Читать книгу Большая рождественская книга романов о любви для девочек - Ирина Щеглова, Наталья Евдокимова, Вадим Селин - Страница 2

Мне казалось, что я плыла на корабле по морю, стояла на палубе у ограждения и, расслабившись, наслаждалась синими далями. И вдруг сзади кто-то незаметно подошел, резко толкнул в спину, и я упала за борт.

Именно в таком состоянии я и пришла домой. Остаток дня пролежала в кровати, глядя в одну точку.

На следующий день наступило тридцать первое число. Сегодня ночью придет Новый год! В атмосфере, словно разноцветные мыльные пузыри, витало праздничное настроение.

Но кроме этого, с самого утра витал снег. Сначала падали редкие крупные хлопья, а затем снегопад разгулялся, завалил все вокруг. Снеговые тучи опустели только к обеду.

Мы с Максимом вышли на улицу, чтобы расчистить сугробы во дворе и за двором.

Чтобы не портить хорошие вещи, я надела домашнюю одежду – мамину старую куртку ярко-малинового цвета, которая кое-где была порвана и из нее торчал синтепон. Ее носили по двору все женщины нашей семьи – и мама, и бабушка, и я (правда, мне она была на три размера больше, чем надо). На ноги надела литые пластмассовые галоши с утеплителем, они были веселого фиолетового цвета. На фоне белого снега малиновая куртка и фиолетовые галоши становились еще веселее. Мой вид был, мягко говоря, интересный, но перед кем красоваться-то во дворе? У каждого есть одежда, которую он носит дома, чтобы было удобно работать, не думая каждую секунду – не испортил ли хорошую вещь.

Итак, мы оделись и вышли чистить снег.

Со всех сторон слышался шорох лопат. Летом с соседями видишься часто, потому что все на улице, а вот зимой все разбегаются по домам. Но снегопад – это время, когда снова встречаешься с ними: соседи высыпают с лопатами во двор, прочищают свою часть тротуара и заодно обмениваются новостями.

Наш участок выглядел так: в начале двора был дом, возле него располагалась асфальтированная площадка, после шел огород, и в самом конце размещался сарай. Чистили мы только асфальтированную площадку и прилегающую территорию за двором. Огород, естественно, не чистили, и поэтому там были навалены сугробы с человеческий рост.

Снеговые лопаты стояли возле двери в дом, под рукой, – ведь если за ночь навалит полметра снега, будет сложно пробраться к сараю за инструментом. Папа всегда так делал.

Мы взяли лопаты, но, несмотря на то что нас было двое, по большому счету снег чистила только я. Максим старался усердно поднимать тяжелые лопаты, но в этой неравной схватке выигрывали лопаты. Поэтому брат, быстро утратив энтузиазм, отбросил лопату, позвал лучшего друга – соседа Димку, с которым вместе учились в классе, и начал играть с ним в снежки, оставив меня сражаться с сугробами.

Со стороны снег и кажется легким, но на самом деле он довольно-таки тяжелый. Мне нелегко поднимать лопату, особенно когда на улице не сильно холодно – тогда снег становится мокрым и весит как свинец. Но что делать? Должен же кто-то его чистить. У меня даже бицепсы накачались – как у Полянского.

При мысли о нем праздничное настроение мгновенно испортилось, как мгновенно чернеет яблоко, когда оставляешь его надкушенным на столе.

Неожиданно я вспомнила, что именно сегодня, именно сейчас, врачи и волонтеры находятся на площади и помогают людям. Как же я хотела туда попасть и быть с ними! Но Стас все цинично и с легкостью сломал… Сейчас мои друзья там, на площади, а я здесь, дома, чищу снег.

Конечно, можно пойти и без разрешения Полины, помогать имеют право все желающие, но если мы пересечемся, нам обеим будет неловко, поэтому лучше остаться дома.

