Читать книгу Истории из другой жизни (сборник) - Коллектив авторов - Страница 1

Это был прыжок в пропасть! Тот, кто никогда не прыгал, не сможет взлететь… Или разбиться – одно из двух. Только вчера я была еще дома в Кыргызстане[1] – и вот я уже в Швеции, в Стокгольме! Я эмигрировала сюда с любимой женщиной Ингой и ее сыном. Ох уж эта эмиграция, сладко пугающее слово! Никто не знает, какие подводные камни ждут его именно в том месте, с которым были связаны самые лучшие надежды!

Был месяц апрель, когда мы ступили на чужую для нас землю. Весна манила своим очарованием и новыми надеждами! Мы надеялись на лучшую жизнь тут, в Швеции, поскольку на родине будущего для нас не было.

Какое может быть будущее для лесбийской семьи, да еще с ребенком, в азиатской стране? На Западе нас в первую очередь.

* * *

Мне шесть лет, и я бегаю по двору вместе с братьями, веселая и беззаботная. Я еще слишком мала, чтобы задумываться о чем-то серьезном. Я просто радуюсь жизни и своей детской свободе! Сама не понимая, почему, я всегда играла с мальчиками. Мир девочек был загадочным и непостижимым для меня… Мне были непонятны их игры и разговоры и, в тоже время, я испытывала к ним какой-то странный, немного болезненный интерес.

Сегодня к нам приехали гости из Узбекистана, друзья отца. Мы встретили их во дворе и проводили в дом. Родители познакомили меня с девочкой – дочкой наших гостей, моей ровесницей. Зульфия была необычайно красива! Ее огромные блестящие глаза и густые темные волосы, заплетенные в многочисленные косички, просто очаровали меня. Я долго с интересом рассматривала ее, прежде чем предложить какую-нибудь игру… Пока взрослые сидели за столом, мы разговорились и разыгрались. Я показывала новой знакомой наш двор и все потайные местечки в нем, стараясь вызвать ее интерес и привлечь к себе как можно больше внимания. Я рассказывала ей самые интересные эпизоды из своей детской жизни, и Зульфия заливисто смеялась. Она бегала и лазала за мною повсюду до самого вечера, и мне было радостно и весело, как никогда! Но вот нас позвали в дом. Пришло время ложиться спать…

Как же мне хотелось, чтобы она спала со мной в одной комнате, а еще лучше – в одной постели! Тогда я могла бы полюбоваться на нее, когда она уснет, погладить по волосам, подержать за руку… В тот момент я еще не осознавала, что мой интерес к этой девочке незаметно перешел грань дружеского, и я испытываю к ней совсем не детские чувства…

Зульфию и ее маму определили спать в комнату для гостей, очень далеко от меня… Я была разочарована! Пол ночи я ворочалась, вспоминая события дня и наши игры с новой подругой… Ни к кому еще я не испытывала такой глубокой симпатии! Проснувшись чуть свет, я побежала в комнату для гостей пожелать Зульфие доброго утра. Ее матери уже не было в комнате: вместе с моей мамой они с раннего утра хлопотали во дворе… Нужно было приготовить еду для всей семьи, что было обычной, ежедневной обязанностью женщин.

Зульфия еще крепко спала… Ее щеки разрумянились, а волосы разметались по подушке. Она казалась сказочной спящей красавицей, ждущей своего принца. Я робко подошла ближе к ее кровати, еще ближе… Еще один шаг – и я наклонилась над спящей девочкой. Немного полюбовавшись ею, я невольно коснулась ее губ, и мой трепетный поцелуй действительно был поцелуем влюбленного принца! В тот момент я почувствовала нечто такое, чего никогда не испытывала ранее… Нечто до боли прекрасное и волнующее! Теперь я понимаю, что этот первый интерес к девочке был ничем иным, как непонятным мне тогда сексуальным влечением к ней…

* * *

О мои безумные мечты о свободе, о понимании! О мои надежды на лучшую жизнь! Думала ли я когда-нибудь, что вы растаете, как утренний туман, показав мне суровую реальность во всей своей красе… Как же правда жизни порой сильно отличается от наших представлений и ожиданий! Знала ли я, что меня ожидают проблемы и трудности, ничуть не меньшие, чем были на родине… В то время я не задумывалась об этом, целиком поглощенная хлопотами по переезду и огромной любовью, которую испытывала к самым близким мне людям – к любимой женщине и ее сыну! Хотя… Иногда люди встречаются для того, чтобы осуществить что-то важное в своей судьбе. Думаю, что мы встретились с Ингой не случайно, а, видимо, именно для того, чтобы поддержать друг друга на важнейшем этапе жизни. Я никогда не пожалела о том, что мне пришлось воевать за свою женщину еще в Кыргызстане, вырывая ее из рук мужа – беспощадного семейного деспота, который унижал ее и издевался, как только мог…

Мы приземлились в стокгольмском аэропорту Арланда. Никто не встречал нас, и мы боялись, что нас задержат на таможне и сразу же отправят обратно в Кыргызстан… Адреналин просто зашкаливал, когда мы проходили вдоль длинных коридоров, где стояли, вальяжно опершись на стены, охранники! Казалось, будто мы идем сквозь строй! Я надела темные очки, чтобы скрыть тревогу в глазах. Слава Богу, все обошлось благополучно – нас никто не тронул…

Стокгольм поразил нас обилием машин на улицах, своеобразием северной архитектуры и людьми, одетыми, как нам показалось, очень странно и, по азиатским понятиям, немного вызывающе… Создавалось впечатление, что мы прилетели на другую планету, настолько все, что мы видели, было незнакомым и пугающим. С аэропорта мы поехали на такси до здания РФСЛ – общества для людей нетрадиционной ориентации в Швеции. Мы отдали за проезд 150 евро, что было слишком дорого… Таксист протянул нам сдачу, но мы не взяли ее, поскольку были рады уже тому, что нам удалость попасть именно туда, куда мы хотели.

В помещении РФСЛ было тихо и малолюдно. Мы плохо ориентировались в незнакомом месте, и просить помощи было не у кого… Голодные и уставшие после перелета, мы хотели только одного – найти место, где можно просто спокойно отдохнуть… Сынишка захотел в туалет, и вместо унитаза пришлось использовать большой цветочный горшок, в котором росло какое-то раскидистое растение…

К нашему счастью, адвокат, к которому мы планировали попасть, оказался на месте, хотя время было уже позднее. Мы не знали языка, но все же стали пытаться каким-то образом объясниться с ним, рассказать о том, кто мы такие и зачем мы здесь… Адвокат поначалу ничего не понял, кроме просьбы о помощи, но потом он позвонил своему русскоязычному коллеге, который перевел наш сумбурный, полный эмоций рассказ…

Кончилось тем, что мы получили билеты в пункт приема беженцев, где нас определили на место жительства в крошечную деревушку с таинственным названием Хедемура, которая находилась в трех часах езды от Стокгольма. Там нам выделили маленькую однокомнатную квартирку, и началась наша новая жизнь, полная самых радужных надежд…

Место, где нас поселили, было необычайно живописным: с балкона можно было увидеть могучий северный лес, а недалеко от дома раскинулось огромное озеро, в котором я впоследствии часто ловила рыбу. Природа Скандинавии потрясла нас своей первозданной красотой! Среди лесистых массивов высились величественные нагромождения скалистых пород, которые больше напоминали разрушенные замки троллей…

К сожалению, первый же день нашего приезда был омрачен одним неприятным моментом. Инга выглянула в окно, любуясь окружающей природой, и какая-то проходившая мимо русскоязычная женщина, увидев новое лицо, грубо сказала ей: «Ну и зачем вы сюда приперлись? Тут такая задница, какой вы никогда еще не видели… Вот погодите, узнаете сами!» Эти слова произвели на мою впечатлительную Ингу очень тяжелое впечатление. Она сразу как-то поникла и стала хандрить…

Спустя недели две после нашего приезда, она впала в депрессию. Ни природа, ни озеро больше не восхищали ее. Целыми днями она лежала на диване, печальная и безучастная ко всему окружающему… О как же мне было больно тогда! Мое сердце просто раскалывалось на части! Видеть любимую женщину в таком состоянии казалось мне невыносимым! Мне казалось, что я медленно теряю ее, день за днем, капля за каплей… Я вспомнила, что частые меланхолии и депрессии мучили ее еще на родине, но и тут началось то же самое… Этого я никак не ожидала! Я думала, что изменив свою жизнь к лучшему, человек забудет о том, что было в прошлом и будет радоваться новой жизни, но увы – чаще всего его натура все равно берет верх, и он невольно скатывается к привычному для себя состоянию… К сожалению, Инга никогда не была оптимистом по жизни… Я страстно мечтала о том счастливом дне, когда наша жизнь наконец-то наладится, и ее страдания прекратятся! Но моим чаяниям не суждено было сбыться: все произошедшее с Ингой было всего лишь началом. Впоследствии ее состояние еще более усугубилось и стало намного хуже, чем было на родине…

Наши томительные и однообразные будни в беженстве я не могла бы назвать счастливым временем… Мы выживали на мизерное пособие, стараясь ни в чем не отказывать хотя бы ребенку. Забота об Андрее было тем, что придавало смысл нашей жизни и очень поддерживало в тот нелегкий период. Мы старались, чтобы он был хорошо одет и обут, посещал школу, чтобы у него было все, что есть у его ровесников. Единственное, чего мы не могли ему позволить – это иметь собаку, поскольку содержание домашних животных требовало очень больших дополнительных затрат…

* * *

В юности был у меня закадычный приятель Санек. Мы частенько вместе коротали время за бутылочкой пива или колодой карт… Однажды он пригласил меня к себе домой посмотреть на щенят, рожденных его дворняжкой Марфой. Никогда не забуду это трогательное зрелище: в углу убогой комнатушки на старом матрасе возлежит пегое симпатичное кареглазое создание в окружении пятерых скуляще-пищащих отпрысков! Санек сказал, что собирается продать щенят, когда им исполнится месяц. Я пребывала в умилении и подумывала: уж не купить ли и мне одного из этих очаровашек? Щенки были толстые, пушистые, очень забавные! Они тыкались в мои руки своими мордочками и с любопытством смотрели на меня блестящими, темными, как у их мамы, глазами… Их окрас напоминал окрас овчарок, хотя им было далеко до породистых собак. Я брала щенят на руки, гладила их по мягкой шерстке и просто таяла от нежности и умиления!

