Читать книгу Лазурный берег - Кэтрин Полански - Страница 5

На следующую ночь скрипы Риту не беспокоили. То ли дверь на веранду закрыли, то ли ребята окончательно умаялись после ночной дискотеки в Жуан-ле-Пэн, на которую Элен потащила даже Мэтью. Рита не слышала, когда гости вернулись, они умудрились сделать это на удивление тихо.

Проснулась она рано – хорошо быть «жаворонком»! Хотя сейчас подъем в семь утра дается не так легко, как раньше. Дейк утверждал, что это следствие переутомления, которое накапливается в течение жизни, – а она сейчас такая, что отдыхают все мало, а работают много. Впрочем, не годилось вспоминать бывшего мужа в такое чудесное утро.

Рита собрала пляжную сумку и направилась к морю – в такой ранний час там точно никого не будет. И действительно, пляж оказался пустынным. Чайки с пронзительными криками планировали в восходящих потоках воздуха, стремительно кидались вниз и возносились обратно, в еще румяное небо. Рита покормила птиц принесенной булочкой. Чайки хватали хлеб на лету и заглатывали, и спешили за добавкой. Это был маленький Ритин ритуал – утром, в Антибе, пока Элен еще спит, кормить на пляже чаек. Такие ритуалы есть почти у каждого, и несоблюдение их нарушает что-то важное в жизни.

Потом она сбросила одежду и побрела в полосу прибоя. Вода была теплая-теплая, как молоко. Рита долго плавала, иногда переворачивалась на спину и смотрела на солнце сквозь слипшиеся ресницы.

И неправда, что если женщине за тридцать – значит, она разучилась чувствовать радость жизни. Сейчас Рита ощущала жизнь гораздо полнее, чем в восемнадцать или в двадцать пять лет, просто потому, что гораздо больше понимала. Ну и что, что ее юность прошла в уходе за дочерью, – она ни минуты об этом не жалела. Дейк, до того, как у него окончательно испортился характер, отпускал ее и на дружеские вечеринки, и в недолгие походы с друзьями, и в поездки по Европе, понимая, что молодой девушке хочется отдохнуть. И Рита до сих пор была благодарна ему за это. У них случались и тяжелые времена, но нельзя сказать, что их брак оказался совсем неудачным.

Вынырнув в очередной раз и плывя к берегу, Рита на мгновение испугалась, увидев рядом со своими вещами сидящего человека. Но тут же беспокойство сменилось досадой: это был Мэтью.

– Вы за мной следите? – спросила она, выйдя на берег и схватив полотенце.

– Доброе утро, – улыбнулся Мэтью. Надо же, улыбаться научился. Или это он на отдыхе оттаивает? В первый день – робкая ухмылка, на второй – дружелюбный оскал, а на третий, вот, надо же, почти голливудская улыбка. И зубы у него хорошие, привычно отметила Рита. – Нет, я за вами не слежу. Проснулся, решил искупаться, пришел сюда и увидел вас. – Лаконично.

И сразу стало не о чем говорить. Рита была раздосадована: Фрост нарушил драгоценное одиночество на пляже. Кажется, он и сам это понял и поднялся.

– Если вам неприятно мое присутствие, то я уйду.

– Вы всегда такой вежливый с утра? – не сдержавшись, огрызнулась Рита.

– А вы всегда кидаетесь на ни в чем не повинных людей? – прищурился Мэтью.

Господи, он же прав. Человек пришел на пляж, а она его гонит, как будто он попрошайка какой-нибудь или, чего хуже, маньяк.

– Простите меня, конечно, оставайтесь. – Чтобы сменить тему, она спросила: – Как вам вчерашняя дискотека?

Фрост поморщился и осторожно сказал:

– Конечно, очень мило, но несколько не мое.

– Вы же работаете в развлекательном заведении! Неужели у вас нет танцпола?

– Есть только тщательно подобранная музыка. Не какой-нибудь Джек Обвисшие Штаны, под творения которого только и можно, что дергаться, как припадочный…

Рита засмеялась.

