Читать книгу Месть ведьмы - Ирина Андреева - Страница 1

Глава 1
Роль жертвенной овцы

Оглавление

Был жаркий душный вечер. Середина августа. Я направлялась домой. Домой я шла не потому, что уже нагулялась или устала, а потому, что строгая мама велела возвращаться ровно в одиннадцать, как будто я маленькая девочка. Конечно, я пыталась выбить разрешение гулять хотя бы до полдвенадцатого, но мама ничего не желала слушать. Она сказала, что меня запросто могут убить или покалечить, поэтому нельзя шататься по улицам в такое позднее время. Я же ответила, что время вовсе не позднее, а детское, что в это время как раз начинается самое гуляние и что меня, в конце концов, может провожать Света, с которой я и гуляю, так как все остальные разъехались кто куда. Машка укатила со своим неугомонным братом в Бердянск к каким-то родственникам, Диана Краснова уехала с родителями на Черное море, Алина пять дней назад улетела в Египет, в общем, это перечисление можно продолжать бесконечно. Только вот я, Ира Чернышева, да моя одноклассница Света Байкова кукуем в родном городе.

Я направлялась домой, злясь на маму, которая все никак не хотела понять, что мне не пять лет, а пятнадцать, и вдруг услышала позади хриплый голос:

– Девочка, милая, постой.

Не знаю, какую милую девочку просили остановиться, но на всякий случай я обернулась. На тротуаре стояла старушка и смущенно мне улыбалась:

– Девочка, я ключи никак не могу найти. В траву вот уронила и не найду, помоги мне, милая, а то сама я и не отыщу их вовсе!

Я подошла к бабушке, села на корточки и принялась шарить в траве. Ключи нашлись почти сразу же. Но, честно говоря, я сперва подумала, что это не бабушкины, так как к связке был прикреплен брелок-черепашка.

– Эти? – показала я находку старушке.

– Да, они самые. Спасибо, милая, выручила, а то б я их до утра проискала.

– Пожалуйста, – ответила я и уже хотела идти, как меня удержали:

– Милая, а не могла бы ты меня проводить, а то я вижу плохо, мне дверь так трудно открыть, все никак не могу нужный ключ подобрать!

Вообще-то я торопилась, так как мама всегда очень нервничает, если я опаздываю, но отказывать пожилому человеку было неудобно. И я, взяв бабушкину сумку, поплелась следом за ней. Старушка шла очень медленно, что ужасно меня раздражало.

Да и сама бабуля выглядела довольно странно. Я бы сказала, она сильно походила на ведьму. Мало того, что у нее были зеленые глаза, бородавка на носу, длинные ногти, покрытые черным лаком, так она и шла, опираясь на клюку с набалдашником в форме черепа. Может, у нее внук вроде Данилки, младшего братца моей подруги Маши, никогда не унывающего мальчика, ум которого так и блещет энергичными идеями? Может, это внук решил сделать бабулю посовременней и украсил ее вещи всякой дребеденью?

Тем временем мы подошли к старой пятиэтажке.

– Нам на последний этаж, милая, – прокряхтела бабушка, заходя в подъезд.

Мы начали подъем. Бабуля то и дело останавливалась передохнуть, со вздохом опираясь на свою необычную палку, а мне ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать рядом.

Наконец мы оказались возле квартиры.

– Желтенький такой ключик, самый маленький, его в верхний замок надо.

Дверь открылась легко. Я прошла в прихожую и поставила старушкины сумки под вешалками. С удивлением я заметила, что зеркало рядом завешено черной бархатной тканью, расшитой желтыми звездами и полумесяцами. Над зеркалом висел чей-то портрет в деревянной рамке. Портрет очень необычный: половина лица была залита черной краской так, что на меня смотрел лишь один зеленый глаз, над которым чернела тоненькая изящная бровь. Еще было видно полподбородка, полрта и полноса с уродливой бородавкой. Я собралась распрощаться и уйти, как вдруг голова моя закружилась, в глазах потемнело, и я без чувств рухнула на пол.

Очнулась я от противного запаха нашатырного спирта. Открыв глаза, увидела, что лежу на диване в довольно большой комнате. Наверное, здесь раньше были две смежные, но стенку убрали, и получилась одна. Рядом сидела старушка.

– Хорошо, что ты пришла в себя, – сказала она. – Я так перепугалась! Вот жара-то что делает!