…Прошло некоторое время, прежде чем мы снова встретились с Саньком. Моим первым вопросом, естественно, был вопрос о судьбе щенков. Удалось ли их продать или они все еще дома? Тяжко вздохнув, Санек признался, что не только продать, но и даже отдать бесплатно щенков не удалось… Никому не нужны беспородные псы. Люди интересуются породистыми собаками, а никак не дворнягами… «Жаль, конечно, но, наверное, придется утопить их», – печально заключил Санек. Мое сердце сжалось… Такого допустить я никак не могла! «Я заберу их всех! Отдай их мне», – попросила я приятеля. «Да забирай хоть сегодня!» – обрадовался Санек. Тем же вечером, не мешкая, я заявилась к нему домой и забрала всех пятерых уже подросших щенков.

…В годы моей юности по телевизору частенько шла реклама собачьего корма «Педди Гри». Звездой этого рекламного ролика была шикарная Бернская овчарка, очень популярная в те времена порода собак. Я быстро смекнула, что щенята по окрасу очень сильно напоминают Бернскую овчарку… А что, если…? Да, это не слишком честно, но таким образом можно спасти жизнь этих милых, беспомощных созданий! Решено! Я обзвонила всех знакомых и сообщила, что продаю породистых щенков по символической цене… За неделю у меня не осталось ни одного щенка! С уговорами забрали даже последнего, моего самого любимого песика, которого я хотела оставить себе…

Прошло несколько лет… Я долго не была в родных местах и вернулась на какое-то время, чтобы повидать родных и друзей. На городском рынке я случайно встретила своего знакомого, который когда-то стал счастливым хозяином одного из щенков «Бернской овчарки»… За ним, весело потявкивая, бежала низкорослая, таксообразная собачка с висячими ушками… Смутившись, я хотела было скрыться где-нибудь за прилавком, но приятель заметил меня. Мы поздоровались, поговорили о том, о сем… «А вот и твоя Бернская овчарка, полюбуйся!» – сказал приятель, указывая на присевшего у его ног песика. Я быстро нашлась: «Ты кормил ее специальным кормом Педди Гри? Нет?! Ну так на что же ты рассчитывал? Бернских овчарок кормят только специальным кормом! А ты? Чем кормил, то и выросло…». Приятель рассмеялся, качая головой… Подмигнул мне… А потом встал на корточки около своего пса и ласково потрепал его за ухом.

* * *

Жизнь не раз показывала мне, что наше общество очень не любит тех, кто чем-то выделяется. Оно любит серый цвет… И если ты хоть чуть-чуть отклоняешься от общепринятой нормы, то все вокруг пытаются втолкнуть тебя в привычную, изъезженную колею, кладут на прокрустово ложе и усредняют, подгоняя под стандартный шаблон… Но при всех, даже самых исключительных обстоятельствах, нельзя терять веру в себя. Нужно всегда оставаться самим собой! Не стоит слепо идти в толпе и следовать каким-то строго установленным нормам, необходимо иметь свое мнение и видение жизни. Когда человек понимает свое предназначение и осознает свою цель – это выделяет его из толпы и делает особенным!

В нашей деревушке жило много людей мусульманского вероисповедания из стран ближнего Востока. Были и люди из бывшего Советского Союза, воспитанные еще в советском менталитете… Все они стали относиться к нам с неприязнью и осуждением, когда узнали, что мы лесбийская семья. Инга со своей чисто женской наружностью была в более выигрышном положении, на меня же постоянно показывали пальцам на улице и шушукались за спиной.

Я часто задумывалась о своем прошлом и невольно проводила аналогии – ведь и тогда, еще в юности, я была таким же изгоем, причем среди самых дорогих и близких мне людей и, по сути, являюсь беженцем всю свою жизнь…

* * *

Как же мне хочется отведать маминых лепешек! Как же сильно я по ним соскучилась! Вот уже полгода я, как неприкаянная, брожу по улицам родного города, и только небо – мой вечный и верный спутник. И вдруг мне пришло в голову, что нужно каким-то образом незаметно пробраться домой, чтобы осуществить свою давнюю мечту – отведать свежих маминых лепешек! Ночь была тихая. Я, крадучись, шла по своей родной улице, на которой выросла и откуда сбежала пол года назад… А вот и мой родной дом! Его вид словно придал мне сил – уже никто и ничто не могло бы помешать мне осуществить задуманное! Я остановилась перед забором в надежде перелезть через него. «Ого! – подумалось мне. – Какой же все-таки высокий у нас забор!» Я начала прыгать, чтобы уцепиться за его край, и через несколько попыток мне удалось это сделать! Держась руками за край, я забралась на забор и перелезла через него.

Первым, кого я увидела, была наша дворовая собака по кличке Дружок. Пес узнал хозяйку – радостно завилял хвостом и сразу же подбежал ко мне. Теребя собаку по шерсти, я разговаривала с ним, невольно задавая самый важный для себя вопрос: «Как же мне попасть внутрь времянки, если она всегда запирается на замок?» Дружок, будто поняв всю серьезность ситуации, посмотрел мне в глаза многозначительным взглядом и побежал в сторону гаража. И тут меня осенила идея пробраться в гараж и взять какой-нибудь инструмент, чтобы с его помощью вынуть небольшое стекло из кухонного окна. Непреодолимое желание съесть мамину лепешку, полежать на любимом диванчике и послушать музыку толкало меня на этот рискованный поступок.

В голове, между тем, крутились мысли: «Это же надо дожить до такого, чтобы пробираться в свой родной дом, словно мелкий воришка!» Все это – мое бегство из дома, неприкаянность и скитания – происходило из-за того, что я была категорически не согласна с деспотическим режимом отца, который он установил в семье…

Мне было боязно и как-то не по себе, но я все же решила не останавливаться на полдороги и действовать дальше. Мне не составило большого труда найти плоскогубцы в гараже, поскольку я хорошо знала, где лежат инструменты. Я взяла плоскогубцы и подошла к окну кухни. Передо мной стояла задача: как можно быстрее и тише вынуть кухонное стекло. Оглядев окна, я сразу поняла, какое именно стекло можно выставить, и начала лихорадочно отгибать гвозди, вытаскивая их плоскогубцами. Мои глаза привыкли к темноте, и я хорошо ориентировалась, однако мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, и мне казалось, что его стук эхом раздается по всей улице! Это было особенно ощутимо в тишине ночи… Я боялась, что родители услышат стук моего сердца и проснутся! Вскоре стекло было выставлено, и я попыталась пролезть в окно. Голова и плечи прошли сразу, но вот задней частью своего тела мне пришлось долго крутить и так, и этак, чтобы она тоже пролезла через узкую оконную раму.

Но вот я уже внутри! Через вынутое мною окно светились звезды. Они словно подмигивали мне и говорили: «Мы ждем тебя обратно!» Я поспешно подошла к кастрюле, в которой, по обыкновению, должны были лежать лепешки. О, этот вкус я не могу ни с чем сравнить! Мамины лепешки самые вкусные в мире! Это был вкус беззаботного детства, юношеской мечты, зовущей вдаль, вкус материнской любви и заботы. Я налила в кружку молока и откусила огромный кусок лепешки, наслаждаясь домашней едой. Прожевав кусок и, немного утолив голод, я почувствовала непреодолимое желание поспать. Я прилегла тут же на диванчике и решила немного вздремнуть… Запах домашнего очага и уюта вскоре сделал свое дело – я погрузилась в сладкий сон.

Проснулась я от шума открывающейся двери и поняла, что это мама, которая всегда встает в четыре часа утра читать молитву-намаз и заниматься хозяйством. Мама вошла и по традиции поздоровалась с невидимыми духами-хранителями домашнего очага. Она шепотом произнесла: «Ассалам-алейкум». И я невольно ответила ей своим чуть хрипловатым голосом: «Алейкум-ассалам!» Мама от неожиданности выронила из рук коврик для намаза. Она взволнованно произнесла: «Кто тут?» и стала лихорадочно перечислять имена своих детей: «Эрмек? Баттияр? Ыхтияр?» Я не выдержала: «Мама, это я…». Мама узнала меня, ее взгляд смягчился, и она произнесла слова негодования на киргизском языке, означающие приблизительно: «Забодай тебя, комар!» Но она совсем не сердилась. Мама крепко обняла меня, заплакала и сказала, что когда читает свою молитву, то в первую очередь молится за меня, потому что сильно тревожится о моей судьбе… Она стала расспрашивать меня о бродячей жизни. Я отвечала ей, стараясь ничем не расстроить и уверяя, что у меня все хорошо… Мама посмотрела на меня грустными, заплаканными глазами и, как истинная мусульманка, спросила: «Дочка, наверное ты пробовала свинину?», на что я шутливо ответила: «Мама, когда ты голодный и холодный бродишь по улице, то вполне можно съесть и кошку. А свинина, по-моему, еще даже вкуснее…». Мама глубоко вздохнула, посмотрела на меня пристальным взглядом и разрыдалась… За разговорим мы не заметили, как забрезжил рассвет.

