Читать книгу Дневники Джинна - Кира Тигрис - Страница 9

поздний вечер, суббота, 30 августа

– Мы только что сбили человека! – закричала я, – Лекс, что ты натворил?

– Ничего! – огрызнулся водитель, бледный, как мел, – ты что, его знаешь? Он был с вами?

– Нет, но…

– Вот и сиди! Главное, чтобы он номеров не запомнил!

– Да ты просто чудовище! – кричала я, не веря ни ушам, ни глазам, – ты совершенно не умеешь водить! Кто-нибудь, помогите! Тот человек…

– Полагаю, он отделался легкими ушибами и порядочным стрессом, – ответил Макс, я с трудом верила таким словам, – хорошо, сейчас я поведу.

И хотя он не сдвинулся с места, машина тут же понеслась на бешеной скорости, самостоятельно выбирая курс и объезжая каждую кочку. Казалось, руль и педали совершенно не слушались юного водителя. Лекс скулил, проклиная тот день и час, когда решил угнать отцовский автомобиль и управлять им без прав.

– Что там с шиной? – спросил он, на бледном лбу блестел холодный пот, – Тони? Ты говорил, что она вдребезги?

– Тебе повезло, – ответил Макс, громко кашляя, – пробило только покрышку.

Лекс облегченно вздохнул. Салон, выполненный в стиле ретро, оказался гораздо старше, чем я предполагала. Федор Златоновский явно не жалел денег на его безупречное содержание. Дорогая бежевая кожа без единой складки и легкого пятнышка возвращала нас лет на тридцать назад.

– Эй, полегче, снежок! – прикрикнул на водителя Ник, хватаясь за раму велосипеда на очередном резком повороте, – ты будто нас в ад везешь!

– Тебя персонально, Колтин! – зашипел Алекс, нервно вцепившись в руль, – навестишь там своего папашу-алкоголика!

Ник вскрикнул, как раненый зверь. Я боялась обернуться назад. В следующую секунду прямо в прилизанную белобрысую макушку водителя полетела пустая пластиковая бутылка. Лекс выругался, отпуская руль, и хватился обеими руками за голову. Все пассажиры морально приготовились к смерти.

Но ничего не произошло: автомобиль даже слегка снизил скорость, по-прежнему двигаясь на автопилоте. Ума не приложу, каким таким чудесным образом, но Тимка уже мирно сопел на моих руках, загадочно улыбаясь во сне. Наверное, снилось что-то вкусненькое.

– Кому куда? – громко спросил Лекс, он выключил поворотник, без устали мигавший все это время.

Вопрос, вроде как, прозвучал для всех, но серо-голубые глаза вопросительно уставились на Макса: «Скажи мне, где твой дом, и я скажу, как далеко ты уедешь».

– Колтина в помойку! – съехидничал Дэн, за что тут же получил звонкий подзатыльник от Ника.

– Изумрудная улица! – поспешно объявила я свой пункт назначения. Лекс кивнул, не сводя вопросительных глаз с Макса.

– Мы едем по ветру? – спокойно спросил тот, рассматривая красный диск луны и всячески игнорируя удивленные взгляды, – все верно! Мой дом от самой яркой звезды по ветру до солнца.

В салоне воцарилось глубокое молчание, обусловленное сложным мыслительным процессом. Я видела в сказанном лишь ночную дорогу, Тони – темный лес, Анжелика – непременную глупость, Ник – самый настоящий выпендреж. Дэн, видимо, мечтал о пирожках. И лишь только дальновидный практичный Лекс смог рассмотреть сквозь широкое лобовое стекло нечто большее. Далеко впереди, прямо на горизонте, виднелись угрюмые очертания старого полуразрушенного замка, все еще прекрасного и величественного назло убегающим векам. Он стоял на высоком крутом утесе, придающем ему таинственно-мистический вид.

Именно туда с пронзительным криком, обгоняя машину и наши страхи, пронеслась знакомая черно-белая летучая мышь, хромая на одно крыло. Ее красные глаза устрашающе пылали на темном фоне звездного неба. Мраморно-белое брюшко сияло, словно рубашка из-под черного плаща острых перепончатых крыльев. Странный вестник незримой беды поселил в моем сердце необъяснимую тревогу.

Я насчитала у замка пять высоких башен, все с черными пустыми окнами, безжизненными и позабытыми. Словно незыблемая граница между прошлым и настоящим, его окружала каменная полуразрушенная стена, еще крепкая, но уже свергнутая временем и местными вандалами.

– Эта историческая рухлядь стоит миллионы, – прошептал Лекс, напрочь позабыв о дороге, – неужели кто-то смог ее купить?

Вдруг, как в старых забытых сказках, на самом верху самой высокой остроконечной башни зажглось крохотное окошко. Сначала я долго моргала, потом протерла глаза. Внезапно свет погас, оставив о своем существовании лишь глубокие сомнения.