– Значит, вы поклонник классики.

– Несомненно. Увы.

– Почему же увы?

– Это непопулярно.

– А вы гонитесь за популярностью?

– Нет.

– Тогда какое значение это может иметь для вас?

Мэтью удивленно моргнул.

– Надо же, вы меня переиграли! Впрочем, это несложно, я никогда не был хорошим игроком в слова, меня многие легко переговаривают.

– Просто удивительно, как вам удалось построить бизнес с такими способностями, – поддела его Рита, но уже не зло.

– Сам не знаю, – вздохнул Мэтью. – Благодаря моей заместительнице, Молли, наверное.

Рите почему-то очень хотелось спросить его совсем не о том. Например, не женат ли он. Кольца на пальце нет, но ведь многие живут вместе без похода в мэрию, или снимают кольца по приезде на курорт. Но было неловко так вот задавать вопросы. Чтобы спрятать эту неловкость и свое желание задать вопрос, Рита села на лежак, и Мэтью тоже сел – на соседний.

– Не возражаете?

Рита покачала головой. Нет, он ее больше не раздражал. Почти.

– Жаль, что Молли, моей помощницы, здесь нет, она любит Францию, – вдруг сказал Мэтью.

– Она ваша жена? – все-таки не удержалась Рита.

– Молли? Нет. – Он выглядел несколько удивленным.

– А. – Что еще сказать, она не знала. Повисшую паузу разбил Мэтью:

– Я жил несколько лет вместе с женщиной, которую любил. Мы расстались, и она уехала в Германию. Боюсь, я теперь долго не буду способен на серьезные отношения. – Он помолчал. – А вы? Элен сказала, вы с мужем развелись.

– Да, – неохотно произнесла Рита. – Да, так получилось…

Кто может сказать, почему ломаются счастливые семьи? Где происходит надлом – и вот уже бежит, бежит от него трещинка, превращаясь в непреодолимую пропасть, отделяющую людей друг от друга? И те, кто раньше был очень близок друг другу, становятся дальше, чем обычные приятели. Почти незнакомцами… Рита не могла дать ответ на все эти вопросы. После разрыва с Дейком она часто думала: насколько велика была ее вина в произошедшем? И приходила к выводу: равной и нулевой. Нулевой – потому что нельзя ставить себе в вину то, что ты меняешься, становишься образованнее, расширяешь границы своего мира и открываешь новые, дотоле неведомые тебе, стороны жизни. А равной – потому что в таких ситуациях всегда виноваты двое…

Они с Дейком, жившие первые несколько лет душа в душу, вдруг оказались по разные стороны баррикад. Не помог восстановлению отношений ни совместный бизнес, начатый с помощью родителей Риты сразу после окончания института и к тому времени приносивший немалый доход. Не помогли и размышления о дочери: и Рита, и Дейк придерживались мнения, что оставаться вместе не стоит даже ради детей; жизнь в семье, где родители постоянно ссорятся, хуже жизни с папой или мамой – отдельно. Впрочем, Дейк с самого начала не предъявлял никаких прав на Элен, он относился к дочери хорошо, но не более того. Элен никогда не была для него любимым и желанным ребенком, она всегда оставалась «маминой дочкой». Поэтому после развода восьмилетняя Элен осталась с мамой, но долгое время дулась на обоих родителей и почти не разговаривала с ними, обидевшись, что они расстались. Впрочем, и это прошло…

И Рита никогда не считала, что была неправа. Зачем жить вместе с человеком, с которым вдруг стало не о чем говорить? Приходишь домой – и вечера наполнены оборванными фразами, банальными словосочетаниями. «Что у нас сегодня на ужин?» – «Лазанья…» – «Передай соль, пожалуйста». Элен, прибежав из спортивной секции, быстро ужинает и садится за уроки, Дейк устраивается перед телевизором и начинает переключать каналы, и говорить не о чем, не о чем… В таких ситуациях люди начинают придираться друг к другу по мелочам. И в какой-то момент количество этих придирок, мелких ссор, скандалов вполголоса (чтоб не услышал ребенок) превышает некий допустимый предел, и нет иного выхода, как расстаться.