А еще я обещала Пашке принести творожную массу. Но в больницу мне приходить нельзя… Вдруг там окажется Ефремова и заметит меня?.. Тогда Полине достанется…

В подавленном настроении я продолжила работу. Было минус двенадцать. Перчатки не согревали. Когда пальцы так замерзали, что я их не чувствовала, то отставляла лопату и грела руки в карманах. А потом снова бралась за дело. Потом снова грелась. И так до тех пор, пока не почистила весь снег. На это вместе с передышками ушло полтора часа.

Вскоре из дома повеяло чем-то вкусным. Мама с бабушкой готовили праздничный ужин. Мама нарезала овощи для салата, а бабушка мыла посуду.

Поставив лопаты, мы вернулись домой.

Снимая с себя куртку, я заметила что-то странное. Максим почему-то не раздевался. Он стоял в углу прихожей, виновато опустив голову.

– Максим, разувайся и ставь ботинки к батарее, – сказала мама. Из кухни была видна прихожая.

Он не шелохнулся.

– Ты слышишь меня?

Бабушка прекратила мыть посуду и заинтересованно взглянула на Максима.

– Что случилось? – спросила я.

– У меня катастрофа… – пробормотал он.

– Какая? – настороженно спросила мама и вышла из кухни.

Вместо ответа брат поднял правую ногу, и мы увидели, что от ботинка оторвалось полподошвы.

– Они сами… Я играл, а они порвались… Мне было холодно… Даже нога замерзла…

– Новые надо купить, – вздохнула мама. – Эти бесполезно чинить, мы их уже отдавали в ремонт. Зарплату получу, купим.

– Надо качественные взять, – сказала я. – Фирма «Сезон» крепкие шьет, к тому же это местная фабрика.

– Ура! У меня будут новые ботинки! – обрадовался он, скинул обувь, куртку, теплые штаны, бросил все это в прихожей и помчался в комнату. Через секунду послышался звук работающей машины на радиоуправлении – это была его любимая игрушка.

– А кто будет это убирать? – строго прикрикнула бабушка. – Максим! Сюда! Быстро! Это что такое?

Брат понуро вернулся из комнаты – ну еще бы, оторвали от машинки! – взял мокрую от растаявшего снега одежду, повесил на батарею куртку и поставил возле отопительного котла порванные ботинки.

– Молодец. Вот теперь можешь играть, – похвалила бабушка, и он вернулся в комнату. А я присоединилась к готовке.

– Как хорошо, что я сегодня дома, – радостно сказала мама, ставя в духовку противень с булочками. – Руслан и меня просил поработать, но я отказалась. Хочу хоть сегодня с вами побыть.

Руслан – это хозяин кафе.

– Наконец-то все вместе посидим! А то, как праздник, мы одни, а ты на работе! – добавила бабушка.

Действительно, на праздниках мы редко видели маму. В кафе, где она работает, проводят торжества и банкеты – как индивидуальные праздники – свадьбы, юбилеи, так и общие – Новый год, Восьмое марта, День Победы и многие другие. Еду для всех этих банкетов готовит мама с другими поварами. И получается, что во время праздников посетители кафе отдыхают, а мама работает, и, соответственно, дома ее нет. Так что мы отмечаем втроем: я, бабушка и Максим. В такие моменты особенно грустно.

Кроме торжеств на территории заведения, часто бывает, что Руслан организовывает банкеты у заказчиков и отправляет поваров к ним домой. Но на этот Новый год маму никуда не вызвали, так что хоть какой-то праздник проведем вместе!

Раньше она никогда не работала на выездах, но после того как в нашей семье все изменилось, пришлось браться за любую возможность заработать.

Вкусно запахло булочками.

Часов в восемь полностью стемнело. По городу потекли желтые дорожки фонарей.

В духовке подходило новое блюдо, на сковородке что-то жарилось, Максим прыгал вокруг елки, бабушка смотрела телевизор. Дом был наполнен шумом и подготовкой к Новому году.

Вдруг звук телевизора исчез.

