Читать книгу Гендерные войны. Один из эпизодов - И. Сотников - Страница 3

Ну, что ты чувствуешь? Хотя подожди, не торопись ставить свою, построенную на поверхностном взгляде, сугубо личную, субъективную оценку. И всё, конечно, верно, ведь правило первого взгляда еще никто не отменял, да, и то, что ты, в первую очередь, в этом деле, касающемся самих чувств, обратился за советом к своим чувствам, есть поступок очень даже разумный. И ведь если мы, даже в таком, часто безрассудном деле, как чувства, полагаемся на свой разум, то тогда, наверное, все же стоит дать еще один шанс тому неразумному субъекту, кто с таким восхищением поглядывает на тебя, что, глядишь, окончательно вывернет и завернет свою шею в узел.

А ведь при этом у каждого из нас в распоряжении имеется пять органов чувств, а кто-то и вообще обладает всеми шестью, что, впрочем, скорее посрамляет эту голосистую интуицию, что позволяет говорить, о ее преимущественном праве заявлять о себе. Ну, да ладно. А вот теперь, просто навскидку, попробуйте ответить, какое из них взяло на себя всю ответственность, или, вернее сказать, право решать за всех и вынесло свой окончательный, оценочный вердикт тому или той, ну, в общем, вы сами поняли кому. А ведь может быть, в то же самое время Обоняние, очень даже могло бы посильнее принюхаться к этим, вполне себе ничего, ароматам, которые, как и оно, источает, этот молодой человек.

Правда, надо признаться, что конфликт чувственных интересов всегда имел место быть. Ведь зрительный диктат, взявший на себя многое, уже давно не устраивает отодвинутые на задний план, другие, не менее важные, чувствительные рецепторы, без которых жизнь была не только не столь красочна, но и не полностью обозрима. А раз природа наделила этими дополнительными возможностями человека, то значит и к ним необходимо прислушиваться. («Опять Слух перетягивает на себя одеяло» – возмутятся во главе со Зрением другие органы чувств, которые, по мнению того же Слуха, однозначно вносят смуту в ряды органов чувств, не давая им объединиться и общим фронтом выступить против него.) На что, сбитый с толку Слух, только разводит руками.

«Чуешь, чем пахнет?» – тычет в ухо кулаком Слуху, совместно с Обонянием и Осязанием, Зрение, которое на этот раз прижало к стенке своего непримиримого противника, с которым у них не просто недопонимание, а природой заложенное, идеологическое противостояние. Противостояние, в котором каждый из противников ни на йоту не доверяет друг другу и постоянно старается вставить палки в колеса. Да, что там говорить, ведь вы сами, наверное, не раз были обмануты этим переливающимся звонким потоком прекрасного голоса, о принадлежности которого лучше слагать оды поэтам, типа Гомера, которые уже не смогут воочию увидеть эту игру воображения, на которую подвел вас этот, готовый на все, лишь бы потрафить Зрение, Слух.

«Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать» – в таких случаях парирует Зрение. На что его противник заявляет: «Бла-бла-бла, ничего не слышу». Впрочем, как всегда, так и остается не услышанным. «Уже тысячу раз слышали и по горло насытились этими твоими причитаниями» – упомянув вкусовые рецепторы, ловко манипулирует чувствами Зрение. «А я, вот так скажу: видимость для меня не просто внешнее обозрение объекта, а есть своего рода умозрение, которое сразу же позволяет, не слушая эти кривотолки,» – выпад в сторону принципиального противника – Слуха. «Увидеть – с чем его можно будет есть» – Вкус, воодушевленный упоминанием, расправил плечи. «Понять, есть ли ощущение близости» – Осязание, услышав себя, вновь готово, на пару со Зрением, кого-нибудь поосязать. «Почувствовать общность, которая позволит найти искомый рай в шалаше, в котором уже точно не будет места для скуки» – под возбужденную чувствительность всех органов чувств, закончило свою речь Зрение и даже попытка Слуха возразить, что, мол, Видимость всегда обманчива, – была посчитана, как очередной навет этого ревностного конкурента.

