Читать книгу Броневой - Илья Тё - Страница 5

Спустя шестнадцать часов после описанных событий Элена Прекрасная и Петюня Малярийкин сидели у нее на квартире. «Секретной» квартире, как ее называла сама хозяйка. Хатка была милой, небольшой, солнечной, небогато, но уютно обставленной и предназначалась вот для таких необычных встреч, одна из которых имела место в данный момент. Встреча дивы и автомеха. Лена угощала Малярийкина чаем с печенюшками, и от всего этого мозгодробительного несоответствия между кровавой трагедией в «наш-ангаре» и ласковыми солнечными лучами в Лениной квартире у Малярийкина уже начали плыть извилины. Но он держался, стараясь находить песчинки рационального в том сумасшедшем бездонном океане, который омывал его огромными волнами последние шестнадцать часов.

Приехав в Скайбокс в середине ночи, он бросил «муравейку» в каком-то закоулке и бездумно шлялся по центральным кварталам города, не понимая сам, чего хочет. С точки зрения жителя окраины, Скайбокс был более чем интересен. Например, стереовизоры, расположенные прямо на улицах Скайбокса, демонстрировали одиноким прохожим, не спящим в эту полуночную пору в силу бессонницы, лунатизма или приверженности героину, зрелищные схватки «КТО». Среди наиболее красочных и часто повторяющихся сценок преобладали, разумеется, выдающиеся по производимому эффекту ролики с товарищем Шапроном.

Улыбка Шапронова, то и дело расцветавшая на экране, откровенно бесила Малярийкина. Не потому, что она была неоправданна (Шапрон действительно мастерски проводил бои), а потому, что после случившегося в мастерне любые успехи этого урода вызывали острое чувство истинно вселенского неверия в мировую справедливость. Как если бы Малярийкин, словно Моисей, познакомился лично с Господом Богом, но при этом узнал, что тот педофил.

Надо сказать, что в Малярийкине в эти удивительно сложные и долгие часы его удивительно несложной и недолгой жизни боролись противоречивые чувства. С одной стороны, Маляр сознавал, что случившееся – всего лишь один из банальных эпизодов окружающей мерзкой реальности – реальности, подчиненной бандитам-отморозкам, отморозкам-буржуям (типа менеджеров и акционеров ВТЭК), а также всем прочим отморозкам этого отмороженного мира. Ника и Калмыш погибли потому, что в послевоенном Новосибирске людей убивали много и часто, и вот так вышло, что очередными жертвами очередного бандитского беспредела стал именно их (очередной для бандитов) маленький коллектив.

Случившееся и беспределом-то назвать было нельзя. Калмыш реально виновен в убийстве Юнги. И еще более виновен – в том, что повелся на предложение Шапронова, сглупил, не подумал. Это был мощный факт.

Сам же Маляр и Ника – виновны в том, что оказались с Калмышем рядом. В большинстве случаев подобного нежданного залета хватало с лихвой, чтобы стать жертвой бандитского «правосудия». Либо полицейского «правосудия» – которое в целом не имело особых отличий от бандитского.

Еще более отчетливо Маляр понимал, что уж не ему, автомастеру и предпринимателю средней руки, соперничать с монстрами вроде чехов и Шапронова. Результат от подобного противостояния мог быть исключительно один, без всяких инсинуаций и отклонений. Маляр мог либо восторженно ссать от того, что выжил, в то время как его друг и любимая девушка почили, так сказать, мертвым сном. Либо умереть сам. Даже не бросив вызов убийцам, а просто – не спрятавшись от них.

И все же… Бродя по грязным кварталам Скайбокса, Маляр как-то мимодумно купил в сигаретном ночном киоске карту центральных районов Новосибирска, порылся в ней и без труда отыскал довольно знаменитую в нынешнее время резиденцию г-на Шапронова. Чемпиона.

Резиденция Шапронова – впечатляла.

