Читать книгу Костяная кукла - Холли Блэк - Страница 4

Закари уже выходил в школу, когда домой с работы вернулся, прихрамывая, отец. От него пахло чем-то жареным, и он старался аккуратно наступать на левую ногу. Ресторанчик, в котором он работал, закрывался в три утра, но после закрытия они еще проверяли запасы продуктов, а потом завтракали, так что домой он обычно приходил гораздо позже.

– Жутко натер ногу, – простонал отец, объясняя свою хромоту. Его отец был здоровяком с копной кудрявых волос, таких же угольно-черных, как у Зака, с такими же, как у него, прозрачными голубыми глазами и дважды сломанным носом. – И в довершение я, как идиот, опрокинул на себя масло.

Но народу было битком.

Битком – это хорошо. Значит, много народу зашло в ресторан, чтобы перекусить. Значит, отец Зака не останется без работы.

Мать достала кружку, молча налила в нее кофе и поставила на стол. Зак подхватил рюкзак и направился к двери. Ему все еще непривычно было видеть отца дома, и из-за этого он мучился чувством вины. Отец ушел от них три года назад, и скоро будет три месяца, как вернулся обратно. Зак все еще чувствовал себя неловко в его присутствии.

– Порви там всех сегодня, – сказал отец, взъерошив Заку волосы, как будто тот все еще был девятилетним мальчуганом.

Отец Зака гордился, что сын в баскетбольной команде. Порой Заку казалось, что это единственное, что он одобряет. Ему не нравилось, что Зак после школы ходит играть с девчонками, а не кидает мяч в паре кварталов от дома, как другие ребята. Ему не нравилась мечтательность Зака. Иногда Заку даже казалось, что отец недоволен, что он достиг таких успехов в баскетболе, – в противном случае у него была бы возможность упрекнуть Зака в том, что его увлечение мешает его спортивной карьере.

По большому счету Заку было наплевать на то, что думает его отец. Когда отец бросал на него недовольный взгляд или задавал провокационный вопрос, Зак просто притворялся, что ничего не замечает. Они с мамой прекрасно жили, когда отец оставил их, и прекрасно проживут без него, если он снова уйдет.

Вздохнув, Зак поплелся в школу. Обычно они шли в школу гурьбой с другими ребятами, но сегодня ему встретился только один попутчик – Кевин Лорд. Кевин, на ходу жуя сырое тесто прямо из пакетика, долго рассказывал Заку про то, как увидел оленя, когда катался по лесу на своем велосипеде-внедорожнике.

Зак вошел в класс учителя Локвуда сразу после ребят, которые приехали на школьном автобусе. Алекс Райос качнулся на стуле, чтобы поприветствовать Зака, – он ударил кулаком по сжатой руке Зака, потом они хлопнули ладонью об ладонь и в конце сцепили согнутые пальцы. Это было рукопожатие, которым обменивались все ребята их баскетбольной команды.

– Как думаешь, мы сделаем «Эдисон» в воскресенье? – задал Алекс риторический вопрос. Это было частью ритуала, как рукопожатие.

– Разнесем всухую! – ответил Зак. – Если ты будешь пасовать мне.

Алекс фыркнул, но учитель Локвуд уже начал отмечать присутствующих, так что им пришлось повернуться к интерактивной доске. Зак попытался перестать улыбаться и включиться в урок.

После обеда в коридоре его встретила Поппи и вложила в руку свернутую треугольником записку. Он и не разворачивая знал, что там. Вопросы. Он не мог вспомнить, кто из них это придумал и когда это началось, но Вопросы были частью их общения вне игры. Он сам, Поппи и Элис должны были давать письменные ответы на вопросы, заданные по игре, но ответы предназначались только игрокам. Считалось, что герои их не знают.

Они передавали друг другу записочки особенно часто, если кто-то из них сидел под домашним арестом или уезжал из города. Получая сложенную треугольником бумажку, он всегда испытывал волнение и страх. Эта часть их игры была самой рискованной. Если записку отберет учитель или увидит Алекс… Сама мысль о подобной возможности заставляла Зака краснеть от смущения.

