Читать книгу Уловы - Игорь Александрович Романов - Страница 1

из блефа тишины цветет петли циклон

и тешу я покой под бритвой хоккеиста

но чешуя намерений кетиста

уходит спущенными гончими салмон

наполнен соглядатов киликан

разносчица желает путем глаза

вплетенный быть в мой дом

пить пенную пилазу вдвоем как водоем

наточен в толчее косооткос

натужен в житой раме ноши взнос

шаг кожи шелестит в согретом килограмме

и жидкий притяженья разведен кусок

кромешница и меркель смоль на боль

досолозаривают вешние дивайны

кручинится верительный как кроль

химероседый плач шахи резадной

огулки этажа по клетке тушит шаг

и джалло учащает стук и гжель ключа

пугает двери щель дыхание суша

опешит глаз так света полоснет моча

початок черепа как ступу крик узит

снаружи лик налип и в белый шум позит

тишины полип распластан слышно как

кружевами курвы в куршевелях шевелят

не снимая лат бессонница полчится

за дугу лица кто смеет смят

до обвала слов особая граница

хлопками зашит и не хватает крат

в туареги век надутые бойницы

бросят напряженный кожный нал

чиркают вошедшие укрыться

в нежных ножнах ношеный запал

латексный обег упругою перчаткой

тела манускрипт и обжиг многих жал

ринувшему цельсию в судорог сетчатки

сказано живой на весь вокзал

скажи которая Кассандра

пропело басом из скафандра

а может быть сперва Татьяна

сверкнула пена из стакана

а если все-таки Елена

слетело с губ у гобелена

а помнишь как ее Малена

присело старое колено

живет у нас одна Ульяна

мне подсказали из бурьяна

последний шанс напротив Яна

и хороша собой и рьяна

спит с знакомым вертухаем

а со мной не спит плохая

спит с напротив прохиндеем

а меня зовет злодеем

спит с рабами галерах

а со мной не спит нигде нах

спит с ударником на банджо

и кричит мне в мыле ханжа

спит блаженно с августином

для меня заев пластину

спит с довлатовым и бродским

называя вид мой скотским

спит с вацапом и фейсбуком

а на хаги встретит хуком

спит на плюке и на марсе

я один как ни старайся

закат багров

наглотался багров

от виагры багрян

и гнедой баграмян

и хромой ахриман

и босой агроном

им хардкорен попкорн

им покорен макрон

и рапсоден им псой

и посуден рой псов

раз разит из корыт

раз росит из фурсет

их портрет не покрыт

их полк лет не отпет

одичь меня олесь

опричь надысь и здесь

дыханье околеся

кохань меня олеся

подичь меня полесь

беспечьем обеспечь

косу весь месяц свеся

шерхань меня олеся

удичь меня улесь

чтоб уст пустилась течь

души ушат опреся

покинь меня олеся

доверчивый я в покер погружаюсь

тревожа соль паучьих глаз

снеговиком пред вами я растаю

чтобы морковкой стукнуться о грязь

покинут идолы седые пирамиды

истлеет шах и матная доска

поглотят нас совсем иные виды

останется лишь белая рука

очешет стан ваш кальцием играя

век подходящий для игры настал

дверь в пустоту за мною закрывая

вас понесут на новый пьедестал

рассвет встречаешь в свитерке

на космонавте в гамаке

качает сеть амур-бурлак

двух коченеющих нерях

ножи косматы на ветерке

и что нашла ты в дураке

в охапку душена копна

рука пришельца не одна

в лес несмыкающих глаза

я присылаю железа

и убедить не знаю как

зачем тебе еще дурак

толпы плутающей лоскут загрудный

дождусь за буддой провожая будду

вдруг мимо проплывет твой тонущий набат

прими мой яд

к кофейной коже мост проложит лейка

сорвется ложка с облака чизкейка

венецианово твой стекленеет взгляд

не пей мой яд

скрыт знак лица мерцающего в обод

по миле высоту домалывает молот

и город проникает в мех ротанговых оград

во мне твой яд

со мною сириус и процион

под утро делят рацион

качает ориона тигель

неутомимый ригель

укутанная в темный блейзер

зевает сонная альхена

и белое сверлит колено

укором красным бетельгейзе

выходит солнце из-за гор

но полотенцем сбито в створ

и ганнибалом лектером

залопано по сектору

последние пучки толчки

впотьмах пиликают сверчки

ты много лет краснело

и наконец созрело

расписан четко дней сценарий

взметеленных араукарий

волн плещущих до хрипоты

в пещер прожаленные рты

грузовиков везущих колу

разбитым вдоль дорог атоллам

маковиков опасный крен

оглохших конусов антенн

сей мир придумала сама ты

будь жаворонок или сова ты

идут сарматы по салаты

медливые воркуют чаты

сгибаются усни-коленца