– Катя! Снова не работает! – крикнула бабушка из комнаты.

Я зашла – бабушка сидела в кресле перед погасшим экраном.

Старенький телевизор работал с перебоями – иногда выключался, и нужно было легонько стукнуть его по корпусу. Не знаю, почему он начинал из-за этого работать, но это всегда помогало. Правда, почему-то в семье только у меня получалось стучать удачно. Но в последнее время он ломался все чаще, и приходилось стучать все дольше.

Сейчас я сделала это раз пять, прежде чем он заработал.

– Новый надо покупать, – сказала бабушка, глядя в экран. Шла «Ирония судьбы, или С легким паром!» – Ладно, это потом. Сначала ботинки Максиму.

Я вернулась на кухню.

Честно говоря, даже не знала, как высижу ночь, так сильно устала. Днем чистила снег, потом помогала готовить, целый день следила за братом… И вот к восьми уже зеваю.

– Давайте, наверное, накрывать, – около девяти сказала мама. – Необязательно же садиться за стол ровно в двенадцать?

Она с улыбкой оглядела блюда, которые наготовила. Это была улыбка радости за нас, что мама сделала праздник, но чувствовалась и печаль… Я понимаю, какие у нее были мысли. Мы все об этом думали. Второй Новый год без папы.

В комнате разложили стол и накрыли красивой скатертью – белой с красной вышивкой по краям. Пока я расставляла тарелки, мама отправилась на кухню, чтобы вытащить из духовки овощное рагу. Неожиданно зазвонил ее телефон.

Правой рукой она вынимала из духовки противень, а левым плечом прижимала к уху телефон.

– Привет, Руслан, – поздоровалась мама, и, выслушав ответ, замерла: – Что?! Когда?

Не отрываясь от разговора, поставила противень на деревянную доску.

Я настороженно посмотрела на ее озадаченное лицо.

– Руслан, но мы же договаривались! Я никуда уже не собиралась! – воскликнула мама и помолчала, слушая начальника. – Я подумаю, ладно? Перезвоню.

И отключила телефон.

– Что случилось? – тревожно спросила я.

– На сегодня был заказ для нашего повара – готовить у какого-то человека. Должен был поехать Костя, но час назад у него обострился аппендицит, и его забрали на «Скорой». Сейчас операцию будут делать.

Я сразу все поняла.

– Но мы думали, что ты хоть сегодня будешь дома!

– Кать, ну что мне делать? – мама расстроенно глянула на меня. – Руслан просит. Если не пойду, подведу коллектив. Как буду смотреть Косте в глаза? Бедный человек в больницу под Новый год попал… Руслан сказал, что все оплатит, – сказала она и, помолчав, вздохнула: – Димке ботинки нужны…

Я прекрасно понимала, о чем думала мама: перед ней стоит выбор – побыть вечером дома или поработать и купить детям вещи.

– Поезжай, не волнуйся, мы одни посидим, – мягко сказала я.

– Точно?.. – она с надеждой заглянула в мои глаза.

– Точно!

Мама решительно развязала фартук.

– Нужно в себя прийти… Так неожиданно – сидела дома, и вдруг работа! – У нее был очень озабоченный вид. – Меню хорошо бы изучить. Интересно, что надо готовить. Кстати! У Кости сын официант, они должны были сегодня работать вместе, но теперь он тоже не придет. Поможешь?..

– Помогу, не волнуйся.

– Как я рада, что у меня такая понимающая дочь! – Мы обнялись.

Иногда, когда по праздникам в кафе была сильная нагрузка – много вызовов, заказов – и не хватало официантов, я надевала черную юбку, белую блузку, закалывала волосы и становилась официанткой.

Мама перезвонила Руслану и дала согласие.

– Банкет будет не в кафе, а на дому, – напомнила она мне. – Собирайся, сейчас за нами заедут. Пойду, Максиму скажу… – и с этими словами нырнула в комнату.

