Читать книгу Мой друг – пилот, я с ним - Игорь Барсуков - Страница 3

На следующее утро Ланс встретил их на выходе управления и повёз на станцию.

– Я сделать ничего не могу. Извините. – Оправдывался он почти всю дорогу. – Устав очень прост, и придраться не к чему. Представитель курсантского комитета, кажется ваш друг, дождался вчера Немзии и попытался уговорить его отменить приговор, но тот с глазу на глаз выразился в том духе, что вас так решили наказать всё равно. Кто-то в академии предложил такое решение проблемы, и комиссия от них отстала. Роль прокурора сводилась всего лишь к пусканию пыли в глаза журналистов и доказательства любого вашего проступка. Честно говоря, если судить по вашему уставу, то там могут отчислить даже за косой взгляд на преподавателя!

– С этим нам и приходилось жить. – Ответил Майк. – Нам ещё нужно заплатить штраф?

– Нет, вчера деньги внесли ваши товарищи.

Солнечные лучи слепили в глаза, когда они проезжали через перекрёстки. Стены небоскрёбов делового центра неудержимо вздымались ввысь, туда, куда путь отныне был им заказан.

– Мне, в самом деле, очень жаль.

Но как только они пошли к зданию вокзала, адвокат завёл двигатель и унёсся в глубины города.

Поездка прошла очень тихо, вагон мерно покачивался. Ярко-голубое небо блестело от перистых полупрозрачных облаков, тонкий след прошедшего корабля указывал на порт. В академии их никто не встречал, да они и не сообщили о своём приезде. Пустые коридоры общежития в их крыле говорили о том, что уже почти все разъехались по домам.

Первым делом они зашли в офисы декана и коменданта. Декан просто взял отпуск, а заместители на все вопросы упорно отвечали «нет», причём так быстро, что становилось ясно: они даже не слушают вопросов, а просто выполняют порученную неприятную процедуру. К коменданту их не пустили, но когда в голосе секретаря появились визгливые нотки, в приёмную вышел сам комендант и выпроводил их лично. «Вопрос даже не в том хочу я вашего отчисления или нет, ведь моя помощь вам совершенно бесполезна, так как иначе меня сместят, а новый комендант отменит моё последнее решение». Этой отповеди хватило, чтобы понять, что решение принималось не здесь, а они – назначенные козлы отпущения.

– Поверить не могу! – Стэнли влепил с размаха кулаком по стене в их комнате. Периодически волны гнева захлёстывали его.

Майк просто переоделся в гражданскую одежду и теперь валялся на койке, разглядывая потолок.

– Чёрт возьми! И никто не помог.

– Они пытались.

– Пытались. Да не смогли! И Ланс хорош, признал, что мы были в этом переулке.

– Успокойся. Нас полиция задержала. Только курсанты и бегали по тем улицам.

– Ты, кстати, помнишь осколки этих… витрин, дверей?

– Нет. Но я скорее бежал по кому-то, а не по чему-то.

Стэнли замолчал, сходил умыться и, переодевшись, забрался на свою койку и присоединился к созерцанию потолка.

– Ну и что дальше?

Майк подвинулся и увидел смотрящего на него Стэнли.

– По окончанию у всех пути расходятся.

– Ладно, но куда же теперь идти? Особенно с этими…

Стэнли вскочил и вышел за дверь. Спустя полчаса он вернулся с двумя листками в руках. Один он отдал Майку, а со вторым обратно залез к себе.

– Ну вот, итог нашего обучения. Представь себе, секретарь даже не думала тянуть, сразу отдала мне эти бумажки. Итак: прошёл полный курс обучения…, сдал все экзамены, лётная подготовка, м-м-м, интересно… три месяца тренажёров на земле, три месяца орбитальной подготовки, два месяца налётанных на корабле, полный цикл вахт, оценки… Интересно, что нам светит?

