.

Когда суета, связанная со скоропалительной отправкой, закончилась, Beechcraft взлетел, следуя курсом на португальский остров Фуншал. Радиопереговоры и привычная радость полёта на время переключили моё внимание, но внутри поселилось сомнение в том, что я принял правильное решение.

«Может мне не следовало поддаваться на уговоры и соблазняться тройным тарифом за этот сомнительный и опасный рейс?»

С другой стороны, я понимал, что уникальные характеристики самолёта сводят почти к нулю риск обнаружения Beechcraft'а. Александр Борисович был прав, когда говорил, что я легко справлюсь с такой задачей.

И всё же, что-то внутри меня кричало и билось, как птица в клетке. Предчувствие было препаскудное и не оставляло меня до самой посадки.

Я добрался до Санта-Круш, посадил самолёт в аэропорту Мадейра, там же заночевал в гостиничном номере, который для меня забронировали люди Валентина Степановича, а утром после дозаправки сразу же вылетел на Карибы.

Неизвестное место и время. Игорь и Василий

Знал бы, что меня ждёт на Карибах, повернул бы обратно прямо из Мадейры! Однако, моё предчувствие растаяло, едва я оказался над Атлантикой.

«Вот же я – болван!»

Я выругался, споткнулся о корень, еле удержавшись на ногах, снова выругался, затем вместе со своей «ношей» выбрался из лесополосы, взобрался на довольно крутой холм, потом перешёл подвесной деревянный мост из толстых канатов и досок, который крепился на двух парах грубых брёвен, вбитых в землю по обе стороны реки. Его длина оказалась около шестидесяти метров, и идти с тяжёлой ношей по шатающемуся подвесному мосту оказалось тем ещё испытанием. Падать в речную воду, которая имела какой-то мутный красновато-жёлтый оттенок, мне совершенно не улыбалось.

Вскоре я вышел на просёлочную пыльную дорогу, которая и вела к посёлку. Похоже она никогда не знала ничего даже отдалённо напоминавшего асфальт или бетон. Однако ширина дороги всё же предполагала наличие какого-то транспортного движения по ней.

Я поплёлся на север по песчано-глиняной пыли в сторону посёлка, потому что в другую сторону никакого жилья вообще не просматривалось. К этому времени я жутко устал, моя ноша, казалось, потяжелела вдвое.

«Бедный Вася! – переживал я за раненого. – Выживет ли он после всего, что с ним случилось?»

Я вспомнил при каких обстоятельствах произошла наша встреча, покачал головой и подумал:

«Чёрт! Меня преследует какое-то проклятье, а иначе, как объяснить то дерьмо, в которое я вляпался?»

Земля. Где-то над Атлантическим океаном. 330 минут до перемещения

Я упрямо игнорировал плохие предчувствия. Я всецело, как мальчишка, отдавался полёту, а на всё остальное мне было пофиг.

И природа, будто чувствуя мой восторг, одаривала меня невероятно прекрасными и живыми картинами. Небо радовало меня великолепной солнечной погодой, белыми облаками, а океан, словно гигантское полотнище, переливался различными оттенками зелёного, синего и голубого цветов. Его поверхность покрывала сеть еле заметных волн. Я наслаждался зрелищем, полётом, бескрайним небом и неспокойным океаном, восхищался необъятными пространствами, которые сходились в одну линию на горизонте. С моего лица не сходила блаженная улыбка счастливого человека, который исполнил свою давнюю детскую мечту.

Уже вечером, незадолго до снижения, над международным аэропортом Кап-Антьен мне стало немного не по себе. Волны выросли, море потемнело, внизу у берега, словно игрушечные, качались на волнах яхты и большой круизный лайнер, часть судов поспешно пыталась спрятаться в тихую гавань. Небо затянуло серыми тучами, ветер усилился, а на горизонте показались первые признаки приближающегося шторма. С севера приближался сплошной фронт чёрных клубящихся туч, их время от времени прорезали короткие разряды ярких ветвистых молний.

Мне удалось посадить самолёт, прежде чем поднялся ураганный ветер и пошёл дождь.

Перед выходом из самолёта я заглянул в зеркало. На меня смотрел уверенный в себе молодой шатен с прямым и открытым взглядом из-под чёрных бровей. Лоб высокий, без намёка на морщины, нос прямой, немного хищный, что только добавляло мужественности моему лицу.

«Вроде всё в порядке», – подумал я, убедившись, что моя короткая стрижка не растрепалась.

Я остался доволен своим внешним видом, взял документы, которыми меня снабдили люди Валентина Степановича, и отправился к зданию аэропорта.

Вежливая улыбчивая девушка, владевшая английским, помогла мне справиться с бюрократическими трудностями, после чего я получил разрешение на региональный перелёт к месту, которое находилось неподалёку от Парадайс Бэй.