И вдруг дверь резко распахнулась. Это отец! С быстротой молнии я бросилась под обеденный стол. Он был низким и длинным. За этим столом мы всегда обедали всей семьей, сидя на специальных подушках… Я вовремя успела спрятаться! Еще бы одно мгновение – и отец увидел бы меня! Он не спеша уселся за стол на свое почетное место, которое всегда занимал. Мама была в оцепенении и замешательстве, поскольку очень боялась за меня, а я лежала, вся съежившись, под низким столом… Это было крайне неудобно, к тому же наш кот по имени Маркиз приветливо мурлыкал и тыкался своей мордочкой прямо мне в ухо. Наверное это был самый долгий завтрак моего отца, и мне казалось, что он вообще никогда не закончится! Отец, как всегда, был в плохом настроении. За завтраком он вспомнил про меня и начал говорить ужасные вещи, называя меня семейным уродом, проституткой и извращенкой. Он говорил, что меня необходимо отвести к мулле, чтобы он прогнал из меня злых духов, которые, якобы, в меня вселились! От всего услышанного, мысли путались у меня в голове, слезы комком стояли в горле, а тело задеревенело так, что рук и ног я совсем не чувствовала… Я не могла ни вздохнуть, пошевелиться. Только Маркиз, единственный, кто был всегда всем доволен, продолжал тереться о мое ухо и негромко мурлыкать…

На мое счастье, в кухню зашла моя старшая сестра и сказала: «Папа, Вас просят к телефону». Я возблагодарила Небеса и вздохнула с облегчением! Отец наконец-то закончил свой завтрак и направился к выходу, попутно ругая меня последними словами. Досталось и маме, которая, якобы бы, избаловала меня и воспитала из рук вон плохо! Уже выходя из кухни, отец пригрозил, что подаст в розыск и, когда меня найдут, он насильно сведет меня к мулле, который изгонит-таки из меня дьявола. После этого, по его словам, меня ждет замужество и переезд в южную часть Кыргызстана, где сила старых традиций уже не даст мне сбиться с правильного пути…

После ухода отца, я с трудом выползла из-под стола, еле шевеля одеревеневшими руками и ногами. Мое лицо и ухо были помяты и облизаны Маркизом, выразившим свое расположение ко мне таким вот образом, а моральное состояние было на грани срыва от напряжения и угроз отца в мой адрес. Я чувствовала себя изгоем, никому не нужным, никчемным человеком, приносящим всем своим близким только горе и бесконечные проблемы. Мама плакала и говорила, что я нисколько не люблю ее и совсем о ней не думаю – ведь отец постоянно упрекает ее в том, что их дочь растет извращенкой, и я своим аморальным поведением, якобы, отняла у родителей несколько лет жизни…

Сердце мое не выдержало, и я, даже не попрощавшись с мамой, выскочила на улицу. Оказавшись за воротами, я пустилась бежать, куда глаза глядят, с немыслимой скоростью, не разбирая дороги и не видя ничего перед собой. Я мчалось так, что на мгновение мне показалось, что кто-то невидимый подхватил меня на руки, и я лечу, чувствуя полную свободу и независимость каждой клеточкой своего тела. Пробежав так некоторое время, я ничком упала на траву. Я долго лежала, вдыхая запах свободы и ощущая в себе прилив новых, неведомых ранее сил… В тот момент я поняла одну очень важную для себя вещь: если тебе кажется, что нужно что-то менять в своей жизни, то тебе это вовсе не кажется! И тут я окончательно приняла твердое решение: пусть лучше я сгину на улице и останусь вечным уродом в глазах близких, чем буду медленно умирать в традиционной замужней бытовухе, именуемой у нас «нормальной жизнью»…

* * *

На почве постоянных проблем и отрицательного отношения к нам со стороны окружающих, былая глубокая привязанность, которая так тесно связывала нас с Ингой, начала постепенно угасать… Отношения между нами стали ухудшатся с каждым днем. Да и как могло быть по-другому, когда по нескольку раз в неделю нас вызывало Миграционное ведомство и требовало документы, которых у нас не было? Это сильно нервировало и раздражало нас, поскольку являлось прямым, совершенно неприкрытым давлением на психику! Работник Миграционной службы в круглых очках, похожий на старого прокурора, умело и методично капал нам на мозги, нарушая и без того хрупкое душевное равновесие… Нам казалось, что для этой работы выбирают самых равнодушных и сухих людей из всей Швеции! Мы не чувствовали ни моральной поддержки, ни теплоты, ни понимания… Мы и этот человек были словно разделены высокой невидимой стеной, которую никогда не удастся преодолеть! Формальное следование закону в ущерб человечности – вот что мы четко увидели во многих работниках Шведского Миграционного ведомства!

С другой стороны, нас постоянно осуждали жители нашей деревни, такие же беженцы, как и мы сами. Им не нравился мой внешний вид, они не понимали, как Инга может жить с женщиной, и имеем ли мы вообще право воспитывать ребенка! Особенно сильно это все отражалось на Инге, а через нее и на нашем сыне, который любил нас обеих и остро переживал происходящее.

Еще один очень серьезный и болезненный момент – это выживание в чужой стране, не зная языка… Андрей постоянно жаловался на местных подростков, которые дразнят и оскорбляют его, а непонимание им шведской речи очень забавляет их… К нему относились, как к бесплатному развлечению, до тех пор, пока он не начал более-менее нормально разговаривать по-шведски. У меня не раз складывалось впечатление, что к приезжим и эмигрантам местные жители относятся, как к совершенно ненужным и бесполезным людям, и желают только одного – поскорее отправить их восвояси.

Со временем я твердо поняла, что людям со слабой психикой здесь не место! В моей семье возникли серьезные проблемы: Инга стала обвинять меня в том, что я разбила ее семью, лишила ребенка отца и притащила их сюда, в эту дыру, где подвергла жестоким испытаниям и заставила страдать… Трудно выразить словами те чувства, которые я испытывала, слыша подобные обвинения из уст любимой женщины… Ко всему этому примешивался страх депортации на родину, куда нам не было возврата. Мы уже не смогли бы жить там даже морально, успев отвыкнуть от жестких азиатских устоев…

Андрей слышал все наши ссоры и споры и не понимал их причины, поскольку привык считать нас одной семьей и всегда воспринимал меня, как близкого и родного человека… Ему, как и любому ребенку, хотелось иметь дружную семью, в которой все любят и поддерживают друг друга… Мальчик очень тяжело переживал нестабильность наших с Ингой отношений. А как же разрывалось мое сердце! Когда ты беспокоишься только за себя – это одно, но я несла полную ответственность за людей, ставших моей семьей, за свою женщину и ребенка! Я старалась, как могла, и делала все возможное, чтобы нам жилось лучше… Мизерное пособие не могло обеспечить нам сытую и безбедную жизнь, и были моменты, когда мне приходилось даже воровать для Андрея вещи и еду, чтобы он ни в чем не нуждался… Однако, когда я стала подрабатывать, я перестала воровать – это было моим моральным принципом.

Я отлично знала, что в деревне к нам относятся с осуждением и не уважают нас за, якобы, аморальную жизнь… Но мне вспомнился один случай, когда я заставила-таки уважать себя! Началось с того, что я стала ходить в тренажерный зал, чтобы хоть немного поддерживать себя в форме. Один раз туда пришел местный парнишка, и мы оказались на соседних тренажерах совсем близко друг от друга. На мне была надета майка, оголяющая плечи, а на плече красовалась татуировка в виде оскалившегося волка, очень качественная и впечатляющая… Увидев ее, парень спросил: «Ты что, сидела в тюрьме? Это вроде бы тюремная татуировка?» Не задумываясь, я ответила: «Да, тюремная! Я действительно сидела в тюрьме». «Серьезно?! А за что?» Я на ходу придумала легенду: «Ты знаешь, я завалила одного мужика…». «Как завалила? За что?» «За то, что он задавал слишком много вопросов и доставал меня ненужными советами! Вот я и сорвалась… По крайней мере, я всегда смогу постоять за себя и никому не позволю себя обидеть!» Эта шокирующая новость о моем прошлом быстро разнеслась по деревне, и ко мне стали относиться с некоторой опаской. На улице на меня перестали показывать пальцем и шушукаться за спиной чуть ли не вслух. А некоторые соседи даже начали здороваться. Странно, но сила почему-то всегда берет верх над всеми остальными человеческими качествами…