Сей удивительно обширный для одинокого чудака особняк из двадцати комнат и мансарды, к которому Малярийкин подкатил на своей «муравейке» спустя всего полчаса после покупки карты (сам не понимая зачем), раскинулся прямо в центре элитного поселения для «манагеров» ВТЭК и высших чинуш местной власти. Гуляя вокруг найденной по карте точки, Маляр осмотрел глухой металлический забор, окружавший сиротские домики «слуг народа», а также иные пикантные подробности проживания живого божества «КТО». Забор имел в высоту не менее шести метров. Выше забора на проржавелую квадрат-трубу была заботливо намотана егоза. Тут и там сверлили прохожих взглядами коробочки видеокамер. Периметр прерывался двумя пропускными пунктами с домиками охраны. На каждом КП стояли широкие, на две полосы, автомобильные ворота (открывались не ручками, а с кнопки – что говорило о многом, например, о вопиющем отсутствии экономии среди жителей поселка даже в унылое время послевоенного энергетического кризиса) и аккуратные решетчатые калитки для пешеходов.

За всем этим охранным великолепием краснокирпичные башенки коттеджей шпилили небушко гордо и даже с некоторым вызовом окружающему скучному и унизительно-голодранному миру. Это было нормально – сильные и сытые плевать хотели на мнение слабых и голодающих. И хорошо еще, если только плевать.

По той же карте недалеко от гигантской резиденции товарища Шапронова Маляр без труда отыскал и скромную виллу его скромной спутницы монашки Элены.

Особняк Лены понравился Малярийкину больше. Как и домище командора, он занимал приличную площадь, был окружен высоким забором, но выглядел значительно проще. Все-то у нее было не как у бабы! Как большинство частных жилищ в этом районе Скайбокса, особняк производил впечатление своими размерами и простором, но при этом отделку имел крайне небогатую. Серенькую. Простую. Кирпичные стены покрыты декоративными композитными панелями, кровля весело глядит в небо зеленью искусственной черепицы. По сравнению с гигантами-соседями, отделанными мрамором и величественными ионическими колоннами, дизайн Ленкиного особняка – как экстерьера здания, так и ландшафта вокруг – был скорее мужской, чем бабий. Никаких тебе фенечек, финтифлюшек. Широта!

Подумав, Маляр заключил, что именно это нравилось ему в Элене Прекрасной больше, нежели остальное. Именно мужской взгляд на вещи и на мир в целом. Взгляд трезвый, отчасти циничный. Но зато реальный, без всякой там детской фигни. А вот то, что особняк Лены был меньше, чем у Шапронова, объяснялось легко: ведь и уровень «знатности», по местным бандитским меркам, Элена Прекрасная имела скромнее, чем чемпион «КТО».

Глядя на фасад Элениного особняка и пиная носком ботинка валявшиеся вокруг камни, Малярийкин размышлял над удивительными превратностями судьбы, которые познакомили его, нищего автомеха с окраины, с этой удивительной девушкой и привели, почти помимо воли, сюда, в самый центр столицы Сибири. Как это было возможно? Малярийкин не понимал.

Тот факт, что сама Элена Прекрасная посетила три дня назад мастерскую на отшибе Новосибирска, был попросту невозможен. Малярийкин знал из прочитанной на днях прессы, что Элена не везде сопровождала командора Шапронова. Но когда в тот день он отправился на сутки в далекий ремонтный ангар, в никому не нужное многочасовое путешествие, она была с ним. Зачем?

Лично у Малярийкина создавалось впечатление, что у Элены не было специальной причины для посещения. Она просто увязалась за своим спутником. С Маляром и Калмышевым она говорила ни о чем, задавала общие вопросы, смеялась, шутила и очаровывала. Мозг Малярийкина не мог выцепить из памяти ни одной детали, способной выдать возможную цель Элены в день ее приезда. Она приехала просто так. Она сопровождала Шапронова. Ей ничего от них не было нужно. Кроме, возможно, их самих. Да уж, забавные склонности для девушки, которую хочет половина Сибири!

Из той же прессы (электронных сайтов, просмотренных с телефона) Малярийкин знал, что в последнее время популярность Элены неимоверно росла. Ведущая телешоу, глава крупной разрастающейся финансовой компании, в конце концов – просто красивая самка, бывшая топ-модель, со всеми сопутствующими приколами и примочками – поклонниками, обложками глянцевых журналов, фотографиями топлес в Интернете (и неглиже – в плохом Интернете), интервью, благотворительными вечерами, светскими раутами и прочими высококультурными пьянками. Неизменно легкая, стильная, дерзкая, в откровенных нарядах, в сопровождении шлейфа юности и обаяния, она… она приехала к ним в убогую мастерню на окраину города, вылезла (именно вы-лез-ла, а как еще можно выбраться из вездехода вроде «Рыси»?) из шапроновской машины, и сердце двух неразлучных друзей – и Маляра, и Калмышева, но особенно Маляра! – начало биться иначе.