Ну, а что же с нашим экзаменуемым, который так не терпит? А кто любит терпеть? В общем, он готов на все, чтобы получить для себя и только от нее, положительную квалификационную оценку, которая имеет всего лишь два оценочных категория – «сдал» (сопровождается обменом верительных номеров телефонов), и – «не сдал» (сопровождается обменом такими разными взглядами, где один несет в себе горечь разочарования, а другой – презрительное недоумение, «Он че, ваще с дуба рухнул?» Но это всего лишь общая статистика, которая в индивидуальных подходах никак не отражена и очень сильно разнится в своей бесконечности вариантов, как отказов, так и успешных заходов.

А ведь здесь, можно сказать, встретились две необъективности. Одна сторона – из-за своего поверхностного, за исключением того самого, первого, взгляда, объективно не может быть ею (всему виной спешка и недостаток отведенного, правда не понятно кем, на знакомство времени) из-за этого недостаточного для полного оценочного понимания, – «Кто это такой перед ней стоит?» – и вторая сторона, которая уже изначально предполагает личную субъективность, без которой она бы даже и ухом не повела, пройди эта незаинтересованность мимо нее.

А что, думаешь, ему было легко, вот так, с ходу, без подготовки, не имея права не только на наводящие, а даже просто на дополнительные вопросы, сдать этот экзамен на профпригодность, у этого очень пристрастного экзаменатора, который к тому же очень уж сильный привереда? А ты попробуй за какие-то пять или, от силы, семь минут (хотя их еще надо заработать), так что, для начала, соискателю места рядом с вами, на которое объявлен конкурс, теоретически, шанс в пределах бесконечности, за минусом этого, честно сказать, так себе кандидата, а в практическом – ограничен лишь пределами желаний и требований самой обладательницы, не просто очаровательной, а «век-такой-не-видывал-улыбки». Что надо заметить, очень способствует заиканию и спотыканию на ровном месте вопрошающего, от которого, между прочим, ожидают услышать, если не настойчивую, то хотя бы просто уверенную речь. Которая опять же, сначала не должна вызвать у нее не уютность ее положения в связи с вашим этим спросом, а напротив – должен сопутствовать ее расположению к вам.

«А не кажется ли вам, что ваши требования к кандидатам не слегка, а даже очень запредельно завышены?» – посмеет задаться вопросом, впрочем, только самому себе, явно уже не раз отвергнутый в своих притязаниях на внимание, один недооценённый объект.

«Т-с-с…» – увидев его недовольную, явно о чем-то размышляющую, физиономию, начнут его одергивать те, кто рассчитывает на свой шанс. Но было уже поздно и весть достигла предмета мечтаний, который не просто строг, а очень придирчив ко всему, что касается её, ну, а раз вы хотите касаться её, значит должны отвечать всем требованиям предъявляемым ею к вам.

«Или…» – появившаяся хмурная морщинка повергла в шок воздыхателя, который уже кляня весь свет и свой язык, покаянно смотрит на эту морщинку, которая только благодаря его упрямству, разрезала лоб этого совершенства.

«Но, все же, хотелось бы услышать, побольше конкретики» – все не уймется, до чего любопытный, этот отвергнутый уже всеми. «И поделом ему» – клянут его теперь уже не собратья, никогда не читающие то, что написано мелким шрифтом в договоре.

«И, пожалуйста, если можно, пропустите материальную часть, которая важна только для специалистов. А нам лучше расскажите о ваших запросах в духовной сфере. Так сказать, каким духовным требованиям должен отвечать ваш избранник?» – этот отвергнутый недотепа, заставляет понервничать не только обладателей дорогих швейцарских часов, но и некоторых изящных особ, которые, между тем, явно знали что ответить, но чтобы вновь не травмировать душу этого, и так ущербного, который непонятно зачем всем этим интересуется. Ведь, судя по его вопросам, у него и шанса заинтересовать кого-то из них явно нет, что говорит о его мстительном характере, который и живет из принципа «ни себе, ни людям».