Через секунду в доме поднялся шум. Брат начал плакать, что мы уходим, а бабушка объясняла, что так надо.

Пока велись разъяснительные беседы, я помчалась в комнату переодеваться, и уже через двадцать минут мы ехали по заснеженным улицам к месту работы. По пути заскочили за Ритой – девчонкой моего возраста, которая периодически подрабатывала официанткой в разных кафе. Жила она недалеко, через три улицы. Как-то раз мы познакомились на одном из банкетов и с тех пор стали лучшими подругами. Сегодня она должна была работать вместе с Костей и его сыном.

Рита была бойкой, активной и очень эмоциональной. Она постоянно фонтанировала какими-то идеями и не могла долгое время сидеть без дела.

– Теть Наташ, здрасте, Катюха, привет! Значит, Новый год встретим вместе? – садясь в машину, обрадовалась она.

Вскоре автомобиль остановился у огромного частного дома, окруженного высоким кирпичным забором.

– Ого! Как в сериалах! – восхитилась Рита.

Водитель нажал на звонок. К нам вышла управляющая – женщина средних лет, со строгим видом, но добрыми глазами.

– Добрый вечер. Я провожу вас на кухню.

И повела не к главному входу в дом, а к заднему. Мы пересекли огромный ухоженный двор (наверное, летом здесь красивый зеленый газон), вошли в дом и сразу же попали на кухню. Она была выполнена в светлых тонах, просторная и прекрасно оборудованная.

– Здесь есть все необходимое, – сказала управляющая. – Если что-то будет нужно, спрашивайте. В одиннадцать начинайте подавать. Вот меню.

Протянула его маме и ушла.

– У нас нет времени! Совершенно! – спешно изучая меню, воскликнула мама. – Сейчас уже полдесятого, а еды готовить на тридцать персон! Катя, вымой болгарский перец! Рита, подай мне ту кастрюлю!

И работа закипела – в прямом смысле слова. Минут через десять на плите бурлила вода, на сковородке жарились грибы, и мы постепенно вошли в колею. А когда сделали чаю, стало еще уютней. Все было так же, как дома, только дом был не наш.

Стол и холодильник постепенно заполнялись красивыми блюдами.

Полтора часа прошли незаметно.

Где-то в глубине дома заиграла музыка и послышались голоса.

– Начали собираться, – прокомментировала Рита и посмотрела на нас с сочувствием: – Крепитесь… Нам тут до самого утра находиться…

Я не могла представить, как дотерплю до утра. За сегодняшний день так устала, что сейчас, в одиннадцать, уже слипались глаза. Еще бы! – и снег чистила, и за детьми следила, и помогала готовить еду – сначала дома, а теперь на работе. Неудивительно, что под вечер притомилась. Но об отдыхе нельзя было даже мечтать, потому что уйти сможем только тогда, когда разойдутся гости. А это случится не скоро.

В кухню вошла управляющая.

– Ну что, как тут у вас дела? – спросила она и, оценивающе посмотрела на блюда. – Какие же вы молодцы! В такой экстремальной ситуации успели все сделать! Стол уже накрыт, через десять минут можно подавать.

– Хорошо, – откликнулась я.

– Отдохну пока, ноги уже отваливаются, – вздохнула женщина и с изможденным видом опустилась на стул.

Я и Рита понимающе переглянулись, поставили на подносы корзинки с хлебом и нарезками и направились в гостиную. Кухню от нее отделял длинный коридор. Судя по расположению комнат, если бы мы вошли через главный вход, то попали бы сразу в гостиную.

Мы прошли по этому коридору, который был увешан картинами и оклеен шикарными обоями – синего цвета с золотистыми тиснеными узорами, – и вышли в комнату. Это был огромный зал, в котором находились тридцать человек гостей – и взрослые, и молодежь. Все хорошо одеты. Стояла большая красивая елка, прекрасная мебель, на окнах висели роскошные гардины, на потолке массивные хрустальные люстры, а посередине размещался большой накрытый стол, за которым сидели несколько человек. Остальные бродили по дому.

