Читать книгу Королевская кровь. Огненный путь - Ирина Котова - Страница 6

Глава 5

Оглавление

В воздушном дворце Белого Целителя цвели подснежники и носились туда-сюда хитрые змейки-ветерки. Стоял посреди пахнущего ранней весной зала с высокими арками вместо стен огромный стол, сотканный изо льда и туманных вихрей, и в мягких травяных креслах сидели четыре бога, пили вино из березового сока. Праздновали.

– Хороша свадьба, – довольно проговорил Белый, поглядывая вниз – туда, где крутились под их ногами и громыхали грозы. – Крепко силой напоила моего сына твоя дочь, Иоанн. По нраву ли тебе сейчас жених, брат?

– Ничего не скажу, – прогрохотал Красный Воин ворчливо, – неплох. Однако и третья была бы ему впору.

Белый тонко улыбнулся и промолчал. Но заговорил изящный Ши, любуясь вязью на драгоценной чаше. И голос его был мелодичен и тих, но такой обладал силой, что умиротворял остальные стихии:

– Ошибусь ли, если скажу, что он и от третьей не откажется, раз сама в руки идет?

– Не ошибешься, – подтвердил Целитель, улыбаясь: совсем юным он казался, и глаза его сверкали азартом. – Медведь двоих загреб под лапу, чем мои дети хуже?

Воин зарокотал недовольно, поглядел на спокойного, развалившегося в полузверином обличье Хозяина лесов. Тот лениво махнул лапой, рыкнул.

– Наказал я его. Что вспоминать?

– За мою дочь – мало! – Красный стукнул чашей по ледяному столу, и расплескался напиток, разлетелся в стороны цветочной пыльцой.

– Помню, помню я Седрика, – отмахнулся Зеленый. – Тебе всегда мало, брат. Мой сын – мне решать.

– Тяжелее вина – суровее взыскание, – перебил его Красный, подождал, пока взлетевшая на стол змейка дольет в чашу вина из кувшина, который она держала хвостом. – Я ему этими тремя днями долгую жизнь выторговал да судьбу обманул, жизнь роду продлил. Успел укрепить страну, успел.

– А девочек-то своих и пальцем не трогаешь, – вмешался Белый с хитрецой. – Разве что не курлычешь вокруг них, вон мужей как ревниво отбираешь.

– Женщины, – пробурчал Красный, и все они, не сговариваясь, оглянулись туда, где на грани видимости вставали высокие обсидиановые стены владений Черного. Там тосковала их сестра и жена. – Не тронешь. Благо наследник растет мужчиной. Старшую не удалось на трон усадить, так хоть тут огонек радует меня.

– Отчего же вторая у тебя нелюбимая? – порыкивая, поинтересовался Великий Бер. – Как и не видишь ее. Старшая да старшая, а дочь твоя на троне позабытая, милостью твоей обойденная. Не виновата она, что судьба и Правило поперек твоей воли встали. Не виновата, что натурой мягка, – не видишь, что ли, какой огонь под мягкостью этой пылает? Или не твоя дочь? Или не твоя кровь?

Насупился Красный, закручинился.

– Да, радуется от буйства старшей мое сердце, – признал он ворчливо. – Но неправда твоя, брат, все дети мне дороги.

– Даже пятая? – небрежно поинтересовался Желтый.

Полыхнули ревностью и виной глаза огненного бога. И снова оглянулся он в сторону обсидианового замка. Снова загрохотали снизу молнии – и подняли чаши боги, выпили молча. Крепче мир – меньше им работы. И так не до людских проблем сейчас – держат Туру, ждут, пока пророчество жены их исполнится. Каждый чем-то жертвует: кто жизнью детей, кто троном. Ко всему готовы, но даже богам тяжко дается ожидание.

– А что же ты, брат, – обратился Белый к Желтому, – присмотрел уже своему трону Красную невесту?

Мрачно зыркнул Воин-Огонь на Ши. А тот перекинул черную косу на плечо и улыбнулся, пожал тонкими плечами.

– Мои дети и так сильны. Куда им огня в равновесие добавлять? Пока приноровятся, снова Туру лихорадить будет. Довольно нашему миру потрясений. Нынешнее бы пережить, Ворона бы дождаться.

Помрачнел Красный: снова ревность и вина были в его взгляде, и по рукам его побежал огонь, но сдержался он, не дал волю ярости. И остальные затихли, изумленные, молча опустошили кубки. Захлопотали, засуетились вокруг божественных господ змейки-хозяюшки, опять полилась пахнущая скорой весной брага – и под громыхание ночных гроз над Песками продолжили Великие Стихии праздновать свадьбу.


19 января, четверг, Пески


Ангелина


Над Песками вставало солнце, с изумлением взирая на изменившуюся пустыню и спеша напоить теплом высокие травы и деревья, высушить лужи в чистых, умытых городах. Дошел черед и до Истаила: торопясь, пока снова не закрыла небо погромыхивающая над дальними лугами гроза, рассвет высветил кроны высоких деревьев и лазурные крыши, радужные купола храмов, добрался до тихого дворцового парка, взбежал по стенам дворца и заглянул через открытые ставни в покои Владыки.

Осторожно дотянулись солнечные лучи до постели, на которой спал огромный мужчина, бережно прижимающий к себе маленькую женщину. Заиграли золотом в льняных и красных волосах, спустились на небольшую грудь и покоящуюся под ней широкую ладонь, огладили изящные бедра, высветили узор на мощных, мужских, возвышающихся позади.

Ангелина Рудлог, Владычица Песков, сморщила нос, недовольно повернулась спиной к окнам и проснулась, замерев от непривычной близости мужского тела. Движение кольнуло возбуждением, отдалось томлением и почти неощутимой болью в мышцах. Рука мужа – нужно привыкать называть его так – скользнула по лопаткам, спустилась ниже, притянула к себе. Ани настороженно коснулась прохладной груди Нории губами и замерла, зажмурившись.

Как же непривычно.

«Хорошо?» – спросила она себя, украдкой погладив дракона по бедру и совсем уже смело – по крутому изгибу от ягодиц к спине. Чуть отстранилась, посмотрела на мужа: он спал крепко, и красные волосы с седой прядью падали на украшенное орнаментом лицо, и ключ покоился на шее.

Хорошо. Ты весь мой, дракон. А я – твоя.

Солнце грело плечи и спину, и Ангелина, сонная и тихая, выскользнула из объятий Нории, закрыла ставни, полюбовавшись пахнущим свежестью, сверкающим росой садом. Накинула на плечи шелковый драконий халат и направилась в купальню, стараясь не наступить на длинные полы одеяния и с улыбкой глядя на цветы и траву, пышно разросшиеся в стыках плит пола.

Голова одновременно была очень ясной и чуть заметно кружилась от воспоминаний, а от взгляда, брошенного в зеркало, принцессу кольнуло стыдом и удовольствием. Короткие, до подбородка, волосы, едва заметные под орнаментом синяки на плечах, опухшие губы – и потемневшие глаза той, что стала ночью женщиной.

Боги, что она творила – и что позволяла с собой делать!

– Мой мужчина, – прошептала она твердо. – Муж. Могу делать с ним, что захочу. И он со мной.

