Читать книгу Двойная игра. Долина смерти - Кати Орлова - Страница 4

Уделив внимание одним гостям, Дадли занялся новыми, но девушкам так и не удалось уединиться в шикарных апартаментах Элен. Всей компанией было решено выяснить, что собой представляет вилла «Койот» и её окружение. Поскольку сильная жара не располагала к прогулкам, ограничились внутренними помещениями. Архитектура построек была продумана тщательно, позволяя гостям не сталкиваться между собой и не толпиться в нескольких крупных точках. Многочисленные холлы и закутки с оригинальными уютными интерьерами так и манили присесть, выпить желанные прохладительные напитки и насладиться покоем.

Впечатление мирной, спокойной и даже, пожалуй, ленивой обстановки резко изменилось, когда подошло время открытия Бенсон-Фест. Самый большой зал, из предназначенных для просмотра конкурсных и внеконкурсных фильмов был заполнен полностью.

– И откуда столько народу набежало? – удивилась Катя.

Возбуждение, царящее вокруг, передалось и ей, и она нетерпеливо ожидала начала церемонии. Катя, Игорь и Элен успели протиснуться вперед, устроившись в третьем ряду, Мэри с Адамом замешкались и остались в конце зала.

– Интересно, что Дадли придумал нового? – с горящими глазами рассуждала Катя вслух.

Но её ожиданиям было не суждено сбыться, процедура оказалась короткой и не помпезной. По окончании официальной части всем был предложен небольшой фуршет, накрытый прямо в фойе.

– Вижу, ты разочарована, Кати? – усмехнулась Элен, пригубив сухого вина.

– Ты права, – не стала лукавить та, – хотелось бы чего-нибудь такого…, – достаточно красноречиво взмахнула она рукой, чуть не выбив бокал из рук Элен.

– Не сомневаюсь, что вскоре тебе удастся сделать репортаж и из Канн, и из Венеции, да что там, и из самого Голливуда, – успела увернуться от своей порывистой подружки Элен.

– Твоими бы устами да мёд пить, – недоверчиво покачала головой Катя, не заметив своей оплошности.

– Опишешь, опишешь и вручение Золотой Пальмовой ветви, и Золотого Льва и Оскара, – заверила её Элен. – И поймешь, что на самом деле все эти шоу однообразны, и скоро наскучат. Парад нарядов, украшений и причесок, куда большее соперничество в злословии, чем в творчестве…

– Право Элен, остановись, ты подчас удручаешь своей циничностью, – раздался рядом голос Майкла Ричмонда.

– Ну, извини, – повернулась к нему Элен, игравшая на её губах язвительная улыбка предвещала не менее яркое продолжение, но Майкл был не один, и, согласуясь с правилами этикета, лицо Элен тут же приняло светское выражение.

– Гарри, – обратился к своему спутнику Майкл, – хочу познакомить тебя со своими друзьями. В свою очередь вам, дорогие мои, позвольте представить автора сценария моего фильма.

Все вежливо кивнули, с любопытством разглядывая друг друга. Если подавляющее большинство присутствующих здесь мужчин были в строгих костюмах, а полицейские в формах, то Гарри Квинт резко выделялся на общем фоне. Свободные спортивные брюки, легкие удобные тапочки, полосатая рубашка с короткими рукавами в стиле поло, кепка с длинным козырьком, скрывающим ту небольшую часть лица, которая осталась неприкрытой огромными темными очками, невольно притягивали взгляды окружающих. Расслабленная поза сценариста свидетельствовала о том, что всеобщее внимание его нисколько не беспокоит, напротив, было ясно, что он сознательно эпатирует собравшихся. Несмотря на то, что его глаз никто не видел, чувствовалось, что новые знакомые заинтересовали его, очевиден был интерес и со стороны Кати и Элен, но им не удалось перекинуться и парой фраз.

– Все разговоры потом, – остановился возле них Дадли. – Скоро начнется пресс-конференция, мой секретарь мисс Кэрри Смит проводит вас.

Сценарист фривольно приобнял молоденькую голубоглазую блондинку, чем явно смутил её, и они прошествовали сквозь расступающуюся любопытствующую толпу. Дадли довольно сверкнул глазами.

– Как я понимаю, сейчас начнется самое интересное? – улыбнулась ему Элен.

– Самое интересное на Бенсон-Фест, конечно, вы мадам, – слегка поклонился тот.

– Если вы собираетесь и дальше так витиевато изъясняться, Дадли, я начну сомневаться, что вы бывший полицейский, – с изумлением заметила Элен.

– Вас это пугает?

– Меня это настораживает. Когда человек разрушает стереотип, это кажется подозрительным.

«Редкое сочетание красоты и ума, – мелькнуло в голове у Дадли. – Я сделал ставку на светскую львицу, за которой потянутся журналисты и всякая подобная публика, но возможно недооценил значимость другой полученной информации».

– Все последние годы, выйдя в отставку, я усиленно работаю над своими манерами, – вслух проговорил он, – а вы…

– Ну, что вы, – с присущей искренностью заговорила Катя, – Элен вовсе не хотела вас обидеть, просто людям свойственно стереотипное мышление, и выходы за его рамки всегда неожиданны.

Игорь хмуро наблюдал внезапную растерянность Дадли, удивленного тем, что русская журналистка объясняет поведение богатой француженки. Игорь считал, что такая искушенная дама как Элен Девинсон не нуждается в защите, и прекрасно справится со всеми сложностями. Он не понимал, почему серьезная и вдумчивая Катя Орлова, которую он знал с детства, в присутствии своих американских друзей превращалась совершенно в другого человека.

