Читать книгу Торговец воздухом - Григорий Ароновский - Страница 4

Двумя неделями ранее.

Джеймс Бишоп ощущал напряженную атмосферу суеты, словно в здании, в котором он находился, собралась стая муравьев, небрежно перебиравших лапками в поисках личинок, обмазанных медом.

Он сидел на стуле в гримерной перед зеркалом, по периметру окруженном светильниками, пока девушка подготавливала его лицо для съемок в одной из самых популярных телевизионных передач, регулярно выпускаемых в эфир. Название передачи было достаточно длинным и не совсем обычным: «Открытые окна закрытых домов». Джеймс знал, что передача транслировалась не в прямом эфире, а в записи, но даже здесь, во время съемок, когда было достаточно времени для успешного завершения всего съемочного процесса, прежде чем запись пустят в эфир в вечерние часы спустя несколько дней, никто из участвовавших в создании очередного выпуска не мог сказать, что он спокоен. Джеймс непрестанно слышал раздававшиеся в коридоре недовольные, ворчливые высказывания начальников в адрес подчиненных за плохую работу.

Девушка непринужденно махала кисточкой перед лицом Джеймса, уже не нанося на кожу специальную пудру, а смахивая пылинки с его лица воздушным потоком. Казалось, малейший промах в ее работе мог стать катастрофой не только для нее, но и для всей передачи. Закончив свою работу, она коротко сообщила:

– Вы готовы, мистер Бишоп.

– Спасибо, – поблагодарил ее Джеймс. Он внимательно вгляделся в отражение своего лица в зеркале. У него возникла мысль, что девушка переусердствовала, наложив слишком много бледной пудры. В конце концов, оставив эти мысли, он поднялся со стула, отряхнул пиджак и направился к выходу из гримерной. Оказавшись в коридоре, он свернул направо, в сторону главной съемочной площадки, где вовсю работал обслуживающий персонал.

Пока он шел по длинному коридору, никто из работников не обратил на него внимания – все с головой ушли в свою работу. Главная съемочная площадка представляла собой большое помещение, в котором одна из сторон была закруглена. Именно для этой стороны специально была подобрана изящная мебель белого цвета: кресло для ведущего и широкий диван для гостей. Мебель была выставлена друг напротив друга и немного повернута в сторону к зрителям. Между зрителями и гостями передачи располагались кресла, по четыре с правой и левой стороны, для особых приглашенных – так называемых экспертов, которые активно участвовали в дискуссиях. Позади экспертов находились несколько операторов с камерами, установленными на высоких штативах – их объективы направлялись на ведущего и гостей. Еще имелось несколько камер сверху, парящих в воздухе и охватывавших всю оставшуюся часть студии.

Джеймс Бишоп прошел по студии и остановился в ее середине, оглядывая своим взором все пространство, что его окружало.

– Десять минут до начала съемки! – прозвучал голос из приемников, спрятанных где-то сверху.

К нему подошла его давняя знакомая – Бриджет Оллфорд. Именно благодаря ей Джеймс находился здесь. Она работала главным редактором в одной крупной газете. Ее деловые связи позволили ей через нескольких людей дойти до телевизионных боссов, которые проявили интерес к личности Джеймса Бишопа, поняв, какой информацией они стали обладать и которую они могли теперь донести до масс, увеличив и без того большой рейтинг.

Бриджет улыбнулась Джеймсу и спросила:

– Ну как?

– Все хорошо, – спокойно ответил тот.

– Думаешь, стоит это делать?

– Об этом мы узнаем позже, – сказал Джеймс. Он добавил: – Слушай, у меня с лицом все нормально? Мне показалось, что девушка в гримерной наложила на меня слишком много пудры.

– Нет, – слегка усмехнувшись, ответила Бриджет и дополнила: – Но все морщины тебе запудрили.

– У меня их и не было, а сделали так, как будто я был ими покрыт.

– Ты же сам прекрасно понимаешь, Джеймс – придется терпеть. Долго терпеть. И какие-то там причуды телевизионщиков ничто, по сравнению с тем, через что тебе предстоит пройти.

– Я знаю, Бриджет. Я благодарен тебе.

Они немного молча постояли.