– Дохлый номер, – присвистнул Ник, возвращая мои мысли в салон автомобиля, – Его Бледномордию не хватит топлива до Замка Пьяного Тролля! Завтра он получит от папули затрещину промеж ушей!

– Закрой пасть, Колтин, – вспылил юный водитель, поддавая газу, – я не поеду на развалины к твоим любимым троллям-алкоголикам!

– Прекратите оба! – вмешалась я, боясь что Тимка может проснуться и в недалеком будущем величать меня троллем-алкоголиком.

На пару минут в салоне воцарилась тишина, прерываемая лишь монотонным урчанием мотора. Ник бесцеремонно рылся в багажнике, перебирая пакеты из супермаркета и уплетая конфеты с шоколадками. Чирока усердно ему помогал.

– Колтин! Ты хоть ноги-то вытер, чтоб сюда лезть? – ехидничал Тони, скалясь через зеркало.

– Замолчи, Барсик! – рычал Ник, чавкая печеньем, на его плечах, словно огненный воротник, лежал рыжий лисий хвост, – мои ноги почище твоей совести!

– Эй, грязнуля! Что ты там пожираешь? – орал Лекс, – положи мою лису на место! Это частная собственность!

Но Ник и не думал останавливаться, залезая во все новые и новые пакеты.

– Белоснежка, откуда у тебя это? – присвистнул воришка, разворачивая очередной сверток с чем-то тяжелым и блестящим внутри. – Хромая фея! Музей ограбил?

Никитка вертел в руках небольшой старый клинок. Острое лезвие давало жуткий отблеск в кровавом свете луны. Вокруг почерневшей от времени рукояти обвился блестящий металлический змей. На ее конце сиял крупный ярко-бирюзовый камень, напоминая о сегодняшнем кольце. Часть его была отколота, оставляя острые края.

Внезапно Макс громко закашлялся, все обернулись. Он сидел, вжавшись в спинку сиденья, худой и смертельно бледный. Красные глаза слезились, губы посинели. Ник взял клинок за рукоять, в тот же миг глаза змея вспыхнули желтым огнем.

– Ник, лучше положи это! – предупредила я, вскакивая с места, – брось его!

В этот момент автомобиль резко дернулся, заставив пассажиров громко заорать и хорошенько удариться головами. Раздался оглушительный треск, в моих глазах заплясали звезды далеких галактик. Мой лоб угодил прямо Нику в переносицу. Мальчишка с криком выронил злополучный нож, из его носа хлынула кровь. На моем лбу тут же вскочила огромная шишка.

– Полегче, Санек! – прогнусавил пострадавший, резко запрокидывая голову вверх, по загорелому подбородку стекали крупные алые капли, – ты спятила? Чуть не убила!

Кровь градом посыпались прямо на пресловутый древний клинок. Он валялся под ногами у Ника, острое лезвие жадно впитывало все до последней капли. В темноте вспыхнула пара красных глаз, змей ожил, медленно раскручиваясь с рукояти. Я онемела от ужаса.

– Предлагаю вышвырнуть отсюда Колтина! – ехидничал Тони, – со всеми его крысами! Будь у меня такой сынуля, я бы тоже утопился! И подружку свою нервную забери!

Завизжали тормоза. Лекс не щадил ни своих покрышек, ни наших ушей. Белым пальцем он указал на дверь – очевидно, его традиционный способ прощаться.

– Вон из моей машины, голодранец! Весь багажник измазал! – водитель трясся от гнева, слюна брызгала на лобовое стекло, – и на таких уродов мой отец тратит деньги? Вон!

– И куда мы пойдем? – возмутилась я, совершенно забыв про спящего на моих коленях брата, – ночью! В лесу! Нас покусает летучая мышь! Ник, стой!

– Я пропорю тебе все шины, Белоснежка! – захлебывался Никитка, вскидывая лук, – едва твой тарантас тронется!

В панике я обернулась к Максу, он сидел бледный и скорчившийся, но предельно спокойный. Мои пересохшие губы бесшумно выдавили лишь одно слово «Помоги!».

– Мы прочно застряли, Алексей, – вдруг раздался его бархатный бас, все мгновенно замерли, даже Чирока прекратил свою возню, – мотор заглох, дверь заклинило. Жаль. Твоему отцу едва стукнуло пятнадцать, когда он купил этот автомобиль – столько же, сколько сейчас его сыну, который его угнал. О, это не просто машина, Алекс. Именно с ее помощью Златоновский достиг успеха, сильно обгоняя конкурентов. Поговаривают, что на ней его видели сразу в паре мест. Однажды случилась авария, обшивка выгорела дотла, но салон с водителем чудом остался цел. Твой отец заботился о машине, как о друге, как о семье, как о себе. Однажды, он подвез на ней вашу будущую мать.