«Ну, так что же скажете? В какие пределы духовности должен уложиться ваш избранник?» – все сует свой длинный нос этот непонимающий недотепа, для которого сделали паузу забытья, после чего можно было бы спокойно отвлечься на другие насущные дела, ан – нет, он все лезет со своими никчемными вопросами.

«Он должен быть нежадным» – обобщила и выразила общее мнение (хотя ее об этом никто не просил) одна из тех, кому палец в рот не клади, а дай чего-нибудь спеть. Ну, та, о которой вы, наверное, все слышали, а, скорее всего, видели. Это не выходящее из всяких там голосов, певческое лицо, одного известного в определенных кругах музыкального проекта.

«И всё?» – достал уже всех этот смутьян женских гримас, которые, потеряв терпение, начинают изводить себя, трясь наложенными на лицо красками друг об друга, что, надо сказать, чревато смешиванием различных химических компонентов, которые, кто знает, как еще подействуют на кожу, которая для самого что ни на есть Лореаля с рынка или с бутика, есть всего лишь природный реагент, на который можно не только наложить, но и положить, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но недотепа, уже не сможет увидеть эти последствия, так как один очень смиренный взгляд, брошенный на него одной из представительниц, являющейся лицом, а также, моделью, весьма известной несмывающейся марки, плюс еще кое-кого, заставило мигом смыться уже этого, такого, как оказалось, неустойчивого на ногах, размазни (а, всего-то, надо было хорошенько приложиться к нему кулаком).

Но, все же, давайте вернемся к нашему предмету столь страстного наблюдения. И вот, если так случилось, что вы не сразу были посланы на переподготовку, то это еще не значит, что перед вами нарисовались радужные перспективы на осуществление ваших планов. На что, спешу вас огорчить, сообщив, что, в планах создателя ничего этого не запланировано. Правда, кандидата можно понять, ведь действительно, что можно за столь короткий, пятиминутный миг, продемонстрировать такого, чтобы он был в полном, всеобъемлющем виде, оценен, и в соответствии с этим, аттестован на подходящую для него роль. И, ведь, при этом, сегодня, как на зло, все шпаргалки в виде суперского прикида или какого-нибудь новомодного аксессуара, оставлены пылиться дома, а надета лишь эта заношенная повседневность, совершенно не придающая уверенности, а лишь удобно висящая на плечах.

И, ведь не скажешь, что он совсем не готовился и не ждал, что наступит такой момент, когда он, уже издали завидев эту с ног сшибающую привлекательность, сам себя спросит – быть или не быть (и каждый из тех, кто был застигнут врасплох, такой постановкой вопроса, вам ответственно заявит, что этот нудила Гамлет и близко не стоял перед такой душещипательной и сердце-разрывательной красоткой), после чего решит для себя, что он, конечно, даже очень не против рядом с ней быть, вот только это его желание… Сообщить ли ей, и ответит ли она ему своим «быть». Или, просто даже не посмотрев, пройдет мимо, а может и того хуже, очень оценивающе посмотрит сверху и заявив подружке: «Ты этО видела?», рассмеявшись, пройдет мимо, потерявшего не только надежду на будущее, но и веру в себя кандидата, что, возможно, окончательно поставит крест на его будущих аттестационных поползновениях.

Так что, если вы уж взялись выставлять оценки, то делайте их, хотя бы, не столь категорично и, желательно, не прилюдно. Но, возможно, этой демонстративной возмущенности, с деланием округлых глаз и такой же геометрической фигуры с помощью рта, всего вероятней, способствует посторонняя фигура, следующая буквально по пятам за этой суровой красотой. Ведь она и днем и ночью «нуждается» в охране, и, поэтому, бдительная подруга, не отводя своего цепкого и бдительного взгляда, ни на шаг не отпустит от себя этот вожделенный для многих предмет созерцания и мечтаний.