– Жаль, что Верна не смогла приехать сюда.

– Поверь, будет лучше, если она посмотрит по телевизору. Хотя для нее и так это будет настоящей пыткой.

– Я схожу за кофе, – сказала Бриджет. – Тебе принести? Еще есть время.

– Нет, спасибо. Мне нужно собраться с мыслями.

Бриджет удалилась, оставив Джеймса одного, но, как оказалось, у него совсем не было времени, чтобы привести свои мысли в порядок – он почувствовал прикосновение чьей-то руки к своему локтю. Обернувшись, Джеймс увидел человека, который смотрел на него, довольно растянув улыбку. Казалось, от зубов этого человека мог отражаться свет – настолько они были белоснежными и идеально ровными. Этим человеком оказался Брэндон Фейн – бессменный ведущий программы. Его волосы уже давно поседели, а спина постоянно находилась в чуть согнутом положении. Многие его поклонники, а их было немало, особенно женщины, то и дело обсуждали занимаемое им кресло ведущего на протяжении уже двадцати пяти лет, и все гадали, когда он уйдет на покой, надеясь, при этом, что этого никогда не произойдет. Брэндон Фейн обладал всеми навыками шоумена, и никто из молодого поколения не мог сказать точно, получил ли он их в процессе своей долгой карьеры на телевидении, или он уже был ими наделен с самого рождения.

Лучезарная улыбка Брэндона Фейна околдовывала каждого, с кем он общался, однако, на Джеймса она не могла повлиять столь магически, как на остальных.

– Готовы, мистер Бишоп? – спросил Брэндон.

– Уже давно, – ответил Джеймс, сохраняя внутреннее спокойствие и силу духа.

– Я хотел бы с вами быстро обсудить несколько деталей, пока еще есть время до эфира.

– До эфира? – резко спросил Джеймс, сморщив лоб. Впервые в его голосе прозвучало волнение.

– Ну да. Это прямой эфир. Ну, так вот, Джеймс, как я понял, вы психолог, специализирующийся на семейных отношениях. Вы занимаетесь только проблемами брака?

На долю секунды Джеймс побледнел, а сердце внутри забилось быстрее. Брэндон не заметил в нем перемен, так как в своих руках он держал листки, в которых пытался через свои очки правильно понять смысл написанного о Джеймсе Бишопе.

Джеймс понимал, что нужно немедленно взять себя в руки. Уверенность прежде всего.

«Соберись, идиот, – начал он наставлять самого себя. – Какая тебе разница, прямой это эфир или запись».

– Да… – проговорил Джеймс, но ему показалось, что он ошибся – ответ был произнесен неуверенно. Чуть откашлявшись, он добавил более четким голосом: – То есть, не только проблемы брака. Я могу решить большинство проблем, с которыми сталкиваются люди.

– Хм… – пробубнил Брэндон, но его «хм» не было похоже на издевательскую ухмылку. Вместо этого прозвучало что-то вроде ответа «так», словно пометка галочкой в перечне уточнений. Однако у Джеймса ослабла способность профессионально мыслить и анализировать происходящее. После этого «хм» на него нашло раздражение и злость.

«Чертов старик», – выругался Джеймс и сглотнул комок слюны.

– Вы разработали свою методику один, или у вас были коллеги, которые поддерживали и помогали вам?

– Один.

– Но я так понимаю, у вас есть кто-то в качестве рабочего персонала, кто помогает вам в ее осуществлении?

– Есть.

Брэндон Фейн еще немного пробежался глазами по листочкам, а потом поднял голову и взглянул на Джеймса – тот уже пришел в норму.

– Что ж, подробнее расскажете уже в эфире.

Брэндон улыбнулся и хлопнул Джеймса по плечу, после чего пошел в сторону одного из выходов, путь к которому пролегал рядом со зрительскими местами, где каждое уже было занято. Когда он приблизился к зрительской аудитории, раздались выкрики его страстных поклонниц, на что тот махнул ладонью, расплывшись в счастливой улыбке.