– Ну, вот Дадли, вы отреагировали самым типичным образом для полицейского в отставке, – мелодично рассмеялась Элен, изобразив разочарование, – а я то надеялась, что Гарри Квинт не единственный сюрприз на Бенсон-Фест.

После такого замечания Дадли окончательно оторопел, и ему на помощь пришел Майкл.

– Дадли, кажется, вас зовет вон тот молодой человек, кстати, напомните мне его имя. Он представлялся, но я запамятовал. Вроде он с телевидения?

– Да, это Эрни Смит, брат моей секретарши, – облегченно переключился на Майкла Дадли. – Он ставил на телевидении различные ток-шоу, а теперь вознамерился заняться серьезным делом, популяризируя закон. Хочет создать солидную программу.

Подвижный темноволосый парень действительно энергично махал рукой, Дадли махнул в ответ и поспешил к нему.

– Кто-то только что рассуждал о злословии, – укоризненно произнес Майкл, глядя на Элен.

– А чего он ждал, – небрежно бросила та. – Твои замечания неуместны, если он пригласил Квинта, то явно готовит скандальный спектакль для журналистов, уж поверь моему чутью. И вообще, Ричмонд, не тебе меня поучать. Да и ссориться с членом жюри не резон, смотри, отомщу.

– Не до такой же степени ты мелочна, – усмехнулся Майкл.

– До такой, имею право, я женщина, – категорично заявила Элен.

Майкл продолжал улыбаться, но в глазах промелькнуло невольное сомнение. Катя прикусила губу, досадуя на то, что влезла в разговор, совсем не желая причинить вред Майклу или поставить в неловкое положение хозяина фестиваля, и одновременно сердясь на Элен за капризную выходку. А та, будто не замечая создавшегося напряжения, безмятежно продолжала, обращаясь к Майклу.

– Лучше расскажи мне, что это за люди стоят рядом с Мэри?

– Полицейского зовут Дуглас Кэгни, а коротко стриженный в очках с залысинами какой-то писатель, – ответил он.

– Франц Грегер, – добавила Катя. – Мы уже познакомились, убеждает, что его книги – настоящие бестселлеры, и он очень знаменит на родине.

– А где его родина?

– Судя по имени, Австрия или Германия, – предположил Игорь.

– Мне это имя ни о чем не говорит, – пожала плечами Элен.

– Если честно, то мне тоже, – поддакнул Майкл, – хотя в этом вопросе я плохой консультант.

– Знаю, – усмехнулась Элен, – удивительно, что ты запомнил фамилию полицейского.

– Это особый случай, он пристал к нам с Гарри со всевозможными расспросами, при этом был так напорист, что даже бесцеремонный и грубый Квинт не мог отвязаться от него. Своё имя он повторил не менее десятка раз и даже всучил нам по визитной карточке. Согласись, что только полный дебил не смог бы повторить многократно названное имя, а я всё же не такой, – улыбнулся Майкл.

– Ты совсем не дебил, – очаровательно улыбнулась Элен в ответ, – но чтобы не попасть впросак, напоминаю, что фамилия Мэри – Джонсон, Мэри Джонсон. Запомнил?

– Да? – удивился Майкл, – вполне возможно. Надеюсь, мне не придется называть её по фамилии, не перепутать бы имя.

– Уж, пожалуйста, – попросила Элен.

– Майкл, расскажи, что ты знаешь о Квинте, – поинтересовалась Катя. – Мне тоже хотелось бы поучаствовать в пресс-конференции. О чем бы спросить его?

– Практически я его не знаю, – сознался Майкл. – Если только одно…

Но договорить им не дали, по громкоговорителю объявили о начале пресс-конференции, надо было спешить. Им вновь удалось занять первые ряды. Если во время официального открытия зал был полон, то теперь он был забит до отказа. Желающих послушать Гарри Квинта оказалось еще больше.

– Господи, откуда они все время прибавляются? – занервничала Катя.

– Скорее всего, здесь много приехавших только на пресс-конференцию, – резонно предположил Игорь.

– Похоже, что так, – озабоченно оглядываясь, сказала Катя.

– Не волнуйся, поверь мне, Кати, Дадли позаботился оповестить журналистов, поэтому такой ажиотаж, – заверила её Элен. – Они подготовили нужные вопросы, записывай или включай диктофон, наверняка, получишь максимум информации.

Дадли открыл пресс-конференцию, и вопросы посыпались градом: «Гарри Квинт – это псевдоним?», «Как вы придумываете сюжеты?», «Есть ли у вас семья?», «Кто ваши кумиры», «Что вас заставило показаться на публике? Ваши книги стали хуже продаваться?». Гарри Квинт выдерживал паузу. Последний вопрос прозвучал вызовом, и все в ожидании стихли. Сценарист оглядел зал, так и не снимая очков, и насмешливо проговорил.

– Что-то рано вы выдохлись, господа. Ну, да ладно. Начну с конца. Такой вопрос мог задать только тот, кто не знаком с положением дел на книжном рынке, а значит, он здесь лишний. Не ожидал, ждал профессионалов и знатоков. Для непосвященных заявляю, мои книги продаются так же бойко, как и раньше, а приехал я на Бенсон-Фест, потому что так решил. А теперь отвечаю на вопросы в порядке очередности. Гарри Квинт – псевдоним, и вовсе не из-за того, что моя фамилия не достаточно звучна, простоя разделяю мнение, что публичный человек имеет право на личную жизнь, и это один из способов оградить себя от нежелательного вмешательства. Гарри – типичное американское имя, даже один из президентов США носил его…

Зал рассмеялся.

