Читать книгу Мизерере - Жан-Кристоф Гранже - Страница 11
I
Убийца
11
Оглавление«Личное дело Пиночета».
«Золото диктатур».
«Недостижимая авторитарная демократия».
«Пиночет против испанского правосудия».
«Двадцать лет безнаказанности».
«Кондор»: теневой заговор»…
В книжном Чили со своими политическими потрясениями занимал целых три полки. Две из них были отведены Пиночету и его диктатуре. Касдан выбрал самые интересные книги, спрыгнул с приставной лесенки и направился к лестнице, ведущей на первый этаж.
Он находился в подвале своего любимого книжного магазина «Арматтан» на улице Эколь, 16. Магазин специализировался на африканской тематике и казался выстроенным из книг, ровным слоем покрывавших его стены. Книжные перегородки были так высоки, что каждому покупателю предоставлялась приставная лестница, чтобы добраться до нужных полок.
Касдан заплатил в кассе кругленькую сумму и с грустью вспомнил счастливые времена, когда служебные расходы ему возмещала полиция. Выйдя на улицу, он жадно втянул воздух. Книжный располагался в самом конце улицы Эколь. Здешние здания словно замыкали Латинский квартал, открывая другие районы: улицу Монж, ведущую куда-то вверх, магазин фортепиано «Амм», выступающий вперед, как форштевень пакетбота, последние артхаусные кинозалы…
Армянин проверил мобильный. Пришло сообщение от отца Саркиса. Он тут же перезвонил.
– Что-то случилось?
– Ко мне приходил другой полицейский.
– Из уголовки?
– Нет. Что-то на «з». И там было слово «несовершеннолетние».
– ОЗПН. Отдел по защите прав несовершеннолетних.
– Вот-вот.
Касдан вздрогнул. Верну получил рапорт Пюиферра, в котором упоминался отпечаток кроссовки, около девяти утра. Сейчас одиннадцать. Неужели капитан тут же связался с ОЗПН, чтобы они присутствовали при допросе малолетних хористов? Странно. Не в интересах Верну обращаться в другой отдел.
– А как выглядел легавый?
– Довольно необычно.
– В смысле?
– Молодой. Грязный. Небритый. Смазливый. Больше похож на рок-музыканта. Он даже поиграл на органе.
– Что-что?
– Клянусь. Пока ждал меня, поднялся на галерею. Желтые ленты так и не сняли. Он подлез под них и сел за клавиатуру. Включил ее и заиграл хит семидесятых…
Саркис напел своим хриплым голосом несколько нот. Касдан узнал песню:
– «Light my fire»[4], группа «Дорc».
– Похоже на то.
Касдан попытался представить себе легавого, который затаптывает место преступления и играет музыку «Дорc» в «его» церкви. Чудеса, да и только.
– Он представился?
– Да. Я записал… Седрик Волокин.
– Не знаю такого. А удостоверение показал?
– Да, сразу.
– О чем конкретно он тебя спрашивал?
– Когда именно обнаружили тело, как оно лежало, о следах крови… Но главное, он хотел допросить мальчиков. Как и ты. Всех, на ком были кроссовки «конверс».
Ясное дело. Верну кому-то слил информацию. Но зачем? Чувствовал, что сам не справится с допросом?
– Постараюсь разузнать, – подвел итог Касдан. – Больше ничего нового?
– Еще звонил Верну, вчерашний полицейский. Тоже хочет допросить мальчишек. Вы же не собираетесь все…
Что-то тут не сходится. Раз Верну намерен сам допросить детей, значит, рок-легавый появился не с его подачи. Но как он пронюхал об этом деле?
– Ты сказал Верну, что я их уже допрашивал?
– Мне пришлось, Лионель.
– И как он это воспринял?
– Обругал тебя старым придурком.
– Я тебе перезвоню. Не бери в голову.
Касдан вернулся к своей машине. Сев за руль, набрал номер капитана первого подразделения судебной полиции. Тот даже не дал ему поздороваться:
– Проклятье! Что за игры, черт побери!
– Я продвигаюсь. Только и всего.
– Кто вам позволил? На кого вы работаете?
– Это моя церковь.
– Послушайте. Если вы хоть раз встанете у меня на пути, я вас арестую. Это остудит ваш пыл.
– Понимаю.
– Ни черта вы не понимаете, но клянусь, я так и сделаю!
Помолчав, Верну сбавил тон:
– Дети вам что-нибудь сказали?
– Нет.
– Вот черт. Ну вы мне и подгадили. Завалили расследование!
– Успокойся. Тут что-то нечисто. Я не великий психолог и не рассчитывал, что кто-то из них раскроет мне душу. Но непременно заметил бы признаки смятения у мальчика, ставшего свидетелем убийства.
– Никто из них не выглядел потрясенным?
– Нет. И этому должно быть какое-то объяснение. А сам ты до чего докопался?
– Хотите рапорт с подписью? Мне вам нечего сказать! И держитесь подальше от моего расследования! – Он снова взорвался: – Какое право вы имели допрашивать ребят без всякого разрешения? Без малейших предосторожностей?
Касдан не ответил. Он просто дожидался, пока голос в трубке поутихнет. А вместе с ним и гнев Верну. Наконец он произнес:
– Последняя деталь: ты связывался с отделом по защите прав несовершеннолетних?
– С ОЗПН? Зачем мне это?
Не ответив на вопрос, Касдан заговорил другим тоном:
– Слушай сюда. Я понимаю, почему ты дерешь глотку. Ты, верно, думаешь, что тебе ни к чему такая старая рухлядь, как я. Но не забывай: у тебя только неделя, чтобы распутать дело.