Я лежала на диване молчаливым бревном и осматривалась. Содержимое комнаты поразило меня. Напротив дивана стоял большой черный платяной шкаф, а справа и слева от него от пола до потолка громоздились ряды полок, заставленных книгами с непонятными названиями. Наверное, книги были старинными. На маленьком круглом столике было собрано множество блестящих баночек, рядом возвышался трельяж, занавешенный бархатной черной тканью с точно таким же рисунком, как в коридоре. На углу зеркала висели бусы из камушков, бисера и ракушек. Окно было наглухо закрыто темными шторами, а под окном стояла самая настоящая прялка. Такую я видела лишь в сказочных фильмах. На большом столе в центре комнаты, покрытом белой скатертью, я заметила парафиновую свечу, блюдце с какими-то иголками, фарфоровый сосуд в окружении непонятных деревянных и металлических предметов… и окровавленный кухонный нож. Вид последнего меня испугал.

– Не бойся, – сказала бабушка, увидев, куда направлен мой взгляд. – Это внучек мой играл, зачем-то ножи краской испачкал.

Я было попыталась подняться, но все тело пронзила такая жуткая боль, что я осталась на месте.

– Полежи смирно еще пять минут, а то ты такая бледная, – велела мне старушка.

– А почему у вас зеркала занавешены? Кто-то умер? – спросила я. Собственный голос показался каким-то глухим и чужим.

– Нет, милая, никто не умер, это внучок играет. Зачем ему это? Во что играет? Не знаю. А ты лежи, лежи. Я за тебя так перепугалась, думала, не очнешься – побегу «Скорую» вызывать.

Хотела бы я посмотреть, как она побежит!

– Ты вот и руку себе поранила, когда упала, – продолжала бабушка.

Я посмотрела на свои руки и увидела, что левое запястье забинтовано.

– Кожу разодрала, теперь болеть будет. Ты лучше повязку не меняй, а то грязь занесешь, еще хуже сделаешь. Ты ее дней шесть носи не снимая, а после ранка уже заживет. – Старушка все что-то бормотала и бормотала, а я то и дело проваливалась в странное забытье.

Домой я пришла в пять минут первого.

– Ирина, и где же ты шлялась? – такими словами встретила меня мама.

– Мамуль, я не хотела опаздывать, – начала я оправдываться.

– Но опоздала! У тебя вечно желаемое не совпадает с действительным!

– Я помогала одной старушке искать ключи. Она их в траву уронила.

– И ты их искала ровно до полуночи?

– Нет, искала я их пять минут, а потом несла той бабушке сумки до дома…

– А дома ты ей обед готовила? Иди спать, пионерка, – съехидничала мама. – Постой, а что у тебя с рукой?

– Поранила, когда упала.

– Обо что ты ее поранила? – сразу заволновалась мама. – Как это не знаешь? А перевязал ее кто? Света? У нее был с собой бинт?

– Нет, бабу… да, Света. Пустяки, там просто царапина.

Хорошо, что наш разговор на этом закончился, потому что во всем теле была такая слабость, что хотелось лечь и уснуть прямо здесь, на полу в прихожей.

Ночью я почувствовала, что меня знобит. Голова раскалывалась, поврежденное запястье горело, все кости ныли. С трудом я встала, отыскала на кухне анальгин и, проглотив его, снова легла в кровать. Промучившись почти всю ночь, под утро я забылась глубоким сном.

Проснулась я в двенадцать дня. Сначала слонялась, как сонная муха, по квартире, пытаясь понять, с чего это вдруг у меня так болят суставы. Потом умылась, позавтракала и решила почитать детектив. Я удобно развалилась на диване в большой комнате и раскрыла книгу. Строчки были словно в тумане. Я отодвинула книгу подальше, и написанное четко и ясно предстало передо мной.

Что это? Мне плохо видно вблизи? Я схватила газету – то же самое. Караул! Каким это образом у меня вдруг резко испортилось зрение, да так, что появилась не близорукость, а дальнозоркость, которая редко бывает у молодых? В раздумье я заходила по комнате. Может, вчера, когда у той бабки в коридоре свалилась, так здорово головой об пол звезданулась? Ох и почему так кости ноют? Чувствую себя просто разбитым корытом. А может, меня сглазили или порчу навели? Я рассмеялась от этой мысли.

Так это было или иначе, но я чувствовала себя старухой. Я села читать в глупой надежде, что вскоре все пройдет, но глаза быстро устали, голова заболела, и, немного полежав, я решила побыть на свежем воздухе. Пошла в коридор, чтобы позвонить Свете и позвать ее гулять, но никак не могла вспомнить номер Байковой. Да что ж такое! Пришлось искать в бардаке своей комнаты записную книжку, на это ушел почти час. Наконец позвонила, но выяснилось, что ее нет дома. Снова послонявшись без толку по квартире, я решила прогуляться одна.