И, вот, спрашивается, где справедливость, когда тебе, для того, чтобы тебя должным образом оценили, приходится полагаться только на свои силы, когда как экзаменатор не преминет обратиться за помощью к подруге. И подруга эта, вероятней всего, из-за своего ревностного отношения к посмевшему, в первую очередь не к ней подойти познакомиться, а к этой, хоть и лучшей, подруге. Если честно, в сравнении с ней не представляющей ничего особенного. Так что, и гадать не надо, что ее вердикт будет – «Мы, с первым встречным не знакомимся. Ах, ты…». Но лучше давайте будем сдержанней в своих ответных речах.

Конечно, и вы можете взять себе в помощь какого-нибудь знакомого или даже кореша, который сможет придать вам уверенности и заполнить собой возникшую неловкую паузу. Правда, в данном случае, существует опасность, что у вашего друга может проявиться одна черта, о наличии которой вы до этого момента даже не подозревали, и которая сведет на нет все ваши старания.

«Но что же это, за такая черта?» – волнительно зададитесь вопросом вы. «Ну, что сказать об этом?» – задумается рассказчик, бросит взгляд на ничего не подозревающего кореша, и скажет: «Лучше всего об этом скажет притча».

Мулла Насреддин как-то рассказывал:

– В отпуск я поехал в деревню, и птички пели так весело под моим окном каждое утро, что однажды я вышел и поблагодарил их за чудные песни.

Но тут вышел хозяин:

– Надеюсь, ты не думаешь, что птицы поют для тебя?

– Почему же, конечно для меня.

– Птицы эти поют для меня.

Я знал, что я прав… Словом, мы крепко поспорили и даже подрались. Нас привезли к судье. Он оштрафовал нас обоих на десять рупий.

– Эти птички, – сказал судья, – поют для меня.

Вот и ваш товарищ – уже вам не товарищ, а наипервейший соперник, справедливо по-своему считающий, что красота эта светить должна не только вам. Он тоже имеет глаза и видит, что он в ее глазах, пожалуй, выглядит даже предпочтительней вас. И кто знает, чем бы закончилось это противостояние, если бы дружбу не спасло вмешательство какого-то типа. Этот проходимец разумно предположил, что эта красота светит как раз ему, и, в то время как эти два олуха делили непойманную лань, ловко накинул лассо и был таков. Предмет нашего обожания была далеко не патриоткой, а персоной, склонной теряться при первом же намёке на иностранца. После чего вы, глядя вслед утраченной навсегда возможности, приободряете друг друга, утешая тем, что она не такая уж «ничего-себе», а скорее даже «так-себе». Дальше следует признание, что дружба дороже всяких там баб, которые только и знают, как перебежав вам дорогу, внести раскол в ваши дружеские отношения. Жмете друг другу руку и заверяете, что такого больше не случится никогда, впрочем, до тех пор, пока на вашем горизонте не засверкает новая звезда.

«Но подождите! Что-то я не совсем, вас понял… Что вас не устраивает-то? То вам не дают возможности получить оценку, а теперь и пристальное внимание вам тоже не нравится. Вы уж определитесь в своих приоритетах.

«Да, поймите же, наконец!» – начнет бурчать этот мямля. «Ни знать, ни, тем более, понимать, я не обязан, как и эти, такие пугающие своим прекрасным видом незнакомки, ради которых, вы так и стараетесь дотянуться до какой-нибудь звезды» – заявит метущийся и не находящий в себе устойчивости дух одного, давно желающего быть совсем не сторонним за всем этим действом наблюдателя. Видимо, в надежде заработать лишние очки у одной из этих незнакомок.