Ани, посвежевшая и умытая, вернулась в спальню. Нории растянулся на всю постель, сжав вместо нее, Ангелины, подушку, подмяв ее под себя. Принцесса скинула халат, забралась на кровать, прижалась к мужу со спины. Поколебалась и, разозлившись на собственную робость, погладила Нории по руке, скользнула пальцами по груди, услышала, как меняется его дыхание, и куснула за плечо.

Мой муж!

– Шари, – Владыка вздрогнул от очередного укуса, повернулся, навис над ней – вдруг раскрасневшейся, опустившей глаза. Усмехнулся, коснулся губами лба. – Ну что же ты, – пророкотал он ей в висок – дыхание его было травяным, совсем не как после сна. Потерся о шею, поцеловал туда же. – Продолжай. Зачем разбудила?

– Нужно дать моей сестре знать о свадьбе, – прошептала Ани, глядя, как спускается он ниже, касается языком соска, захватывает его мягкими губами, щекочет. По телу плеснула томная волна, разгорячила дыхание, заставила запустить пальцы в красные волосы. – Отправить посольство, оповестить Василину. Нужно…

Он покачал головой, щекоча волосами кожу, и рассмеялся в живот; вибрация пошла ниже, мгновенно распаляя ее – и зажимая предчувствием боли.

– Вот это моя Ани.

– Нории… нужно передать родным мои письма…

Голос ее был почти умоляющим, и Ангелина уже обеими руками вцепилась ему в волосы, выгнулась, послушно позволяя развести бедра. Какой же он все-таки большой.

– Четери все сделает, – пророкотал дракон, касаясь губами светлого пушка на лобке. Потерся щекой. – Успеешь отдать письма. Я вчера обговорил с ним остальное… не беспокойся пока, моя владычица…

Он лизнул тонкую кожу бедра, застонал рокочуще:

– Как сладок твой запах, шари… как вкусен твой огонь… не бойся, Ани, не бойся… не будет больше крови… привыкнет ко мне твое тело…

Голос Нории понижался, и руки крепко держали ее, не давая сжать колени. И как же нежны были его касания.

– Так сладок…

В огромной спальне не осталось места страху – только расслабленному тягучему удовольствию. Мужскому тяжелому дыханию и стыдливому, все смелеющему шепоту, перешедшему в стоны, заглушаемые шумом набежавшей грозы. Доверию. Дракон изучал ее – а она откликалась, он вел – а она следовала за ним. И на этот раз он взял ее медленно, после долгой любовной игры, почти погрузившей Ани в беспамятство. Наливались вишневым цветом глаза, и движения все еще отзывались в ней тугой болью, но и эта боль расходилась жаром и негой, растворялась в теле – онемевшем, расслабленном от ласк и пережитых вспышек наслаждения, заставляя напрягаться, полыхать, желать большего. Что боль, когда мужчина сдерживается так, что дрожат руки и вены проступают на висках? Что страх – нужно просто забросить ноги ему на бедра, толкнуться навстречу, услышать глухой рык и дернуть за волосы. И пережить, перенести, задыхаясь и крича, его мощь и краткое, жесткое буйство.

Мой муж. Могу делать что захочу. И он – со мной.

* * *

Четери отнес Свету в Тафию, воспользовавшись краткой передышкой между грозами. А обратно уже возвращался под ливнем, играя с молниями, взмывая выше туч, к солнцу, и снова ныряя обратно. Так давно он не летал в грозу, что уже забыл, как наполняет взбесившаяся стихия тело юной, свежей силой и как хочется от нее дурачиться, будто он малыш, только вставший на крыло.

Чет долетел до Истаила, приземлился под дождем, обернулся, усмехнулся одобрительно. Видать, по вкусу пришлась новой Владычице супружеская жизнь. Пусть льет, пусть питает землю. Пройдет несколько дней – и нормализуется погода в Песках, и пойдет годовой цикл своим чередом.

Четери успел одеться и выпить вина, когда подошедший Зафир, слуга Нории, сообщил, что Владыка ждет его на обед в своих покоях.

Сидели за столом Энтери и Ветери, была там и Ангелина – аура ее светилась алыми всполохами, сплетаясь с аурой Нории, и умиротворенной казалась красная принцесса. Но взгляд ее был так же тверд, как раньше, и спина такая же прямая. И только в движениях появилась едва заметная плавность, да губы раздвигались в улыбке чаще, чем обычно.

С Четом в Рудлог должно было лететь большое посольство, и Ангелина передала письма, перечислила, что нужно сделать; Владыка Тафии слушал ее с любопытством и фыркал про себя. Во-первых, Нории уже все озвучил, во-вторых, разве он не участвовал в сватовстве раньше? Ну и что, что сейчас порядок не тот. Суть-то одна.

Через пару часов драконья стая, возглавляемая Мастером клинков, скрылась за кромкой туч. А Нории подождал, пока жена, с тоской глядящая в сторону Рудлога, расправит плечи и отойдет от окна, чтобы переодеться. И повел представлять ее своему народу.

В заполненном большом зале – пришли сюда и драконы, и главы человеческих племен – Владыка помедлил, пока им обоим кланялись и воцарялась в зале тишина после приветствий. И заговорил:

– Вот жена моя, ваша госпожа и владычица. Ее слово – мое слово, ее желание – мое желание. Почитайте ее, как меня, почитайте больше меня, ибо я почитаю ее.

Ани слушала его рокочущий голос, смотрела на теперь уже свой народ и видела в глазах присутствующих и благоговение, и страх, и смятение, и благодарность. Много предстояло работы. Очень много. Но ее это совсем не пугало. Никогда Ангелина Рудлог не боялась трудностей.


Тот же день, Иоаннесбург


Долгожданный звонок в кабинете начальника Зеленого крыла раздался во второй половине дня, ближе к вечеру. Всю ночь Тандаджи поступали сводки о внезапно развернувшихся над Песками грозах, о том, что территорию соседнего государства вдруг начали видеть спутники, что поутру обнаружилась перед наблюдателями у границы расстилающаяся до горизонта зеленая страна. Разведчики на свой страх и риск выехали за Стену – и не обнаружили там полосы блуждания, только связь прерывалась.

Подняли среди ночи Зигфрида – но все так же ломалось Зеркало, которое маг пытался выстроить к Ангелине Рудлог, и после десятого разлетевшегося перехода Майло отпустил сонного блакорийца, приказав каждый час повторять попытки. Увы, пока они были безуспешными.

Тандаджи собирал информацию и периодически, словно забывшись, недоверчиво качал головой. Сложить два и два – Ангелину Рудлог в Песках и ожившую страну – было нетрудно, но как доложить об этом королеве? Нет, прежде нужно найти чудесным образом попавшую из Йеллоувиня в Пески принцессу, подтвердить догадки. И тидусс терпеливо ждал звонка от агентов.

– Тандаджи, слушаю, – произнес он в трубку ровно.

– Господин полковник, – раздался задыхающийся от волнения голос капитана Рыжова. Майло поморщился: никакой выдержки. – Господин полковник! У приграничного телепорта опустились драконы из Истаила. Шестнадцать человек! Перешли в Теранови – запрет мы ведь не ставили! Они сейчас отдыхают на территории дипкорпуса. Сообщили сотрудникам, что обязаны встретиться с королевой. Что прилетели по поручению Владыки Нории и ее высочества Ангелины! С ними муж Таисии Михайлис из Теранови, помните, Энтери? И тот, что меня чуть не придушил, – в голосе Рыжова проскользнула обида. – Все разукрашенные, как на свадьбу!