– Ничего, без диплома не возьмут. Даже чтобы официантом на борт устроиться нужно закончить кулинарный колледж.

– Вот как?! Ладно… Что же делать?

– Повеситься и тем серьёзно насолить академии.

– Слушай, ты в курсах, что нас через неделю попросят отсюда, а через двадцать дней точно вышибут? Чёрт возьми! Мне даже некуда идти!

– А мне есть куда.

– В интернате понятное дело меня уже позабыли…

– Дядья ждут, когда я вернусь, уже целых пять лет…

– Без диплома – это чернорабочим, и я окажусь там, где все мои друзья уже семь лет…

– Они похлопают по спине как бы из сострадания, но до конца жизни будут считать неудачником…

– Комната в какой-нибудь общаге и никакого шанса хоть когда-нибудь выучиться на что-то стоящее…

– И длинные годы у них на посылках, как это было всегда…

– Нет! Не для того я столько лет рвался сюда, а затем здесь горбатился, чтобы это оказалось просто сном на семь лет жизни. Майк! Надо рвать отсюда!

– Что? Нас и так скоро выгонят.

– Нет, – Стэнли снова свесился сверху, – с этой планеты.

– Куда? Как?

– Слушай, на Калгаре штурманов обучают за два года, если подсобить нашими справками, может на лапу дать где-то, то за полгода можно оказаться у штурвала.

– Бред это всё. Даже если… какая разница! У нас денег не хватит. У нас нет билетов, нет возможности даже добраться куда-нибудь. К тому же… кто знает что там творится на этом Калгаре, я из всего курса политики запомнил, что где-то в космосе даже в рабство продать могут!

– А если подработать?

– Не шути, – перебил Майк, – здесь на билеты и обучение никогда не заработаешь.

– Не здесь.

– В космос нам всё равно не выбраться.

– Но Петер же выбрался…

– У него был диплом!

– Пути всегда есть. Ладно, не будем ссорится. Пойдём поедим, покрутим академию до конца. – Стэнли соскочил с койки.

– Боже, у тебя есть план.

– Конечно. Во всяком случае, тебе от него не отвертеться, так как у тебя нет никаких идей.

Весь день Стэнли не вылезал из комнаты отдыха на их этаже. Там он засел в самом дальнем уголке за компьютерным терминалом и отрывался только ради очередной чашки кофе. Майк чувствуя неладное сразу заявил, когда тот вернулся поздно ночью:

– Прежде чем мы куда-нибудь сунемся, я хочу знать, чем рискую.

Впервые за последнюю неделю по лицу Стэнли скользнула улыбка:

– Ничем. Ты в городе был?

– Ага. Мало того, что там и раньше от скуки выть хотелось, так теперь на меня пялятся, как на прокажённого. Думал в бильярд, что ли сыграть, так там постоянные шуточки за спиной, а младшие курсы всё что-то спрашивают, интересуются. Никого из нашего потока. Не знаю, первый раз такое одиночество.

– Вот-вот. А ты меня ещё спрашиваешь. Что здесь терять! Посмотри в свой шкафчик, всё своё имущество ты унесёшь на себе. Кстати, смотри, что мне ещё дали, они не стали ждать даже недели.

Майк взял у Стэнли бумагу, на которой чёрным по белому было написано:

Уведомляем вас, Станислав Полок и Михаэль Бренко, что согласно приказа №467 вы больше не являетесь слушателями академии и поэтому должны в течение суток освободить занимаемые помещения. По прибытии в Кальвин-сити вы имеете право обратиться в городской центр занятости и расселения.

Секретариат.

– Впрочем, ничего не меняется, просто времени на раздумья меньше. Завтра будет великий день.

– Знаешь, почему-то, когда я об этом думаю, мне вспоминается наше последнее приключение, когда пришлось спускаться с четвёртого этажа по балконам.

– Не бойся, если мы и приподнимемся над землёй то, только имея два четыреста сороковых за спиной.