Некоторое время спустя, Инга стала подрабатывать по своей специальности – парикмахером. А поскольку она была парикмахером высшего класса, у нее очень быстро появились клиенты. Я тоже подрабатывала – помогала фермеру в поле и по хозяйству. В семье стали водиться деньги, но периодические депрессии у моей любимой женщины не прекратились, наоборот, стали еще сильнее и мучительнее. Обстановка усугубилась еще и тем, что из Миграционного отдела нам пришло извещение о том, что Швеция отказывает нам в предоставлении убежища. Эта новость была тяжелейшим ударом для нас! Она поставила под угрозу всю нашу дальнейшую жизнь и семейные отношения…

Я поймала себя на том, что начинаю, как и Инга, сама того не замечая, медленно скатываться к упадническому, полудепрессивному состоянию… О если бы я могла себе это позволить! Я понимала всю ответственность за свою семью и, как бы тяжело мне ни было, брала себя в руки и, стиснув зубы, продолжала бороться за нашу жизнь. Я уже не надеялась, что эта борьба когда-нибудь закончится, но и не имела права сидеть, сложа руки…

Как часто приходится слышать от людей: «Мне так плохо! Я не могу ничего изменить! Обстоятельства сильнее меня!» Да, сила обстоятельств велика, но есть и еще более великая вещь: работа над собой! Ведь часто бывает так, что человек сам формирует жизненные обстоятельства силой своего восприятия окружающей действительности. Он опускает руки, покоряется судьбе и медленно плывет по течению, пеняя на силу обстоятельств… Он отрицает свою слабость и преувеличивает значение внешних сил. В самые трудные периоды жизни я говорила себе: «Нет, мой друг, так не пойдет! Давай-ка осознаем для начала, что есть в тебе такого, что мешает твоему счастью и препятствует гармоничному течению жизни! Примем это в себе, а потом уже начнем осознанно и медленно, капля за каплей, выдавливать ненужное из своего характера, из своего восприятия…».

Нередко человек ищет счастье вовне, думая: «Вот будет у меня много денег, тогда… Вот встречу я свою Любовь… Вот поменяю работу на более престижную…». Но, как ни странно, это не всегда приносит счастье… Потому что оно спрятано не где-то вовне, а внутри нас самих. И искать гармонию нужно в себе, не дожидаясь пока придет добрый Некто и принесет нам желанное счастье. Если вы потеряли себя, ищите себя в себе! И нигде больше… Потому что нигде больше вас нет.

* * *

Что-то холодно мне, и совсем темно вокруг… Поздняя ночь. Тихо на улице. Все спят. Куда же я иду? В никуда…

Иногда в покоях кромешной темноты и тишины оживают минуты, падающие в океан времени. Их шепот едва слышен, словно легкое шуршание снежинок, кружащихся в причудливом танце. Их очертания расплывчаты, словно плавность линий на ладони вечности. Минуты плачут слезами сердца, оставляя следы в дневнике уединения… Они что-то пытаются сказать мне, но я слышу лишь печаль бесконечности и гулкое завывание холодного осеннего ветра. Сейчас он мой единственный собеседник и слушатель. Я невольно задаю ему мучающий меня вопрос:

– Не знаешь, почему все люди так серьезно относятся к иллюзиям? Может быть, вся наша реальность – это всего лишь иллюзия, просто сон, длиною в жизнь?

– Люди слишком крепко спят, – задумчиво ответил ветер, чуть слышно скользя по каменным джунглям.

– Странно… Наверное, я начинаю сходить с ума, раз слышу ветер и говорю с ним. Но, может быть, это и к лучшему…

– Безусловно, твое нынешнее состояние раскрыло тебе не только глаза, но и уши, – рассмеялся ветер в ответ.

– Ничего, друг мой, сейчас я возьму телефон, наберу несколько цифр, и нас с тобой будут лечить в красивом желтом здании.

– В этом ты ошибаешься, я всегда свободен! Это ты приковала себя к иллюзиям и стереотипам, – заметил ветер.

– И что же? Таких, как я, несколько миллиардов!

– Так много?! Но почему же тогда каждый из вас так боится потерять иллюзии и обрести свободу? Ведь я-то всегда свободен, – прошелестел ветер, взмахивая воздушными крыльями.

– Наверное, это сила привычки. Люди склонны цепляться за то, что них есть, даже если это просто иллюзии…

– Но ты говоришь со мной, значит, избавилась от одной из своих иллюзий, – шепнул ветер прямо мне в ухо.

– Ну и что из того? Я такой же человек, как и все. Я тоже не вижу ничего, кроме иллюзий, созданных собственными, подчас не самыми приятными, мыслями и фантазиями…

– Точнее, ты так решил а, поэтому и не видишь. Следуй за мной, я покажу тебе истинную красоту этого мира!

– Пошел к черту, ты лишь плод моего воображения!

– Тогда давай, строй новые иллюзии! Ну же, у тебя отлично это выходит! Только запомни: иллюзии имеют свойство таять, как весенний снег… Придет время, и все встанет на свои места. Только будет уже слишком поздно! – ветер обиженно взвыл и унесся прочь, мягко скользнув по моей щеке.

– Может быть, ты и прав. Свобода – это состояние души, в котором стерты иллюзии. Но свобода – это еще и смерть, уносящая с собой наши оценки, стереотипы и прочую шелуху. Мы еще встретимся с тобой, я знаю! – крикнула я вслед улетающему ветру.

И снова томительное одиночество… Осталась лишь темнота и рой мыслей, копошащихся в полусонном сознании, а сердце продолжало тревожно биться и лить прозрачные слезы. Выбор есть всегда, но кому он нужен, если проще всего продолжать жить в иллюзиях. Не так ли?

* * *

Порой наша голова заполняется всевозможным бредом, который, по сути, нам вовсе не принадлежит… Он перетек в наши мозги от высказываний политиков, учителей, родителей. Мы впитываем его вместе с телевизионными передачами и газетными статьями. И все эти чуждые нам мысли пытаются доминировать в нашей голове, заглушая наши собственные! Мало того – они пытаются заглушить наши чувства, влиять не только на разум, но и на сердце, которое пока еще недоступно для загрязнения. Наверное, единственный правильный выход в любой ситуации – слушать свое сердце и следовать его зову.

Если человек слушает свой ум, он найдет много причин для того чтобы не делать то, что велит сердце. Ум будет подсказывать ему логически правильные ответы, и человек будет несчастлив, потому что в уме нет радости. Истинная радость может быть только в сердце! Слуга своего ума не приходит в своей жизни ни к чему, ничего не совершает и не находит ни одного правильного ответа – ум путает его. Ум вообще выборочен в восприятии, это известно психологам, поэтому любой из нас видит только то, что может воспринять его ум. Еще ум ленив, он похож на браузер в интернете, который при посещении того же самого сайта во второй раз, загружает картинки из памяти, а не перерабатывает заново уже известную ему информацию. Получается, что мы ищем ключ по всей комнате, а он часто оказывается у нас в кармане! Нынешнее общество – это люди, потерявшие дорогу к своему сердцу. Есть изгои общества, которые выкинули сами себя из привычной рутины, отошли от взглядов обычного человека, и они по-своему счастливы, тогда как люди ума никогда не смогут узнать, что такое настоящее счастье. У них есть свое представление о нем, к осуществлению которого они стремятся, но на самом деле они идут к созданному их же умом миражу, куда, в результате, так и не доходят… Ум стереотипен, он ищет шаблоны и клише, сердце же творит и создает, оно всегда готово к порыву, подвигу, полету! Ум ограничен, труслив и рационален, а сердце свободно и безгранично!

…Постепенно наши с Ингой отношения охладели окончательно. Кроме упреков и вечных ссор в нашей семье ничего больше не осталось… Инга постоянно искала виновных в своей, якобы, не сложившейся жизни, и почему-то обвиняла меня во всем, что ее не устраивало. Больше всего я оказалась виноватой в том, что уговорила ее на переезд в Швецию, которая обошлась с нами так несправедливо… Я действительно чувствовала свою вину в том, что наши надежды не сбылись. Всеми силами я старалась сделать Ингу счастливой, но меня постигла неудача, стоившая нашей любви, наших отношений… Однако, несмотря на то, что мы с Ингой не обрели семейного счастья, у меня появилась мысль о том, что можно было бы подкопить денег и сделать ей фиктивный брак с гражданином Швеции, чтобы они с сыном все же остались тут, поскольку мосты для возврата были уже сожжены… Я по-прежнему любила ее и Андрея и хотела хоть чем-то облегчить им жизнь.

Я стала искать пути, как можно остаться в этой стране. Просмотрев кучу форумов и пообщавшись с людьми, я пришла к выводу, что выход все же есть! Первое, что я сделала – это подала апелляцию, не согласившись с решением Миграционного ведомства! Во мне созрела решимость выдержать любой, самый тяжелейший судебный процесс, чтобы доказать свою правоту! Спустя два года пребывания в деревне, нам пришло уведомление из Миграционного ведомства с просьбой явиться на судебное заседание. Казалось, что Небеса услышали наши молитвы и разверзлись над нами! Это был шанс заново рассказать нашу историю и убедить судей в том, что мы не можем вернуться на родину и имеем полное право остаться жить в Швеции, где однополые браки признаны официально!

И вот наступил долгожданный день суда, когда рассматривалось наше дело по моей апелляции. Наконец-то у нас появилась возможность вновь рассказать обо всем, что нам довелось испытать у себя на родине, поведать об унижениях и гонениях, которыми мы подвергались только за то, что любили друг друга и хотели быть вместе!