Майло поморщился и тоскливо посмотрел на золотых рыбок. Не доводит до добра проницательность.

– В каком они настроении?

– В хорошем, господин полковник, – несколько удивленно ответил Василий. – В радостном, можно сказать. Но говорить, что будут обсуждать с ее величеством, не хотят, отвечают, – он понизил голос до заговорщического, – что это дело межгосударственное.

– Следите, Рыжов, – бросил Тандаджи, отключился и поспешил набрать министра иностранных дел, пока тот не пошел с докладом к королеве и не поставил дворец на грань уничтожения. Ее величество за прошедшие дни и так перенервничала. Тут нужен деликатный подход.

Министр Кинкевич, старый лис, вежливо согласился отдать Тандаджи право принять на себя удар, пожелал удачи и положил трубку. А тидусс, поправив мундир, сделал еще один звонок – Байдеку, обеспечив себе прикрытие тылов, и направился к королеве.

Василина приняла его в своем кабинете. Спокойная, только в голубых глазах тревога да лицо бледное. Тандаджи поклонился, как обычно, немного залюбовавшись ее кудряшками.

– У вас хорошие новости, полковник? – мягкий голос ее величества чуть подрагивал. Скрипнула дверь, и взгляд королевы потеплел. Она нежно улыбнулась вошедшему принцу-консорту. Байдек обменялся с тидуссом рукопожатием, встал рядом с супругой, положив руку ей на плечо, и она заметно расслабилась.

Тандаджи чуть-чуть полегчало.

– Надеюсь, что да, ваше величество, – проговорил он уверенно. – Ваша сестра жива, находится в Истаиле, у Владыки Валлерудиана. К сожалению, пока не смогли установить, как она там оказалась. Если позволите, в Теранови ждут вашего согласия на встречу драконы, которые принесли известия от ее высочества Ангелины…

Воистину, не выбери его судьба для должности начальника разведки, тидусс мог бы стать лучшим из дипломатов.

Василина выслушала новости, нервно сцепив пальцы.

– Почему они еще не здесь, полковник?

– Простите, ваше величество, – с невозмутимым лицом ответил Тандаджи, – но нужно подготовить зал, охрану… обязательно. Понимаю, как вам не терпится узнать про сестру, но мы не можем пренебрегать безопасностью.

Королева подняла сердитый взгляд на мужа, но тот только коротко кивнул. И она вздохнула.

– Я даю вам час, полковник. Прекрасно, если справитесь быстрее.


Василина успела переодеться. Сообщить встревоженному Святославу Федоровичу и младшим сестрам, что прилетели драконы и скоро будут новости об Ани. Каролинка разрыдалась, не в первый уже раз за прошедшие дни, вцепилась королеве в руку и начала умолять взять ее с собой. Она очень скучала по Ангелине.

И Василина, как всегда, распереживалась, обернулась к Байдеку.

– Каролина, подожди, – произнес Мариан, и шестая Рудлог затихла от его серьезности. – Закончится официальная часть, и сможешь сама обо всем расспросить.

Но окончательно успокоила младшенькую Алинка. Оглядела красноносую и шмыгающую сестру с ног до головы и занудно, рассудительно заявила:

– В таком виде тебя к делегации из другой страны просто не пустят, чтобы не позориться. Пойдем приводить тебя в порядок.

Каролина встрепенулась, бросила взгляд в зеркало, подхватила на руки щенка тер-сели, с которым после отъезда старшей сестры не расставалась, и помчалась в свои покои.


Драконы появились из телепорта через час. Встречал их лично принц-консорт. Скользнул взглядом по длинным, расшитым драгоценностями одеждам – нет ли где оружия, – посмотрел на сундуки, которые притащили гости с собой, встретился взглядом с Владыкой Тафии, сдержанно кивнул Энтери.

– Рад приветствовать вас, – сказал он после рукопожатий и представлений, – ее величество, супруга моя, примет вас. Вижу я, что не с пустыми руками вы пришли.

– То дары огненной госпоже от Владыки Владык, – охотно объяснил Четери, – малая их часть. Позволишь ли вручить ей?

– Лучший дар – известие о сестре, – проговорил Мариан настойчиво. – Слуги отнесут ваши дары в зал встречи. Не дело гостям гружеными по дворцу идти.

«Отнесут и проверят по пути», – говорил его взгляд.

Чет не стал спорить. У этого крепкого медведя своя задача, у него – своя.

Ее величество появилась в светлом зале приемов через пару минут после того, как провели туда драконов и занесли сундуки. Василину сопровождал Святослав Федорович. Драконы поклонились, она кивнула, улыбнулась мягко и немного настороженно. Четери, до этого развлекавшийся рассматриванием гвардейцев, глядел на нее с умилением. Они уже встречались – в Теранови, на памятном подписании договора о мире и сотрудничестве, и тогда она вызывала то же желание двигаться аккуратнее и говорить тише, чтобы не расстроить. Скромное платье, прямая спина, аккуратная прическа и взволнованное лицо. Огненная аура полыхает, греет – но как же похожа на его Светлану. Настоящая женщина. Повезло ее мужу.

Муж подождал, пока его королева остановится, и занял правильную позицию – сбоку и чуть спереди. Чет едва не кивнул одобрительно: молодец. Если что, успеет закрыть своим телом.

За дверью послышались тихие шаги, шепотки – Байдек тоже что-то уловил, потому что покосился туда, качнул головой. Чет усмехнулся про себя: медведь не видел то, что видел он, – два огонька, один из которых был ему очень знаком.

– Господа, – чуть тревожно произнесла королева, – мне сказали, у вас есть известия о моей сестре. Слушаю вас. Все ли с ней в порядке? Почему она не прилетела с вами?

Чет выступил вперед, отметил, как неуловимо напрягся принц-консорт.

– Радостное известие привезли мы тебе, государыня огненная, – сказал он настолько почтительно, насколько мог, как учил его Ветери, нудно заставляя повторять церемонные речи. – Благодарим, что так скоро приняла нас, и просим выслушать, а потом судить. В сундуках этих – выкуп от Владыки Владык за сестру твою, Ангелину. Вот сапфиры, ясные, как глаза твоей сестры, – двое драконов открыли один из сундуков. – Вот рубины, алые, как губы ее. – И второй сундук был открыт. – Вот белое золото, но не сравнится оно с красотой ее волос… Не заменит золото тебе сестру, не утешит от разлуки с нею, и бесценны красота ее и жизнь, но такова наша традиция…

Он остановился – в голубых глазах королевы плескались настоящий ужас и мольба: не надо долгих речей, скажите, что с сестрой! Лицо ее было спокойным, но аура наливалась мощью и ощутимо холодало в зале. Что себе придумала уже? И Четери, забыв все, о чем бурчал ему Ветери и как учил говорить, бухнул по-солдатски прямо:

– Вчера сестра твоя, Ангелина, стала женой Владыки Нории.

Еле слышно ругнулся позади Ветери, а королева потрясенно замерла – от нее полыхнуло тревогой, гневом, недоверием, и муж ее нахмурился, глядя на Чета с явным желанием придушить. За дверью зала зашуршало.