Недоумевая, что же со мной такое, я слонялась по улицам и не заметила, как ноги сами вынесли меня к старой пятиэтажке, где жила колдунья Еремея. Эта женщина была самой настоящей волшебницей, она могла поставить оберег, снять порчу, вернуть любимого и еще много-много чего. С Еремеей мы познакомились в начале лета, когда моя лучшая подруга Машка Никитина по собственной глупости попала в беду. Затем мы еще раз обращались к ней за помощью, когда Света, пытаясь играть в мага, принесла много неприятностей нашим одноклассницам, и в обоих случаях Еремея здорово нам помогла. Так что, испытывая к ней самые теплые чувства, я решила зайти в гости.

Колдунья открыла дверь и удивленно посмотрела на меня.

– Опять набедокурили? – спросила она.

– Нет, – растерялась я.

– Тогда чего пришла? Заболела?

– Ну, можно и так сказать, – кивнула я, и меня пустили внутрь.

Еремея провела меня в светлую маленькую комнату, где стояли небольшой диванчик, стеклянные шкафы, полные каких-то баночек и коробочек, письменный стол с лампой, похожий на мой, и кресло-качалка.

– Что с тобой?

– Что-то у меня кости ноют, суставы болят…

– Понятно, продуло, – перебила Еремея, направляясь к шкафам.

– И еще зрение у меня испортилось…

– Это сейчас у всех, – вздохнула колдунья. – Много смотрите телевизор, много сидите за компьютером и прочее, и прочее…

Я согласно закивала. Еремея достала из одного стеклянного шкафа белую баночку, коробочку из другого и небольшой пузырек из третьего.

– Значит, вот этим, – показала она на баночку, – будешь мазать поясницу. Вот это будешь закапывать в глаза на ночь, а чайную ложку этих вот трав, – узкая кисть с длинными пальцами коснулась коробочки, – заваривай на стакан воды и пей по утрам. Ясно? С рукой-то у тебя что?

– Поранила.

– Показывай. Хоть обработаю нормально, заживет быстрее. – Еремея начала разматывать бинт, и я увидела, что на моем запястье полоской выступает коричневая корочка, которая появляется на месте заживших царапин, а над и под ней выжжено по три креста.

– Что это? – ужаснулась я.

Колдунья молчала и внимательно разглядывала мою руку.

– Кто тебе накладывал повязку? – строго спросила она.

– Бабушка.

– Какая бабушка?

– На улице… попросила ключи найти, потом до дома проводить, там я упала в обморок… У нее на столе нож был! – испуганно лепетала я. – Из меня сделали какого-то жертвенного барана? – И я принялась пересказывать всю эту историю.

Еремея покачала головой:

– Не бабушка это была, а ведьма, которая к шабашу готовится. Она наложила заклятие на твою кровь и теперь тянет из тебя молодость.

Я хлопала глазами и не знала, как сейчас лучше поступить: заплакать от страха или от жалости к себе, такой несчастной, опять попавшей в историю?

– И что мне теперь делать? – спросила я у знахарки, так и не определившись с выбором.

– Пойдем.

Через темный узкий коридор мы прошли в ванную. Еремея заткнула ванну пробкой, включила воду и опустила в нее термометр.

– На, – она протянула мне исписанный листок. – Читай, пока я тебя не остановлю.

Я начала читать. В тексте говорилось о том, что вода не позволит черпать силы, отбирать энергию, старить молодого и молодить старого.

Еремея уходила, возвращалась, сыпала в воду какие-то порошки, что-то шептала, смотрела на термометр, выходила, снова приходила, опять шептала…

– Все, – сказала она и выключила воду. Колдунья засучила рукава платья и, опустив руки по локоть в воду, начала тянуть нараспев что-то на латыни. Затем вылила в ванну содержимое принесенного заранее сосуда. Вода тут же вспенилась, забурлила пузырями и стала ярко-красного цвета. – Теперь вымойся.

Я с опаской покосилась на кровавую жидкость. Кто знает, какие химические реактивы тут намешаны? Погружусь в эту ядовитую влагу и вылезу совсем без кожи, а на фига мне это надо?

– Это… а может… э-э… так пройдет все, само… – неуверенно начала я. – Меня в принципе все устраивает. Я куплю себе крем от морщин, очки для зрения…

Еремея рассмеялась.