– «Квинто» – по-латыни «пятый», – продолжал он, – и я выбрал это слово не случайно. Всем вам известны три «С» Хичкока: секс, страх, смех, и его виртуозное изображение саспенса:

– ожидания неминуемого ужаса, на чем и построены все его фильмы. Моя идеология сводится к пяти принципам;

– сюжеты произведений я беру только из реальной жизни;

– я патриот и уважаю закон, поэтому расследование в моих книгах ведёт не какой-то там любитель в образе частного детектива, а только и исключительно полицейский;

– я преклоняюсь перед людьми, избравшими столь опасную профессию, поэтому вы не найдете в моих книгах глупых или смешных полицейских, они герои;

– а вот преступник – преступник, он не должен вызывать сочувствие или жалость, это негодяй, который заслуживает наказания;

– и последнее – никаких сантиментов, жестко и правдиво, именно так, как бывает в реальной жизни, что роднит мои произведения с романами великих прозаиков серьезной литературы.

Зал снова зашумел.

– Вы сравниваете себя с классиками? – выкрикнул кто-то из зала.

– Мои пять принципов полностью охватили суть заданных вами вопросов, – проигнорировав реплику, повысил голос Квинт. – Если вам не о чем больше спрашивать, пора закругляться.

– В программе Бенсон-Фест есть анонс фильма «Двойная игра», – поднялась немолодая журналистка, – если верить тому, что написано, содержание фильма не соответствует перечисленным вами принципам?

– Никогда не верьте тому, что написал кто-то другой, посмотрите – и сложите собственное мнение, и если вы будете внимательны, то поймете, что я ни на йоту не отошел от изложенных позиций.

– Вы сказали, что берете сюжеты из жизни, – встал совсем юный парнишка, – у вас доступ к секретным архивам или знакомые полицейские или другие источники?

– Каждый писатель использует все существующие возможности, – кратко ответил Квинт.

– Вы хотите сказать, что знакомы с прототипами своих героев? – уточнил тот.

– Я же сказал «все», – повторил Квинт.

– О чем вы собираетесь писать в своей следующей книге? – задала вопрос хорошенькая яркая блондинка.

– О серийном маньяке-убийце.

– О, – воскликнула она, – это подлинный преступник?

– Самый что ни на есть подлинный, и убийства подлинные, только стражам порядка пока не удалось распутать истинные мотивы преступлений, а я это сделаю, – гордо закончил он.

Катя внимательно следила за происходящим.

– Удивительно, – пробормотала Элен, – абсолютно ни по каким признакам нельзя определить его характер.

– Что? – переспросила Катя.

– Я говорю, что этот Квинт поистине загадочная личность. Всем кажется, что он предстал перед публикой, а он так и остался невидимкой. Посмотри: одежда скрывает фигуру, очки и кепка черты лица, небольшая бородка-эспаньолка не дает возможности рассмотреть подбородок, который, как правило, очень многое говорит о характере человека, – пояснила Элен. – Если он переоденется, ты не узнаешь его.

– А ведь и правда, – изумилась Катя.

– Но его энергетика чудовищной силы, когда он поворачивает голову в нашу сторону, меня словно пробивает разряд тока, – проговорила Элен.

– Хорошо бы увидеть его глаза, – сказала Катя, – у нас говорят: глаза – зеркало души.

И будто услышав её, кто-то крикнул.

– А почему вы прячетесь? вы кого-то боитесь?

Квинт усмехнулся и встал, демонстрируя свой высокий рост.

– Я похож на труса?

– Тогда снимите очки!

По залу прошел тихий гул.

– Только после того, как встанешь ты сам, – парировал Квинт.

Зал стих.

– Ну! – требовательный голос навис над залом.

«Хитрая уловка, – подумала Элен. – Жаль, было бы эффектнее, если бы он сорвал маску».

И в этот момент, словно демонстрируя свои гипнотические способности, Гарри Квинт остановил взгляд на Элен и, не спеша, как при замедленно съемке, снял очки. Холодные, пустые глаза скрестились с её лучезарным взглядом.

– Браво! – вдруг вскрикнула какая-то эксцентричная дама и захлопала в ладоши, невольно и все остальные поддержали её.

Квинт отвернулся и вновь прикрылся очками.

– Он просто артист, – восхитилась Катя, аплодируя вместе с другими.

– Учись, – проговорила Элен, неожиданно для себя хмурясь. – Вот так себе делают рекламу.

– Я жду, трусишь журналюга? – грубо бросил Квинт.

От такой резкости хлопки мгновенно смолкли, и вдруг поднялся толстенький курчавый коротышка.

– Это ты? – не смог скрыть удивление Квинт.

– И, да и нет, – весело отозвался тот.

– Это не тот голос, – строго произнес Квинт.

– Да, но это не важно, – не смутился толстяк. – Я собирался сказать то же самое, просто кто-то опередил меня.

Сценарист сердито сжал губы, но не растерялся.

– Теперь все удовлетворены? – насмешливо проговорил он.

И в этот момент, Дадли махнул рукой, и три хорошенькие девушки внесли букеты цветов, за ними шествовали трое парней с пачками книг.

– Последний детектив Гарри Квинта, – объявил Дадли, – желающие получить подписанный автором экземпляр, прошу.

Тут же возле стола выстроилась очередь из жаждущих отхватить книгу с автографом загадочного писателя. Девушки раскрывали страницу с фотографией Квинта, он размашисто расписывался на ней, и книга переходила в руки очереднику. Работа шла быстро и четко, как на хорошо отлаженном конвейере.