Увидев нас, все начали рассаживаться.

– Дорогие гости, просим к столу! – объявил какой-то мужчина.

«Знакомый голос», – мельком подумала я и направилась к столу. Но не садиться, а расставлять блюда. Ко мне спиной сидел какой-то парень. Как полагается, я подошла к нему с левой стороны, левой рукой – это тоже правило официантов, – взяла с подноса корзиночку с хлебом, начала опускать на стол, мельком взглянула на лицо… и остолбенела.

– Фадеева?! – поразился Стас.

Я застыла.

Но быстро пришла в себя и, поспешно поставив перед изумленным парнем хлеб, буквально убежала в коридор.

Я вошла туда с подносом, который все еще был заполнен тарелками для других гостей, и остановилась.

«Мы что, в его доме?! – меня бросило в жар. – Это его семья?! Или он тут просто в гостях?»

Теперь понятно, почему мужской голос показался мне знакомым. Это был Роман Сергеевич, его отец. Так, что он сказал?.. Кажется, «Дорогие гости, просим к столу!» – значит, они не в гостях.

«Этого не может быть. Этого просто не может быть! Я попала в дом Полянского!»

Ко мне подошла Рита.

– Кать, ты чего? Куда убежала? У тебя еще полный поднос!

Я медленно, на негнущихся ногах вышла обратно и, стараясь не встречаться со Стасом взглядом, расставила тарелки перед другими людьми. И только собралась вернуться в кухню, как получила новый удар.

Среди гостей был еще один наш одноклассник, Витя Петренко!

Он был лучшим другом Полянского. Ребята всегда ходят вместе и даже сидят за одной партой. Стас был красивым и мускулистым, а Витя обычным. Но все знали, что он лучший друг звезды класса, и ему автоматически доставалось столько же внимания.

Они дружили с первого класса. У Стаса была фамилия Полянский, а у Вити – Петренко, и поэтому к ним давно прилипло прозвище ПП.

Да, было бы удивительно, если бы Витя не пришел к Стасу на Новый год.

И вот сейчас он смотрит на меня и хлопает глазами.

– С Новым годом, – сказала я и вернулась на кухню.

Управляющая уже отдохнула и куда-то ушла. Мама загружала Ритин поднос порциями салата. Подруга жизнерадостно подхватила его и ушла, а мама переключилась на мой.

– Это салат с помидорами. Управляющая сказала, что у сына хозяев аллергия на них, перед ним салат не ставь. Женщина покажет его. Стас, кажется, зовут. Ну все, неси.

Я стояла, как замороженная, и не брала поднос.

– Ты меня слышишь? – удивилась мама.

– Слышу…

– Тогда иди к гостям!

Я не двинулась с места.

– Да что с тобой?!

– Мама! Здесь живет Стас!

– Какая тебе разница, кто здесь живет?

– Ты меня не поняла. Тут живет Полянский!

– Одноклассник? – не поняла мама.

– Да!

– Ну, надо же, мир тесен, – сказала она и вернулась к старой теме: – Отнеси салат, а потом приходи за закусками.

Это открытие впечатлило маму не так сильно, как меня, потому что она не знала всей предыстории.

– Я не буду его обслуживать и грязные тарелки за ним убирать! – категорично сказала я. – Еще и Петренко, его друг! ПП в сборе!

В кухню вошла Рита.

– Из-за него меня попросили не приходить в больницу, – сказала я, из глаз брызнули слезы.

Пришлось рассказать, что случилось вчера.

– Так вот почему сегодня ты никуда не пошла… – потрясенно произнесла мама.

– Кать, мне кажется, если хочешь ходить в больницу, это можно делать даже без разрешения Ефремовой, – переживая за меня, предположила Рита. – Есть общие часы посещений, и ты имеешь право ходить, к кому хочешь, даже если это ей не нравится. Ты ведь не террористка какая-то, в конце концов!