Суд длился с часа дня до семи часов вечера – целых шесть долгих часов. Это действительно был тяжелейший процесс! Надеяться нам было не на кого, кроме Господа Бога… Не было ни одного человека, который оказал бы нам хотя бы моральную поддержку, никого, кто бы протянул руку помощи… Лишь формальный адвокат от Миграционного ведомства привел несколько не очень убедительных доводов в нашу защиту. Мы были предоставлены самим себе, и у меня было такое чувство, будто мы сражаемся одни против целого вражеского войска! И все же, несмотря ни на что, мы старались использовать наш последний шанс! Мы прекрасно понимали, что именно здесь и сейчас решается наша судьба! Я не могу описать словами то, что я чувствовала в тот момент… Подавленность, беспомощность, страх, надежда, злость и готовность идти до конца – все было вперемешку.

Ингу почему-то спрашивали дольше моего, и она была полностью сломлена морально и разбита этим процессом. Выйдя в коридор из зала суда, она выглядела больной, несчастной и очень уставшей от жизни женщиной, лет на десять старше… Она плакала и твердила, что все ее лучшие надежды рухнули, как карточный домик, и ей уже никогда не стать счастливой… Я поняла, что мне нужно воевать не только за себя, но и за нее, а также за нашего сына, который был еще слишком мал, чтобы постоять за себя. Я молча посмотрела на плачущую Ингу, прокрутила в голове эпизоды из своей нелегкой жизни… Подавила острое желание зарыдать от отчаяния и собственной беспомощности… А потом сжала кулаки и, собравшись с духом, шагнула в зал суда, словно в пропасть. На слушании я сделала акцент на своем желании изменить пол, что на моей родине было бы совершенно невозможно.

Через месяц томительного и тревожного ожидания нам пришло решение суда… Какова же была наша радость, когда мы узнали, что суд принял решение в нашу пользу! Мы поначалу не поверили своим глазам: нам дали постоянный вид на жительство в Швеции?! Неужели это правда?! С нами случилась настоящая истерика от всех пережитых волнений и переполняющей нас радости! Казалось, жизнь вновь обрела смысл, и нашему счастью не было предела! Пошли приятные хлопоты… Нас тепло поздравили в Миграционном отделе. Я заметила, что отношение к нам заметно изменилось в лучшую сторону. В нас будто бы впервые увидели людей, которые тоже имеют право на счастливую жизнь!

Мне казалось, что с получением вида на жительство в свободной стране, все наши проблемы исчезнут, мы наконец-то сможем вздохнуть полной грудью и построить свою жизнь по собственному усмотрению, так, как мы всегда мечтали… Я полагала, что теперь наши с Ингой отношения наладятся, и счастье вновь вернется в нашу семью! Но увы – моим надеждам не суждено было сбыться… Наши отношения не только не укрепились, а наоборот, развалились окончательно. Они разрушались постепенно, месяц за месяцем, день за днем, час за часом и, в конце концов, дали такую трещину, которую уже невозможно было склеить… Кончилось тем, что мы расстались. Инга забрала Андрея и ушла… До сих пор я не могу до конца оправиться от этой тяжелой, невосполнимой для меня потери и сильно скучаю по мальчику, воспитанию которого посвятила восемь лет своей жизни… Как же мне хотелось, чтобы его детство было счастливым и безоблачным! Глядя на Андрея, я невольно вспоминала свои детские и юношеские годы, которые я не могла бы назвать слишком радужными…

* * *

Я хорошо помню этот день… Мне было восемь лет. Суровый январь принес в город холод и снег, и земля преобразилась: там, где еще недавно зеленела трава и цвели цветы, теперь тяжелой белой пеленой лежали сугробы. Быстро наступали сумерки, но мы, дети, допоздна катались на санках, не торопясь расходится по домам. Я любила проводить время на улице. Играя с детьми, я на время забывала о том моральном напряжении, которое ждало меня дома.

Отношения между родителями были сложными, и все это отражалось на моей чувствительной душе, словно ее травили медленно действующим ядом день за днем… Больше всех мне было жаль свою бедную маму, которая влачила непосильную для слабой женщины ношу семейной жизни. Она убеждала меня в том, что таков удел всех замужних азиатских женщин, но уже тогда я сильно сомневалась в ее словах! Несмотря на свой юный возраст, я была уже взрослой не по годам и хорошей помощницей по дому. Мне приходилось убираться, готовить, работать по огороду, и делать еще много-много всевозможных дел… Почти каждую неделю по выходным отец приглашал гостей, и мы с мамой и еще двумя сестрами начинали готовить с раннего утра и обслуживали гостей за столом. Отец хвалился услужливыми и красивыми дочерьми, будто хорошим товаром, который в скором времени подлежит выгодной продаже… Шестеро моих братьев были в лучшем положении, нежели мы, девчонки: их не заставляли готовить, обслуживать гостей и делать «женскую» работу по дому. Мальчики могли позволить себе ходить в спортивные секции, а на летних каникулах поехать в лагеря для школьников, что всегда было предметом моей острой зависти…

«Ну почему я родилась девочкой?!» – часто думала я, и слезы отчаяния невольно текли по моим щекам. Я понимала, что, когда вырасту, моя участь будет такой же, как у моей многострадальной мамы… Как же я не хотела этого! Как я ненавидела наш уклад жизни, диктовавший свои правила, которым я не желала подчиняться с самого детства!

…Я не торопилась возвращаться домой, хотя на улице стало совсем темно. Мои друзья разбежались по домам, и осталась я совсем одна. Прокатившись несколько раз с горки в гордом одиночестве, я оставила свои санки и легла на прямо снег под старым фонарным столбом. Чуть прищурившись, стала смотреть на свет… Снежинки кружились в воздухе, освещенные тусклым светом фонарного столба, словно танцуя какой-то нереальный, фантастический танец. Это было завораживающее зрелище! Оно словно загипнотизировало меня, пробудив подсознательные, скрытые мысли, таящиеся в самых глубинах моего детского сознания…

В тот день я впервые задала себе четкий вопрос: зачем я родилась? Ради чего я живу на этом свете, если не хочу даже идти домой?! Я заплакала, и мои слезы, смешавшись с падающими на лицо снежинками, потекли со щек за воротник куртки, неприятно щекоча шею… Я поняла, что не хочу быть замужней женщиной, как моя мама, вечно окруженная ватагой орущих детей, согнутая в три погибели тяжелыми обязанностями порядочной, замужней женщины…

Жизнь нашей семьи в кругу многочисленных родственников и знакомых считалась образцом, примером для подражания, но я недоумевала: в чем же смысл этого примера, если люди в этой семье не чувствуют себя счастливыми? В чем смысл, если я плачу на улице и не хочу идти домой, поскольку твердо знаю, что, вернувшись, буду отругана отцом за то, что гуляю слишком долго, забыв о домашних обязанностях, которые меня ждут…

Они ждут меня постоянно, день за днем, и я, совсем еще ребенок, должна нести несвойственную возрасту нагрузку, физическую и моральную…

Наверное, я покинула свой дом в шестнадцать лет ради того, чтобы понять, какова цель моего существования… В чем смысл моих страданий и невзгод? Ради чего я родилась и живу в этом мире? И могу ли я хоть как-то изменить свою жизнь? Или все, что предначертано нам судьбой, уже предопределено и не подлежит изменению?

…У каждого человека внутри существует свой предел. Предел чувств. Предел боли. Предел слез. Предел ненависти. Предел прощения. Поэтому люди иногда могут долго терпеть. Долго молчать. Долго делать выводы. А потом в один миг взять и уйти без слов и объяснений. Домой я вернулась только через десять лет скитаний, пройдя тяжелейшую школу выживания на улице…

* * *

…Вскоре Инга вышла замуж за мужчину – моего мнимого друга. Он оказался подлецом и предателем из той породы людей, про которых говорят: «мягко стелет, да жестко спать». Хитро и умело он использовал мое расположение к нему, чтобы влезть в нашу семью и окончательно разрушить ее. Долгое время после разлуки с Ингой и Андреем я приходила в себя, понимая, что с такой израненной душой, как я моя, я не смогу быстро построить никаких новых отношений.

Бывает так, что люди расстаются и тут же бросаются, словно в омут, в новый роман, полагая, что это отвлечет их и принесет радость… Прежде всего нужно бросаться в самих себя! Не разобравшись в себе, не осознав, что произошло и почему, не почувствовав внутреннюю тишину, человек никогда не обретет гармонию с новым партнером. Разве нужны такие отношения, которые будут напоминать предыдущие? Из собственного опыта знаю, что именно так и будет, если строить их поспешно, не побыв наедине с собой и не построив гармоничные отношения с самим собой! Кто я и чего хочу от новых отношений, от нового человека в моей жизни? Для чего он мне нужен? Для престижа? Для уборки-готовки? Для того чтобы быть, как все, иметь семью и детей? Если человек начинает строить новые отношения, до конца не осмыслив предыдущие, то они получатся еще хуже, я в этом абсолютно уверена.