Он осторожно развернул листок и, расправив, положил на страницу учебника. Учитель тем временем начал урок истории.

Если проклятие будет снято, Вильям бросит пиратскую жизнь? Если да, будет ли он скучать по ней?

Как он думает, кто его отец?

Как он думает, нравится ли он Леди Джей? Вильяму снятся кошмары?

Он принялся писать. Ему нравилось, как по мере появления ответов развивается его история, нравилось, что ответы порой приходят сами собой, как будто существуют всегда и просто ждут, когда он найдет их.

Иногда Вильяму снится, будто его похоронили заживо. Во сне он просыпается, а все вокруг черным-черно. Он понимает, что с ним случилось, потому что ему давит на грудь и не хватает воздуха, чтобы крикнуть. Обычно он просыпается от собственного сдавленного крика в своей каюте, в гамаке, весь в холодном поту. А его зеленый попугай подозрительно косится на него единственным черным глазом. И тогда Вильям напоминает себе, что, когда его похоронят, он будет покоиться на дне моря.

Даже после того как он сложил записку, загнув края в форме футбольного мяча, и засунул ее в передний карман своего рюкзака, он все еще чувствовал себя погруженным в игру. Зак рисовал картинки на полях тетради – сабли, ружья и короны соседствовали с домашним заданием по геометрии и записями о сражении при Энтиетеме.

Прошлым летом странные изменения, которые вытягивали других мальчишек, будто резиновых, стали происходить и с Заком. Он всегда был высоким, а сейчас почти сравнялся с отцом. Он мог без труда поймать мяч и подпрыгнуть до самой сетки. Год назад он был зрителем на стадионе, а теперь сам стал членом команды. Внезапно отношение к нему в школе изменилось. Ребята стали приглашать его в свою компанию, хлопали по плечу и смеялись над его шутками. А вот девчонки стали вести себя с ним странно.

Даже Элис иногда держалась как-то иначе. Когда она встречала его в окружении школьных подружек, вместо того чтобы, как обычно, поговорить с ним, она начинала глупо хихикать. Днем, после тренировки, он столкнулся с Элис и другими девчонками из театрального кружка. Они рассмеялись и убежали, прежде чем он успел спросить, что смешного они в нем нашли, или предложить Элис пойти вместе домой после уроков.

Поэтому в ранних осенних сумерках он отправился домой без нее, пиная по дороге опавшую листву и чувствуя себя немного одиноко. Он не понимал, как все исправить. Он же не мог стать ниже, таким, как раньше.

Ветер заунывно завывал, гуляя в ветвях нестриженых деревьев возле старого дома мистера Томпсона в конце квартала. Казалось, кто-то кричит издалека, стремительно догоняя его. Зак ускорил шаг, чувствуя себя при этом ужасно глупо. Он ощущал, как волосы встали дыбом у него на затылке, будто что-то гонится за ним и уже дышит ему в спину.

Внезапно его окатило волной леденящего и всепоглощающего ужаса, и он, наплевав на чувство собственного достоинства, побежал через лужайку к их маленькому кирпичному домику. Он с разбегу врезался во входную дверь, и ему пришлось отскочить назад, чтобы открыть ее.

Из кухни доносился запах подливки к спагетти и жареных сосисок, теплый, уютный аромат, который отгонял мысли о спускающейся ночи и зловещих завываниях ветра.

Мать выглянула из кухни. На ней был спортивный костюм, а длинные каштановые волосы забраны в пучок. Она выглядела усталой.

– Ужин почти готов. Займись пока уроками, а я позову.

– Хорошо, – ответил Зак. Он пошел к себе в комнату через гостиную, и тут сверху ему навстречу спустился отец. Он опустил тяжелую ладонь на плечо Зака.

– Как ты вырос, – сказал он одну из тех банальностей, которые часто произносят взрослые, отмечая очевидное, и на которую нечего ответить.

После своего возвращения отец полюбил говорить ему подобные вещи.