Рита не жалела о том, что разошлась с Дейком и после развода практически не общалась с ним. Так, созванивались раз в полгода. При разводе Дейк умудрился отсудить у нее половину дела, но это не стало существенной потерей. Рита умела работать и скоро вернулась на прежние позиции. Дейк исправно звонил Элен в день ее рождения, иногда появлялся сам и приносил подарки, но вот уже несколько лет по праздникам о нем ничего не слышно. Разве что Рита сама позвонит ему насчет общих дел, которые у них еще остались – исключительно в сфере бизнеса. И Элен успокоилась и почти не вспоминает о папе. Если чего Рите и было жаль, так это своей глупой, но такой светлой юношеской мечты и уверенности в том, что у нее идеальная семья, и так будет всегда…

Разумеется, рассказывать все это Мэтью Рита не стала – не его это дело. Хотя после его слов о том, что он расстался с любимой женщиной, Рите стало его чуть-чуть жаль: для таких замкнутых людей даже самое мирное прекращение отношений не проходит бесследно. Но и жалость эта, и излишнее многословие были неуместны. Поэтому она ограничилась коротким пояснением:

– Мы разошлись достаточно давно.

Фрост кивнул: спрашивать дальше означало бы лезть в личную жизнь, и он не стал этого делать. Рита подумала, что он, наверное, неплохой человек, просто знакомство было неудачным.

– Вы, кажется, хотели искупаться? – напомнила она ему.

– Да, пожалуй. – Он встал и начал стаскивать футболку. Рита отвернулась и полезла в сумку за очередной булочкой для чаек.

– Не хотите вместе со мной? – неожиданно предложил Мэтью.

– Нет, спасибо.

Она смотрела, как он идет к морю: спокойно, расслабленно, уверенно.

«Перестань! – прикрикнула на себя Рита. – Давно не заглядывалась на мужчин на пляже?»

Ну, почему же, бывало, и заглядывалась. И она соврала бы, сказав Мэтью, что у нее никого не было после Дейка. Только все это было несерьезно. И сейчас это все несерьезно. Рита хорошо выучила, чем может обернуться неземная любовь. Если она оборачивается ненавистью, еще полбеды. А что делать со скукой?..

Нет, не место было этим мыслям на жарком пляже. И Рита сама не понимала, почему отказалась идти купаться с Мэтью. Море большое, не столкнутся же они лбами. А если и столкнутся, в этом нет ничего предосудительного.

Она встала и направилась к воде. Фрост успел заплыть достаточно далеко и не видел Риту, но это не главное. Она представила, как намокли его волосы, как вода стекает по его коже, и не стала одергивать себя. Нет ничего предосудительного в том, что она все еще чувствует себя женщиной. И может хотеть мужчину.

Вроде бы все немного наладилось. Ребята были в восторге, они освободили Риту ото всех забот, мыли посуду, убирали, готовили то, что покупали на крытом рынке в Старом городе. Сесиль даже немного дулась, что у нее отобрали часть повседневных обязанностей. Студенты нравились Рите – аристократичный Дил, смешливая Ирена, Синди – тихая, но очень милая девушка, спокойный Кен и Джастин – душа компании. И даже Мэтью ей нравился, раздражение куда-то ушло, и вдруг подумалось однажды, что такой отдых не совсем плох.

На пляж обычно ходили все вместе. Рита устраивалась чуть в стороне ото всех, под зонтом, и читала книгу. Но когда Мэтью вылезал из моря, он усаживался рядом и затевал какой-нибудь разговор. Студенты обычно веселились вовсю, однако их веселье было уже немного чуждо Рите в силу возраста, и Мэтью, видимо, тоже. Рите оставалось только удивляться: и этот человек сначала показался ей мрачным? Он был умен, и у него имелось особое обаяние. Да, с чужими людьми он оставался неразговорчив, но со своими позволял себе смеяться, шутить, говорить больше, чем три слова подряд.