– Действительно, можно ведь приходить туда на общих основаниях, – обрадовалась я. – Как-то не подумала. Стас мне навредил, но я все равно могу ходить! И обязательно приду!

– А Стас – это кто именно? Тот качок? – уточнила Рита и возмутилась: – Да что он себе позволяет! Я бы ему такое устроила!

– Его задели мои слова, что обойдемся без него! Вот и отомстил! Как это так – его величеству сказали, что обойдутся без него! Он же у нас король школы! Король мира!

– Да я бы этого короля в бараний рог скрутила! – продолжала негодовать Рита.

– В какой еще рог? – скептически махнула я рукой. – Это он меня скрутил. И вдобавок ко всему я тут…

– Но что делать, если сложилась такая ситуация? – озадачилась мама.

– Не знаю! Но я к нему не пойду!

В этот момент зашла управляющая и раздраженно сделала замечание:

– Где вы есть, не пойму?! Люди голодные сидят!

Рита подхватила поднос и помчалась в гостиную, а я продолжила стоять и демонстрировать свое презрение.

– Катя, неси, – в голосе мамы появились железные нотки.

Я не двигалась.

– Хорошо, а что ты предлагаешь? – рассердилась она. – Кто будет его обслуживать? Кто? Рита? Девочка и так чуть не падает! Или мне и готовить, и тарелки разносить? В жизни нужно уметь терпеть!

У меня внутри клокотало и пульсировало. Представлю, что сейчас происходит. Он сидит за столом и ждет, когда я услужливо поднесу ему салат.

– Ну и стой, раз такая гордая! – сказала мама. – А я не гордая! Максиму ботинки нужны! И ради этого я пойду!

Она неодобрительно на меня взглянула, взяла поднос и решительно направилась к коридору. Я посмотрела ей в след. Мне стало стыдно. С одной стороны, не хотелось встречаться со Стасом, а с другой стороны, жалко маму.

Не выдержав, я рванула за ней.

– Стой! Я сама!

И выхватила поднос.

Прежде чем выйти из коридора, глубоко вздохнула, приняла безучастное выражение лица и только после этого шагнула в гостиную. Я смотрела прямо перед собой, чтобы случайно не пересечься со Стасом взглядом.

Я подошла к нему, поставила салат и развернулась, чтобы уйти.

Все прошло отлично.

Стало легче.

И вдруг мне в спину раздался голос:

– Интересно, официантам не сказали, что я не ем помидоры?

Я похолодела.

Точно! Мама же предупреждала!

– Извините, – я развернулась, ответила, не глядя на него, и переставила салат другому человеку.

После этого, наконец, вышла в спасительный коридор, где могла успокоиться и расслабиться.

Он специально ищет случая, чтобы меня поддеть, бросает вслед ехидные замечания! Поскорей бы все закончилось, уйти бы отсюда и оказаться дома – с бабулей и братом!

Вскоре гости наелись, и наступила передышка. Они веселились, фотографировались, приходили соседи и поздравляли с праздником.

Мы с Ритой вернулись на кухню и сели за стол. Наконец-то можно поесть самим.

Стрелки показывали 23.55.

У нас тоже собралась неплохая компания – мы с мамой и Ритой, домработница, управляющая и охранник. На холодильнике стоял телевизор. Выступал президент.

Я вяло ковыряла вилкой в тарелке – была настолько оглушена происходящим, что даже пропал аппетит.

В телевизоре забили куранты.

Со стороны гостиной послышались радостные возгласы и звон бокалов:

– С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом! Ура-а!

Мы тоже стали веселиться и поздравлять друг друга.

Через пару минут голоса в гостиной начали затихать.

Я увидела в окно, что гости высыпали во двор и принялись запускать в небо фейерверки и взрывать хлопушки. Мир наполнился звуками, а в небе стало так светло, словно наступили белые ночи, хотя в нашем регионе их нет.