* * *

До сих пор не могу вспоминать без улыбки тот далекий день своей юности, когда ко мне, совсем еще девчонке, пришли свататься… Мне на тот момент едва исполнилось 16 лет. Родители просто горели желанием выдать меня замуж сразу же после окончания школы, чтобы поскорее избавиться от лишних хлопот, связанных с моим непокорным поведением. У меня были красивые наряды, украшения, купленные отцом, и шикарная, толстая коса ниже пояса. Украшения я снимала сразу же, едва оказавшись за порогом дома, юбки менялись на брюки, но вот с косой я ничего не могла поделать, разве что спрятать ее под футболку, от глаз подальше… Я хотела быть парнем, а вовсе не кисейной барышней в долгополых платьях с рюшами и косой в придачу! Под страхом жесточайшего наказания мне запрещалось не только обстригать свои волосы, но и даже делать их короче. Коса в восточных странах, особенно в сельской местности, считается непременным атрибутом воспитанной, добропорядочной девушки, и лишиться косы – значит, уже очень сильно отличаться от всех остальных…

И почему мне взбрело в голову сделать стрижку именно в тот день? Наверное, я просто не могла больше подчиняться жестким требованиям отца и быть не тем, кто я есть на самом деле! Длинные волосы смущали и тяготили меня, я стыдилась своей косы и всей душой жаждала только одного – избавиться от нее поскорее! И вот, невзирая на угрозы отца, я наконец осуществила задуманное: после уроков поехала в парикмахерскую, и вместо девушки с косой оттуда вышло мальчикоподобное создание с короткой стрижкой ежиком… Парикмахер долго уговаривал меня «не чудить» и спрашивал, разрешают ли мне родители подобные выходки… В конце концов я заплатила почти двойную цену за стрижку и получила именно то, что хотела! Я знала, что наказание неминуемо, но желание ходить без надоевшей косы было во много раз сильнее.

Довольная, я вернулась домой. Нужно было видеть лица моих родных, когда они узрели меня в новом образе! Немая сцена, казалось, никогда не закончится… Но никто не упрекнул меня. «Это странно», – подумала я. Мое удивление быстро рассеялось, когда я увидела, что в нашем доме, помимо родителей и братьев, маячат какие-то чужие люди, среди которых незнакомый парень, совершенно неприглядной наружности… Младший брат шепнул мне, что это сваты, а с ними тот человек, который претендует на мою руку и сердце. «Что-о?» – спросила я не самым доброжелательным тоном вместо приветствия. Отец приказал мне подойти и поздороваться с женихом. Сдерживая злость и острое желание немедленно развернуться и сбежать, я сделала шаг навстречу незнакомому парню… Он смотрел на меня с подозрением: видано ли дело – девушка на выданье разгуливает с мальчишеской стрижкой! Недолго думая, я схватила парня за руку и крепко, по-мужски пожала ее. «Ну, здорово! Как жись-то?» – спросила я его. Глаза парня округлились. Казалось, у него пропал дар речи от такого приветствия со стороны девушки. «Что-то ваша дочка не очень-то вежлива», – сказал кто-то из сватов. «А уж какая есть! – отозвалась я. – Прошу любить и жаловать!»

Не нужно и говорить о том, что сваты вместе с женихом почти сразу же ретировались восвояси, а я была жестоко наказана отцом вдвойне – и за стрижку, и за грубость…

* * *

С уходом близких людей, у меня началась совершенно новая полоса в жизни. Было бы неправдой сказать, что она была слишком беззаботной и радостной… Я оставила выданную мне новую 2-х комнатную квартиру в городке Сала, чтобы переехать в Стокгольм в поисках чего-то нового, более перспективного для себя… Меня все чаще посещали мысли о возвращении домой, в Кыргызстан. Я хотела вернуться, чтобы лучше понять, для чего же все-таки я приехала в Швецию? Что я хотела найти тут, в чужой стране, без друзей и без какой-либо поддержки? Но я все же пересилила себя, дав себе еще один шанс. Я подумала: если выживу в Стокгольме без жилья, без работы и денег, значит, я действительно чего-то стою и имею полное право остаться жить в этой стране!

Порой я чувствовала себя ужасно одинокой и неприкаянной и горела желанием общаться с людьми, порой искала уединения… Именно в то время я научилась четко различать два понятия – одиночество и уединение. Их нельзя путать, поскольку их смысл совершенно различен. Одиночество для меня понятие скорее психологическое, душевное, уединенность же – физическое. Первое отупляет, второе успокаивает…

Самым главным в нашей жизни всегда являются близкие и любимые люди, наши друзья и родные… В Стокгольме мне удалось встретить единомышленников и обрести настоящих, верных друзей, но были и такие люди, знакомство с которыми принесло в мою жизнь дополнительные страдания. Как любой одинокий, лишенный тепла человек, я всегда мечтала о любви… Как же мучительно я желала встретить близкого по духу человека, который отнесся бы ко мне с пониманием, окружил бы вниманием и заботой!

* * *

Моя первая любовь… Наверное я никогда не смогу забыть это сладко-волнующее, трепетное и очень сильное чувство, которое накрыло меня с головой, словно лавина, сошедшая с гор. Мне тогда было восемнадцать лет. Я почти случайно оказалась на дне рождения у знакомых, к которым поначалу даже не собиралась идти. Я сидела за столом, думая о том, что уйду сразу же после того, как утолю вечно мучающий меня голод – постоянный спутник моей бродячей жизни.

И тут – как гром среди ясного неба – я увидела Ее! Эта девушка сидела за столом напротив меня и с кем-то оживленно разговаривала. Я засмотрелась на нее, забыв о своем голоде, и вообще, обо всем на свете… Ее синие глаза и ямочки на щеках просто пленили меня! Русые кудри были рассыпаны по плечам, и когда она оборачивалась к собеседнику, волосы падали ей на шею мягкой волной… Так, наверное, возникает любовь с первого взгляда, когда, едва лишь взглянув на человека, ты понимаешь, что больше не сможешь прожить без него ни дня, и удивляешься – а как же я раньше жил без него?! Это была русская девушка. Ее немного чуждая мне, отличная от азиатской красота, просто заворожила меня! «Это, наверное, ангел, сошедший прямо с небес», – думала я, в очередной раз пронося мимо рта кусок пирога. Заглядевшись на незнакомку, я не сразу заметила, что смотрю ей прямо в глаза, приоткрыв рот, и что она, увидев мой интерес к ее персоне, с улыбкой наблюдает за мной. Я улыбнулась ей в ответ, и моя улыбка, наверное, выглядела немного комично, потому что девушка рассмеялась. Набравшись смелости, я подсела к ней, чтобы познакомиться поближе. «Интересно, какое же имя может быть у такой красивой девушки?» – подумалось мне. «Меня зовут Валерия, Лера», – сказала девушка в ответ на мои мысли. Мы познакомились, и, поскольку Лере нужно было уйти пораньше, я отправилась провожать ее домой.

По дороге Лера стала интересоваться, почему я выгляжу не так, как все остальные девушки, а похожа скорее на парня. Поначалу она даже приняла меня за юношу! Я не стала лукавить и придумывать разные отговорки, а прямо объяснила ей ситуацию. Я призналась, что у меня нетрадиционная ориентация, и что мне очень нравятся девушки… Вернее, одна девушка… Которую зовут таким необычно красивым именем – Валерия. Лера снова рассмеялась, не зная, как реагировать на мои слова. Было видно, что она сталкивается с подобным впервые, и вся эта ситуация одновременно и удивляет, и забавляет ее. Но она не оттолкнула меня, не обидела неприятием или грубым словом, и это еще больше расположило меня к ней. Около подъезда я взяла Леру за руку и никак не хотела отпускать ее домой… Она реагировала на это по-доброму, с юмором, говорила, что я не только выгляжу, но и веду себя совсем, как парень. Приободрившись, я предложила Лере встретиться в любой день, когда она захочет меня видеть, и она согласилась! Попутно выяснилось, что Лера работает в детском саду воспитателем, и я могу приходить по вечерам, чтобы встречать ее с работы. Ее расположение так обрадовало меня, что весь обратный путь я летела, как на крыльях, не переставая думать о своей новой подруге!

С тех пор сквер около детского сада, где работала Лера, стал моей естественной средой обитания. Я приходила туда и вечером, и днем, когда не была занята. Мне нравилось стоять поодаль и наблюдать, как Лера играет с детьми на прогулке. «Какая она добрая, как ласкова с детьми», – отмечала я про себя, и образ любимой девушки в моем воображении превозносился до самых небес, разукрашиваясь лучезарными красками, которым нет названий… Иногда я приходила поздно вечером к ее дому и с замирением сердца смотрела на окна второго этажа. Когда в ее комнате загорался свет, меня охватывало такое щемящее и сладостное чувство, что можно было умереть от этого неиспытанного ранее кайфа. Я думала: «Интересно, что она сейчас делает и думает ли обо мне также, как я о ней?»

Особенно счастливыми для меня были те дни, когда Лера работала во вторую смену, и мне можно было встретить ее после работы. Мы подолгу гуляли по городу, катались на каруселях в парке, ходили в кино. Я смешила Леру забавными историями из своей жизни, делилась мыслями и планами, а она рассказывала мне о себе, о своей семье и работе… Я ловила себя на том, что мне надоело скитаться и перебиваться случайными заработками, я вновь хочу учиться и работать, чтобы добиться чего-то в жизни, чтобы Лера могла гордиться мною!