– Не думай, – продолжил Мастер понятливо и спешно, – не принуждали ее, своей волей она приняла решение. Расцвела сегодня наша страна, и поспешили мы к тебе, дабы принести выкуп от Владыки и обговорить все. Принесли мы и письма от твоей сестры. Тебе, твоему отцу и сестрам.

Василина-Иоанна без слов протянула руку, и Ветери с поклоном передал ей стопку писем.

Она быстро перебрала их, нашла свое, отдала одно отцу, остальные – мужу. Развернула и начала читать.

Долго читала. Много написала Ангелина, начиная со своих видений в колодце, – и королева то тревожно сжималась, и веяло от нее холодом, то удивленно поднимала брови, то качала головой. Дошла и до последних строк.


«Василина, сестричка. Понимаю, что новость неожиданная, но, думаю, ты поймешь меня. Если бы существовала разумная альтернатива, я бы не торопилась. Еще раз скажу, что согласие на замужество я дала добровольно. Отстраняясь от личных мотивов, Нории – хорошая партия для меня и отличная для страны. К сожалению, придется разрешать эту ситуацию, дабы купировать скандал. Прежде всего нужно связаться с Дармонширом, передать ему мое письмо. Прочитай его; я уверена, что герцог согласится содействовать. С Луциусом будет сложнее, может затаить обиду, но и это решим. Если Пески восстановятся, прошу, пришли с драконами магов-телепортистов и арку телепорта – чем быстрее наладится сообщение, тем быстрее я смогу с тобой все обсудить лично. Люблю тебя. Ангелина Рудлог».


Василина закончила читать и передала письмо мужу.

А в коридоре, прижавшись к дверям и ничуть не стесняясь охраны, затаив дыхание, подслушивали две младшие принцессы. Каролина Рудлог опять всхлипывала, пытаясь сдержаться, чтобы не заплакать в голос, Алина шикала на нее. И в этот момент появилась рядом с залом их старшая сестра, Марина. Она только вернулась с работы и узнала, что весь дворец шумит о прибытии драконов. Марина тут же бросилась искать родных. И нашла – младшеньких, нарядных и причесанных, подслушивающих возле дверей. А гвардейцы, охраняющие зал приемов, были с каменными лицами и мученическими глазами.

– Малышня, – сказала Марина таинственно, – ну, что говорят?

– Ани замуж выдали-и-и-и, – громко зарыдала Каролинка, и Алина испуганно зажала ей рот. Третья принцесса изменилась в лице.

– Как выдали?

– В Пески, – шепнула Алина. – Вчера свадьба была.

– Что за бред? – ругнулась Марина, мгновенно зажегшись злостью. Метнулась туда-сюда по коридору, вернулась к двери и решительно нажала на ручку.

В зале стояла оглушительная тишина. Драконы с удивлением уставились на вошедшую девушку и заглядывающих в дверь девочек. Чет и вовсе ухмылялся: вот эта с ее кипучей аурой куда более напоминала Ангелину Рудлог, чем королева.

Василина укоризненно посмотрела на третью принцессу; Мариан оторвался от письма, строго покачал головой.

– Ваше величество, сестра моя, – четко проговорила Марина, – простите за вторжение. Я услышала новости и не могла оставить их без внимания.

Алина застенчиво помахала Чету, и тот, веселясь, кивнул в ответ. И тут же нахмурился, присмотревшись. Под плотным огнем девушки видна была черная сердцевина. Будто замороженная, спрятанная – но не для него. Вот это да.

– Мои сестры, – ровно представила вошедших королева, – Марина, – третья сердито кивнула, – Алина, Каролина. Пожалуйста, заходите.

Младшие шмыгнули к Святославу Федоровичу. Каролина прижалась к отцу, пытаясь не всхлипывать. Марина же остановилась перед королевой, невежливо повернувшись к гостям спиной, что-то начала тихо высказывать ей. Чет прислушался.

– Что происходит? Какая, к чертям, свадьба? Ты же понимаешь, что Ани никогда не поступила бы так? Только не она!

– Марина, – ее величество немного покраснела, – остановись. Я сама потрясена, но нам передали письма от Ангелины, и нет оснований полагать, что она писала их под давлением или не сама. Тем более мы скоро встретимся.

– Верните Ани-и-и! – снова заплакала младшая Рудлог. – Зачем ей му-у-уж?

– Я бы посмотрела на свадьбу, – грустно проговорила Алина. – Как это без меня? По старому обычаю было, да? Можно было бы составить описание…

– Почему так быстро? – злилась третья. – Что могло ее заставить? Как она вообще оказалась в Песках?

– И-и-и-и-и-и! – рыдала Каролиша.

– Дети! – деликатно пытался успокоить их Святослав.

Драконы восторженно молчали, наблюдая за пламенным хаосом из четверых Рудлог.

Королева начала бледнеть. Глаза ее посветлели.

– Тихо! – как-то рычаще, почти неслышно рявкнула она – и у присутствующих дрожь пошла по телу. В зале воцарилась тишина. Байдек одобрительно и немного удивленно взглянул на жену. Марина тяжело дышала, но молчала. – Господа, – сдержанно произнесла ее величество. – Предлагаю всем переместиться в столовую, выпить чаю, дождаться ужина и спокойно поговорить. Вам приготовят покои, – она кивнула одному из гвардейцев, и тот вышел передать приказ. – Погостите у нас, пока мы всё не решим. Марина?

Третья неохотно повернулась к гостям.

– Приношу извинения за свою несдержанность, – сказала она медленно, и в голосе ее была угроза, а в глазах сверкали молнии. – Мы очень беспокоимся за сестру, а ваши новости… удивительны. Я бы очень хотела, чтобы она сообщила нам их… лично.

– Мы все понимаем, ваше высочество, – примирительно проговорил Ветери. – И понимаем ваше недоверие. Мы надеемся, что скоро будет налажен телепорт, и вы сможете пообщаться.

В глазах Марины все еще плескалось недоверие.

– А Зеркало не открыть?

– Пока Зигфрид не может этого сделать, – пояснил Байдек.

– Я могу отнести тебя к ней, принцесса, – предложил Чет. – К ночи уже будешь в Истаиле.

Марина задумалась, махнула рукой.

– А давайте!

– И я хочу, – тихонько вмешалась Алина.

– И я! – закивала головой Каролина.

– Никто никуда не полетит, – сурово сказал Байдек, и три принцессы уставились на него с обидой. – Мы подождем, пока установят телепорт.

Чет неслышно хохотал: боги, и он еще печалился из-за одной Рудлог! Вот кому надо молитвы при жизни возносить – здесь ведь целая семья безумных женщин!

Потом было чаепитие, плавно перешедшее в ужин. К этому времени вся семья уже успела прочитать письма и находилась в состоянии разной степени растроганности. Чет, осторожно придерживая тонкую хрупкую фарфоровую чашечку с чаем, окруженный любопытными огненными девами, рассказывал о событиях, свидетелем которых он стал, под просящим мягким взглядом королевы упуская кровавые подробности – нечего пугать младших.

– Четыре дня назад, – говорил он, – ваша сестра появилась во дворе моего дворца будто из Зеркала, только без его помощи. В это время Владыка проводил… ритуал напоения Песков. И Ангелина попросила меня отнести ее к алтарному камню. Там она… отговорила Нории от ритуала. И через три дня они поженились.