– Вот этого я и боюсь.

– Давай спать.

– Майк. Стэнли. Вы как? – лицо Андрея выглядело немного виноватым.

– Привет!

– Нормально, – сухо ответил Стэнли.

– Куда вы собираетесь после завершения… всех дел?

– Завтра подумаем, – ответил Майк и улыбнулся, – во всяком случае завтра заканчивается наша прописка здесь.

– Вот поэтому я собственно и звоню. Слушайте, я тут подумал… точнее все мы… мы вспомнили, что вы никогда не ездили на каникулы домой. Если хотите, можете пожить у нас. Всё равно месяц-другой будет затишье, все будут сидеть по домам, да ездить друг к другу в гости по вечеринам…

– Нет. – Резко сказал Стэнли. – Конечно спасибо за предложение, Рон, но у нас сейчас хватает дел.

– Да брось, Стэнли, какие могут быть дела?! Неужто ты думаешь, что нам легко. Конечно, мы не на вашем месте, но всё равно, это же плевок на всю нашу роту! Кто угодно мог оказаться там, у подножья стены. Послушайте, – лицо Андрея заполонило весь экран, скрыв комнату за его спиной на заднем плане, – это ещё не конец. Всегда можно что-нибудь сделать. Форна обещал подобрать адвокатов посерьёзней, у его отца хорошие связи. Встречный иск, апелляция – существует много путей. – Андрей оглянулся и продолжил. – Слушайте, не дурите и приезжайте ко мне, через неделю подъедут ещё несколько товарищей… всё будет хорошо.

– Спасибо, Рон, но…

– Спасибо, – перебил Майка Стэнли, – и не считай, что кто-то в чём-то виноват. Помнишь, что сказал наш первый командир: проблемы не у тех кто нарушает правила, а у тех, кто попадается. Мы ценим все, что вы для нас делаете, но об этом мы будем думать завтра.

– Ну, тогда, пока… – несчастней Андрея они ещё не видели.

Тени быстро бежали по земле, будто старались подогнать их. Увитые плющом стены серо-зелёных зданий академии свидетельствовали не об одной сотне лет обучения, тысячах выпускников и тысячах отверженных. Вот так многие стояли со своими вещмешками и, хотя жизнь для них уже резко повернула в сторону, только в этот момент в сознании начинал рушиться привычный мир. До того как выходишь на дорогу с пониманием, что уже не вернёшься, надежда ещё живёт. Но ещё никто не возвращался, а место обыденной жизни в голове и сердце постепенно заполняла пустота. Тем более, когда неизвестно, куда идти.

– Ну и… куда? – Майк даже взмахнул рукой, демонстрируя полную неопределённость в своей судьбе.

– В банк. – Стэнли взвалил тюк на спину и бодро пошёл через шоссе в город.

У банкомата они полностью обналичили свои карточки, причём образовалась довольно значительная сумма, ведь они, в самом деле, не ездили никуда дальше Кальвина, а в Илане их тратить было практически негде.

Длинная серебристо-зелёная змея поезда втянулась в туннель и, взъерошив их волосы воздушной волной, исчезла из поля зрения. Майк бросил мешок на перрон и повернулся к Стэнли, который в последний момент удержал его от посадки.

– Не понял?! И куда же мы едем?

– Здесь только два пути. В Кальвин мы всегда успеем.

– А в порту что нам делать? Мы уже обсуждали, нам не хватит денег на билеты.

– Поговорим с Петером, их корабль стартует только через два дня, значит, таможни у них ещё нет.

– И что ты думаешь, он нам скажет? И вообще с чем мы к нему заявимся? Стэнли, какого чёрта ты задумал?

В соседнем туннеле раздался гудок и с другой стороны перрона появился поезд.

– Пошли.