Для меня не было минут милее тех, когда мы садились отдохнуть на скамейку в парке, и я, будто бы невзначай, подсаживалась поближе, чтобы прикоснуться к Лере и ощутить сладость этого прикосновения, словно удар током… Я поняла, что влюбилась в эту девушку не просто по уши, а по самую макушку, до умопомрачения! Я утонула в этой любви, погрузилась в нее полностью, не задумываясь ни о чем и не отдавая себе отчета в том, что делаю, и чем все это может закончиться…

Однажды я пришла встретить Леру с работы и чуть запоздала. В детском саду никого уже не было, только Лера сидела за столом в спальне для детей и что-то писала… Я несмело прошла в помещение и окликнула ее. Лера улыбнулась и попросила меня подождать немного. Я подсела к столу напротив нее и, подперев голову руками, долго, не отводя взгляда, любовалась ею – ее улыбкой, ямочками на щеках, плавными движениями, опущенными ресницами… Она казалась мне феей из волшебных сказок, такой милой, доброй и прекрасной, что у меня просто не хватало слов, чтобы все это высказать. Я могла сказать лишь о том, как сильно люблю ее… «Лера, можно я скажу тебе одну вещь?» – спросила я, и она кивнула, не поднимая на меня глаз. «Я люблю тебя!» – выпалила я сходу, испугавшись своей же смелости… «Я знаю…», – неожиданно ответила Лера и подняла на меня взгляд. Мы смотрели друг на друга долго и пристально, словно изучая заново… «Я знаю, что ты любишь меня, – продолжала Лера. – И у меня тоже есть к тебе чувство… Я постоянно думаю о тебе, очень скучаю, жду наших встреч… Это так странно, я никогда даже не предполагала, что буду испытывать что-то подобное к девушке, своей подруге! И если это любовь, то… она очень сильно пугает меня!» Я подошла к ней ближе, обняла за плечи. «Ну почему, почему ты боишься? Разве это плохо – любить человека, который отвечает тебе тем же?» «Да, но ты же… девушка! Девушка, а не парень…». «А чем я хуже парня?» – с этими словами я привлекла Леру к себе и, не спрашивая разрешения, припала к ее губам в таком страстном поцелуе, что мозг полностью отключился, а сердце заколотилось так, что готово было выскочить из груди! Лера сначала немного опешила, но не оттолкнула меня. Мы долго стояли среди детских кроваток, наслаждаясь нашим первым поцелуем… «Ты… кажется, хочешь большего?» – спросила вдруг Лера, нежно проводя рукой по моему телу, вздрагивающему от сильнейшего возбуждения. «Да!» – задыхаясь, ответила я и, упав на детскую кроватку, потянула Леру за собой. «Что ты делаешь? Это же детская кровать!» – засмеялась Лера. «А где написано, что девушкам нельзя заниматься любовью на детской кровати?» – улыбнулась я, настойчиво привлекая Леру к себе. «Нигде не написано… Просто я… не умею заниматься любовью с девушками», – смущенно призналась Лера. «Это же так классно и совсем не страшно! Я научу тебя!»

Кровать, правда, оказалась нам мала, и мы упали на ковер, не разжимая объятий… Неожиданно для самой себя я скинула всю одежду, что бывало со счетом раз во время случайных сексуальных встреч с девушками, когда я выполняла чисто мужскую роль, не думая о себе. Но сейчас мне почему-то вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Лера хотя бы просто коснулась меня… Я ощущала ее несмелые прикосновения своей кожей, и сладко-щемящее, немного мучительное чувство поглощало меня все больше и больше… Никогда еще я не испытывала такого блаженства, даже позднее, во время секса с очень опытными женщинами… Своей нежной неопытностью Лера доводила меня до состояния сильнейшего экстаза, почти до безумия. Она спросила, что ей нужно делать, чтобы мне было приятно, и я, в очередной раз удивляясь на саму себя, как смогла, объяснила ей, не испытав при этом ни стыда, ни смущения… Я доверилась и отдалась этой девушке полностью, без остатка, что и до, и после знакомства с нею бывало не так уж часто. Мы предались такой сумасшедшей страсти, что мир вокруг нас в тот момент, казалось, просто перестал существовать… Когда мы наконец очнулись, за окном было уже темно. Я проводила Леру до дома. Мы долго стояли около ее подъезда, не в силах расстаться, и я никак не могла выпустить ее руку из своей. Я была на седьмом небе от счастья! Вновь и вновь повторяя Лере слова любви, я удивлялась на ее реакцию – она отворачивалась от меня и тихо плакала… «Лера, почему ты плачешь? – недоумевала я. – Жалеешь, что я не парень? Но разве тебе плохо со мной? Мы же любим друг друга и можем быть вместе! Мы уже не дети, Лера! Поверь, мы можем быть счастливы, даже если я не парень!» В ответ на мои слова Лера лишь печально взглянула на меня и снова отвела глаза…

Проходили дни и недели… Моя любовь к Лере цвела пышным цветом! Мы по-прежнему встречались и много времени проводили вместе, а когда ее родителей не было дома, мы уединялись у нее в спальне и подолгу наслаждались друг другом. Я уже не мыслила своей жизни без этой девушки! Я чувствовала себя ее надежным другом и защитником, и мечтала, чтобы так было всю жизнь. Только одно обстоятельство омрачало мое счастье – у нее был приятель, «просто друг» Марат, который смотрел на свою подругу таким взглядом, что было совершенно понятно: он не против иметь с ней гораздо большие отношения, чем просто дружба. Этот наглый, ненавистный тип составлял мне серьезную конкуренцию и бесил до самых печенок, особенно в те дни, когда приходил встречать Леру после работы. Я должна была либо терпеть его присутствие, либо уходить, чтобы не быть третьим лишним, поскольку Лера не могла прогнать «просто друга»…

Однажды он все же докопался-таки до меня! Это произошло, когда я пришла встречать Леру и увидела его, стоящим у порога детского сада с дорогим букетом цветов в руках. «С каких это пор просто друзья встречают подруг с букетами цветов?» – язвительно поинтересовалась я. «А с каких это пор подруги наряжаются парнями и приходят встречать девушек с работы?» – в тон мне ответил Марат. Его слова разозлили меня. «В отличие от тебя, я по-настоящему люблю Леру! – резко сказала я. – И вообще, мы любим друг друга, и очень хотели бы, чтобы никому не нужные друзья оставили нас в покое!» «Такие извращенки, как ты, учат девушек только разврату, и ничему больше! Это я очень хотел бы, чтобы ты оставила Леру в покое!» – отрезал Марат. «А если не оставлю?» «Тогда я… заявлю на тебя в милицию!» «Не успеешь!» «Почему это?» «Потому что я убью тебя!!» С этими словами я, словно разъяренная тигрица, накинулась на бедного Марата с кулаками и, хорошо обученная разным приемам в уличных драках, так отколошматила его, что он поспешил сбежать, попутно ругая меня грязными словами и грозя милицией. В ответ на это, вслед ему полетел помятый, наполовину сломанный букет. Лера видела всю сцену нашей драки, но не стала ни о чем расспрашивать, просто весь вечер была молчалива и задумчива…

Прошел почти год со дня нашего знакомства. Мне уже исполнилось 19 лет, а Лере 21. Казалось, ее вполне устраивают наши уже сложившиеся отношения… Она никогда не говорила ни о чем большем и, тем самым, сильно огорчала и даже злила меня. Когда я заговаривала с ней о нашей дальнейшей совместной жизни, она неизменно отводила глаза в сторону и переводила разговор на другую тему. К тому же, ее «просто друг» Марат не прекратил свои ухаживания, он просто старался не попадаться мне на глаза после нашей драки. И вот в один «прекрасный» день Лера сообщила мне, что Марат признался ей в любви и просит ее руки и сердца. Эта новость ошарашила меня больнее, чем удар дубиной по голове! Она просто убила меня наповал! Что же получается – этот парень реально составляет мне конкуренцию? Он любит ее, также как и я? И даже хочет жениться на ней?? Но почему же тогда она не отказала ему сразу, если любит меня по-настоящему? Или… она просто не может выбрать, с кем из нас она хочет связать свою судьбу?

Вопрос выбора с каждым днем становился все острее. Однажды я не выдержала. «Лера, скажи мне честно, что ты думаешь по поводу наших дальнейших отношений?» – прямо спросила я ее. Лера попыталась было отвернуться, но я не позволила ей этого, крепко взяла за плечи и развернула к себе лицом. Тогда она посмотрела мне в глаза и тихо сказала: «Прости, но я не представляю себе жизнь с тобой… Ты… ты… не парень, не мужчина. Ты девушка, такая же, как и я… Мои родители никогда не поймут меня, друзья и коллеги тоже. Я могу лишиться всего – семьи, друзей, работы. Пойми, я… не могу жить вместе с тобой…». «А я не хочу больше таиться и прятаться по кустам, как трусливый заяц! – взорвалась я. – Мне противно скрывать свою любовь, притворяться просто подругами, когда я не мыслю без тебя своей жизни! Я хочу быть твоей парой, твоей семьей, а не просто подругой… Я устала от неопределенности, Лера! Я хочу, чтобы ты сделала выбор! Пожалуйста… Не заставляй меня мучиться от неизвестности, скажи: да или нет!» Лера смахнула слезинку со щеки… «Нет», – произнесла она почти шепотом, заставив мое сердце томительно сжаться до ощущения резкой боли… «Но почему, Лера? Почему??» «Прости. Я не могу ради тебя перечеркнуть всю свою жизнь… Я… я… выхожу замуж за Марата. Мои родители не против этого». «Но ты же не любишь его!» «Он мой друг и он будет моим мужем. Прости меня за мой выбор…». «И он уже окончательный?» «Да…».