Как именно иначе – вопрос.

Сердце Малярийкина давно и упорно занимала ныне мертвая Ника. Девушка-механик, девушка-соратник, девушка-друг. Сравнивая Нику и Элену Прекрасную (а как всякий мужчина, он все же непроизвольно и без всякой задней мысли детально сравнивал друг с другом женщин, появлявшихся в его жизни), Малярийкин неожиданно находил, что при глубоком аналитическом и предметном сравнении Ника гораздо более привлекательна и красива, нежели Элена Прекрасная. Ника была миловидней, с более правильными чертами лица, с огромными глубокими глазами. Она была чуть ниже ростом, зато с великолепными формами, чудесной большой грудью и при этом необычайно стройная. Элена по сравнению с Никой казалась просто плоской. С более резкими (при внимательном рассмотрении даже не вполне правильными) чертами, с миндалевидными, чуть раскосыми глазами и гипертрофированно длинным ртом. Безусловно, при объективном анализе Элена Нике уступала.

Однако прелесть Элены заключалась в ином. В уровне. В стиле. Маляр мог бы даже сказать – в качестве подачи. Ника носила джинсы и камуфляжную куртку. На голове – бейсболку или вообще какую-нибудь шапочку-петушок, вроде тех, что мог носить в холодную погоду и сам Маляр. Волосы, соответственно, Ника скручивала в узел или хвост. Представить себе в таком виде Элену невозможно! Ее наряды были иконами. Ее волосы – ходячей рекламой чего-то там.

Нику не видел никто, кроме ее непосредственных знакомых. Элену крутили по стереовизору каждый день. И как крутили! Кожа на экране казалась шелковой, ноги – бесконечными, а глаза блистали просто как звезды.

Так что при поверхностном и быстром сравнении Ника проигрывала Элене Прекрасной даже не сто, а тысячу очков. Все это Малярийкина смущало. Смущало прежде всего потому, что Элена была с ним и с Калмышем необъяснимо мила.

То есть почему именно она была мила, как раз легко объяснялось самой Эленой – она преклонялась, по ее словам, перед талантом Калмышева как механика и перед талантом Малярийкина как художника. Но вот ПОЧЕМУ ИМЕННО это происходило, Малярийкин объяснить себе не мог. Однако, перебрав в голове все эпизоды из краткого знакомства с Еленой, Малярийкин сейчас уверился в одном: Элена Прекрасная приехала к ним в тот день просто так. Случайно. А значит, она не была их врагом.

Так же бездумно, как делал в последние часы все остальное, Малярийкин, находясь словно бы в каком-то наваждении, вытащил из кармана телефон и… набрал ее номер. Известный ему после общения в «наш-ангаре». С точки зрения логики, а уж тем более безопасности объяснить это сложно. Однако Маляр в последнее время собственные поступки не анализировал. Так уж сложилось, что после потери Калмышева и Ники никого ближе, чем Элена Прекрасная, у него попросту не осталось. Во всем мире. Ни одного человека.

Зуммер пошел.

* * *

Как догадался Малярийкин, Лена панически боялась Шапронова.

Это было ясно без всяких домыслов и пояснений, ведь Леночка Распрекрасная импонировала не только товарищу Малярийкину. А значит, ублюдку Шапронову следовало свою собственность беречь. Поэтому, коротко переговорив по мобильному и обо всем догадавшись, Лена велела Малярийкину обойти ее дом вокруг. С черного хода выехал неброский автомобиль, приглашающе открылась дверца рядом с водителем. Спустя тридцать минут Малярийкин и новая девушка его мечты сидели в «тайной» квартире, обсуждая будущее и прошлое.

– Вы во многом не правы, осуждая Шапронова в предумышленном убийстве, – заявила Лена, разливая по чашкам кипяток. – Командор неоднократно заявлял о своем желании убрать Юнгу из топ-списка «КТО» даже лично при мне. Возможно, он действительно привлек чехов для решения этого вопроса. Сыграл на увлеченности вашего друга Калмышева деньгами. Однако вряд ли Шапронов рассчитывал, что пострадает девушка Калмышева, Ника. Думаю, более вероятной жертвой должны были стать вы. Так что в некотором смысле Петр, вам повезло. Вы живы.