– Не бойся, эта ванна совершенно безопасна. Как только заберешься, переверни песочные часы и, когда весь песок пересыплется, тут же вылезай. Голову вымой хорошенько.

Я погрузилась в красноватую жидкость, запястье сразу начало неприятно покалывать. Наверное, так и должно быть. Я набрала в грудь побольше воздуха и с головой ушла под воду. Вынырнула, мокрые волосы тут же прилипли к плечам и шее. Снова набрала воздуха, снова нырнула. По телу растеклось приятное тепло. Суставы, которые раньше ныли и скрипели, вмиг успокоились, словно кто-то завязал им рот.

Просто сидеть в ванне было ужасно скучно, а песок в оставленных Еремеей часах пересыпался слишком уж медленно. От нечего делать я стала смотреть, как падают мелкие песчинки, пока у меня не закружилась голова. Стеклянный корпус часов начал расплываться, песчинки полетели куда-то в разные стороны, а некоторые прямо мне в лицо. Колючими брызгами они ударяли в нос, рот и щеки, оставляя на коже маленькие точечки, точечки растекались по телу и превращались в большие уродливые черные пятна.

– А-а! Что это? Что происходит? – захотелось крикнуть мне, но во всем теле была такая слабость, что я не могла произнести ни слова.

Я снова взглянула на часы и увидела чье-то лицо, плывущее мне навстречу из глубины тумана и дымки. Казалось, лицо словно опутано черными водорослями. Оно придвигалось все ближе и ближе, и стало ясно, что это вовсе не водоросли, а какая-то огромная черная клякса, пятно краски, залившее ровно половину лица… Да я же видела его! Это портрет из ведьминой прихожей! – подумала я, и в ту же секунду лицо на портрете открыло видимую половину рта, да так широко, будто готовилось меня проглотить.

– А-а-а! – закричала я и проснулась.

Я лежала, свесившись с бортика ванны, рядом на столике стояли часы, в которых как раз пересыпались последние песчинки.

Приснится же такая ерунда!

Вода в ванне уже остыла, мне было неуютно и холодно. Перед глазами вновь возник образ того лица, и сердце защемило неясной тревогой…

Ох, бедовая моя голова, попала же я в историю!

Вернувшись в комнату, я застала Еремею за странным занятием: она держала в руке перстень и водила им вокруг большой зажженной свечи, то и дело «надевая» кольцо на пламя.

– А что это вы такое сделали? – спросила я, когда та закончила.

– Это оберег для тебя. Надень его на безымянный палец правой руки, – и колдунья протянула мне перстень с изображением распятья. – Не снимай до тех пор, пока не пройдет полнолуние. Ты вот сейчас искупалась, и все, что ведьма успела забрать, к тебе вернулось. Не веришь? Давай прочти какой-нибудь текст.

Недолго думая, я прочла надпись над одной из коробочек со стола Еремеи:

– «Перетертые корешки одуванчика».

– Ну, и? – вопросительно посмотрела на меня колдунья.

Я вновь хорошо вижу вблизи! Эта, как ее там, дальноногость, исчезла без малейшего следа.

– Здорово! – обрадовалась я. – Спасибо! Спасибо! Спасибо! – и взяла оберег. На вид это было самое обыкновенное медное колечко. – Ой, но оно мне велико! – вопросительно подняла я глаза на Еремею, и в тот же миг почувствовала, что кольцо плотно сидит на моем пальце. Чудеса, да и только – кольцо само уменьшилось в размере.

– Ведьма, когда поймет, что ее план нарушен, будет страшно злиться, а этот перстень ей не позволит причинить тебе вред. Поняла? Не снимай его ни в коем случае, пока не пройдет первый день полнолуния.

– А что будет в первый день полнолуния? – спросила я.

– Именно в этот день, а вернее, в эту ночь у ведьм будет шабаш.

– А разве ведьмы до сих пор летают на шабаши? И вы тоже полетите?

– Ты, наверное, думаешь, что знахарь и ведьма – это одно и то же? – смеясь спросила Еремея. – Нет, Ира, я – потомственная целительница, у нас дар вылечивать, ставить обереги, соединять разрушенные семьи передается из поколения в поколение по женской линии. А ведьмы… Они тоже обучены всяким колдовским премудростям, но используют силу только для себя, любят подшутить зло над кем-то, напакостить. Они любят хвастаться друг перед другом, ценят красоту, молодые девичьи краски… Скоро шабаш, и у каждой теперь главная задача – омолодиться, выглядеть как можно лучше и привлекательней. Ты вот у той старушки дома прялку не заметила?