Катя не стала пренебрегать возможностью стать обладателем редкого экземпляра, Игорь отошел в сторону, ожидая её, а Элен вышла из зала и тут же столкнулась с Мэри и Адамом.

– Как вам понравился Квинт? – поинтересовалась она.

– Никак не понравился, – равнодушно сказала Мэри. – Обидчивый, претенциозный субъект, примитивным образом раздувающий свою популярность.

– Не скажи, – возразили одновременно Элен и Адам, и оба улыбнулись.

– Если популярность не зиждется на чем-то основательном, она быстро проходит, – первой пояснила свою мысль Элен. – В данном случае мы имеем многолетнюю популярность. А в отношении характера Квинта я бы сейчас не решилась высказать мнения, даже сняв очки, он остался никем. Он блестяще владеет собой и демонстрирует всем образ, который может не иметь ничего общего с реальным человеком, скрывающимся под маской Гарри Квинта.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – не согласилась Мэри. – Скорее всего, в жизни он просто менее интересен, чем та эксцентричная личность, которую он демонстрирует. Хоть отдаленно сталкивающийся с криминальной стороной жизни человек не может не понимать важную роль частного детектива даже в действительности, не говоря уж о литературе.

– Так вот что тебя зацепило, – усмехнулся Адам.

– Да, – тряхнула головой Мэри, – только полный профан может негативно отзываться о частных сыщиках, которые при меньших возможностях добиваются отличных результатов, при этом рискуя значительно больше, чем полицейские. Вы оба прекрасно знаете, что против полиции я ничего не имею, и даже более того, сотрудничаю, уважаю и люблю отдельных представителей, – неожиданно весело закончила она.

Адам опять усмехнулся, а Элен спросила.

– Так ты считаешь, что его реверансы в сторону стражей порядка продиктованы вовсе не искренностью?

– Вот именно, – кивнула Мэри, – убеждена, что это заигрывание с полицией – хороший способ наладить контакты, войти в доверие, обзавестись знакомствами, получить доступ к служебным материалам. Он не скрывает, что все сюжеты реальны?

– Тем не менее, ты прекрасно знаешь, насколько сухи и скучны полицейские отчёты, – посерьезнел Адам, – а произведения Квинта написаны здорово, и характеры и интрига.

– А вы видели его глаза? – снова спросила Элен.

– Если честно, не очень отчетливо, – скептически улыбнулась Мэри, – мы сидели с противоположной от вас стороны, а Квинт смотрел на вас, Элен, что свидетельствует о том, что у него с головой всё в порядке. Вы ведь находились совсем близко, и я решила, что именно вы чем-то спровоцировали его, а не выпад неизвестного. Так?

– Нет, но ты не поверишь, я думала об этом, – озабоченно сказала Элен.

– Вы серьезно считаете, что он экстрасенс? – удивилась Мэри.

– Не знаю, – покачала головой Элен, – но очень хочется узнать его поближе.

Мэри открыла рот, чтобы подзадорить подругу словами: «Действуйте, вам ничто не мешает», но вдруг её лицо приняло равнодушное выражение, и она совершенно некстати спросила.

– На сегодня все развлечения закончены, и можно действовать по собственному выбору, или Дадли приготовил что-то еще?

Элен с Адамом не успели удивиться резкой смене темы разговора, поняв причину.

– Как хорошо, что вы еще не ушли, – раздался за их спиной радостный голос Кати.

Они обернулись и увидели подходящую к ним Катю Орлову в сопровождении не только Игоря Козырева, но и Гарри Квинта, стан Элен невольно призывно изогнулся.

– Мы обсуждали, как закончить вечер, – улыбнулась она, глядя на Катю, и добавила, не обращаясь ни к кому, – организаторы Бенсон-Фест исчерпали программу на сегодня?

– Я поинтересовался, – ответил Игорь, – общие мероприятия закончены, но в разных залах гостям предложены танцы, развлекательные игры, кино и что-то еще.

– Неужели под развлекательными играми подразумеваются азартные? – сверкнула глазами Элен. – Полицейские, играющие в карты и рулетку, это звучит интригующе.

– Как вы могли подумать такое, мадам, – остановился спешащий куда-то Дадли и услышавший последнюю фразу. – Игры исключительно для развития: бильярд, шахматы…

– Жаль, – прищелкнула языком Элен, – настоятельно рекомендую вам, Дадли, в следующем году открыть игровой зал. Во-первых, это привлечет еще больше желающих поучаствовать в Бенсон-Фест, а во-вторых, противника надо знать в лицо и уметь владеть его оружием.

От такого неожиданного поворота мысли Дадли растерялся, на этот раз ему на помощь пришел Адам.

– Ваше предложение мадам не лишено смысла, но есть большая опасность, что сюда потянется не та часть граждан, ради кого задуман этот фестиваль. Я бы не стал рисковать добрым именем Бенсон-Фест в угоду материальной выгоде, – серьезно проговорил он.

– Типичная полицейская косность, – поморщился Гарри Квинт.

– Позвольте, сэр, – кокетливо приподняла бровь Элен, – как это согласуется с озвученными только что принципами преклонения и уважения к стражам порядка?

Квинт посмотрел на неё сверху вниз и ухмыльнулся.

– Я говорил о правилах, которыми руководствуюсь в творчестве, а не о своем жизненном кредо. Хочется думать, что ваш вопрос продиктован скорее невниманием, чем недостатком ума.

