Читать книгу Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Часть 1 - Искандар Бурнашев - Страница 22

Часть I. Твокер 76—80
Глава 9. Отделение, запевай!

Оглавление

– Товарищи курсанты, Руководство кафедры Тактики, согласовало вопрос с Вашим командованием, о привлечении Вас к проведению занятий с курсантами первого курса.

Новый преподаватель сверху вниз посмотрел на нас, ожидая вопросов. Какие могут быть вопросы! Вот что значит свежий взгляд со стороны! Недавно прибыл в наше училище, после окончания Академии Советской Армии, и сразу безошибочно определил, что лучше нас в училище нет никого. По слухам, до Академии, он командовал батальоном Специального назначения. В этом как-то не хочется сомневаться. Вы видели в Петергофе фонтан, где то ли Геркулес, то ли Самсон считает зубы котёнку, гордо, почему-то, названного львом? Выглядит наш новый преподаватель, так же, только, без льва, и в полевой форме. Хотя, насчёт льва я, наверное, погорячился. Ведь зовут его именно Лев, Лев Нюхалов.

Впрочем, о своей скромности мы можем говорить часами. Поэтому, не стану отвлекаться и продолжаю.

Мы, – это несколько курсантов нашего взвода, которым доверили попрактиковаться в проведении занятий с первокурсниками. И теперь, вместо того, чтобы стоять на ветру и слушать, как преподаватель монотонно зачитывает нам положения Боевого Устава, мы будем вальяжно прохаживаться перед строем первокурсников и с выражением зачитывать им статьи Боевого Устава.

На следующий день, мы прибыли для проведения занятий на Тактический Городок. Так громко назывался участок полигона с отрытыми на нём ямками и ямами, которые должны были обозначать окопы различного вида и профиля.

Здесь уже нас ожидали взводы курсантов и преподаватель. Каждому из нас выделили по отделению и мы, со своими отделениями, рассредоточились по полю, чтобы не мешать друг другу своим педагогическим мастерством.

Выбрав место поукромнее, я построил своё отделение в одну шеренгу, и приступил к занятиям. Слава Богу, на память жаловаться не приходилось. Я отлично помнил, как год назад передо мною впервые открывался мир, полный загадок и открытий, называемый «Тактикой». Первые уроки назывались загадочно «Действия солдата в бою». Объявив тему занятия, я интригующе вынул из командирской сумки маленькую книжицу с названием «Боевой устав сухопутных войск». Громко и с выражением я стал зачитывать им статьи из этой занимательной книжки. Курсанты не шевелясь, стояли в строю, боясь пропустить хотя бы слово. В их застывших взглядах читалась напряжённая работа мысли и крайняя сосредоточенность, похожая на транс.

Первые эмоции проявились только после окончания занятия. Курсанты не могли скрыть своей радости от полученных на занятиях знаний. С чувством выполненного долга я привёл свое отделение к месту построения.

Отпустив взводы курсантов на обед, подполковник Нюхалов посмотрел на нас. Мы понимали его смущение. По-видимому, он просто не ожидал от нас такого высокого уровня преподавательского мастерства. Как все большие люди он был, до обидного, немногословен.

– В 16.00. построение здесь для инструкторско-методического занятия. Форма одежды – полевая с оружием, прошу не опаздывать.

После обеда, не торопясь, разобрав оружие, мы, весёлой стайкой, насвистывая, прибыли к месту построения.

Подполковник Нюхалов уже ждал нас. Посмотрев на нас, бросил:

– Что, некому доложить?

Первым сориентировался Филимонов. Как кадет, он всегда быстро принимал решения.

. – Отделение, Ровняйсь, смирно! Равнение на середину! Товарищ полковник, отделение для проведения инструкторско-методического занятия прибыло! Докладывает курсант Филимонов.

– Товарищ курсант, отделение опоздало на четыре минуты. При повторении опоздания, будем проводить марш-бросок в составе отделения, по одному километру за каждую минуту опоздания. При опоздании на срок более пяти минут марш-бросок будет проводиться в противогазах.

Почему-то, глядя в глаза товарища подполковника, захотелось, почти по-Станиславскому, прошептать:

– Верим.

Видимо за время службы в разведке товарищ подполковник отвык от опозданий. Но мы, молодые преподаватели, привыкли прощать мелкие недостатки своим старшим коллегам.

Объявив тему занятия, преподаватель указал место для построения у куста в метрах в двухстах от нас. Грустно размышляя о тяжелой доле педагогов в армии, мы потопали к указанному кусту. Не доходя метров двадцать, мы услышали:

– Отставить!

Вернувшись в исходное положение, мы узнали, что все передвижения на поле боя осуществляются ускоренным шагом или бегом, в полный рост или пригнувшись.

Второй раз к кусту мы подбежали, бодро топая ногами, и увидели, что нам флажками подают сигнал «Все кругом!»