– Она ведь счастлива? – спросила Марина, пристально глядя на него.

– Счастлива, – уверенно подтвердил Четери.

– Кто бы мог подумать, – смиряясь, пробормотала третья Рудлог и покачала головой. – Кто бы мог подумать…

– А как проходят у вас свадьбы? – все-таки не выдержала Алина. – Обрядовая часть отличается от нашей? Сильно?

Чет, перед тем как ответить, сделал еще глоток чая. Лучше бы вина, конечно. А то от такого количества он скоро сам станет янтарным и лимонным на вкус. Но, пока дракон пил, рассказ начал Ветери, и Мастер смог немного передохнуть от болтовни. И полюбоваться, с каким жадным интересом зеленоглазая принцесса внимает их сладко поющему дипломату.

Тьма в ней ощущалась застывшей, чуть пульсирующей, спокойной. Семья то ли не в курсе – хотя королева должна же видеть ауры! – то ли знают, но не придают значения. В любом случае это не его дело. Мало ли тайн ему открыто; не уподобляться же глупой сплетнице, не умеющей держать губы сомкнутыми.

Самая младшая Рудлог, Каролина, сидела, угрюмо уткнувшись взглядом в стол. И губы ее периодически обиженно кривились, и тогда она очень печально, душераздирающе вздыхала. Старшая сестра написала ей ласковое письмо, в котором много раз повторила, как любит свою малышку – и если Каришка захочет, то может хоть каждый день приходить в Истаил по телепорту и гостить на каникулах. А если отец не будет против, то и вовсе переехать в Пески. Но Каролину это не утешало: в голове крутились мысли о том, что скоро у Ани появятся свои дети, и тогда они останутся с папой одни-одинешеньки и никому не будут нужны.

От этой мысли стало совсем плохо, и она едва сдержала слезы. Подняла глаза – и с изумлением уставилась на прозрачный цветок, который протягивал ей красноволосый дракон. Неохотно приняла подарок, но тут же отвлеклась, рассматривая искусно сделанные то ли из стекла, то ли из хрусталя стебель, листики и лепестки – со всеми жилками и просветами. Очень красиво.

– Спасибо, – пробормотала младшая принцесса, стараясь быть вежливой и не гундосить.

Четери, давным-давно освоивший этот нехитрый фокус, усмехнулся. Что пятьсот лет назад, что сейчас он действовал на всех женщин, от младенцев до старушек.

– Когда телепорт сможет заработать? – поинтересовалась королева, одобрительно улыбаясь ему. – Когда улягутся эти стихийные возмущения?

Чет пожал плечами.

– Максимум три дня, – ответил он, – хотя у Нории может быть и быстрее. Когда Владыки принимают Ключ, над их городом стихия кипит сутки. Но это происходит, потому что они молоды и неопытны, не умеют обращаться с силой. Нории же давно прошел совершеннолетие.

– Совсем мало времени, чтобы все организовать, – опечалилась королева.

– Это уже его забота, – невозмутимо откликнулся Чет. – Его и нашей Владычицы. Не только к вам полетят посольства – все государи будут приглашены на церемонию.


Пока в одной части дворца проходили ужин и прием гостей, в другой кипела работа. Тандаджи не мог позволить себе уйти домой, пока не прояснится ситуация. Он выслушал доклады своих людей, присутствовавших на встрече, приказал поставить жучки в покои, приготовленные для гостей, и ждал возможности поговорить с Байдеком.

Жаль, что нельзя заглянуть в письма от ее высочества Ангелины. Но, судя по тому, что драконов пригласили на ужин, и спокойствию королевы после официальной части, сомнений в авторстве писем и версии крылатых гостей не возникло.

Поразительная беспечность. Хотя и королеве, и даже Мариану простительно не знать, каковы бывают методы убеждения и как можно заставить даже самого могущественного человека действовать так, чтобы и близкие ничего не заподозрили.

Тандаджи выжидал. Заглянул к Игорю – тот тоже не ушел домой. Сидел за столом, скинув китель, просматривая бумаги и каким-то хитрым способом раскладывая их вокруг себя. Веер справа, веер слева. Стопка на самом краю, подпирающая несколько чашек со следами кофе. Чашка была и в руке начальника Управления внешней разведки, и он рассеянно подносил ее к губам, что-то чиркая на листе, заполненном схемами и стрелками, и поглядывая на очередную бумагу из «веера».

– Занят? – осведомился тидусс, когда Стрелковский поднял на него глаза. Игорь снова поднес к губам чашку, недоуменно посмотрел на нее и отставил: она была пуста.

– Как и ты, – ответил Игорь Иванович с иронией, – как и всегда. Заходи. Отвлечешь меня. Нужно переключиться, потому что я чувствую себя параноиком.

– Паранойя в нашем деле называется интуицией, – тонко улыбнулся тидусс, не признаваясь, что сам зашел, чтобы «переключиться».

– Знаю, – пробурчал Стрелковский, – я тебе сам это сто раз говорил. Садись. Кофе?

Тандаджи, поколебавшись, кивнул, и Игорь Иванович ополоснул чашки, сыпанул туда растворимого порошка и залил кипятком из маленького чайничка, стоящего тут же.

Полковники дружно глотнули горький напиток, почти синхронно поморщились.

– У тебя сегодня насыщенный, должно быть, день, – заметил Игорь. – Сумела ее высочество удивить.

– Или ее заставили нас удивить, – пробурчал Тандаджи, упорно глотающий кофейный кипяток. – Я пока ни в чем не уверен.

– Проверить надо, – согласился хозяин кабинета, поднял руки, потянулся до хруста. – Но, Майло, Ангелина Рудлог куда упрямее своей матери. А Ирину, – взгляд его на мгновение застыл, и Стрелковский опустил голову, потер кулаком висок, – я за время работы изучил достаточно. Нет такой силы, которая заставила бы этих двоих сделать что-то против воли. Ирина предпочла бы умереть.

«Она и предпочла», – повисло в воздухе.

Тандаджи не изменил выражения лица.

– Факты, Игорь. Сам понимаешь, мне нужны факты. И я их получу.

– Факты, – Стрелковский вздохнул, раздраженно постучал ладонью по столу. – Мне бы тоже они не помешали.

– Поделишься? – поинтересовался тидусс, чуть сощурившись.

– Аналитики подкинули повод для обдумывания, – Игорь Иванович недовольно махнул рукой на заваленный бумагами стол. – Мы наладили обмен сведениями между службами разведки Туры о том, что касается возможных заговоров, покушений и поиска Черных. Кстати, агенты работают отлично. Хвалю, полковник.

Тандаджи скромно склонил голову.

– В отдел аналитики идет вал информации. Нашей и внешней. Разные события. По отдельности – ничего интересного, а когда начинаешь комбинировать, поневоле напрашиваются неприятные выводы.

Стрелковский потянулся к правому вееру, стал вытаскивать из него листы, сшитые с фотографиями, выкладывать перед собеседником.