– Да уж, везение потрясающее, – прокомментировал Маляр вывод собеседницы. – Вот только что мне теперь делать? Наверное, как нормальный человек и мужчина, я должен мстить. Вот только смогу ли? Я никогда никого не убивал. Во всяком случае, по предварительному умыслу, специально. Перестрелки у «наш-ангара» случались часто. Возможно, кто-то из отморозков и ловил от меня пулю брюхом. Даже наверняка. После одной из перестрелок мы с Калмышем нашли за ангаром труп. В грязи. Голова была прострелена из моего обреза. Верхняя часть черепа была просто срезана, как кривым ножом. И внутри головы… внутри головы было пусто. Пыльно и пусто. Знаете, как в кастрюльке, которая долго валялась на улице. Страшное зрелище. И это я его убил. Ну, случайно. Просто стрелял, старался попасть. Я не знал, что убью… А вот так, чтобы специально… пойти и прикончить человека… С другой стороны, такие вещи нельзя оставлять безнаказанными!

– Нельзя.

– К тому же он ваш муж. Ну, спутник, товарищ.

Элена рассмеялась. Смех у нее был звонкий.

– Шапрон мне никто.

– Серьезно?

– Абсолютно. Нет, мы встречаемся с ним, конечно. Но по его собственному, весьма хамскому, заявлению, которое, кстати, он сделал публично, по время интервью, это встречи без обязательств. То, что мы вместе… скорее партнерство. Причем в большей степени деловое, да. Например, со своими знанием и опытом Шапронов помогает мне управляться с «Красными Танками Онлайн». Вы ведь знаете, я ведущая большей части топовых боев. А он хороший источник информации по этой теме. Что же касается меня, то я… тоже кое в чем ему интересна.

– И в чем же?

Элена огладила ноги под колготками, поправила волосы.

– А вот это, Петр, извините, не ваше дело. В общем, если вдруг вы решили, что можете Шапронову отомстить, это ваш личный выбор, и меня он не задевает нисколько. С некоторых пор командор Шапронов для меня действительно никто. И даже значительно меньше.

– То есть вы не против, если я его убью?

– Боже. А вы его убьете?

Малярийкин смутился. Действительно, угроза убийства одного из воротил игровой мафии из уст нищего автомеха звучала убого.

– Не смейтесь. Я попытаюсь его убить.

– Как уже сказала – это ваш вопрос. Я не стану вам помогать в этом деле. Но не стану и препятствовать. У мужчин есть свой путь и свои способы следовать ему. У женщин – свой.

– Спасибо.

– За что?

Малярийкин подумал.

– А вы знаете, все-таки за помощь. Если бы вы не приняли меня сегодня ночью, я бы, пожалуй, прямо с колес, прямо сейчас, полез бы к нему в дом с одной монтировкой или ножом. Не знаю, чем бы это закончилось…

– Ну, это не трудно предугадать. Раз такое дело… Вы вот что, не вздумайте настолько примитивно нападать на Шапронова. Если вы решили убить его – сделайте это умно. Лезть в особняк к Шапрону не то что с монтировкой, но с пулеметом – это чистой воды самоубийство. У него там и особые системы охраны, и сигнализация, и куча телохранителей. А знаете… вот смотрю я на вас и понимаю: вам до него не добраться. Никак. Вы слишком… сырой для таких попыток. Так что либо забудьте, либо…

Она махнула рукой.

Малярийкин помрачнел. Столь низкая оценка его способности отомстить убийце друзей, прозвучавшая из уст красивой девушки, была неприятна.

– Вы сказали «либо», – напомнил он, – «либо» – это что?

Елена помолчала.

– Либо, – произнесла она, наконец, после почти минутной паузы, – либо вам следует убить его официально.

Малярийкин не понял. Он покачал головой.

– Послушайте, я же не полицейский и тем более не тюремный палач. К тому же нет почти никаких доказательств. Я не думаю, что в полиции меня хотя бы выслушают, и потом…

– Да помолчите же наконец! – воскликнула Лена перебивая. – Убить Шапронова официально можно. И на первый взгляд – крайне доступным способом.

Поставив чашку с чаем на стол, она взяла пульт от стереовизора и нажала на кнопку. За спиной Малярийкина вспыхнул монитор. Автомех обернулся. Ниже картинки, транслирующей один из старых танковых чемпионатов, сверкали три яркие буквы. Аббревиатура «КТО».

Это были «Красные Танки Онлайн».

Легально Малярийкин мог замочить Шапронова только там.