– Ну да, – Зак дернул плечом, стряхивая ладонь отца, и пошел к себе в комнату.

Он сбросил рюкзак и растянулся на животе, взяв учебник по обществознанию. Прочитав заданную главу, он скинул кроссовки и перешел к заданию по пунктуации. Сосредоточиться на учебе было непросто. Живот урчал от голода, а соблазнительные ароматы, доносившиеся с кухни, делали ожидание еще более невыносимым. Он устал после тренировки, и последнее, чем ему хотелось заниматься, была зубрежка. Он бы с большим удовольствием засел у телевизора и посмотрел сериал про охотников за привидениями или вора, который работает на правительство. И пределом мечтаний было бы развалиться на диванчике с тарелкой спагетти с сосисками.

Но вряд ли мама позволит. С тех пор как вернулся отец, она настаивала, чтобы вся семья собиралась вместе за столом, не отвлекаясь на телефонные звонки, игры или книги. Она все время повторяла цитату, вычитанную в одном из своих журналов, что если семья собирается вместе за обедом, дети вырастают счастливыми, а еще это поможет ей сбросить вес. Раз это так важно, почему они ужинают вместе, только когда отец дома? Зак понять не мог.

Раздумывая надо всем этим, Зак вдруг понял, что в его комнате что-то не так. Утром, когда он уходил в школу, Вильям Клинок вместе с другими фигурками – экипажем «Жемчужины Нептуна» – лежали у него на столе. А теперь их там не было.

Он оглядел комнату. В ней было не слишком чисто, хотя каждое воскресенье мать заставляла его прибираться. Его грязная одежда была набросана рядом с корзиной для белья. На полках стояли книги про пиратов, приключенческие романы, а на полу валялись тетради. Стол с компьютером был завален журналами, деталями лего и модельками кораблей. Но в этом беспорядке он прекрасно ориентировался. Он знал, где оставил своих героев, а теперь их там не было.

Он неуклюже поднялся с кровати, при этом матрац почти сполз на пол, и заглянул под нее. Иногда их черная кошка Вечеринка пробиралась к нему в комнату и скидывала вещи на пол. Но на этот раз Вильяма Клинка нигде не было видно.

Он занервничал. Вильям был его любимым героем. Он дольше всего играл с ним, и тот был главным персонажем всех его историй. Две недели назад гадалка Поппи сказала Вильяму, что она знает, кто его отец. И тогда, пытаясь разгадать тайну его прошлого и снять проклятье Королевы, Зак еще больше полюбил играть в Вильяма.

В этом Поппи была мастером – всегда придумывала что-то на ходу, вплетала в сюжет новые детали – интересные и немного пугающие. Иногда это его раздражало – историю Вильяма придумывать должен был сам Зак. Но чаще всего идеи Поппи стоили того, чтобы принять их.

Поэтому Вильяма нельзя было потерять. Если Вильям пропал, значит, не будет продолжения истории, неожиданных поворотов, развязки.

Он подумал, что мог забыть, куда положил фигурки. Может быть, Вильям и его пираты лежат вместе с остальными куклами. Он полез в шкаф за своим мешком с игрушками. Но его там не оказалось.

Его сердце сжалось от дурного предчувствия.

Он бессмысленно уставился в шкаф, пытаясь найти какое-то объяснение. Его охватила паника. Он был уверен, что мешок точно был здесь еще утром, он видел его, когда залезал в шкаф снять с вешалки чистую футболку.

Может, он оставил его у Поппи дома? Но нет, он видел его вчера вечером. И он не мог забыть его или оставить просто так, без причины, если только не разыгрывалось сражение и важно было оставить все фигурки на своих местах. Но никаких боев они сейчас не вели. Зак беспомощно оглядел комнату.

– Мам! – крикнул он, рывком распахнув дверь и выглянув в коридор. – Мам! Зачем ты взяла мой мешок? Куда ты его дела?

– Закари? – крикнула она в ответ снизу. – Если ты еще раз шарахнешь дверью…

Он прервал ее, сбегая по ступенькам:

– Где мой мешок? С фигурками. С машинками. Наверху его нет.