В исходное положение мы возвращались уже не так бодро. Здесь мы узнали, а точнее нам напомнили, что на поле боя солдат должен постоянно следить за командами и сигналами своего командира.

Выдвигались в этот раз мы уже с оглядкой. На пол пути, кто-то громким голосом скомандовал:

– Отделение, Стой!

Развернувшись в цепь, мы ожидающе уставились на командира, ожидая дальнейших команд.

И снова в исходное положение.

– Что опять не так?

И снова, как откровение, мы узнаём, что на поле боя команда «Стой!» выполняется, так же как и команда «Ложись» или «К бою!».

Самое обидное, что всё это мы наизусть заучили ещё на первом курсе. И сегодня всё это мы уже зачитывали своим ученикам. Но сейчас эти простые истины начинали восприниматься нами как-то по-другому.

Во время очередного выдвижения к злополучному кусту, дождавшись команды «Стой!» мы дружно повалились в пожухлую траву. Лёжа мы надеялись отдышаться, но очередной сигнал снова вернул нас в исходное положение.

– Товарищи курсанты, трехминутный огневой налёт противника уничтожает, открыто расположенную живую силу. Подразделения, окопавшиеся на поле боя, сохраняют боеготовность даже после сорокапятиминутного обстрела. Вывод?

– Лучше летом у костра, чем зимой на солнце. Вырвалось у кого-то, непонятно, зато от души.

– Ну, как-то так. Поэтому солдат заняв позицию на поле боя, сразу приступает к её инженерному оборудованию, то есть отрывает окоп для стрельбы лёжа, затем, углубляя его, оборудует его для стрельбы с колена и стоя, затем окопы соединяются в окоп на отделение.

После такой подсказки, так и не добравшись до заветного куста, дождавшись команды «Стой!», мы плюхнулись на землю и, отстегнув лопатки, стали долбить ими сухую землю. Прохаживаясь вдоль линии, на которой в муках творчества рождались неглубокие окопы, преподаватель, как бы, между прочим, напоминал нормативы по отрывке окопов. Помня классика, что если на первом часе занятия речь заходит о нормативах, то на третьем часе эти нормативы придётся выполнять, мы всё своё внимание сосредоточили на отрывке окопов. На противный звук сигнальной ракеты СХТ внимания никто не обратил. И напрасно.

Это поняли сразу, когда, бросив прощальный, грустный взгляд на неотрытые окопы мы построились перед преподавателем

. – Противник хитёр и коварен. В бессильной злобе, терпя поражение от наших мужественных войск, он не останавливается перед применением химического оружия. Что означает запуск сигнальной ракеты СХТ (Сигнал Химической Тревоги)? А это означает, что противник применил химическое оружие, и я разговариваю с покойниками.

Как и положено покойникам, эти упрёки мы выслушали молча.

И тут мы узнаём, что повторение (!) пройденного материала закончено, и мы приступаем к основному вопросу занятия. «Действия солдата в качестве наблюдателя».

Узнав, что теперь у всех у нас, редкая в этих краях, фамилия Иванов, мы получаем задачу на ведение наблюдения на позиции впереди в тридцати метрах. Дослушав до конца боевой приказ мы доверчиво бросаемся к местам для наблюдения в готовности начать оборудовать окопы для стрельбы лежа, и рассчитывая их замаскировать, как строгий окрик снова возвращает нас в исходное положение.

– Товарищи курсанты, доложите, как солдат выдвигается к месту наблюдения?

– Ускоренным шагом или бегом!

Ох уж эти выскочки, не успеет степенный человек обдумать свой обстоятельный ответ, как на тебе – «ускоренным шагом или бегом!» А где главное? « В полный рост или пригнувшись»! Да я и сам собирался так ответить, просто не привык выкрикивать с места, как некоторые…

– Правильно, скрытно, чтобы враг вас не обнаружил. А это значит по-пластунски. Кстати, для переползания тоже имеется норматив.

Снова заслушиваем приказ и начинаем выдвижение. С первого взгляда ничего особенного, ползи себе и ползи по травке. Но всё дело в том, что Господь Бог, при создании среднеазиатской травки, поручил разработку дизайна создателю колючей проволоки. Поэтому каждая травинка в бескрайней степи имеет колючки, большие или маленькие. Когда ползёшь по такой траве, в голову приходят самые неожиданные мысли, типа: хорошо бы предложить индийским йогам, любителям спать на гвоздях и ходить по битому стеклу, за умеренную плату поваляться на этой травке. И им удовольствие, и нам доход.

Но, памятуя об упомянутых нормативах, особенно не расслабляемся и стараемся двигаться скрытно и быстро, как майские жуки, спешащие на зов сердца к подругам.

Вот, наконец, и заветный рубеж. Окоп, лопатка, пот и зной. Слышу истошный крик:

– Ориентир один, влево двадцать – автомобиль по дороге!

Да, кто бы мог подумать, что жизнь солдата на поле боя может быть настолько насыщенной незабываемыми впечатлениями!

