Читать книгу Когда прилетит ворон - Илона Муравске - Страница 8

Меня давно предают. Сначала мама, когда уехала неизвестно куда на какую-то непонятную работу. Потом лучшая подруга Инга, когда начала травлю из-за моего веганства. Затем Сергей, когда бросил меня в парке одну. А теперь вот Йоля, потому что исчезла.

Даже не знаю, кого начать прощать в первую очередь.

Маму?

– Дороже мамы никого нет! – говорила Йоля.

Тогда мы читали «Разноцветную бабочку»4 в книжном клубе.

Каждый из нас по строчке. Получалось, что притча звучала разными голосами. А потом тихонько всхлипывали, чтобы Йоля не видела. Я даже не знаю, как она сама не плакала.

Нас в книжном клубе семеро, и все шмыгали носом, даже Сергей, а Йоля стояла у окна спиной к нам и молчала.

Скажет потом уже, когда появятся Хугин и Мунин:

– А ведь бабочка у Платонова не мечта вовсе.

– А кто? – удивлюсь.

– Предатель.

Я всё думала, что предать – это оттолкнуть. Это выдать, раскрыть, отдать. Оказалось, предать – это бросить.

Заманить и бросить.

Как Сергей.

Сначала мне всё снился тот день. Понедельник. Сразу после выходных.

Я шла и мечтала, как именно в этот понедельник я открою свой шкафчик с учебниками и не найду там записки «Дура, съешь мясо!». А в столовой на длинной перемене никто не тыкнет в лицо сэндвич с тунцом.

Инга не прошипит мне вслед что-то обидное, а Сергей пригласит в парк после занятий.

Сейчас я помню только то, что в тот понедельник я ела траву, которую девочки запихивали мне в рот.

Я помню Ингу, которая стояла и смеялась.

Помню куртку Сергея, которую он забыл на лавочке.

Помню свой рюкзак, который пинали вместо футбольного мяча.

Я помню.

Помню, что уже через неделю бабушка перевела меня на дистанционное обучение в другую школу.

Йоля сказала бы тогда, что я сдалась.

Но тогда я ещё не знала Йолю.

Не знала Йолю настолько, чтобы читать теперь её «Записки о воронах».

Не знала, где её встретить. Не знала, как позвонить, куда ехать, как сказать.

Я ничего не знала.

Четырнадцать – это возраст взрыва.

И взрывается всё сразу, а главное – сердце.

Разрывается на тысячи маленьких сердец, которые кто-то неловкий топчет прямо у тебя на глазах.

А ты плачешь.

Без слёз.

За тот год я научилась плакать без слёз. Беззвучно. Совсем так, как учила Йоля. Так, чтоб не узнали, не услышали. Не сломали ещё больше.