Пребывая в ожидании, я перевёл свои часы, установив их по местному времени. После того, как все вопросы были улажены, я задержался, чтобы оплатить заправку самолёта до полного бака. Эта привычка у меня выработалась по требованию Александра Борисовича, то же самое было прописано в моей должностной инструкции.

Справившись со всеми этими бюрократическими и техническими задержками, я направился к самолёту. Хотелось побыстрее оказаться в нужном месте, но ветер усилился настолько, что мне какое-то время запрещали выруливать на ВПП1.

Наконец, я получил разрешение и несмотря на довольно сильный ветер взлетел. До грунтовой ВПП меня довели высококлассные приборы и современный навигатор.

Однако на рабочей частоте ответа от диспетчера не было. Я промучился около семи минут, после чего маленький аэропорт ответил на мою просьбу о посадке, и я начал снижение.

Это была действительно короткая грунтовая посадочная полоса на окраине курортного городка, который вырос рядом с живописным пляжем на берегу моря. Красивые новенькие дома утопали в зелени, улицы блистали белой разметкой и чистотой, но машин тут почти не было.

«В красивое местечко забрался мой пассажир!» – подумал я, делая второй заход над полосой. Впрочем, садиться пришлось буквально между деревьями, где и была устроена ВПП с прижавшимися к ней административным зданием и радиовышкой.

Я с трудом посадил самолёт, опасаясь, что мелкий дождик сильно испортит покрытие. К счастью, жаркий климат препятствовал этому, и я благополучно вырулил к месту стоянки.

Недавно построенное здание местного аэропорта регионального значения впечатляло своим размахом. Внутри ярко светили современные лампы. Бетон и стекло были повсюду, однако, внутри было пусто. Ни пассажиров, ни служащих внутри не оказалось. В холле я встретил лишь охранника, заказывавшего кофе из автомата. Я вежливо кивнул ему, и он проводил меня ленивым взглядом.

Выбравшись из здания, я вспомнил наставления Валентина Степановича и первым делом направился в кафе, расположенное через дорогу от мини-аэропорта.

Небо уже потемнело. Ветер крепчал, опять пошёл мелкий дождь, пальмовые ветви упруго натянулись, словно зелёные паруса. За те несколько десятков шагов, что я шёл по улице, дождик успел промочить и рубашку, и мои волосы. Однако вечерний тропический дождик не показался мне противным – он был тёплым и приятно освежал.

А вот ветер мне не понравился – мощные порывы затрудняли движение и буквально сбивали с шага, хватили за штаны и рубашку, сбивали дыхание.

В кафе, к которому я направлялся, была назначена встреча с моим пассажиром. Я должен был доставить Василия домой, причём вместе с какой-то посылкой, без которой мне было велено не возвращаться.

«Что за посылка?» – думал я, разглядывая цель своего путешествия. – «Надеюсь это не наркота».

Кафе было расположено на первом этаже трёхэтажной гостиницы. Рядом с заведением, прямо на улице под натянутым тентом были расставлены столики, за которыми сидели немногочисленные посетители, большей частью местная беззаботная молодёжь. В сумерках светили фонари, кое-где в окнах уже включили лампы и люстры.

Я вошёл в дверь новенького кафетерия и огляделся. Здесь было душно, погода испортилась, и, видимо, поэтому внутри кафе было всего несколько посетителей иностранцев, которые сторонились шумной местной молодёжи. Я осмотрел пожилую пару – типичных туристов, усатого мужчину, потягивавшего пиво, и семью полноватых американцев с тремя отпрысками, которые изгваздали кетчупом не только себя, но весь немаленький стол. Потом восстановил в памяти лицо Василия и, ещё раз оглядев посетителей кафе, понял, что моего будущего пассажира среди них нет. Волноваться я стал, когда среди молодёжи, тусовавшейся снаружи, его тоже не оказалось, хотя по предварительной договорённости пассажир уже должен был ждать меня на месте.

«Хм».

Я перебрал в памяти всё, что мне было про него известно. Василий, фото прилагается. Больше ничего. Вся моя информация ограничивалась только тем, что было на клочке бумаги. А ещё он должен был принести с собой посылку. Что это такое также никто не упоминал, и я надеялся, что это не какой-нибудь кокаин!

«Слишком уж это мелко для людей вроде Валентина Степановича».

Жаль связаться с моим пассажиром было нельзя, поскольку телефонная связь с ним не предусматривалась.

«И это в наш-то век информационных технологий!», – подумал я, затем подошёл к барной стойке и заказал у бармена стакан апельсинового сока. Тот кивнул, а я вытер мокрое от дождя лицо.

«Надо же, как я промок! Рубашка покрылась мокрыми пятнами».