Пока Джеймс стоял в центре зала и отвечал на уточняющие вопросы ведущего, в студии прибавилось народу: несколько экспертов заняли места в отведенных для них креслах, у всех камер стояли операторы, проверяя оборудование и четкость картинки, а вокруг самого Джеймса кружилось еще большее количество людей. Удивительно, как он не заметил такой перемены, но неожиданно нахлынувшее беспокойство словно отстранило его от реальности, от всех этих людей, вовлекая в пучину собственных переживаний.

– Пять минут, – вновь раздалось сверху из динамиков. Теперь Джеймс знал, что ему осталось пять минут до эфира, прямого эфира. Через пять минут он будет сидеть вон на том диване, а напротив него – этот напыщенный старик. Он не столько боялся экспертов, которых уже стал рассматривать, пока те сидели и обдумывали предстоящую дискуссию, сколько именно прямого эфира. При записи он мог бы себе позволить промедление в ответах, мог бы найти время для обдумывания мыслей, прежде чем произнести их – потом монтажеры вырезали бы все лишнее, сделав из передачи живой, быстрый диалог. Прямой эфир этого не позволял. Думать нужно было быстро. Одно дело – несколько десятков зрителей в зале, другое – миллионы. Джеймс Бишоп всегда считал, что промедление перед одним человеком – показатель мастерства и профессионализма, показатель четкого обдумывания и выстраивания плана, стратегии, но промедление перед огромной толпой – провал, фиаско. Толпа, быстрая и непредсказуемая, сама потребует скорости. Иначе не поверят…

К Джеймсу через толпу пробралась Бриджет со стаканом дымящегося кофе.

– Ты почему не сказала мне, что это прямой эфир? – недовольным тоном спросил он у нее.

– Так, я думала, ты знаешь, – напрягшись, сказала Бриджет, а потом подбодрила его: – Все будет хорошо, Джеймс. Ты справишься.

Джеймс провел руками по своей голове, пригладив волосы.

«Не раскрывай себя. Что ты делаешь?» – обратился он к себе.

– Прости, Бриджет, – выдохнув, извинился Джеймс.

Бриджет ничего не сказала. Только улыбнулась.

Перед ними мгновенно появился молодой парень. На голову были натянуты огромные наушники, соединенные с микрофоном.

– Мистер Бишоп, мы начинаем. Садитесь вон там, на диван.

– Спасибо, – сказал ему психолог, а затем взглянул на Бриджет. Его молчаливый взгляд словно обращался к ней с просьбой пожелать ему еще раз удачи.

– Удачи, Джеймс. Все будет в порядке, – сказала она, поняв, как ему требуются слова поддержки. Если кто и знал Джеймса Бишопа так же хорошо, как и его супруга, Верна, которая отсутствовала, то это именно она.

Джеймс направился к дивану, в сторону, куда были наставлены камеры. Брэндон Фейн уже ждал его, расположившись в своем кресле.

– Садитесь напротив, Джеймс, – обратился он к нему.

Джеймс кивнул и медленно опустился на диван.

Эксперты пристально смотрели на него. Некоторые из них сидели, словно затаившиеся хищники в траве, изучая свою добычу. Мимо Джеймса не прошел ни один такой взгляд. Он смог побороть свой страх, неизвестный никому, и его восприятие мира пришло в норму. Он видел и слышал все, словно ястреб, восседающий на скале.

Съемочная площадка освободилась. Зрители ожидали начала. Джеймс попытался рассмотреть Бриджет и место, где она расположилась, но у него не получилось – в зале убавили освещение, сосредоточив большую часть света на нем и Брэндоне Фейне.

Голос, принадлежащий тому же человеку, который объявлял до этого промежутки времени до начала эфира, строгим голосом объявил:

– Тишина в студии! Выходим в эфир. Десять, девять, восемь, семь…

Джеймс перевел дух, сделав три глубоких вдоха через нос.

– …шесть, пять, четыре…

Брэндон немного нагнулся к Джеймсу, посмотрел прямо ему в глаза и с серьезным выражением лица сказал такое, от чего тот почувствовал, будто его облили бензином, и где-то сзади он услышал звук проведенной о коробок спички:

– Держитесь, Джеймс.

Затем Брэндон быстро вернулся в прежнее положение, дожидаясь окончания отчета и включения камер.

– … три, два, один. Эфир!

Брэндон Фейн обнажил свои белоснежные зубы и поприветствовал зрителей.