– Я ничего не брала у тебя из комнаты. Уверена, он под горой твоих грязных вещей, высотой с Килиманджаро. – Она улыбнулась, расставляя на столе тарелки, но Зак был серьезен.

– Приберись, и найдешь свой мешок.

– Нет, мам, он пропал.

Зак взглянул на своего отца и с удивлением увидел на его лице какое-то странное выражение. Он не мог понять, что оно означает.

Мать следом за Заком взглянула на мужа и спросила очень тихо:

– Лиам?

– Ему уже двенадцать, а он все играет в куклы, – ответил тот, поднимаясь с дивана и примирительно поднимая руки. – Пора ему вырасти. Вот и надо было избавиться от них. Он должен проводить больше времени с другими ребятами, слушать музыку. Зак, поверь мне, завтра ты и не вспомнишь о своих игрушках.

– Где они? – негодующе спросил Зак.

– Забудь про них, я их выбросил, – ответил отец. – Не устраивай истерику.

– Это мои вещи! – От злости Зак едва соображал. Его голос дрожал. – Мои!

– Кому-то нужно было вернуть тебя в реальный мир, – отрезал отец, покраснев от гнева. – Можешь беситься, сколько хочешь! Но их больше нет. С играми покончено. Понятно? Пора повзрослеть. И точка!

– Лиам, как ты мог? – с упреком спросила мать Зака. – Нельзя принимать решения, не обсудив их.

– Где они? – крикнул Зак. Он еще ни разу не говорил в таком тоне со своим отцом, да и вообще ни с кем из взрослых. – Что ты с ними сделал?

– Не устраивай истерики! – отрезал отец.

– Лиам! – повысила голос мать.

– ВЕРНИ ИХ! – закричал Зак. Он вышел из себя, и ему было уже на все наплевать.

Отец молча смотрел на него. На его лице отразилась неуверенность.

– Я выбросил их. Прости. Я не думал, что ты так сильно расстроишься. Это ведь просто пластиковые куклы.

– Так они в мусорном контейнере? – Закари кинулся из дверей и сбежал по ступенькам. На обочине стояло два помятых мусорных бака. Он неуклюже стащил крышку с одного из них и бросил, не глядя, на дорогу.

«Пожалуйста, – билось у него в голове. – Пожалуйста, пожалуйста».

Но мусорный бак, к несчастью, оказался пустым.

Мусор уже увезли.

Он почувствовал, что задыхается. Вильям Клинок, Макс Хантер и все остальные. Они потеряны навсегда. Без них больше не будет игры. Он вытер выступившие на глаза слезы краем футболки.

Потом поплелся обратно к дому. Отец ждал его на пороге.

– Эй, прости меня, – сказал он.

– Не пытайся больше стать мне отцом, – проговорил Зак, проходя по ступенькам мимо него. – Слишком поздно. Ты опоздал на много лет.

– Закари, – позвала мать, поднимаясь с места, чтобы обнять его, но он даже не повернулся. Отец, понурившись, глядел ему вслед.

В своей комнате Закари лег на кровать и уставился в потолок, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он не стал делать уроки. Он отказался от ужина, хотя мать принесла тарелку к нему в комнату и оставила на столе. Он не переоделся в пижаму. Он даже не плакал.

Закари вертелся в кровати, рассматривая тени на потолке и чувствуя, как вместо того, чтобы успокоиться, начинает злиться еще сильнее. Он был зол. На отца за то, что из-за него больше не будет игры. На мать за то, что приняла отца обратно в дом. На Поппи и Элис, которые не потеряли свои игрушки. На себя за то, что повел себя как маленький ребенок, каким и считал его отец. За то, что горевал по Вильяму Клинку и другим куклам, будто они настоящие.

Гнев свернулся кольцом у него в животе и тянулся к горлу. Заку казалось, что он душит его. Наконец он понял, что не должен никому рассказывать о произошедшем, иначе не сможет удержать гнев внутри.

А единственным способом ничего не рассказывать и не объяснять было забыть об игре.