– Сам суди. Этот – мастер по радиотехнике из Пьентана, – с фотографии на Тандаджи смотрел пожилой йеллоувинец. – Пропал пять дней назад. Вышел с работы, а домой не дошел. Этот, – на стол лег еще один отчет с фотографией, – химик. Ранее работал на оборонном заводе в Блакории. Пошел за хлебом четыре дня назад. Не нашли. Эти, – еще два отчета опустились на стол, – бывшие военные. Инляндия. И так далее, – стопка шлепнулась о дерево. – Больше десятка человек за два дня. В разных странах, в разных местах. Вышли из дома, с работы – и не вернулись.

Тандаджи хмуро кивнул, допивая остывший кофе.

– Конечно, мало ли людей пропадает каждый день. И, может, их исчезновения не взаимосвязаны, спросил я себя? – с некоторой злостью продолжил Игорь. – Может, один напился и где-то отсыпается, второй сбежал с любовницей, третий и четвертый дезертировали? Возможно, это мелочевка, которая не стоит внимания?

– Вполне может быть, – кивнул Тандаджи.

– И тут из Тидусса, – Стрелковский аккуратно сложил отчеты обратно, – мне докладывают, что у нас два дня назад пропал агент.

Тандаджи опять кивнул.

– Сверчков.

– Совершенно верно. Организую поиск – через сутки его нашли в притоне на окраине, невменяемого, со стертой памятью. Менталисты ничего сделать не могут. Начали рыть, над чем он работал, – оказалось, обмолвился коллеге, что вышел на подпольный цех производства орвекса.

Майло глотнул кофе. Орвекс – взрывчатка. Простая в изготовлении, но мощная. Названа по имени случайно создавшего ее химика.

– Но опять: мало ли этих цехов по Туре? – продолжил Игорь Иванович. – Чем этот конкретный мог Сверчкова заинтересовать? Благо, тидуссы помогли, провели облаву по району, где агента видели последний раз. И вышли на небольшой свеженький цех в подвале заброшенной школы. Все как положено: склад ингредиентов, ящики со взрывателями тут как тут. Полупустые. Видно, что в помещении работали. Но взрывчатки мы не нашли.

– Опросили жителей близлежащих домов?

– Естественно. Объявили о вознаграждении, – Игорь поморщился, – пришлось отделять фантазии тех, кто жаждал получить деньги, от реальности. К счастью, нашлись дети, которые накануне играли рядом. Вот они отдельно друг от друга рассказали, что подглядывали в окошко и видели, как какие-то люди таскают через Зеркало тяжелые ящики. Много. Полагаю, не меньше двадцати, насколько получилось выспросить у детей. Они, к сожалению, не все умеют считать. Зато прекрасно помнят лица. И по фотографии узнали одного из пропавших блакорийских военных. Живого и здорового. Еще один пацан клялся, что видел там йеллоувиньца, но узнать по фото не смог – сказал, что они все похожи. И тут я, – Игорь достал из папки фото, прикрепленное к нескольким заполненным листам, – вспомнил этого господина. Узнаешь?

Тандаджи взгляделся.

– Из контактов Соболевского?

– Совершенно верно! – хищно процедил Стрелковский. – Примерный семьянин, отец двоих детей, клерк. Пропал после ареста заговорщиков. В молодости служил в армии. Специалист по взрывным работам, Майло. Отослал я фотографию в Тидусс на всякий случай. И что ты думаешь?

– Опознали, – ровно проговорил Тандаджи.

– Опознали! – рявкнул Игорь. – И вот складывается мозаика. С одной стороны темные, которые уже устраивали покушения и сейчас на основании некоего предсказания хотят ослабить престолы. С другой – неучтенный орвекс в количестве, которое может распылить весь наш дворец. А с третьей – это всё всего лишь мои предположения. Потому что нет никаких доказательств, что этот клерк-взрывник, – Стрелковский постучал по черно-белой фотографии ногтем, – как-то связан с нынешними лидерами темных. Может, он обычный преступник, а не заговорщик. Понимаешь теперь, почему я так взвинчен? – Игорь покосился в сторону пустых чашек. – А еще я поддерживаю связь со Свидерским. Маги тоже ищут темных, но безуспешно. И это меня очень царапает. Не упустил ли я чего, Майло? Не станет ли мое упущение фатальным для королевской семьи и Рудлога? Вот и роюсь в шелухе, – он кивнул на бумаги, – и жду озарения. Завтра с утра совещание глав разведок. Будем делиться информацией. И мне хотелось бы, чтобы я был уверен в том, чем делюсь.

– Понимаю, – ровно ответил Тандаджи. Игорь сейчас напомнил ему Кембритча, идущего по следу, и тидусс угрюмо подумал о том, что ему в отделе все же не хватает безумца. И Игорю, видимо, тоже. – Сколько раз ты просматривал эти отчеты?

– С десяток точно, – недовольно отозвался Стрелковский.

– Значит, вся информация у тебя в памяти уже есть. Иди домой. Ночью все в голове устаканится, утром найдешь решение.

– Возможно. Но ты бы смог заснуть? – усмехнулся Игорь Иванович.

– На этот случай, – тоном умудренного жизнью мужа и главы семейства сказал Тандаджи, – у тебя есть Люджина.

Лицо Стрелковского чуть прояснилось.

– У меня ощущение, что я общаюсь с самим собой. Сколько раз я тебе говорил это про Таби?

– Вот и послушай умного человека, – пробурчал Майло, взглянул на часы и встал. – Мне пора.

Тандаджи вернулся в кабинет, покормил рыбок и отзвонился жене. Выслушал порцию вечернего ворчания, с невозмутимым лицом произнес пару ласковых уговоров и попросил ложиться спать и греть постель к его приходу. Снова взглянул на часы и направился к выходу. Нужно было действовать.

Игорь все же отсидел за своими отчетами еще часа полтора. И сидел бы и дольше, но позвонила Люджина, сонно попросила привезти шоколад и лимонов, «потому что умру, если не съем, Игорь Иванович!», зевнула в трубку – и он сам через минуту после окончания разговора раззевался. Глаза слипались, голова перестала работать, и Стрелковский поехал домой, завернув по пути в магазин.

Большой дом его незаметно стал совсем уютным. Игорь зацепился взглядом за новый ковер в холле и пошел дальше, к своей комнате. Сменились занавески на окнах, появились цветы на подоконниках. Много цветов. Мебель обзавелась мягкими накидками. Люджина, когда не вязала, поддавалась набиравшему силу инстинкту гнездования – и каждый день в доме появлялась новая деталь, и он становился женским, уютным. Поначалу она тратила на это свои скудные средства, и Игорь, когда узнал, – они как раз опять сидели на диване перед камином, тихо прижавшись друг к другу, – поинтересовался со сдержанным удивлением:

– Люджина, что за глупости? Вам быть хозяйкой в этом доме, и делаете вы это не только для себя. Пощадите мою гордость.

– Я не могу просить у вас деньги, Игорь Иванович, – с иронией объяснила Дробжек, глядя на него снизу вверх. – У меня на это не хватает духу. Да и, может, вам изменения в обстановке не по душе, а вы молчите, опасаясь расстроить бедную беременную.

– Все мне по душе, – проворчал Стрелковский, немного раздражаясь, как всегда, когда она демонстрировала свою независимость или смущалась. – Табуреткой махать у вас духу хватает. А замуж за меня выйти или обязать оплачивать расходы по дому – нет.