– Да, – кивнула я, смотря на знахарку во все глаза и слушая во все уши.

– Так вот, прялка эта не для того, чтоб пряжу прясть, а для того, чтоб силы из тебя черпать. Она вечером у окна сядет, начнет песенку петь – заклинание колдовское, тянет нитку, а по этой ниточке вся молодость из тебя к ней и уходит.

– А если… если я сниму случайно колечко, то что будет? – робко спросила я, и глаза Еремеи тотчас стали строгими и суровыми. – Ну, мало ли, вдруг… я из интереса, просто так спрашиваю.

– Если ты снимешь перстень, то останешься беззащитна, и ведьма тут же этим воспользуется. Посмотри на следы на запястье: ей нужна была твоя кровь. И для того, чтобы возобновить колдовство, тоже понадобится хотя бы капелька. Она будет стараться снова заманить тебя к себе и поранить руку.

– Ну, уж этого не случится! – уверенно сказала я. – Чтоб я еще раз подошла к ее дому? Да никогда и ни за что! Больше я в роли жертвенной овцы, то есть ягненка, не буду! Пусть только попробует подойти ко мне, я сразу перейду на другую сторону улицы.

– Ты не знаешь ведьм, они очень хитры, – покачала головой Еремея. – Я бы посоветовала тебе держать ухо востро. До шабаша три дня, и лучшим вариантом было бы вообще не выходить все это время из дома. Если ведьме удастся возобновить свое колдовство, то никакие ванны уже не помогут, вернуть отнятые силы ты сможешь, только добыв в ночь шабаша ее кровь. Ее кровь должна коснуться твоей кожи, иначе ты навсегда останешься старухой, и я ничем не смогу тебе помочь. Если у тебя получится – вся свора ведьм сразу бросится в погоню. Сумеешь в город от них удрать – считай, победила, а если догонят, то высосут всю энергию из тебя, все силы, все соки и между собой поделят.

Я поежилась. Да, перспективка непривлекательная. Что, если эта карга-ведьма сможет добраться до меня? Ой-ой-ой! В сердце снова защемила тревога. На мгновенье мне стало так жутко, что предметы вновь поплыли перед глазами и откуда-то из глубины комнаты на меня надвинулось уже знакомое лицо.

– Что с тобой? – вздрогнула я от прикосновения рук знахарки. – Тебе плохо?

– Мне вдруг показалось…

И я рассказала Еремее про свой сон в ванной.

– Что ж, та ведьма уже поняла, что колдовство ее было напрасно, и начала на тебя охоту. Лицо с портрета – ее лицо. Но только не старое, как сейчас, а молодое, такой она себя хочет видеть. На портрете видна лишь половина изображения потому, что пока у нее есть только желание, цель. Но если ее желание осуществится и ведьме удастся вытянуть из тебя силы, то черная краска, застилающая часть лица, исчезнет.

– Ясно, – вздохнула я. – В самом деле, побуду лучше дома, раз так рискую стать донором молодости.

– Знаешь что, – призадумалась знахарка, – я дам тебе на всякий случай еще вот это. – Еремея встала из-за стола, подошла к одному из шкафов и протянула мне большой стеклянный флакон, заполненный бордовой жидкостью. – Ты можешь плохо себя почувствовать, ведь ведьма будет читать заклинания, чтобы все для себя поправить. Это поможет избавиться от недомогания. Наполни ванну водой, налей в нее три столовые ложки этой жидкости и окунись. Тебе все понятно? Учти, завтра я уезжаю в монастырь на моление, и если что-нибудь случится, ничем не смогу тебе помочь.

– Да-да, я все поняла, – закивала я. – Только вот знать бы еще, где этот шабаш проходит! На Лысой горе какой-нибудь? Куда мне в случае чего являться?

– На озеро за кладбищем. Его еще называют Пустым, потому что рыба там не водится.

– У нашего озера за кладбищем проходят ведьмовские посиделки! – раскрыла рот я. – Ну и ну! Кому рассказать – не поверят!

– Это скорее не посиделки, а потанцульки и покривлялки. Собираются человек двадцать-тридцать вертихвосток и давай прыгать у кострища и хвастать, кто кому сколько гадостей сделал и каких именно, да секреты красоты друг у друга выпытывать. Шабаш начинается в два часа ночи, а в три все уже потихоньку расходятся. Вот так, из желания один часик побыть молодой и красивой, они могут извести человека! Так что, Ирина, я тебе еще раз повторяю – будь очень внимательна и осторожна, иначе придется тебе обратно свои годки возвращать!

Месть ведьмы

Подняться наверх