– Неделя?
– Да. Срок раскрытия «по горячим следам». Потом назначат следственного судью и обнулят счетчик. Тебе придется просить разрешение на каждый обыск. А пока ты сам себе хозяин.
Верну замолчал. Он знал закон. В течение восьми дней после обнаружения трупа служба, которой прокурор поручил расследование, располагает всеми полномочиями. Полицейские, ведущие следствие, в это время не нуждаются в ордерах и разрешениях. Обыски, допросы свидетелей, задержания – все в их руках.
– Но тебе нужна помощь, – продолжал Касдан. – Убийство совершено на армянской территории. И оно затрагивает другую общину – чилийскую. Такой старый иммигрант, как я, может тебе пригодиться. А все лавры достанутся тебе.
– Я тут о вас порасспрашивал, – признался Верну. – Вы были отличным полицейским.
– Вот именно что был. Вы закончили опрос соседей?
– Да, по всему кварталу. Никто ничего не видел. Улица Гужона – просто пустыня какая-то.
– А вскрытие?
Верну пересказал ему то, что он уже и так знал. Зато он мог убедиться в его откровенности. Легавый с ним не хитрил. Просто молод и честолюбив.
– Твоя версия? – спросил он.
– Я склоняюсь к политическому следу. Стараюсь разузнать, кем был Гетц в Чили.
– В посольство звонил?
– А то. Но единственный атташе, который мог мне помочь, парень по имени Веласко, куда-то свалил на два дня. А чилийского офицера связи в Париже нет. На всякий случай попробую обратиться к аргентинскому. Еще я позвонил в подразделение международных связей и в Интерпол. Хочу быть уверен, что не было выдано международных постановлений об аресте.
– Гетц а?
– Почему Гетца? Нет. Я имею в виду палачей, прихвостней Пиночета, которые имели на него зуб. Я также связался с отделом розыска беглых подозреваемых. Они мне уже перезвонили. У них на крючке ни одного чилийца. Кроме того, я передал отпечатки Гетца для проверки по международным базам данных. Результаты будут завтра.
– Отличная работа. А что еще?
– Начал поиски в «Салваке», чтобы проверить, не было ли во Франции или Европе других убийств, совершенных таким же способом. То есть через барабанные перепонки.
«Салвак», аналитическая система поиска связей между насильственными преступлениями, хранила в своей компьютерной памяти сведения обо всех убийствах, совершенных на французской земле. Новинка наподобие американских аналогов, о которой Касдан имел лишь смутное представление. Ничего не скажешь, Верну даром времени не теряет.
– А вы?
Касдан повернул ключ зажигания и тронулся с места.
– Я только проснулся, – солгал он.
– Что собираетесь делать?
– Сначала пробежка. Потом пороюсь в архивах наших прихожан. Как знать, может, среди армян есть рецидивисты…
– Только без глупостей, Касдан. Если снова перебежите мне дорогу, я…
– Я понял. Но будь так добр: держи меня в курсе.
Он отключился. Разговор окончился ничем. Доверия не возникло, и трудно было решить, кто кого перехитрил в этой игре. Все же Касдану казалось, что начало сотрудничеству положено.
Спускаясь вниз по улице Фоссе-Сен-Бернар, мимо здания Института математики Жюсье, Касдан вспомнил о неряшливом полицейском, который явился в церковь Иоанна Крестителя поиграть на органе. Он находил этому визиту только одно объяснение: утечка в Генеральном штабе. Отчет о каждом важном расследовании отправляют телексом на площадь Бово, в МВД. Вероятно, Верну вчера вечером послал туда рапорт. Каким-то образом Волокин оказался в курсе его содержания. От кого он получал сведения? Отдел работал круглосуточно и состоял из двух-трех женщин, дежуривших посменно.
Касдан предположил, что одна из девиц неравнодушна к этому парню. Даже Саркис заметил, что он красив. Но откуда Волокин узнал про отпечаток?
Касдан позвонил Пюиферра. Криминалист возмутился:
– Черт подери, Касдан, ты меня достал, я…
– Тебе утром звонили из ОЗПН, насчет Гетца?
– Сразу после твоего звонка. Еще и девяти не было.
По предплечьям Касдана пробежала дрожь. Он словно ощутил быстроту и энергию молодого полицейского.
– Ты сказал ему про отпечаток?
– Уже и не помню. Кажется, да. Да он ведь и так знал? Сам заговорил со мной о ребятишках…
Произошло недоразумение. Волокин позвонил в службу судебной идентификации наудачу, чтобы хоть что-нибудь разнюхать. Он упомянул мальчиков из хора. Вот Пюиферра и решил, что ему уже известно о «конверсах». И выдал все подробности.
– А ты не подумал, откуда ему знать? – буркнул Касдан. – Ты тогда еще не отослал Верну свой рапорт.
– Черт, ты прав, не сообразил. Это важно?
– Проехали. Перезвони мне, когда получишь результаты анализа.
Касдан посмотрел на часы: одиннадцать. Он доехал до конца Аустерлицкой набережной, перекрытой надземным метро. Слева, на другом берегу Сены, возвышалась огромная пирамида с плоской крышей – Дворец спорта «Берси».
Армянин повернул руль. Пора было поговорить с экспертом-отоларингологом в больнице Труссо. Вероятно, она уже получила результаты исследования органа слуха Вильгельма Гетца.
4
«Зажги мой огонь» (англ.).