Пригубив прохладный апельсиновый сок, я потянулся к карману рубашки и достал бумажку-подсказку.

С фотографии, сквозь линзы своих очков, на меня смотрел кудрявый молодой мужчина. Я оценил его возраст примерно в 25 лет. Он оказался примерно одного со мной возраста.

У пассажира Василия были каштановые волосы: по бокам короткие, а на макушке наоборот – струятся и вьются густой копной, лоб наполовину скрыт длинной ассиметричной чёлкой. Очки подобраны со стилем, сквозь прозрачные стёкла видны зелёные глаза. Из-за очков таких худощавых людей принято называть нехорошим словом «ботан».

Он определённо выглядел не просто умным, а очень умным.

«Такой уникальный типаж в этом кафе был бы заметен издалека», – подумал я.

Я ещё раз огляделся: внутри ничего не изменилось, а снаружи только местная публика и никакого намёка на моего потенциального пассажира. Я допил свой сок и задумался: «Сказано было, что Василий меня будет ждать, но не сказано было, что буду ждать я!»

А ждать я не любил. С другой стороны, без Василия мне возвращаться нежелательно. Прямо скажем, Валентин Степанович не шутил, не простят мне. Остаётся ждать. Причём, что самое неприятное во всей этой ситуации, непонятно сколько нужно ждать.

«Был бы у меня телефон, я бы уже позвонил Валентину Степановичу, -размечтался я. – Пусть бы поторопил кудрявого пассажира!»

Я ещё раз посмотрел на фото, с него, будто издеваясь, на меня смотрел улыбчивый Василий. Казалось, что эти зелёные глаза вот-вот отыщут что-нибудь смешное, отчего его губы мгновенно растянутся в широкую искреннюю улыбку. Тонкая шея и худые плечи отчётливо давали понять, что молодой человек не стремился к физическому развитию своего тела.

В животе заурчало. Я подал знак бармену, а когда он подошёл, попытался заказать на вид съедобное блюдо, которое уминали туристы за соседним столиком. Бармен кивнул и уже собирался идти на кухню, как ненароком его взгляд скользнул по фотографии, что так и осталась лежать на барной стойке. Он посмотрел на меня и спросил, не парня ли на фото я ищу. Я кивнул, а он сказал, что о нём сегодня уже спрашивали.

– Кто?

Парень отвечал на английском, и когда я осознал смысл сказанного, то сильно удивился.

– Двое короткостриженых белых парней, – заявил бармен, активно жестикулируя руками. – Здоровенные такие, в строгих костюмах и шляпах.

«Валентин Степанович мог бы о них предупредить», – нахмурился я.

Мои размышления прервал бармен:

– Они точно не местные! Я бы их маленькие глазки, страшные рожи, огромные морды, широкие плечи под костюмами точно запомнил. Не говоря уже про акцент.

«По описанию не люди, а натуральные гориллы-мафиози», – подумал я.

Такие совпадения меня очень настораживали. Внутренний голос буквально орал, что пора отсюда сваливать, а задание пусть катиться ко всем чертям! Оно и так с самого начала попахивало дерьмом!

Я понял, что пассажир Вася попал в переплёт, и это меня не радовало.

– Что ты сказал тем людям?

Бармен смутился, но по его взгляду я понял, что просто так он информацией не поделится. Информация для него была товаром и приносила ему дополнительный заработок, от которого он не собирался отказываться даже в том случае, когда испытывал к посетителю симпатию.

Я с досадой потянулся за зелёной купюрой, через миг она зашуршала в моих пальцах, а мой собеседник удовлетворённо кивнул и затем признался:

– Я им рассказал то, что знал, – он задумался, а я догадался, что без денежных знаков гориллам тоже ничего не светило.

Бармен указал пальцем на фото и продолжил:

– Этот человек живёт в нашей гостинице на втором этаже. Я им так и сказал.

– Что ещё ты им сказал?

– Только то, что парень часто приходит сюда, чтобы поесть, – он улыбнулся шире и добавил самодовольным тоном: – У нас самая лучшая кухня во всей округе!

– В каком номере он живёт? – спросил я, протягивая ему купюру, и не дожидаясь обстоятельного ответа, слез со стула.

– В 6-м номере, господин! – сообщил мне парень и протянул мне чек, выписанный от руки.

– Сколько с меня? – спросил я у бармена, но тот улыбнулся ещё шире и обрадовал меня:

– Нисколько! Фреш за счёт заведения.

Поблагодарив его, я быстро направился в соседнее помещение. Холл гостиницы встретил меня пустотой и полумраком. Свет исходил только от настольной лампы, которая стояла на рабочем в конторке портье.

Я позвал служащего, но никто не появился на мой окрик. Живот заурчал, на этот раз не от голода, а от плохого предчувствия.