Они вошли в вагон и пробили билеты. Майк уже давно смирился с вывертами характера Стэнли. Тот если уж задумал какой-нибудь план, то предпочитал не распространяться о нём, а соучастников информировал по минимуму. Но в этот раз дело не касалось самовольной вечеринки или организации подтасовок на экзаменах, Майку даже думать не хотелось, куда заведёт фантазия Стэнли.

– Послушай, – начал Стэнли, когда они уселись в купе, – всегда есть некая возможность выбраться из той кучи, в которую угодишь. Но я ненавижу скоропалительных выводов, нужно максимально всё держать под контролем. Я только хочу задать Петеру пару вопросов.

– Но…

– Я не знаю, что он скажет! Ты это хочешь услышать? Слушай, один момент: вспомни, я когда-нибудь тебя подводил? Не эти все истории, в которые мы постоянно втравливали друг друга и наказанием был штраф или просто взыскание. Я говорю про реальные проблемы, я когда-нибудь тебя подводил? Или кого-то из нашей компании? Когда придёт время для серьёзного решения, то я сразу тебе расскажу о своих мыслях. Доверься мне…

– Это, конечно, всё просто отлично, что ты говоришь, но хотелось бы больше ясности.

– Даю слово, как только выйдем от Петера, чётко разберёмся в дальнейших планах. Кстати, у нас всегда есть запасной вариант: каникулы у Рона. Ну, как? Ништяк?

– Ладно. Но я всегда чувствую, когда начинаются проблемы… – поезд тронулся и стал плавно набирать скорость. Майк не продолжил говорить дальше, так как мысль граничила с явным недоверием, а Стэнли, Рон и ещё несколько человек точно никогда не подводили его. Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку дивана и принялся наблюдать за вьющейся речкой. Мрачные мысли набегали на него как темнота мелькавших туннелей. Стэнли тоже ничего не сказал за всё время поездки, только достал свою записную книжку, самую большую и единственную по-настоящему ценную вещь в своём багаже, и принялся выправлять в ней данные, которые закачал за последний день.

У Майка от предчувствия даже выступил пот на лбу.

В порт так просто пройти нельзя. Им потребовалось полчаса на поиск нужного терминала. Наконец, администратор связала их со «Звездой Белема». Вахтенный помощник несколько минут пытался выяснить, кто они и что хотят, но сильный акцент, перемежающийся с фришскими словами не позволял поддержать разговор. В итоге у экрана появился Петер. Если он и удивился, то виду не показал, а пару секунд спустя администратор выписывала им пропуска.

Дождавшись внутреннего портового метро, Стэнли и Майк проехали в пассажирском вагоне до середины главной артерии, там они вышли и по боковому туннелю ещё полчаса добирались до нужного дока. После полутёмных подземелий, изредка прерывавшихся расщелинами с узкими полосками неба наверху, оказалось очень приятно подняться на поверхность, но сильный ветер, вечно дующий над этим плато, не позволял долго наслаждаться открывшимся видом.

До самого горизонта во все стороны тянулась серо-рыжая равнина под сияющим белым небом. Солнце в лёгкой дымке облаков старалось во всю, но тепло его лучей не задерживалось на куртках парней. Если бы они имели возможность приподняться над этой пустошью, то гладкое поле сразу бы покрылось ямами терминалов и доков. Густая сеть подъездных путей и широких прямых взлётных полос превратила бы плоскогорье в настоящий кроссворд. А так, с поверхности, поле казалось ровным и бесконечным. Кое-где возвышались одинокие корабли, будто скалы или башни заброшенного города. Отсюда небоскрёбы диспетчеров казались серыми иглами на границе реальности.