от скуки преют полотенца

и каждый вялости донатор

пока не скатится меркатор

под шкуры спрятаны машины

откушены до шей вершины

и мы ныряем под зонты

на каменные животы

покинуть агору

пройти бангалору

на гору забраться

забраться на гору

взглянуть на аврору

не зная хоррору

остаться

остаться

эх посочинял

всяких сочинелл

так насочинял

всем осочинел

день уж почернел

ты все сочинял

по вашим кладбищам хваленым

я в платье прохожу зеленом

перелетая ваши ломти

я прячу крылья прячу локти

понять вы можете пытаться

как ангелам дано купаться

длина шезлонга велика мне

ах так расположусь на камне

ногой попробую водицу

ты снова холодна как спица

сжимая легкости комок

плыву к бую не зная ног

лежат на пляже польки шведки

как карамбольки глазки метки

переворачиваются шведки польки

зажемчужели перки сольки

неотличима от песка

лежит купальщица на пляже

стон утопающих протяжен

за неименьем ветерка

другая скидывает платье

небрежна тонкая дуга

не захлебнуться на подхвате

роль наблюдателей легка

в лучах купаются два мира

взгляд набегает на мишень

воображаемого тира

и не спеша наносит тень

разгоряченный краузер брау

сорвав чеку зальешь в забрало

в тоске столичной глянешь вниз

там грузят спиленный кипарис

и с прут чернеющей оливы

стекают слезы сиротливо

из сладкой ваты в линию

расположились пинии

в распетушенных гетрах

поют кукуры в кедрах

уж отгуляло полнолунье

сирийскую взметая пыль

трясут шиньонами бегуньи

и я иду ковыль-ковыль

гирляндой догорает Пейя

рассвета первые пласты

с тоской слегка гиперболея

жмут на дорожные хвосты

вороны оседлали пашни

мудрят на катышках маслин

откуда попугай не наш ли

он из фарфоров или глин

камины втягивают шеи

идти осталось не ахти

и каждый шаг не знаю где я

не знаю как в себя прийти

вегетарианки смотри развратницы

гуляет жир по дну салатницы

соленый пот точит из кляра

капусты вспоротой отвара

в соку кислеющем подливки

утопли синие оливки

как головы на вилы вздетые

трещат фасолины отпетые

и якоря пустили в щеки

скальпированные артишоки

приснится вам при свете воска

фуршет иеронима босха

полотна плотные и плотоядные

по ним животные идут нарядные

глаза молчат и все хрустальнее

бликуют щеки суицидальные

отведать бы отведать тайную

плоть человека плоть бескрайнюю

еще один отправлен золотой

в щель замолчавшего джукбокса

и пыльная дорога под луной

длинней просыпанного кокса

размерен под конвоем фонарей

путь медленный рыбацкой джонки

заумных начитавшись чинарей

небесные тускнеют медвежонки

молчанье рощи поймано на чихе

и сорван синтетический наряд

с чернеющею шапкою пловчихи

ушел с пустого барреля снаряд

проходит мимо человек

не скажешь эллин или грек

скорее филин или финн

лихой поди глотатель льдин

носитель ссадин и седин

познавших гель и желатин

даритель дыма без огня

и жестов в телефон бубня

идет обвитый ремешком

с надутым парусом мешком

ступает на квадраты плит

самоуверенный гоплит

маячит мачтой между клумб

плывет от маркета колумб

мелькнет на зебре поплавок

из-за бетона вспыхнет клок

все меньше камешков в горсти

а мне скажи куда грести

в последний раз тугие снасти

которым проболталось счастье

сушить развесит афродита

прищепками сцепив сердито

еще чуть-чуть у посейдона

займешь дыхания про боно

прореют чайки клином им по

барабану гнев олимпа

размеренного моря храпа

не разобрать с ступеней трапа

он чистая игра ума

была и схлынула волна

я ходил по зарослям Карфура

брал на руки сонных колокаси

и метаксы горькая микстура

обжигала в каревом окрасе

запой закончился клепсидры

токсина участь решена

нашедших варваров рапидно

прессуют в ушлые стада

таможенник с лицом манула

не отрываясь от холста

мне выдает ошейник мула

и расписание поста

кофейный запах терминала

и по пути роскошняка

конфетку сплюнув заканала

на пятках страшная душа

кавафиса изморщенное тело

асфальта кладбище согрело

без свершений

ты покидаешь этот мир

но лучше чем

подавленный инжир

тьма состоит из ядер наших глаз

лишь пустоте отдавши зренье

увидишь хаоса другое измеренье

и обретешь реальность без прикрас

быстрее света скорость тьмы

для посвященных нет преград

за горизонт событий попадаем мы

произнеся на входе слово ад

как не хватает нам земной пехоте

короткой оргии для скидывания плоти