Я поднялся по ступенькам и оказался в коридоре второго этажа. Красная ковровая дорожка тянулась через весь коридор и оканчивалась в тупике. По краям белели новенькие двери с прибитыми золотистыми циферками.

Тут было шумно. В одной из комнат громко ругалась какая-то экспрессивная пара туристов. В другом номере, пытаясь заглушить чужой скандал, громко играла латиноамериканская музыка.

Я осторожно подошёл к дверям с номером шесть и уже собирался постучать в дверь, но недоброе предчувствие подсказало мне, что этого делать не стоит.

Я посмотрел по сторонам – вдоль длинного коридора никого не было видно, все двери были закрыты. Тогда я присел у замочной скважины и посмотрел внутрь.

То, что я увидел, подтвердило мои худшие опасения. Перед дверью, спиной ко мне кто-то стоял. Весь обзор закрывала чья-то широкая задница. Мужчина был одет в серые штаны и пиджак, которые напомнили мне о громилах в костюмах.

Внутри слышался какой-то шорох и приглушённые голоса двух посетителей. Говорили, похоже, на английском языке. Затем тело, закрывавшее мне обзор, сдвинулось в сторону, и я увидел парня и сразу узнал в нём Василия.

Он сидел на деревянном стуле в пяти шагах от меня. Его голова безвольно свисала, упираясь подбородком в собственную грудь. По телу парня крест-накрест пробегала верёвка. На виске я заметил свежую гематому, кожа там была содрана, кровь ручейком стекала на грудь, а затем капала на шорты.

У окна, возле противоположной стены, я рассмотрел диван, который находился позади стула, на котором сидела жертва беспредела. Больше ничего не было видно. Зато я услышал звук, будто кто-то шумно копается слева в шкафу.

Первый мужик что-то сказал второму, а затем уже без пиджака снова прошествовал мимо замочной скважины, попутно поправив кобуру под мышкой.

Я похолодел и отодвинулся от двери.

Неизвестное место и время. Игорь и Василий

Василий на моём плече застонал.

– Ничего, брат! Потерпи. Мы уже близко! – прохрипел я и вошёл в посёлок, шатаясь от тяжести своей ноши и навалившейся усталости.

Жутко хотелось забросить внутрь что-нибудь съестное и калорийное. Я осмотрелся по сторонам.

Посёлок меня не впечатлил. Он выглядел совсем невзрачно и отстало. А я-то ожидал увидеть все блага западного мира, пышные проявления цивилизации или хотя бы латиноамериканские лачуги из тростниковых стен с пальмовыми листьями на крыше.

Вместо ожидаемой экзотики, увиденные мной, домики в посёлке оказались одноэтажными, с толстыми потемневшими от времени бревенчатыми стенами, с жёлтыми соломенными крышами. Всё их устройство предполагало наличие холодной зимы.

Это в тропиках достаточно защититься от дождя и ветра, а в этой местности я даже пальм не заметил. Тут местность больше напоминала среднюю полосу с умеренным климатом.

«Блин! Почему меня это раньше не насторожило!» – подумал я и выбрал своей целью ближайший дом, поскольку ограда у него отсутствовала. Подойдя к бревенчатому строению, я в очередной раз удивился. На окнах закрытые деревянные ставни, деревянные же убогие двери на ржавых петлях, тоже закрытые. А ещё бросились в глаза грубо сколоченные лавки у стен.

«Видимо, зря я выбрал этот бедный дом», – подумал я. – «Хозяева вряд ли смогут мне помочь».

Я огляделся в поисках домов побогаче. Деревня показалась мне внезапно опустевшей, но не заброшенной. По улицам бродила обычная сельская живность: куры, гуси и так далее. Где-то вдалеке послышались звуки, которые я интерпретировал как петушиную драку, однако людей не наблюдалось вовсе.

И тут я заметил, как ставни соседнего дома приоткрылись и тут же закрылись.

«Вот это номер! – удивился я. – Попрятались они все, что ли?!»

Я направился к дому любопытных жителей, которые проявили себя неосторожным движением ставен. Честно говоря, все мои мышцы болели, я еле переставлял ноги, а Василию так вообще срочно требовалась медицинская помощь. Глядя на окружавшую нищету, я сильно сомневался в том, что эта самая помощь найдётся в этом посёлке.

– Ну, давай, Игорёк! Ещё чуток! – подбадривал я себя.

Отодвинув в сторону нечто плетёное из лозы, выполняющее роль калитки в ограде, я вошёл во двор. Затем подошёл к дверям дома и постучал. Никакого ответа. Тогда я набрался сил и на максимально доступном мне английском произнёс:

– My friend is hurt! Please, help him!2

«А в ответ – тишина!»

Я прислушался и теперь был готов поклясться, что слышал внутри дома голоса. Однако хозяева не спешили показываться на улице.