Окинув взглядом всю местность, бывшие курсанты повернулись спиной к порту и принялись оглядывать док №17—36, как значилось в их пропусках. Широкий круглый котлован с крутыми оранжево-коричневыми стенами был размером с два футбольных поля. Стоя на вершине края, Стэнли с Майком находились метрах в двенадцати над дном – настоящей гранитной плитой. Сходство со спортивной площадкой добавляли широкие ворота напротив друг друга. Подъездной путь шёл по спирали вдоль ближней стены сверху вниз от одних ворот до других, так что ворота были ничем другим как отводными каналами для мощной тяги корабля. Сам корабль находился почти в центре площадки, чуть ближе к дальней стене. Уже то, что он находился в этой яме, говорило о вертикальном взлёте, что в свою очередь вынуждало принять корабль стройные обводы. Хотя относительно большие борта и широко раскинувшиеся стабилизаторы выдавали торговца, вершина корабля, скрывающаяся где-то на стометровой высоте, внушала уважение. Под стать окружавшей местности в корабле преобладал коричневый цвет с серыми прожилками внизу – грузовой части и чёрными вверху. Слева от корабля прогуливалось три человека.

Стэнли с Майком вновь взвалили свои мешки на спину и пошли по транспортному спуску, громада корабля постепенно заслонила полнеба. На дне котловины сразу возникло чувство зажатости между круглым бортом судна и стенкой дока, зато здесь было очень спокойно и тепло. Лёгкое шипение раздалось у них над головами, наверху прямо под маленькими крылышками аэростабилизаторов образовалось большое облако пара.

– Высоко у них движки. – Заметил Майк.

В самом деле, чёрные провалы дюз располагались очень высоко от земли. Как у большинства кораблей подобной конструкции главного центрального двигателя здесь не было. В самом низу находился главный шлюз, а корабль пронизывала шахта транспортного лифта. Обойдя опору, они подошли к шлюзу, где их уже ждал Петер. Пока Стэнли и Майк обменивались с Петером рукопожатиями, один человек из гулявшей троицы помахал им рукой, вторая была привязана к телу. Узнав Кишана, они помахали ему в ответ, а затем поднялись вслед за Петером в пассажирский шлюз. В отличие от транспортного с другой стороны, здесь надо было подняться по узкой лесенке.

– Нам не надо переговорить с начальством? – спросил Майк, когда они поднимались в лифте.

– Я уже всё утряс.

Дверь отъехала в сторону, и они вышли в кольцевой коридор. Разминувшись только с одним человеком по пути, они добрались до каюты Петера. Четыре койки (две верхних прижаты к стене), узкие шкафчики, маленький столик: ясно было, что разговоры здесь можно вести только при сильном желании уединиться. Кинув мешки на койку, которую им указал Петер, они снова вышли в коридор.

– Ну-с, что вы хотите? – Спросил Петер, когда закрыл дверь в каюту. – Я, конечно, помню, что обещал показать корабль, но, я думаю, вряд ли бы вы стали забираться столь далеко ради простой экскурсии. Тем более, что я наслышан о ваших проблемах с руководством.

Майк также как и Петер с интересом стал смотреть на Стэнли, ожидая, что тот скажет.

– Корабль всегда интересно посмотреть, особенно когда времени навалом, а идти в принципе некуда. Вообще нам надо поговорить и желательно без лишних ушей.

Петер почесал подбородок.

– Кают-компания, столовая, там сейчас точно кто-нибудь есть. Спустимся в инженерный отсек, там самые большие открытые пространства на судне. Заодно и корабль посмотрите.

Смотреть было на что. Двигательный отсек представлял собой кольцевой коридор в самой середине корабля. Внутренняя сторона была увита кабелями и щитами с рядами приборов. В одном месте в стеклянном коконе располагался местный пульт управления для двух человек. Коридор разделялся на секции тяжёлыми, устойчивыми к всевозможным нагрузкам и температурам, шлюзовыми люками. В каждой секции в середине внешней стены выделялась пузатым куполом верхушка двигателя, сверху на которую опиралась мощная несущая килевая балка, обнимавшая двигатель со всех сторон. Ослепительная белизна стен, внешних оболочек двигателя сильно сдабривалась многочисленными магистралями по всем поверхностям, надписями и регистрирующими устройствами. Стенные панели были словно вывернуты наизнанку: кабеля шли исключительно снаружи. Две маленьких шахты по бокам каждого из шести двигателей позволяли обслуживать их по всей длине, чуть ли не до самых дюз.

