Читать книгу Трэшмаркет. Стихи и рассказы - Кирилл Жукович - Страница 29

Слегка накренившийся пожилой рояль

смотрел на проходивших домочадцев исподлобья,

никто давным-давно на нём этюды не играл,

никто не матерился в песнях,

выгибая брови…

…Он никого давно не подготавливал

в концертный зал…

Расстроенный, как пожилой боец,

оставшийся в разгар войны

один в запасе,

он безысходно, тупо место занимал,

как тумба под цветы…

или под фрукты в вазе.

Скрипел широкой крышкой

от плохо смазанных петель,

желтели клавиши,

об ноги драли когти,

настроить струны в инструмент

лет сто никто не залезал,

и дека столько же нуждалась в мастере…

он грезил о ремонте!

Случалось, иногда он видел сны:

вокруг полно людей,

в вечерних платьях

дамы,

фраки,

зеркала,

фужеры,

он им

аккомпанировал 4етвертый час уже,

отличному сопрано

для (одной) мегеры.

В ней было всё:

истома,

женский лёд и ласка,

прекрасный образ к дополненью нот,

но каждый раз, проснувшись,

исчезала сказка,

он снова наблюдал дебош хозяев…

…хватит,

…стоп!

…не для того меня вручную собирали немцы,

чтоб в старой сталинке

под слоем пыли,

задыхаясь, гнить!

поднял одну из ног,

пусть корпус треснул,

поднял вторую…

на десять!

двадцать! сантиметров оторваться смог.

В углу, зашкерившись, с открытым ртом

сидел котяра,

смотря на левитирующий

убитый

дорогой рояль,

соседи снизу лопали посередине зала,

когда упало грозно что-то,

в ванной треснула эмаль,

звук повторился, стены сотряслись,

жильцы поддались панике,

на улицу ломились в спешке,

рояль осилил первую плиту бетона

гневной массой.

Осилил! Значит, дальше – как орешки.

По самому счастливому

стеченью обстоятельств

никто из проживающих людей не пострадал,

муниципальный округ проявил участие,

дом расселили,

мэр компенсировал переживанья,

денег дал!)

в обломках бытовых вещей,

зеркал,

стальной посуды

рабочих, разбирающих завал,

привлёк предмет,

он возвышался над курганом,

и таджик Володя

без разрешения протёр его и заиграл в момент!

прорабы замерли…

никто не ждал от инструмента,

полуживого

в груде мусорных камней,

таких прекрасных звуков и таких мелодий,

играли Брамса,

что-то из последних дней.

Акустика добавила своё,

душа летела!

Володя овладел толпой

суровых ранее,

теперь блаженных лиц.

Рояль был счастлив, бригадиры мялись,

он дал единственный концерт

и прожил жизнь.