Дробжек только улыбнулась ему в плечо. На следующий день он перевел на ее карточку почти все деньги, что у него были. А на укоризненный взгляд вечером невозмутимо ответил:

– Тратьте их на что заблагорассудится. Это приказ, капитан.

– Да, шеф, – со смешком ответила она и мягко, очень осторожно поцеловала его в щеку. И Игорь еще некоторое время довольно улыбался – потому что Люджина никогда не проявляла инициативу. В постели он обнимал ее – или обнаруживал себя жадно целующим и стискивающим ее грудь, или снимающим с нее сорочку, – и только потом она начинала отвечать. Целовал по утрам, тянулся к губам вечерами, после работы, привлекал к себе, когда она садилась рядом. Да, Дробжек давала ему свободу и не желала навязываться – но иногда Игорю очень хотелось, чтобы эта корректность дала сбой и Люджина начала проявлять чувства и без напора с его стороны.

Стрелковский переоделся, направился к столовой. Взгляд зацепился за грустного зайца, примостившегося между цветочными горшками. Люджина с недавних пор вязала игрушки – белочек, медвежат, – и все эти животные расползались по дому, попадаясь то за рамой картины, то на книжной полке.

Появилась и детская. Пока полупустая, но постепенно заполняющаяся вещами. Колыбель и кроватку купил он сам, и теперь, заглядывая в комнату и видя крохотную колыбель, в которой лежал на боку вязаный медведь, закрыв глаза и прижав к щеке сложенные лапы, Игорь все время замирал и подсчитывал, сколько же осталось до рождения. Шесть с половиной месяцев? Очень долго. А как уже хотелось подержать на руках ребенка.

Люджина ужинала в столовой. Щуря сонные глаза, ковыряла заботливо приготовленную рыбу. Увидела его, улыбнулась.

– Я съела все лимоны в доме. Привезли, Игорь Иванович?

Он пошуршал пакетом и через пару минут сам сел за стол, наблюдая, как Дробжек, нарезав лимоны аккуратными дольками, с выражением безумного счастья в глазах поедает их одну за другой.

– Мне даже смотреть на это кисло, – сказал Стрелковский с усмешкой.

– Не смотрите, – откликнулась Люджина, – все равно не дам. Все мое.

Игорь ужинал и наблюдал за ней, рассеянно пьющей чай, и ему было тепло и хорошо. И если бы ему сказали, что он за это время ни разу не вспомнил о работе, он бы очень удивился.

Люджина безропотно перенесла переселение в его спальню и принесла с собой не только вещи и изменения в обстановке, но и запах теплого хлеба, остающийся на белье после сна, и ту самую атмосферу покоя, которая была ему так нужна. И в этот вечер северянка тихо скользнула к нему под одеяло, подождала, пока обнимет, и потом уже прижалась сама и закрыла глаза, пока Игорь расслабленно гладил ее тело. Она хорошо пополнела за это время, стала мягче, пышнее, – хоть и докладывали ему, что она исправно посещает зал. Стрелковский легко поцеловал Люджину в висок и, как много раз до этого, сдвинулся ниже, зарылся лицом в ее грудь, вдохнул хлебный запах – и до утра ему просто не осталось возможности вспоминать о работе.

Королева Василина с мужем, заглянув к детям – те готовились ко сну, – направились в свои покои. Там она устало опустилась в кресло, еще раз перечитала письмо от Ани, достала предназначенное Дармонширу, проглядела и его. Со вздохом откинула голову на спинку кресла. Мариан, уже снявший китель и рубашку, подошел к ней, и Василина обняла его за бедра, прижалась щекой к теплому животу.

– Сестры не перестают меня удивлять, – жалобно призналась она. – Что делать, Мариан? Я с ума сойду, пока наладят телепорт, и я не так наивна, чтобы действовать, пока не получу подтверждение от Ани лично. Сердце мое верит им, и я знаю, что они говорят правду, чувствую. Но ведь разумно дождаться встречи с Ангелиной, да? И еще нужно поговорить с Луциусом и Дармонширом. С Дармонширом! – повторила она возмущенно. – С чего Ани вообще взяла, что он пойдет навстречу, а не начнет нас шантажировать? С него станется потребовать себе Марину за молчание.

– Я поговорю с ним, – Байдек погладил расстроенную жену по волосам, вытащил шпильки. Василина помотала головой, смешно щекоча его живот носом.

– После того как ты вколачивал в него понятие о чести? Упрется.

– Не думаю, – усмехнулся Мариан, запустил пальцы ей в локоны, помассировал голову. Королева застонала от удовольствия.

– Нет… я сама должна. Надо же мне учиться делать неприятные вещи. О-о-о-о… что за день! Как я устала! И что же делать? Точно с ума сойду, пока телепорт будет готов.

– Ложись спать, Василек, – предложил Байдек задумчиво, и королева задрала голову, недоуменно посмотрела на него.

– А ты?

И лизнула его в живот. Уцепилась зубами за ремень, потянула, снова глянула мужу в глаза – настроение ее стремительно поднималось, и взгляд был лукавый.

– А я поговорю с Тандаджи, – улыбнувшись, сообщил не поддавшийся на провокацию муж. – Ложись, милая. Мы, скорее всего, допоздна засидимся.

– Я скоро ревновать к нему начну, – вздохнула государыня всея Рудлога и снова откинулась в кресле. – Отправить его в отпуск, что ли?

– Не разбивай ему сердце, – с усмешкой ответил Байдек. – Решит, что впал в немилость.

– Иди, – проворчала Василина и потянулась. – И возвращайся поскорее.

Но Мариан, вместо того чтобы отправиться в Зеленое крыло, поднялся на второй этаж, к покоям гостей. Постучал в дверь, прислушался – ему показалось, что там разговаривают.

Дверь открыл Владыка Тафии. Усмехнулся, посторонился. В гостиной с невозмутимой миной на лице стоял начальник разведуправления Майло Тандаджи, делая вид, что любуется картиной на стене.

– За какое время вы сможете отнести меня в Истаил? – ровно поинтересовался Байдек у Чета, входя в покои.

– Нас отнести, – откликнулся Тандаджи непринужденно.

Четери захохотал.

– Кого мне ждать еще? Всех сестричек во главе с королевой?

– Василину не беспокоить, – строго предупредил Мариан. – Хватит с нее на сегодня. Майло, кстати, мы с тобой сейчас общаемся в Управлении.

Тандаджи тоскливо кивнул: опять врать королеве. Чет переводил взгляд с одного на другого, глаза его блестели.

– Не доверяете, – вынес он вердикт и снова хохотнул. – Правильно. Пути два часа от телепорта, что у границы с Песками, но я управлюсь быстрее, если не боитесь холода и дождя. Но подумайте: у них сейчас вторая ночь после свадьбы. Как бы не размазали нас троих от большой радости.

– Ангелина поймет, – с некоторой неловкостью проговорил Мариан.

Чет недоверчиво хмыкнул.

– Не боитесь, что если мы вас обманываем, то получим еще двух заложников?

– Нет, – спокойно и весомо ответил Байдек. – Я разбираюсь в людях. И если бы посчитал, что вы что-то утаиваете, то не к вам пришел бы, а отправил отряд к Истаилу. Но моя супруга тревожится, и обратиться к вам – самое разумное и быстрое решение.