Потом праздник начал постепенно затухать. Гости насытились: одни просто сидели за столом и смотрели телевизор, другие гуляли на улице, а некоторые уже разъехались по домам.

На часах было два часа ночи.

Мы сидели за столом.

Я зевала. Веки упорно слипались, а я так же упорно старалась их раскрыть, появилась заторможенность, звуки по телевизору воспринимались как-то отдаленно. Хотелось опустить голову, вместо подушки подложить руку и заснуть прямо здесь. Вспоминая усталость, которая была три часа назад, стало понятно, что в сравнении с теперешним состоянием я была бодрой, активной и свежей. Вот только сейчас устала по-настоящему.

– Девочки, посуду надо поменять, – устало сказала мама. – Представляю, как вам «хочется» вставать, но надо…

Мы с Ритой с трудом выползли из-за стола, потерли красные глаза, чтобы хоть как-то взбодриться, и отправились в гостиную. К этому моменту мне уже было все равно, в чьем доме я нахожусь. Хотелось только одного – спать. К тому же я слегка расслабилась, потому что благодаря Рите поняла, что все-таки могу ходить в больницу на общих основаниях.

В гостиной приглушили свет, горели только ночники и гирлянды на елке и стенах, а в музыкальном центре тихо играла музыка. Комната периодически освещалась вспышками фотоаппаратов. Стас стоял возле елки и держал фотоаппарат, внимательно просматривая какие-то снимки.

Я собрала на поднос гору грязных тарелок и направилась в коридор, чтобы отнести эти и принести свежие. Но подходя к коридору, я вдруг услышала, что в музыкальном центре заиграла моя любимая песня.

Я притормозила.

Послушаю, а потом пойду.

И расположилась в сторонке возле стены, где никому не мешала, прислонилась спиной к стене, прикрыла глаза, чтобы насладиться музыкой.

Как хорошо… Музыка… Приятный приглушенный свет… Ощущала, как гудят уставшие ноги. Любимые ноты ласкали слух, я полностью погрузилась в медленную, обволакивающую мелодию. Какая красивая… И как хорошо просто постоять с закрытыми глазами… Как было бы здорово оказаться в своем любимом уютном домике, лечь на диван, вытянуть ноги, расслабиться… Укрыться теплым пледом, закрыть глаза, насладиться тишиной…

В теле стало легко и спокойно… Отдалились все звуки… Мне было так хорошо…

И вдруг раздался звон разбитой посуды. Я подскочила на месте и стала дико озираться по сторонам.

И неожиданно увидела у себя под ногами гору осколков.

«Я заснула!»

На меня смотрели все. В том числе и Стас.

Сердце страшно колотилось. Как это могло случиться! Я на секунду закрыла глаза и отключилась! Выронила поднос из расслабившихся рук!

– Простите… – пробормотала я и, присев, стала подбирать осколки.

– Стас, помоги девушке, – сказал отец.

– Она разбила, пусть она и собирает! – отказался парень.

Я замерла с осколками в руках.

– Стас! – с нажимом повторил Роман Сергеевич.

– Это обслуга должна за нами убирать, а не я за обслугой! – заявил он и возмущенно ушел в другую комнату. За ним потрусил лучший дружок Витя.

– Веник принесу… – растерянно проговорила я и отправилась на кухню.

Мне было так больно!.. Я чувствовала такую беззащитность, такое одиночество, так хотелось, чтобы кто-нибудь защитил меня от Стаса! Если бы папа был жив, то обязательно заступился бы и поставил парня на место!

Но его нет…

Взяв веник, я вернулась.

Стас все еще не вышел.

Не хочет со мной пересекаться. Вот и прекрасно! У меня тоже нет особого желания!

«Это обслуга должна за нами убирать, а не я за обслугой!»

Хотелось плакать. Но я терпела.

Ради мамы. Ради нас. Ради ботинок.