– И не рассчитывайте, – словно не замечая грубости, небрежно бросила Элен, – красивая женщина в уме не нуждается.

Лицо Кати живо реагировало на пикировку, а Мэри всё надоело.

– Послушайте, не пора ли заняться чем-то интересным, – бесцеремонно вмешалась она.

– Вилла «Койот» в полном вашем распоряжении, – начал Дадли, но вынужден был остановиться, увидев свою секретаршу.

– Мистер Бенсон, вас ждут в кабинете, – напомнила Кэрри.

Она старалась выглядеть серьезной и вести себя по-деловому, но у симпатичной молодой девушки официальный тон плохо получался.

– Простите, господа, заболтался с вами, – извинился Дадли, – ведь я спешил на встречу.

Вслед за хозяином разошлись и остальные. Мэри с Адамом в одну сторону, Элен, Катя и Игорь – в другую, а на сценариста набросилась группа молодых женщин в форме французских полицейских с просьбами приписать что-нибудь личное на подаренных книгах.

– А мне, между прочим, Квинт написал целое послание, – с гордостью сказала Катя, когда они уселись возле стойки бара.

– Покажи, – заинтересовалась Элен.

Катя протянула книгу, и Элен прочитала.

– «Коллеге из далекой России для обмена опытом. Успехов и свершений».

– Вот, – довольно произнесла Катя. – А ты почему не взяла этот детектив?

– Зачем, – повела плечами Элен, – книга как украшение мне не нужна, а читать я её не стану.

– А я прочту, любопытно.

Какое-то время они пили коктейли, обсуждая Бенсон-Фест.

– Пожалуй, я вас покину, – глянув на часы, сказала Элен, – как ни как у меня завтра насыщенный рабочий день.

По Катиным глазам она поняла, что та ждала и страшилась этого момента. Элен давно заметила взаимную симпатию Игоря и Кати и считала, что для развития их отношений здесь очень благоприятная обстановка. Когда Катя показывала Элен свой номер, она обратила внимание, что комната Игоря не просто рядом, а их двери выходят в небольшой холл в стороне от общего коридора. Как журналист и начинающий писатель Катя была наблюдательна в вопросах интересующих её, а в отношении себя она была рассеянной, поэтому Элен не исключала, что Катя не придала значения расположению их комнат, зато не сомневалась, что Игорь сделал для себя соответствующие выводы. Элен недавно познакомилась с Катиным приятелем, но сразу отметила, что он, как и большинство людей из России, оказавшихся за границей, находится в состоянии постоянного напряжения. Возможно, сказывался еще небольшой опыт дипломатической работы, а может, это результат специфики жизни в СССР. Здесь они могли расслабиться.

– До завтра, – слезла с высокого табурета Элен.

– Спокойной ночи, мадам Элен, – поднялся Игорь.

– Пока, – махнула на прощанье Катя и снова взялась за бокал с коктейлем.

Элен вспомнила признание русской подруги, что алкоголь сильно действует на неё, но решила не вмешиваться.

«Здесь ей ничто не угрожает, – подумала она, – пусть развлечется немного».

– Почему ты так официален с Элен? – спросила Катя, повернувшись к Игорю.

– Мы с ней не приятели, – серьезно ответил он. – Что может быть общего между мной, дипломатом из СССР, и богатой француженкой.

– Господи, что за предрассудки, – отмахнулась Катя.

– Моё поведение как раз нормально, а вот ты, по-моему, ведешь себя слишком развязно. Посмотри, что за люди вокруг нас, надо держать дистанцию.

– Глупости, – капризно нахмурилась Катя. – Элен моя подруга, её друзья, значит, и мои.

– Ничего это не значит, – возразил Игорь, но, посмотрев в слегка затуманенные Катины глаза, решил не продолжать этот разговор, а вернуться к нему в более подходящее время, когда Катя будет способна трезво воспринимать его слова. – Пойдем и мы отдыхать, нам ведь тоже предстоит завтра поработать, – сказал он, беря Катю за руку.

На мгновение её васильковые глаза прояснились, и в них мелькнула тревога, но Игорь не заметил этого, помогая ей спуститься на пол. Катя не очень твердо стояла на ногах, и ему пришлось приобнять её за талию. Катя чуть привалилась к нему, так тесно прижавшись друг к другу они добрались до номеров. Довольно сносно Катя справилась с ключом и открыла дверь, но, сделав шаг, зацепилась за порожек и чуть не упала. Игорь подхватил и удержал её. За секундным замешательством последовал горячий поцелуй. В юности, учась в школе, затем в институте, они целовались много раз, но этот поцелуй был не похож на привычные из далекого прошлого. Наверное, это испугало Катю, да и Игорь немного опешил и от собственного порыва и от Катиного страстного ответа. Они расцепили объятия и отстранились.

– Кажется, я забыла в баре книгу Квинта, – глядя с изумлением на одну театральную сумочку в руке, проговорила Катя.

– Я сбегаю за ней, а ты ложись, – как за спасительную соломинку ухватился Игорь. – Не жди, я тебе её завтра отдам.

Он скрылся за углом, а Катя автоматически захлопнула за собой дверь. Тишина в номере подействовала на неё отрезвляюще, лишь мерно гудел кондиционер. Она швырнула сумку, стянула платье и прошла в душ.

«Ведь я могла сейчас изменить мужу», – думала она, мягким душем водя вдоль тела.

Но как ни странно эта мысль сейчас совсем не страшила её. Усталость и лишняя доза алкоголя сделали своё дело, и, быстро вытершись, Катя, можно сказать, упала на кровать и сразу уснула. А Игорь вернулся из бара с пустыми руками, даже помощь бармена и официанток не помогли, книга исчезла. Игорь в раздумье постоял возле Катиной двери, но так и не решился постучать и, сделав шаг к соседней двери, вошел в свой номер.