– Замолчи! – прошипел Лекс, доказывая лишний раз, что все вышесказанное – правда. Бледные губы дрожали, лицо стало белее рубашки.

– Алексей, знаешь, что отец сделает с таким сыном? – криво улыбнулся Макс, от его холодного тона волосы вставали дыбом, – о! Красить месяц лестницу – это просто развлечение. Тут даже можно соврать друзьям, если таковые есть, что ты болен.

Далее неприкасаемое самолюбие Златоновского младшего получало одну звонкую пощечину за другой. Макс в красках рассказал всем, кто пожелал слышать, как Лекс регулярно «отрабатывает» у отца все свои провинности: косит газон, моет посуду и машины, даже стирает белье. Например, когда Лешенька полил мамину любимую герань дорогим отцовским виски, то потом в наказание месяц полол перед домом клумбы. За подстриженного наголо кота Лекс чистил его туалет до тех пор, пока шерсть снова не отросла. А вот за то, что назвал кота Федором в честь своего отца, ему пришлось покрасить всю парадную лестницу. Естественно, что юный Златоновский ничего не рассказывал дружкам, постоянно объясняя свое отсутствие болезнью и частными уроками.

Странно, но чем больше правды говорил о нем Макс, тем безропотнее слушал Лекс, становясь все бледнее и бледнее. Какая-то таинственная сила удерживала его на месте и заставляла «платить по счетам» за все удары и унижения, какие он когда-либо наносил Нику.

– Но это же неправильно! – вырвалось у меня, так надоело это постоянное ошибочное мнение, – что такого унизительного в работе? Я сама люблю что-то сделать руками! – тут Тони громко хмыкнул, и я обернулась к нему, – а если твои друзья, Алекс, уверены в обратном, то их пора менять!

Тишина в салоне тут же доказала мою правоту, у остальных просто было нечего возразить. Видимо, они еще не доросли до этого.

– Ты украл его любимую машину – ты просто плюнул ему в глаза, Лекс. Нет, он пока не вычеркнет тебя из своего завещания, еще рано, – продолжал Макс, тщательно подбирая слова, выделяя нужные ударением, – скажи мне одну вещь, Алекс. Насколько великой должна быть твоя глупость, чтобы снова и снова выводить из себя отца? Тебе никак не надоест драить клумбы и красить лестницы? Хочешь теперь причесывать газоны?

– Замолчи! – шипел Лекс, даже не пытаясь спрятать дрожащие руки, – я не его личный щенок! И не собираюсь перед ним лебезить. Чем больше он меня наказывает, тем сильнее получает в ответ. Наступит день, когда он больше не сможет мне приказать! Наступит час, когда я раз и навсегда займу его место!

– Наступит минута, – весело продолжал Макс, – когда ты без перчаток раскидаешь под кусты можжевельника три машины навоза. И очень скоро!

– Он блефует! – пропищала Анжелика, ей, как представительнице слабо-глупо-прекрасной половины семейства Златоновских, все постоянно великодушно прощалось, – после трех машин этой гадости Лесика не пустят в школу. Он будет вонять сильнее Колтина!

– О, юная Златоновская! – спокойно улыбнулся Макс, переводя на нее взгляд своих синих глаз, – ты оказалась для отца весьма большим сюрпризом. Не скажу, что особо приятным. Тебя не наказывают, потому что предпочитают не замечать. Федор хотел только сына, дочь – лишь дополнительный балласт, который нужно сбросить точно в срок и строго в нужные руки. Но об этом думать пока рано. До свадьбы, как до Китая пешком. Тебя даже нет в отцовском завещании.

– Что?! – выкрикнул Антон, не довольный таким «сюрпризом», Лика все еще сидела на его коленях, – а-а-а! Снимите с меня эту мерзость! Она меня укусит! Шлепните ее по башке!

Анжелика взвизгнула и отвесила ему звонкую пощечину гораздо быстрее, чем заметила блестящую голову желтоглазой змеи, что ползла вверх по руке Антона. В салоне начался переполох: все, кто бы не пытался ударить змея, промахивался, попадая по визжащему Тони. Бедняга закрыл каштановую голову от летящих подзатыльников, змей дополз почти до самой шеи. Его желтые глаза с вертикальными зрачками, казалось, что-то искали.

– Кальтазар! Семь человеческих детенышей в одной повозке и один спящий безбородый гном. Кальтазар, где ты? – шипела змея, теперь ее треугольная голова смотрела сверху вниз на Тони с Анжеликой, беззубая пасть открывалась все шире и шире, – придется глотать по двое. Не трепыхайтесь, деточки. А-а-а! Рыбья башка!

На этом прекрасном моменте Макс резко схватил змея за хвост и бесцеремонно вышвырнул в окно, благо оно оказалось заранее разбито тиграми.