– Чисто тут у вас. – Одобрительно оценил Майк.

– Ну, это не характерно фриштийскому кораблю. – Ответил Петер. – У нас просто главный механик фимидианец, вот он и строит всю инженерную службу. Впрочем, нам же спокойнее, движки всегда в идеальном состоянии. В командной рубке гораздо больший беспорядок. А вот здесь, я в основном и провожу время в течение полёта.

В соседней секции «В» расположилась мини-рубка. Защитное стекло оказалось на проверку толщиной сантиметров семь, а сверху над креслами операторов располагались сдвижные панели со стандартными знаками скафандров на них. Петер уселся в дальнее кресло и легонько провёл рукой по ряду кнопок, похоже, он уже сжился со всем кораблём. Мерное гудение работающих палубой выше электрогенераторов действовало умиротворяюще. Стэнли занял второе кресло, а Майк расположился во входном проёме.

– Знаешь, – Стэнли не стал ходить вокруг да около, – мы к тебе пришли главным образом по одной причине. Так или иначе, у тебя тоже не всё сошлось со всеми этими правилами. У нас прямо-таки ситуация гораздо хуже, нам даже не дали дипломов.

– Отчислили всё-таки? – перебил Петер. – Не смогли утрясти?

– Нет. Судя по тому, что адвокат знает больше, чем комендант, нам нужны связи хотя бы на уровне министерства. Нашу судьбу решали наверху. – Стэнли на минуту замолчал, обдумывая следующие слова. – Что я хочу сказать. Я тебя не прошу вытащить нас или как-то иначе помочь, нам нужна только информация. Ты же не мгновенно решил переметнуться на этот корабль, наверно, несколько месяцев раздумывал над разными возможностями. Вот я тебя и спрашиваю: нельзя ли каким-нибудь образом устроиться на работу во флот, исходя из нашего положения? Всё что нужно – это обрисовать с какими проблемами мы столкнёмся в разных местах.

На этот раз Петер долго чесал свой подбородок, теребя щетину недельной давности.

– Нелёгкую задачку вы мне задали. – Наконец, вымолвил он. – Хотя у вас проблемы серьёзнее моих. Ну, ладно. Я, честно говоря, хотел бы вам помочь, так как меня до сих пор тошнит от местного поклонения закону, и, пожалуй, совет – это меньшее, что я могу сделать.

Петер устроился поудобнее и, на секунду прикрыв глаза для воскресения воспоминаний, начал:

– Ну, сначала надо сказать, что здесь вам ловить нечего. Мало того, что без удостоверений об окончании вас здесь к терминалам и на выстрел не подпустят, так и переучиться вы сможете только за собственные кровные, ведь вы ушли не по собственному желанию. Единственная возможность работать в порту: рабочим, грузчиком. Но зачем? Перспектив никаких.

– С другой стороны хороший и реально закончивший обучение специалист всегда будет востребован. Особенно если обучение производилось на этой планете: здесь учат как следует, а практика самая большая в секторе. У вас ведь по нескольку десятков часов лёта?

– Пять месяцев в космосе, не менее сорока четырёх часов непосредственного пилотажа. Хотя реально даже больше. Два плюс два взлёт и посадка.