Мастер одобрительно покачал головой.

– Хорошо, – сказал он насмешливо. – Но я никуда не полечу, пока мне не дадут вина. От вашего чая у меня уже на зубах скрипит. Столько сладкой воды я в жизни не пил. Терпел, думал, потом прополощу горло нормальным напитком, но, – признал он с обезоруживающим простодушием, – ваши слуги отчего-то боятся ко мне заходить.

Вино появилось через пару минут – после разноса, который устроил Мариан ответственному за обеспечение гостей. Кажется, ровный голос принца-консорта напугал слуг больше, чем необходимость заходить в покои к кровожадным драконам. Пил Четери, едва не урча от удовольствия, пили и северянин с тидуссом – но эта стихийная пьянка побила все рекорды быстротечности. Гвардейцы принесли командиру два комплекта теплой военной формы и непромокаемые плащи, и тут же, в покоях, Мариан и Тандаджи оделись, пока Чет с выражением блаженства на лице опустошал последний бокал.

Потом они втроем тихо прошли к телепорту, возле которого мялся Зигфрид, – и через еще пару минут уже поднимались над Песками, направляясь в сторону Истаила.

* * *

Ангелина Рудлог первый раз в жизни столько времени ничего не делала. Точнее, она, конечно, была занята. Мужем. И любовью.

Любовь оказалась очень увлекательным делом. Любовь их изливалась оглушительными грозами и возвращалась через окна запахом свежей зелени, гладила разгоряченные тела влажным ветерком и застывала в сомкнутых руках, в сплетении волос и гулком стуке сердец.

Болезненная обнаженность друг перед другом была почти невыносима, но никаких сил не было отказаться от нее. И Ани разрешила себе это время любви. Разрешила и потерялась в ней. День превратился в вечность, в которой кроме них двоих никого не существовало. Иногда Ангелина словно просыпалась, обнаруживая себя то в купальне, где горячая вода и Нории утешали ее ноющее тело, то за столом, уставленным блюдами. Неприлично обнаженной – в тонком халате, накинутом на плечи, не скрывающем ни груди, ни бедер, – и снова терялась и загоралась под взглядом мужа, и не хотелось ни есть, ни пить. Она вставала, подходила к нему, запускала пальцы в красные волосы – и пропадала. И Ани все мало было его горячих и нежных слов, его умелых рук, и его тела, отныне и навсегда принадлежащего ей, – и красная принцесса со свирепой жадностью впитывала их и никак не могла насытиться.

Кажется, никто и никогда ее так не любил.

С этой мыслью Ангелина заснула вечером на плече мужа, закинув на него ногу, собственнически обхватив рукой, – а Нории, подождав, пока выровняется ее дыхание, в который раз уже осторожно провел ладонью вдоль спины и ниже, излечивая. Сам он находился в том состоянии сытой удовлетворенности, когда не хочется ни двигаться и говорить, ни спать. Так и лежал, прижимая к себе огненную Рудлог, чей темперамент оказался под стать его собственному.

За окнами утихал дождь, переходя в тонкую морось. Владыка прислушался: показалось ему, или он услышал звук больших крыльев над дворцом?

Не показалось. Через десять минут в голове раздался осторожный шепот: «Нори-эн?»

Владыка выслушал Четери, усмехнулся. Подождал еще немного – жалко было будить Ани. Но все же склонился к ее уху, пророкотал:

– Просыпайся, шари. К тебе прилетели гости.


Гости, продрогшие, промокшие, грелись в покоях горячим вином со специями, переодевшись в сухую местную одежду, пока их собственную унесли сушить скромные девушки-прислужницы. Гостям принесли кушаний, накрыли стол. И Четери присоединился к ним – он был очень голоден.

Когда открылись двери и в покои вошла Ангелина Рудлог, а за ней – Владыка Нории, трое мужчин молча наперегонки уничтожали жаркое.

– Приветствую вас, – гулко проговорил повелитель Песков. – Мы присоединимся к вашей трапезе.

Поднялся Тандаджи, невообразимо серьезный и забавный в традиционной длинной рубахе, поклонился. Встал Мариан, пожал руку Нории, крепко обнял Ани, придирчиво осмотрел ее.

«Все в порядке?» – говорил его взгляд.

Ангелина сжала его руку. И отпустила.

«Да».

Он кивнул и отступил, успокоенный. Верный, надежный Мариан.

– Не думала, что вы сорветесь сюда, – сказала она, присаживаясь за стол. – Господин Тандаджи, какими судьбами?

– Это моя работа, ваше высочество, – ответил тидусс, внимательно глядя на нее.

– Владычица, – поправила она. – Теперь таков мой титул. Мариан, а ты?

– Василина волнуется, Ани.

Она понятливо кивнула. «Василина волнуется» – и Мариан хоть на луну заберется, только чтобы успокоить ее.

– Моя госпожа, – голос Тандаджи был тверд, – позволите ли поговорить с вами наедине?

Нужды в этом не было – он уже успокоил подозрения, наблюдая, как расслаблена старшая Рудлог в обществе мужа, как касаются друг друга эти двое, как осторожны движения огромного дракона. Но все нужно доводить до конца.

– Вы можете пройти в соседнюю комнату, – предложил Нории безо всякой тревоги. – А потом вернуться и нормально поесть.

Ани улыбнулась едва заметно и поднялась. За ней двинулись Байдек и Тандаджи. Тидусс появился через несколько минут, невозмутимо сел за стол, потянулся за лепешкой. За дверьми продолжался разговор между родственниками, и, когда они вошли обратно, лица их были спокойны.

– Я приношу свои извинения за то, что мы потревожили вас, – церемонно проговорил Байдек. – Я получил ответы на все вопросы. Мы сейчас отправимся домой.

– Не стоит извиняться, – откликнулся Нории – Ани расположилась рядом с ним, первым делом потянулась к чайнику с чаем под скептическим взглядом Чета. – Все правильно. Мужчины должны беречь своих женщин. Останьтесь до утра, отдохните – куда вы полетите ночью?

Мариан покачал головой.

– Не сочтите за обиду, Владыка, но там мое место. И те, кто всё еще остаются под моей защитой. Надеюсь, что мы с семьей сможем погостить у вас подольше.

– В любое время, – понимающе ответил Нории. – Мой дом – ваш дом.

Через три часа принц-консорт прошел мимо охраны в гостиную их с Василиной покоев. Тихо снял мокрую одежду, направился в ванную под душ – согреться. Он, несмотря на закалку Севером, очень замерз и устал, и даже горячая вода не прогнала нутряной холод. И Мариан энергично растирался полотенцем, разминал мышцы, поглядывая через приоткрытую дверь на кровать, где под толстым одеялом спала жена.

Завтра он все расскажет ей, и она, конечно, возмутится или даже рассердится, что не предупредил. Но зато он выиграл ей несколько часов спокойного сна и несколько дней без сомнений и нервов. И выполнил свой долг.

– Какой ты холодный, – сонно пробормотала Василина, потерлась о его ноги ступнями, поджала пальцы. Развернулась, почти не просыпаясь, обняла – укутала его своим теплом, даже жаром. И снова ровно задышала.

И Мариан, мгновенно согревшись, прикоснулся губами к ее волосам и тоже провалился в сон.

Королевская кровь. Огненный путь

Подняться наверх