– Итак, юный Барсых, продолжаем разговор, – добавил Макс, словно его не перебивали, Лика и Тони облегченно облокотились на спинку сиденья, – если Алекс плохо раскидает навоз, все будет переписано на его сестру. Но, я бы ее и с этим не взял.

Анжелика принялась громко возмущаться, какой у некоторых отвратительный вкус, слишком длинные волосы и ужасное воспитание. Тони интенсивно поддакивал.

– Кстати, Барсых, – улыбнулся Макс, – знаешь, о чем в данный момент говорят по телефону Мадам Танк и твой отец? Она слышала, как ты кричал с яхты: «Топи быстрее эту тупую толстуху!» Сейчас твой отец сидит в кабинете, у него дергается левая бровь. Она всегда дергается, когда Барсых старший нервничает. Он резко встает, быстро открывает старый шкаф и… – лицо Тони плавно поменяло красный цвет на зеленый оттенок, – … достает тот самый кожаный ремень с тяжелой медной пряжкой.

– Нет! – задыхался Тони, словно кресло под ним стало на сотню градусов жарче, – я думал… думал, он его выбросил. Он обещал!

– Ты умеешь думать? – съязвил Макс, Тони вздрогнул: понял, что проболтался, – твой отец тоже думал, его сын не станет позором. Жаль, что ты не дочь. Побереги связки. Сегодня ты будешь визжать в верхней октаве громче Анжелики, когда он тебя выпорет. Молись, чтобы мать оказалась дома. Иначе не сможешь сидеть неделю!

Все переглядывались квадратными глазами: на последние десять минут, они узнали друг о друге больше, чем за прошедшие десять лет.

– Тебя порют?! Класс! – хмыкнул Денис, однозначно чувствуя себя самым счастливым среди стольких несчастных, – или этот врет?

– Привет, наш малыш Дэн! – обернулся к нему Макс, словно паук к новой жертве, тот заранее сжал кулаки, – знаешь, кто был за рулем той самой спасательной лодки с городского пляжа? Кто первый заметил Мадам Танк и узнал тебя быстрее всех?

Дэн взвизгнул, темные глазки лихорадочно забегали.

– Капитан полиции Спартин, твой отец, как раз проверял смену на берегу, – продолжал Макс, – и как же он был удивлен, когда за рулем яхты оказался его единственный сын.

– У меня спина болит, – промямлил Дэн, и без того соломенные волосы встали дыбом, – я не смогу больше отжиматься! От приседаний зад отваливается!

– Будешь бегать вокруг школы. Ближайшие месяцы без мороженого и мультиков. В детстве тебя не взяли в карате из-за избытка веса, а на танцы – из-за нехватки мозгов.

– Хватит! Довольно! – закричал Лекс, поворачивая ключ зажигания – ничего не произошло.

– Она не поедет, Алекс, – спокойно ответил Макс, его слова ранили гораздо сильнее любого оружия, – извинись перед Ником, иначе твой отец привезет навоз сюда.

– Макс, это же просто жестоко! – хотела я возмутиться, но промолчала, вовремя вспомнив, как полчаса назад эта четверка «золотой» молодежи сбила моего брата. Машина остановилась лишь потому, что Ник вовремя пробил ей колесо, а нас взяли в салон исключительно из-за тети Макса, что каким-то чудом знает кого-то с радио.

В зеркале снова заблестела широченная улыбка Никитки, он был готов расцеловать Макса. И вовсе не потому, что все враги разом запросили пощады, просто рядом оказались, возможно впервые в жизни, настоящие друзья. Друг за другом, все попросили у Ника прощение, даже разрешили ему взять остатки конфет. Темные глаза Никитки заблестели, он утвердительно кивнул. В тот же миг мотор бешено взревел, машина со страшной скоростью рванула вперед, собирая по пути все кочки.

Макс, громко закашлялся, согнувшись вдвое. На его тонких бледных пальцах я заметила мелкие капельки крови, яркие, словно рубины на снегу. При каждом вздохе в его груди что-то пугающе хлюпало и хрустело.

– Изумрудная улица! – громко объявил Лекс, не обращая внимания на кашель, его глаза кричали: «Вон отсюда! Не смей сморкаться в салоне!».

Я вытащила спящего Тимку на руках, Макс, к счастью, смог вылезти самостоятельно. Последним выпрыгнул Никитка, кряхтя и волоча велосипед, за которым Дэн громко захлопнул дверь. Автомобиль, словно полегчав на пару тонн, поспешно рванул с места, собирая по пути клумбы и мусорные баки. За ним с оглушительным противным свистом пронеслась черно-белая летучая мышь. Спотыкаясь о бордюры, следом плелась желтоглазая змея. Та самая, которую на полпути Макс вышвырнул из салона.