А ведь, возможно, этот мямля – вовсе и не мямля, а даже слывет в своей компании, за очень еще того балагура, который, между прочим, за словом в карман не полезет и всегда найдет что сказать любому, но только не ей… В которой он с первого взгляда увидел ту, которая могла бы успокоить его мятежный дух. Дух, который не находит себе покоя и определяет его внутреннюю неусидчивость, и не только на месте, но и в жизни. И что он не столь приземлен и все витает в облаках. Вы бы видели, как он умеет запускать воздушного змея! Что, опять это не в счет? В таком случае, он умеет лучше всех валять дурака и бить баклуши. «Эка, удивил…» – опять морщат носики, знающие себе цену и оценивающие этого дурака особы с претензиями.

«Блин! Так чем же вас поразить и удивить, чтобы вы обратили на меня внимание?» – уже со взмокшей, хоть выжимай рубашкой, с мучительным желанием заговорить, и с мольбой в глазах, смотрит на нее один из многих. Ну, а она, с крейсерской скоростью, постепенно приближается к вам. Ноги стали ватными и утратили способность идти навстречу своей судьбе. Да, что там ноги – разум, мысли, дар речи – все в ступоре. Ей безразлична ваша растерянность. Для нее, не имеющей понятия о ваших намерениях, это не важно. Она не ничего не знает и не думает об этом. Она продолжает весело щебетать, бросая слова своей подруге и взгляды случайным прохожим. Все они жили себе, не тужили, а тут раз – мимолетная улыбка и все – ваш спокойный душевный ритм нарушен. Этот размеренный ритм, между прочим, вас вполне устраивал. Ан, нет! Видимо кого-то там из высших созданий наверху он не слишком удовлетворял, и они позволили этому совершиться (на радость непонятно кому…).

«Ну, чуть помедленнее, чуть помедленнее» – мысленно взывает к ней этот сжавшийся в непонятно что мямля, страшась, что на такой скорости его не только не заметят, но и не услышат. Он и так уже напрочь забыл, не только заготовленную речь, фразы для которой искал в методичке «Советов бывалых». Точнее, он вообще забыл, как говорить. А что он, собственно, мог сказать или сообщить такого, чего бы она не знала? И вообще, посмотрите на него. Тут и так ясно, что он хочет сказать. Все ему, видите ли, дай, а сам-то, что взамен сможешь предложить? Или рассчитываешь на проявление с ее стороны каких-нибудь особых чувств, бескорыстных во всех своих проявлениях? Знаем мы их и на что они способны, но держим их подальше от людских глаз под маской безразличия, дабы самим потом не оказаться в этих рядах просителей.

Вот и получается, что такая вещь как чувства, которые по своей сути разбираются только в себе подобных чувствительностях, выступают в несвойственной им роли оценки сознания. Сознания, с которым (насколько ему позволяет разумность) пытается подойти к вам этот проходимец. При этом его собственные чувства не рассматриваются. Возможно, они и учитываются, но это не меняет дела и с ними никто не считается. А ведь весь этот спектакль был разыгран именно ради этого… Только, кого это интересует…

*********************

Сумев преодолеть все препятствия и преграды взаимоотношений, неимоверными усилиями я заслужил доверие и смог внедриться в один из очагов семейного счастья. Поясню. Я – один из многих, кто работает под прикрытием в самом засекреченном подразделении. Иными словами – нахожусь под каблуком у своей дорогой. По версии самой обладательницы этого каблука это является для меня большим секретом. А я, согласно своему же плану, четко следую этой оперативной легенде. Минутку! Она, кажется, вернулась домой. Я должен вновь облачиться в балахон бесхарактерности и мягкотелости. По легенде именно это я должен демонстрировать изо дня в день. Мне нужно быть той тряпкой, которой вытирают что ни попадя, так что мне срочно надо создать иллюзию работы по дому. Дальнейшая информация будет передана при следующем сеансе связи по зашифрованным каналам, то есть – в новой главе.