– Вот видишь. На многих планетах вся подготовка – это месяц орбитальных полётов, а взлёты и посадки только на тренажёрах. Обычно везде такая политика, выпускников всё равно никто не допустит за штурвал, а учиться они будут непосредственно работая. Пожалуй, на Фрише и других соседних более-менее крупных центрах вас бы взяли сразу на корабль, но опять же вы без диплома. Знаете, на Фриштитисе есть специальные квалификационные курсы при нескольких училищах. Ну, для переучивания экипажей на другие корабли, повышения должностных лиц и тому подобного. В принципе, подобные вещи есть везде, и там есть, но… опять же без дипломов… Наверно, вполне возможно. – Петер улыбнулся, – Для местных это бы не составило труда, нужно только связи знать. Ну, к кому обратиться, кого подмаслить, в таком случае и справок о полном курсе хватило бы.

– Но, небось, стоит кучу денег, да и надо умудриться найти такого коррумпированного чиновника.

– Нет, Майк, Фриш – это не Фимиде. Конечно, они тоже полноправные члены Лиги, а галактические стандарты обязывают, но всё равно там такие вещи обходятся гораздо легче. Вот, к примеру, наш капитан: когда он хочет заключить нужную ему сделку, то он всегда приглашает клиента в один из шикарных ресторанов. Приятная беседа, непринуждённая обстановка с представителями экипажа, я один раз присутствовал при такой встрече – все становятся мягче и сговорчивей. Но только не здесь. Упаси Бог, пригласить госчиновника на ужин! Через день будешь сидеть в камере с обвинением в подкупе! Это не проблема, но деньги нужны.

– Ну, это понятно. Были бы средства мы бы и здесь отмылись, а точнее просто не попались бы. – Вставил Майк.

– Сколько? – Стэнли предпочитал прояснять ситуацию до конца.

– На самом деле не много. Пару ужинов, небольшой презент. Главное говорить гладко. И, в конце концов, можно договориться о первом найме.

– О чём?

– Ну, здесь такая вещь не используется, а на Фрише довольно частое явление. Можно подписать чуть ли ни официальный контракт: некий человек тебе предлагает работу на каком-нибудь корабле и, если вас устраивает, то пару первых месяцев ты будешь работать ему в карман. Очень удобно, а в вашем случае здесь можно было бы включить и обучение на курсах и покрытие затрат на оформление местных документов. Но не в этом проблема.

– А в чём же тогда? – на лице Майка уже было появилось довольное выражение, и он начал думать, что Стэнли привёз его сюда, в самом деле, для этого разговора.

– Основные затраты – это билеты до Фриштитиса и проживание. Как минимум пару месяцев пожить там придётся, а, скорее всего и дольше. Я бы оценил это всё… тысячи в три, вряд ли меньше. А у вас сколько?

– Почти тысяча на двоих, – теперь уже Стэнли пристально уставился на выключенный монитор, прокручивая различные планы в голове.

– Не слабо! – с уважением взглянул на них Петер.

– Наверно, потребуется пару лет для того чтобы собрать нужную сумму, учитывая все расходы. – Стэнли вышел из задумчивого состояния, – А там уже будут совсем другие интересы, да и знаний убавится и руки потеряют сноровку… Такой расклад нам не пойдёт. Можно как-то добраться по дешёвке?

Петер сразу понял направленность вопроса:

– Нет, не здесь. Подняться с этой планеты можно тремя способами: работником – обязательно наличие диплома, даже у стюарда; пассажиром – за пределы системы дешевле, чем за восемь сотен не улетишь; и нелегалом. В условиях местных законов последнее обойдётся не дешевле билетов, никто просто рисковать не будет. К тому же знаешь, чего мы здесь два дня ждём? Таможенников. Завтра они, наконец, придут, оформят экипаж, а затем просканируют весь корабль на предмет биологических материалов и тяжёлых металлов. Если всё обойдётся, то послезавтра вылетим. Куда, пока сам не знаю – коммерческая тайна.

– Ладно, а другие планеты?

– Какие другие?

– Не центральные. Периферия, к примеру, или даже независимые.

– Ну-у-у, независимые – это правильное слово, но помнится мы их по-другому называли.

– Дикие. – Майку тоже не понравилась смена направления беседы.