А я уже и забыл, что я не только, мини землеройный комбайн, но ещё и наблюдатель. Дружно подхватываю доклад о результатах наблюдения, который разноголосицей разносится на все лады по полю вокруг. Противный звук сигнальной ракеты глохнет в дружном крике не менее противных голосов «Отделение, Газы!» В противогазе рыть окоп и наблюдать вокруг ещё невыносимее. Но наше старание вознаграждается добродушным:

– Отбой, Газы!

Если Вам покажется, что засохшая земля пахнет недостаточно изысканно для Вас, то наденьте противогаз на пятнадцать минут и повторите попытку. Вас оглушит свежий воздух степи с неповторимым ароматом степных трав. Всё познаётся в сравнении.

Снова построение. Готовые ко всему, мы не верим своим ушам, узнав, что занятия закончены. Сожалеющим голосом преподаватель сообщает нам о том, что невозможно в полном объеме повторить трёхчасовое занятие за один час. Он смог только дать нам только основные приёмы и методы доведения учебного материала до обучаемых. Так вот как называется этот кошмар в приличном обществе!

Стоя в строю, я с трудом сдерживаю бурю эмоций, клокочущую в груди.

– Неужели нам предстоит завтра таким особо циничным способом «сеять разумное, доброе, вечное». среди таких же курсантов, как и я?! А как же курсантское братство?!

Но тут сквозь раскаты грома бесшумно гремящего внутри меня, до мозга доходят заключительные слова напутствия:

– А если что-то не будет получаться, – проведём ещё одно инструкторско-методическое занятие.

– Что-что, еще одно занятие?! Ну, уж нет. «Платон мне не друг, а товарищ курсант». Извините, хлопцы, ничего личного, но у нас, у преподавателей, не принято подводить коллег или обсуждать приказы! Не сомневайтесь, товарищ полковник, занятия проведем по новой методике на высочайшем методическом уровне. Как учили!

На следующий день мы овладеваем новой методикой. Курсанты первокурсники метались по полигону, безуспешно пытаясь избежать педагогических ловушек, умело и со сладострастием расставляемых молодыми педагогами цвета хаки. Но, не имея образца для сравнения, они сразу начинают думать, что на занятиях по тактике по-другому быть и не может. Блаженное неведение!

Степь стонала

Со всех сторон звучали такие знакомые слова, произносимые разными голосами, но с такими, до боли знакомыми, интонациями:

– Противник хитёр и коварен!..

– Передвижение на поле боя осуществляется,,,

– К месту для наблюдения солдат выдвигается…

– Трехминутный огневой налёт противника…

– А это означает, что я разговариваю с покойниками!,,

Две недели пролетели незаметно. Две недели мы совершенствовали изученные педагогические приёмы и придумывали новые. Во время проведения занятий, мы ревниво следили за своими друзьями, бессовестно копируя всё новое, что рождалось в наших изощрённых педагогических мозгах.

Бедные первокурсники, они и представить себе не могли, что являются участниками бесчеловечного эксперимента по рождению профессоров военно-педагогической науки новой формации. Профессоров убежденных, что для того, чтобы перевернуть Мир, нужна не точка опоры, а пехотная лопатка, противогаз и, чуть не забыл, пара флажков. Один белый, а другой – красный. (Смотри приложение к Строевому уставу). И весь Мир будет вертеться вокруг нас. А если у него не получится с первого раза, повторим ещё раз, но уже в противогазе.

С опытом приходит и уверенность в себе. Строй, стоящий перед собой начинаешь воспринимать, как очередную группу обучаемых. И, как-то незаметно для себя начинаешь привыкать к тому, что незнакомые тебе курсанты здороваются с тобою первыми.

Чтобы не прерывать процесс учёбы и не расплескать удовольствие, свои отделения мы забираем уже в учебном центре прямо с построения, и в ходе выдвижения к месту занятия, успеваем настроить наших учеников на рабочую волну. Возвращаемся в учебный центр тоже в составе своих отделений. Пройдя у нас полевую выучку, молодые курсанты быстро понимают, что идти строем, даже строевым шагом, – это вид поощрения, который надо ещё заслужить. Ведь противник хитёр и коварен, но даже применение им химического или ядерного оружия не заставит нас бросить раненных товарищей на поле боя. И даже если придется нести их на руках.

Нет, просто идти строем – это уже Счастье. Счастье понятное только избранным.

Оп-па! У Филимонова отделение идет с песней, чеканя шаг! Это что-то новенькое! Мы пели батальоном, ротой и взводом. Отделением еще не пели.

Эх, скорее бы окончить учёбу и стать офицерами! Говорят, что офицеры могут учить своих подчинённых целями днями, даже без перерыва на обед. Какая прелесть! Дожить бы.

Точно говорят, что «лучше летом у костра, чем зимой на солнце!» Отделение, запевай!

Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Часть 1

Подняться наверх