Собиравшиеся повеселиться Катя с Игорем уже спали, а Элен, давно отправившаяся на отдых, так и не достигла своих апартаментов. Перед сном она решила еще раз заглянуть в книжный выставочный павильон в надежде купить какую-нибудь интересную книгу, чтобы почитать перед сном, но он снова оказался закрыт, зато соседний с техническими шпионскими устройствами всё еще работал. К своему удивлению Элен увидела там Квинта, беседующего с Ренатой. Элен неслышно приблизилась и прислушалась.

– И как действует это взрывное устройство? – спрашивал Квинт.

– Вы хотите услышать подробные объяснения со всеми техническими характеристиками? – уточнила девушка.

– На черта мне технические характеристики, – как всегда грубо отреагировал Квинт, – мне нужно понять его действие, чтобы использовать в одном из детективов. Я далек от техники, поэтому, пожалуйста, попроще и подоступнее.

Рената начала объяснять, а Элен тихо отступила назад и снова вошла, громко стуча каблучками.

– Добрый вечер, Рената, – произнесла она.

– Добрый вечер, мадам, – отозвалась та. – Если вы ко мне, то подождите немного, я закончу с мистером Квинтом.

– О, нет, нет, – улыбнулась Элен, – я надеялась застать вашего соседа.

– Вам не повезло, но могу предложить свои услуги, – неожиданно галантно произнес Квинт.

– Ах, увольте, ваши творения не в моем вкусе, – покачала головой Элен и вышла.

– Я еще вернусь, – бросил Квинт Ренате и устремился ей вслед.

– Ваше подчеркнутое презрение к моему творчеству подсказывает мне, что вы ищете повод для сближения, – положив руку на плечо, остановил он Элен.

– Вот наглец, – дернув плечом, холодно произнесла она.

– Наш интерес взаимен, крошка, – не разжимая пальцев, продолжал Квинт. – Не будем терять время.

Неожиданно веселый смех обескуражил его, и Квинт выпустил Элен и полез в карман. Сунув в рот незажженную трубку, он вдруг предложил.

– Может, прогуляемся, жара спала.

Элен кивнула, и они вышли на улицу. Солнце село, но пустыня дышала жаром. Они молча прошли по серой, растрескавшейся безводной земле, и, не сговариваясь, повернули обратно.

– Всё же в помещении приятнее, – проговорила Элен, направляясь к своим апартаментам.

– «Долина смерти» – неплохое название для детектива, – пугающим шепотом произнес Квинт.

– Не ново, – усмехнулась Элен, останавливаясь возле двери, – это давно уже использовано другими.

– Не расстраивай меня, крошка, – вынимая изо рта трубку и засовывая её обратно в карман, сказал он, собираясь обнять Элен.

– Спокойной ночи, – ловко увернувшись, мелодично рассмеялась она.

Но скрыться за дверью Элен не успела, крепкие руки уверено схватили её.

– Не пытайся играть со мной в кошки-мышки, крошка, – чуть сжимая её плечи, но так, чтобы она почувствовала слабую боль, наклонился к её уху Квинт. – Я могу быть не только наглым, но и безжалостным.

– А ты не строй из себя сумасшедшего, – спокойно отреагировала Элен, – в моем номере ждёт заказанный массажист, и если только я пикну, тебе придется туго.

– Не успеешь, – прошептал Квинт, чувствуя, что теряет самообладание от близости этой женщины, и впился в её губы не менее жарким, чем окружающая пустыня, поцелуем.

Этот поцелуй совсем не походил на страстный, но робкий, трепетный и обещающий развития отношений поцелуй, соединивший Катю и Игоря. Опытный Квинт жаждал продолжения сейчас же.

– Ты чертовски хороша, крошка, гони прочь своего массажиста, – отрываясь от Элен, хрипло проговорил он, собираясь снять очки.

– Они мне не мешают, – удерживая его руку, отозвалась Элен, вспомнив безжизненные глаза.

– Но они мешают мне, – возразил он.

– Я оплатила работу массажиста заранее, поэтому не намерена отказываться от его услуг, – категорично заявила Элен.

– Ну, хорошо, я приду через час, – недовольно нахмурился Квинт.

– Куда ты спешишь, Гарри? – улыбнулась Элен. – Ожидание неминуемого ужаса – жутко, а приближение будущего восторга – прекрасно.

Возле двери раздался какой-то звук, и Квинт, чертыхнувшись, опустил руки.

– Приятных снов, – помахала пальчиками Элен и быстро захлопнула дверь.

«Очень уж ты быстр, приятель, – проходя по анфиладе комнат, думала она. – Если он и не поверил мне относительно массажиста, то уж трюк со звуком, который я сымитировала каблуком своей туфельки, точно не разгадал. «Крошкой» он, видимо, называет всех своих любовниц, чтобы не забивать голову и не путаться в именах. Пусть так, меня это не шокирует, скоро ты забудешь о своих привычках и будешь готов на всё, чтобы завладеть мной. Но мне не столько хочется переспать с тобой, сколько разобраться в твоём характере, так что придется помучить тебя немного. Хорошо бы побеседовать с Мэри, может её приятель суперинтендант что-то знает об этом Квинте».

Но сил у Элен не было и, решив отложить разговоры на завтра, она отправилась в душ, надеясь, что Мэри сегодня не придет в голову явиться к ней в гости.