– Ты никогда не думал, почему их так называют? Потому что они либо не могут вступить в Лигу, либо не хотят. И в том и другом случае жизнь у них сильно отличается от нашего понятия «нормальная». В одних мирах правят религиозные фанатики, в других военная диктатура, в третьих, законы такие, что можно и головы лишиться. С ними очень трудно договариваться…

– А Гельветика?

– И на Гельветике в том числе. У независимых не так много кораблей, вряд ли вам найдётся место. А Гельветика слишком гордая, у них летает мало иностранцев. Причём Гельведы – это наиспокойнейшее место среди всей этой шушеры.

– Ладно, ну а просто не центральные системы?

Петер вздохнул.

– Не центральные системы из-за того не являются центрами, что у них экономика слабо развита, а отсюда и отсутствие собственного флота. На Санкт-Викторе, где я пересел, вся космическая инфраструктура – один порт. На большинстве подобных планет население меньше ста миллионов человек – они просто не способны самостоятельно поднять корабль в небо. Максимум купят где-нибудь, а экипаж отправят на стажировку в центр сектора. Единственно, что там можно, так это просто наняться на какой-нибудь корабль, ну прям как я. Но это довольно рискованно, никогда нельзя предугадать с кем столкнешься. Чем меньше планета и удалённей от основных трасс, тем хуже публика крутится в портах. Я, прежде чем о «Звезде Белема» справки не навёл, и не думал приближаться к ней. Ну, а капитаны с подобных кораблей наверняка сразу будут интересоваться: все ли документы в порядке, выяснят о предыдущих местах работы. Прямо скажу, если на борт набирают людей не глядя, значит, людей там точно не ценят, а может и не на работу набирают.

– Ну, ты совсем запугать нас вздумал?!

– Извини, но истории о рабовладельцах и пиратах не просто так гуляют, всегда есть основа. Я лично слышал, как один штурман отзывался о некоторых кораблях, стоявших в соседних доках, и их экипажах, что, скорее всего, они в розыске за бандитизм или ещё хуже.

– Что-то ты нам не радостные перспективы рисуешь.

– Может быть, но вы меня спрашиваете о моём мнении, вот я его и высказываю. Могу дать только один совет.

– И какой же?

– Я бы на вашем месте постарался бы выцепить свои дипломы и всё причитающееся. Уверен, лазейки существуют.

Стэнли покачал головой.

– Для того чтобы просто судиться, надо иметь достаточно денежных средств, а нам надо судиться с министерством. Уж у них адвокаты помощнее будут. К тому же, если копать под академию, то ещё не известно чем может дело закончиться. Компромат на нас, если поискать, всегда найдётся. Ну, спасибо, что поговорили.

Стэнли поднялся, следом за ним и Петер.

– Куда вы теперь?

– А у нас разве есть выбор?

По пути к каютам они встретили Жоао, который насильно направил их в столовую, где они провели ещё пару часов за праздничным обедом. Основную лепту внесли Кишан с Жоао за помощь в «кортолийском деле», как они выразились.

Когда Майк следом за Стэнли поднялся на стену дока, солнце уже клонилось к земле, а площадка перед кораблём лежала в глубокой тени. Равнина покрылась тёмными прожилками, а рыжий цвет перекочевал в небо. Прощание получилось довольно тёплым, так как Кишан и Жоао давно рассказали команде о помощи курсантов, и Стэнли с Майком фигурировали в истории чуть ли не предводителями. Петер же не распространялся об их проблемах больше, чем было известно из судебного процесса. Впрочем, хотя капитан и поблагодарил их лично и пожал им руку, но совершенно не интересовался их дальнейшей судьбой.

Сейчас же они вновь стояли под неутихающим ветром и потоками оранжевых солнечных лучей. Люди внизу забрались в корабль, и вокруг не осталось ни одного человека. Словно путешественники пятивековой давности они прошлись по верхушке скалы и исчезли в недрах космодрома.