Читать книгу Доктор Ахтин. Возвращение - Игорь Поляков - Страница 13

В полночь я возвращаюсь домой. Мертвая луна дает мало света, но мне хватит – тропа сама приведет назад. В правой руке полная корзина грибов, в голове поселилась вязкая и неприятная боль. Чтобы отвлечься от неё, я монотонно говорю слова, ставшие молитвой для меня:

Почти все жители деревни встречают меня, когда я подхожу к дому. Нет только старухи Прасковьи. Впрочем, она очень редко выходит из своего дома, особенно ночью. Когда она умрет, мы, вряд ли заметим это сразу.

Соседи втроем сидят на лавке у дома Ивана. И, как обычно, пьют самогон.

– Ну, вот, слава Богу, и он, – заметив меня, выкрикивает Лида. Она даже не понимает, что почти кричит.

– А мы думали, что ты заблудился в лесу, уже ночь, а тебя всё нет и нет, – говорит Иван, закашлявшись в конце фразы.

– Какой повод сегодня?

Поставив корзину на землю, я смотрю на пьяные лица соседей. В свете луны их лица кажутся мертвенно серыми. Движения рук заторможены. Слова громки и бессмысленны.

– Никакого повода, – качает головой Семен, – мы просто общаемся. Так сказать, интеллектуально проводим время.

– Ну, раз так, то давай, Семен, налей и мне. Интеллектуальное общение – это как раз то, что мне надо.

– Вот это дело.

Булькающий звук льющейся жидкости. И протянутый стакан.

– Ну, выпьем? – они смотрят на меня, в нетерпении сжимая свои стаканы. Им не важно, за что пить, но – они ведь не алкаши какие-то, чтобы пить ради пития. Тот, кто пришел последним, должен что-то сказать.

– За наших родителей, – говорю я, – за папу и маму. Пусть им будет хорошо на том свете.

Выдохнув, я выливаю в горло полный стакан самогона, который горячей струей обжигает пищевод и взрывается в желудке. Пары сивушных масел забивают дыхательные пути. Я не могу вдохнуть, и, закрыв глаза, зажимаю рукой рот.

– На, закуси, – Лида протягивает мне вареную картофелину. И забирает у меня стакан.

Я делаю вдох. И сразу чувствую, что взрывная волна сносит крышу. Торнадо, поднимающий вверх сознание, закручивающий в водоворот стихии, разбивающий на атомы каждую клетку мозга. Набиваю рот вареной картошкой, перебивая мерзкий вкус самогона. Появляется головокружение в голове и слабость в ногах. Расставив ноги для устойчивости, я говорю:

– Это пить нельзя. Смертельный яд, убивающий каждую клетку организма. Если я сегодня ночью умру, то виноваты будете вы.

Дружный и довольный смех моих соседей. Они думают, что я пошутил. Они уверены, что это забавно. И Семен уже снова разливает самогон по стаканам.

Нагнувшись за корзиной, я чуть не падаю. С трудом удержавшись на ногах, выпрямляюсь и иду к своему дому.

Может быть, этой ночью я смогу уснуть. Хотя бы ненадолго. Мне нужен отдых. Так я думаю, когда вхожу в дверь, за которой мыслительный процесс прекращается.

Ночью я просыпаюсь на полу в горнице. Не помню, как здесь оказался. Через порог перешагнул, и – ничего не помню. Левая рука, которая лежала под головой, затекла, и я её не чувствую. Колющая боль возвращающегося тока крови по сосудам мне даже приятна. Медленно перемещаю тело в сидячее положение, придерживая левую руку. От ощущения, что умершая рука оживает, улыбаюсь – возвращение к жизни из полета в вихре торнадо дает мне чувство радости.

Я дома.

И я проспал целых три часа. Раздевшись до пояса, выхожу в ночь. Мне надо смыть боль в голове и пустоту в сознании. Вдохнув прохладу звездного неба и задержав дыхание, я погружаю голову и плечи в бочку с водой. На долгие минуты. Так, чтобы на краю умирания от удушья, почувствовать жажду жизни, которую невозможно утолить.

Отсутствие кислорода здорово прочищает мозги. Дурные и пустые мысли всасываются в венозную кровь и утекают к почкам, чтобы отфильтроваться в мочу и вылиться наружу желтой струей.

Больной мозг в желании получить такую желанную дозу кислорода готов на всё. И даже на то, чтобы принять простую истину.

Жить – это так замечательно.

Вынырнув, я с негромким выкриком вдыхаю воздух. Вода стекает по лицу слезами облегчения. Мне хорошо. Мы с Богиней всё так же идем по зимнему лесу, её теплая рука сжимает мою, и я слышу тихий голос, который звучит у меня в ушах.

Я поднимаю голову, чтобы увидеть её.

Черное бездонное небо с яркими искорками звезд.

Да, конечно, я помню, что она ушла. Надеюсь, что недалеко.

Вернувшись в дом, смотрю на своё отражение в зеркале.

Подмигнув ему, я задаю вопросы:

– Готов ли ты идти дальше? Или хочешь вернуться в зимний лес и сказать Богине, что готов сдаться? Отказаться от служения и предать путь, на который ты однажды встал? Обреченно склонить голову перед обстоятельствами? Сойти с пути и стать тенью?

Мокрое бородатое отражение снисходительно улыбается – уж мы-то с тобой знаем, что эти вопросы бессмысленны. С этого пути уже нельзя уйти, потому что позади бездна, а впереди – прелесть мечты, тишина Тростниковых Полей, и теплая рука Богини, которая идет рядом и говорит с тобой.

И, как обычно, называет тебя твоим именем.