Усталость изнурительно-длинного дня исчезла после прохладного душа, и Мэри почувствовала прилив сил. О том чтобы лечь спать, не могло быть и речи. Она была ночным существом, трудно вставала по утрам, зато легко работала и ясно мыслила ночами. Можно было зайти к Адаму, но его день сегодня был ещё тяжелее, и Мэри решила не беспокоить его и сходить к Элен. Днем, рассматривая возле стойки администратора план виллы, она поняла, что здесь находятся два номера с бассейнами и фонтанами. Они располагались в противоположных сторонах здания, и Мэри решила начать поиски подруги с ближайшего. Она вышла в коридор и огляделась. Несмотря на позднее время, из номеров раздавались голоса и смех, лифт, не переставая, сновал вверх и вниз, но этажом ниже, куда Мэри спустилась, было тихо и безлюдно. В коридоре светил желтоватый приглушённый свет, было теплее, чем в других помещениях, видимо, Дадли учёл пожелание Элен. Но одно обстоятельство смущало Мэри, она не почувствовала привычного запаха дорогих сигарет и любимых духов Элен, сопровождавших её повсюду и ставших специфической визитной карточкой мадам Девинсон. Запах донесшийся до чуткого носа Мэри показался знакомым и тревожным. Это был запах медикаментов и словно в подтверждение дурных предчувствий, на этаже остановился лифт и из него появился пожилой мужчина с медицинским чемоданчиком. Он торопливо проследовал в открытую дверь номера, и вскоре Мэри услышала раздражённый мужской голос, принадлежавший Гарри Квинту. Она облегченно вздохнула, значит это его апартаменты, трудно было предположить, что сценарист находится в покоях Элен. Несколько минут Мэри колебалась, подняться на свой этаж и спуститься к подруге по другой лестнице или попытаться узнать, что случилось с Гарри.

«Скорее всего, выпил лишнего», – думала Мэри, но вместо того, чтобы уйти, стала бесшумно продвигаться по коридору в сторону комнат Гарри.

– Я запрещаю вам, док, беспокоить хозяина отеля! – прогремел резкий, грубый голос сценариста.

– Но на лицо все признаки отравления мышьяком, это никак не может быть случайностью, и не пытайтесь убедить меня в этом, – возразил врач, но Гарри прервал его.

– А вам откуда знать это? Может, я спьяну нализался отравы для грызунов?

– Но на вилле нет химикатов с мышьяком, все прекрасно понимают, какую опасность они представляют.

– Значит, я привёз их с собой! – рявкнул Гарри, – всё док, спасибо за магнезию и проваливай отсюда, я еле держусь на ногах. И не вздумай ничего говорить Дадли, у него и так проблем хватает.

Сценарист буквально вытолкал старика в коридор, и тот, качая головой, посеменил к лифту. Мэри вылезла из-за раскидистого экзотического дерева, за которое успела юркнуть и посмотрела на оставшуюся открытой настежь дверь в покои Гарри. Соблазн был велик, и она подошла ближе. В большом кресле сидел сценарист, тяжело опустив голову на грудь. Даже издали Мэри было видно насколько тот бледен. Наконец, он встал и вышел в соседнюю комнату. Через время снова раздался его недовольный голос.

– Док подтвердил мои предположения, это отравление мышьяком. Хорошо, что я сделал всего несколько глотков.

Мэри прекрасно слышала Гарри, но не могла видеть ни его, ни его собеседника.

– Да, он приходил ко мне днём и предлагал свою исповедь в обмен на большие деньги. Я всё сделал, как мы договорились, назначил ему встречу на завтра, откуда же я мог знать, что он отравит вино в графине! Хорошо, что яд безнадёжно испортил его вкус, и я сделал только один глоток. Но зато теперь я уверен, его ничто не остановит!

В этот момент раздался шум на лестнице, и Мэри бегом бросилась в сторону зимнего сада. По коридору промчался Дадли, видимо доктор решил не брать на себя ответственность, и сообщил о случившемся. Но Гарри не собирался сдаваться и при появление хозяина отеля разразился нецензурной бранью. Дверь в комнаты захлопнулась и, поразмыслив, Мэри решила покинуть зимний сад, здесь ничего нового она уже не услышит. Но теперь её путь лежал не к Элен, а назад в свой номер, она твёрдо решила разбудить Адама и обсудить инцидент с ним.

Как оказалось, суперинтендант ещё не ложился и, сидя у распахнутого окна, курил и листал папку с документами. Посмотрев в горящие глаза Мэри, Адам нахмурился.

– В чём дело?

Мэри уселась на подоконник, но прежде чем приступить к рассказу выглянула на улицу. И хотя соседние окна оказались закрытыми, она после некоторого колебания, переместилась в кресло и тихо сообщала.

– На Гарри Квинта совершено покушение, его пытались отравить мышьяком.

Мэри поведала всё, что произошло в апартаментах сценариста, и с нетерпением ожидала реакции Адама.

– Что ж, это очень приятная новость, – потирая руки, проговорил тот, – моя информация подтвердилась и значит, я не зря приехал на Бенсон-Фест.

– Может, объяснишь мне цель своего приезда? – не удержалась от вопроса Мэри.

– Конечно, теперь я рассчитываю на твою помощь, – кивнул суперинтендант, – у нас из тюремной больнице сбежал очень опасный преступник, может, слышала, его называют «Ишерский импрессионист».

– Ещё бы не слышала! – воскликнула Мэри, – но в газетах было сообщение о его задержании…

– Да, была проведена блестящая операция, вскоре дело дошло бы и до суда, но адвокаты потребовали проведения психиатрической экспертизы, а из здания больницы маньяк бежал.