Это был не семейный отдых, в понимании Риты, ведь Мэтью не принадлежал к их семье, и вряд ли будет принадлежать. Но что-то семейное в этом было.

Например, вечерами они с Мэтью теперь играли в скраббл. Рита очень любила эту игру, и Мэтью, как выяснилось, тоже. Элен и ее приятели – нет. Дочь ворчала, что если уж играть в игры в помещении, то лучше твистера ничего нет, и пропадала с ребятами то на море, то на дискотеках в Жуан-ле-Пэн. Вскоре студенты уехали на несколько дней: хотели посмотреть Монако. Элен осталась, то ли ее замучила совесть, что вот так бросила Риту, хотя собиралась изначально отдыхать только с ней; то ли не хотелось в Монако, где уже бывала, и не раз.

Мэтью уходил гулять с Элен почти каждый день; кажется, намечавшийся пунктирной линией роман теперь получал закономерное развитие. Они ездили по Лазурному берегу (Элен попросила у матери ключи от машины), пару раз смотались в Ниццу – обычная жизнь обычного курортника. Рита не напрашивалась с ними, хотя Мэтью неизменно вежливо спрашивал ее об этом. Зачем маячить за спиной дочери постоянно? Хватает и того, что, кажется, она отобрала у Элен вечера. Впрочем, дочь уходила в Жуан-ле-Пэн даже без своих английских друзей, для общения в Антибе хватало съехавшихся со всех концов света молодых людей. Фрост же предпочитал вечера проводить на вилле.

В какой-то момент Элен взбунтовалась и снова утащила Мэтью вечером на дискотеку. Вернулись они оба за полночь, возбужденные и веселые. Рита еще не спала: сидела в гостиной и при свете торшера читала книгу.

Элен ускакала к себе в комнату, а Мэтью уселся в потрепанное кресло напротив Риты и перевел дух.

– Все-таки прыгать под рев колонок – это не для меня, – полушепотом сознался он. – Я слишком спокойный человек для этого.

– Я тоже, – улыбнулась ему Рита.

Успевшая переодеться в легкомысленную пижамку Элен застала мать и ухажера мирно беседующими.

– А спать вам не пора? – спросила она подозрительно.

– Еще рано! – хором ответили Рита и Мэтью, переглянулись, Рита хихикнула, Мэтью выглядел несколько смущенным.

– Ну ладно. А маленькие девочки отправляются баиньки, – фыркнула Элен и ушла к себе.

Рита извинилась перед Мэтью и отправилась в комнату дочери. Элен лежала на одеяле, перевернувшись на живот, и теребила любимого плюшевого медвежонка. Этого Тедди подарил ей Дейк, когда девочке исполнилось шесть, и с тех пор во все поездки Элен брала медвежонка с собой. Ох, какой она, все-таки, еще ребенок!

– Элен, что случилось? – Рита осторожно присела на край кровати.

– Да не знаю, мам, настроение почему-то испортилось, – неожиданно по-взрослому и устало сказала дочь.

– Устала?

– Да не знаю я, что со мной, не знаю, не знаю! – взвилась Элен. – Ну бывает же такое! Не на все есть ответ!

– Извини, – сказала Рита, хотя была ни в чем не виновата.

– За что? – усмехнулась дочь.

– Сама не знаю. Не на все есть ответ.

Элен вздохнула и уткнулась в подушку.

– Все, мам, спокойной ночи. Утром я встану, и ни следа плохого настроения.

Рита тихо вышла из комнаты – понимала, что от дочери сейчас ничего не добьется. Мэтью куда-то ушел, искать его не хотелось. Рита посмотрела на книгу, поняла, что читать больше не хочет, и вышла во двор – посмотреть перед сном на звезды. Послезавтра возвращаются студенты, так что драгоценной тишины снова не будет.