– Судя по тому, что я читала в газетах, психиатр ему был очень нужен.

– Согласен. Его потому и ловили так долго, что не могли понять мотивов поведения и вычислить следующую жертву.

– Ну, положим мотивы преступления маньяка нормальному человеку понять невозможно, – проговорила Мэри, – но мне ясно, что ты имеешь в виду. Должна быть какая-то закономерность в поведении, в выборе жертв, в способе и месте убийства.

– Да, – снова закурил Адам, – а у нас совпадал только способ убийства. Жертвами маньяка были люди разного возраста, разного пола, разного цвета волос, кожи и глаз. Убийства совершались в разных местах, различных городах. Чего мы только не перебрали! Объединял все эти дела только зверский способ убийства. Маньяк выпускал из тела жертвы кровь в какой-нибудь подручный сосуд, а затем рисовал на стенах или стёклах, а то и на асфальте, картины, используя кровь жертвы в качестве краски.

Адам вынул из папки и протянул Мэри несколько фотографий. Она просмотрела их и пожала плечами.

– Картинами это конечно трудно назвать, но в фантазии ему не откажешь.

– Импрессионистом его окрестили журналисты, как это обычно бывает, а Ишерским назвали потому, что там было совершено первое убийство, – пояснил Адам.

– Послушай, а почему ты ищешь его здесь? – удивилась Мэри, – и если ты уверен, что он действительно приехал на Бенсон-Фест, то нет проблем задержать его!

– Подожди, подожди, – прервал её Адам, – не считаешь же ты меня таким тупицей, что я не могу арестовать маньяка, зная, где он находится. Дело в том, что «импрессионист» в своём обличии не смог бы покинуть Англию, вся полиция королевства начеку.

– Тогда в чём дело?

– У меня появились сведенья, что он сделал пластическую операцию и получил документы на новое имя. Как и многие маньяки «импрессионист» вёл вполне благопристойный образ жизни. Он происходит из состоятельной благополучной семьи, ему сорок лет, он холост, занимал высокий пост в одном из частных банков. В его прошлом не удалось найти ни одной зацепки, которая дала бы ключ к объяснению этой патологической жажды крови. Единственная черта характера, которую можно было причислить к аномальным, это гипертрофированное самолюбие и жажда славы. Последнее, правда, открылось неожиданным образом. – Адам нахмурился и сердито засопел, – После поимки «импрессиониста» мы допустили непростительную ошибку. К руководству Скотланд-Ярда обратился известный писатель с просьбой взять интервью у маньяка. Он собирался написать книгу о его зверствах. Я был категорически против, и поэтому была разрешена только одна короткая встреча, но и этого хватило, чтобы заронить в больную голову грандиозные планы. Догадываешься, как звали писателя?

– Догадываюсь, – усмехнулась Мэри, – это был Гарри Квинт?

– Он самый, этот стервятник почуял кровь даже через океан. Он предложил «импрессионисту» рассказать всему миру о его жизни, и тот пришёл в восторг от такой перспективы. Видимо, несмотря ни на что, он был достаточно нормален, чтобы понимать, до мировой славы ему не дожить, сразу после суда его повесят, поэтому и спланировал побег из клиники, нашёл пластического хирурга, а новые документы могли быть заготовлены заранее. Я не исключаю, что здесь не обошлось без помощи Гарри Квинта.

– А мне показалось, что сценарист не на шутку перепуган, – не согласилась Мэри.

– И всё же, после отравления, он почему-то не сомневается, что это дело рук маньяка, – сказал Адам, – разве это ни странно? И почему он не поднял всю виллу на ноги, не хочет чтобы «импрессиониста» поймали раньше, чем он расскажет ему о своей жизни?

– В этом есть логика, – ответила Мэри, – возможно, он и боится маньяка, но желание получить сенсационную информацию из первых рук сильнее страха. К тому же, кто-то был в номере Гарри, возможно, охранник, которого он заранее привёз вместе с собой на Бенсон-Фест.

– А это не мог быть телефонный разговор? – предположил Адам.

– Мог, – подумав, ответила Мэри, – скорее всего это был телефонный разговор, и не сегодня-завтра надо ждать новых персонажей в окружении сценариста.

– Если у него будет дополнительная охрана, мне спокойнее, а нам с тобой и так хватит хлопот. Попробуем завтра сузить круг претендентов на роль «импрессиониста». Нам известен его рост – чуть выше среднего, цвет волос – русый, глаза – серые, возраст сорок лет, особых примет нет.

– Ничего себе описание! – фыркнула Мэри, – по таким признакам не очень-то сузишь круг подозреваемых. При помощи пластики лица возраст можно, как уменьшить на десять лет так и увеличить, значит, нашему маньяку может быть от тридцати до пятидесяти. Контактные линзы легко изменят серые глаза на зелёные, синие и так далее по списку. Цвет волос вообще не примета, остаётся только рост.

– Ну, извини, – развёл руками Адам, – ничего другого я тебе предложить не могу.

– Значит, будем ловить не по внешним признакам, а составим для себя его психологический портрет и просеем всех претендентов через это сито, – бодро заявила Мэри.

– С тобой приятно работать, ты всегда веришь в успех, – улыбнулся Адам.

– Поэтому, всегда побеждаю, – засмеялась Мэри, – ну, или почти всегда. Дай мне папку с описанием преступлений «импрессиониста», я полистаю её перед сном, а завтра доложу тебе свои мысли.