Побоявшись разрыдаться прямо при Лере, я инстинктивно попятилась, а потом развернулась и бросилась бежать со всех ног подальше от этого дома, от этой девушки, от ее такого глупого и несправедливого выбора! Оказавшись за углом какого-то сарая, я упала на колени и, закрыв лицо руками, рыдала так долго, выплескивая наружу всю свою боль, что потеряла счет времени… Я просидела там почти до самого утра, и мои безутешные рыдания перемешивались с минутами полного отупения и безнадежного отчаяния…

На следующий день ноги сами понесли меня к дому Леры… Мне так хотелось верить, что все ее слова – просто кошмарный сон или бред, но Лера разубедила меня, сказав, что полностью отдавала себе отчет в том, что говорила. Я смогла лишь простонать что-то в ответ на это… «Ты плакала?» – спросила Лера, внимательно разглядывая мою опухшую физиономию. «Нет!» – не призналась я. «Но я же вижу…». «Зачем тогда спрашиваешь, если видишь?» Я попыталась взять Леру за руку, но она не дала мне этого сделать и поспешно скрылась в подъезде…

Спустя месяц, я узнала о свадьбе Леры и Марата. До этого дня я жила слабой надеждой, что она передумает, что наша любовь все же окажется сильнее, но увы – этого не произошло. Судьбе было угодно лишить меня смысла жизни и отобрать единственную радость… Моя прекрасная фея упорхнула обратно в свою сказку… Казалось, что само солнце померкло, и на землю опустилась вечная ночь. Как же мне было невыносимо больно! Я не находила себе места от отчаяния, не видела больше цели и смысла своей жизни, не могла понять, зачем и ради кого я вообще живу на белом свете, если не нужна даже любимой девушке… От тоски и безысходности я пустилась во все тяжкие, стала употреблять алкоголь, наркотики, пыталась отвлечь себя случайными связями… Но малознакомые женщины лишь раздражали меня, и никакой, даже самый лучший секс, не мог унять душевной боли и не приносил ни капли радости… Я бросила работу и вновь стала бродяжничать по улицам, скитаясь по притонам и подворотням. Прошло немало времени, прежде чем я выросла из всего этого, многое поняла и переосмыслила… Память о Лере притупилась, щемящая душу боль ушла куда-то вглубь, и я вновь начала жить… Просто жить дальше. Я нашла в себе силы подняться на ноги, подучилась, стала работать…

Прошло почти десять лет, прежде чем я вновь встретила Леру. Судьба в то время благоволила мне, очень сильно подняв по карьерной лестнице. Я обросла выгодными связями и знакомствами, у меня стали водиться деньги… Я купила дорогую машину, оделась в фирменные вещи. Я уже почти не скрывала своей ориентации, и со мною были готовы жить те женщины, которых я сама выбирала. Выглядела я тогда, по словам друзей, на все сто. И тут, неизвестно, каким образом узнав мой адрес, мне написала Лера… Она просила меня о встрече. Мое сердце екнуло, и я не смогла отказать ей. Мы встретились в центральном парке. Леру я узнала сразу, несмотря на ее чуть располневшую фигуру и новую стрижку, она же долго приглядывалась ко мне, прежде чем подойти ближе. Мы обнялись по старой памяти, прогулялись по парку, поговорили о жизни. Лера сетовала на свою судьбу – Марат оказался не слишком заботливым мужем, денег на семью и двоих детей хронически не хватало… Лера жила с родителями мужа в очень стесненных условиях и даже не мечтала о собственной квартире. Я качала головой, сочувствуя ей, и не находила слов для утешения. Неожиданно Лера повернулась ко мне и, чуть приблизившись, неловко обняла и заглянула в глаза. Мне показалось, что она хотела поцеловать меня, но не осмелилась это сделать. Я тоже обняла ее, но поймала себя на мысли, что совершенно не хочу этого… Я давно уже перестрадала и переболела, выросла из нашей любви, из наших прошлых отношений, и вновь примерять на себя все это, словно старую одежду, мне совсем не хотелось. Увы – я очень сильно изменилась и была уже не той наивной, влюбленной пацанкой с бьющими через край чувствами, которую помнила Лера.

«Ты… хотела бы жить со мной?» – спросила вдруг Лера. Я помедлила с ответом. «Значит, ты больше не боишься за свою репутацию?» – вопросом на вопрос ответила я. Она промолчала… «Знаешь, Лера, сейчас я живу так, что многие завидуют мне… И мне совершенно наплевать на слухи и сплетни про мою ориентацию… Если про тебя идут слухи, значит ты личность – ведь никогда не завидуют плохому. Завидуют тем и обсуждают лишь тех, кто чего-то стоит. Я предпочту лучше иметь скандальную репутацию, чем находиться в примитивном стаде вечно обсуждающих кого-то людей… Я есть и всегда буду женщиной, которая любит женщин! Поверь, я знаю много женских пар, которые живут вместе и счастливы, и это вовсе не извращение… Это любовь! И она реально существует! И ты это прекрасно знаешь, Лера, хотя и прячешь сейчас глаза… Но ты уже сделала свой выбор и за себя, и за меня… Я ничего не выбирала, потому что любила только тебя и хотела быть с тобой до конца своих дней. А сейчас… я просто живу своей жизнью и не собираюсь ничего в ней менять…». Уже уходя из парка, я оглянулась и увидела, что Лера сидит на скамье и задумчиво смотрит мне вслед. Мое сердце снова екнуло, но лишь на миг… Я не остановилась. Я просто пошла дальше своей дорогой…

* * *

Через полгода жизни в Стокгольме я познакомилась с женщиной намного старше себя, думая, что обрету наконец-то покой, стабильность в отношениях и защиту более взрослого и опытного партнера. Но моим иллюзиям не суждено было воплотиться в реальность… Женщина оказалась настоящим деспотом! Хитрая, двуличная, с неадекватными проявлениями и большими личными проблемами, она будто бы проецировала их на меня, приписывая мне все то, чем страдала сама… Поначалу я не могла понять, что происходит, но потом ко мне пришло осознание того, что я попала в моральное и сексуальное рабство, в зависимость от этой женщины-тирана! Я долго думала, почему же это случилось, и, проанализировав ситуацию, увидела причину произошедшего со мной в своем азиатском воспитании, где уважение к старшим считается неоспоримым правилом! Вероятно, такой подход к людям оправдан в наших странах, однако эта женщина не заслуживала ни капли моего уважения! В конце концов, я послала к черту свое восточное мировоззрение, призывающее уважать людей, исходя из их возраста! Я четко поняла, что прожитые годы являются богатством человека только в том случае, если он обрел жизненную мудрость, взрастил в душе лучшие качества и живет, исходя из понятий добра и справедливости. Если с годами человек не обрел мудрости и душевной гармонии, значит, его жизнь стала похожей на дорогу, ведущую в никуда…

Когда ты пытаешься встать на ноги, а тебя пинают снова и снова, не давая даже поднять головы, все понятия о долге и уважении куда-то исчезают, и ты становишься похожим на волчонка, оставшегося без родителей, который взрослеет раньше времени и пытается как-то выжить в этом жестоком мире… После такого сурового жизненного урока мой иммунитет оказался на отметке ноль, и я проболела месяца три. Я оказалась будто бы отброшенной волной на самый дальний берег и вынуждена была начинать свой путь заново. Но начинать все с нуля – это вовсе не безумие! Безумие – притворяться счастливым и убеждать себя в том, что именно эту лямку ты должен тянуть всю свою жизнь…

* * *

О моя сумрачная, бродяжная юность вдали от семьи, от мамы, от родного очага! Где только мне не пришлось скитаться, в какие только приключения не бросала меня злодейка-судьба! Мне встречались хорошие и плохие люди, и я благодарна и тем, и другим за жизненные уроки…

Одним из самых ярких воспоминаний юности была моя жизнь в притоне вместе с проститутками. Мне некуда было идти, и они приютили меня… Существует расхожее мнение, что проститутки – это глубоко аморальные, падшие, чуть ли не в самую преисподнюю, женщины. Но то далеко не так! Среди них немало образованных женщин из хороших семей, волею судьбы попавших в сложнейшие жизненные ситуации, и вынужденных зарабатывать деньги любым доступным способом. Кто-то выплачивал долги мужа-афериста, у кого-то тяжело болел ребенок, и на его лечение требовались запредельные средства… Кто-то вытаскивал родителей из долговой ямы, а кто-то, как я, ушел из домашнего ада в поисках чего-то лучшего…

Однажды сутенер предложил девушкам подработку в отелях Арабских Эмиратов. Он уверял их в том, что эта работа хорошо оплачивается, и есть вероятность даже выйти замуж за местных арабов… А жизнь в гареме, по его словам, – это настоящий рай! Нескольких девушек удалось уговорить. Некоторым из них было всего лишь по 16–18 лет… Я отговаривала их ехать, всеми фибрами души чувствуя, что эта сказка быстро закончится и превратится в ад, но они твердо верили, что выйдут замуж и будут жить безбедно и счастливо. Бедные юные сознания! Они так хотели верить в волшебную сказку и прекрасного доброго принца, который спасет их из рабства…

В то время я внешне напоминала симпатичного мальчика, и сутенер предложил мне тоже поехать в Эмираты. «Ты будешь еще в лучшем положении! – убеждал он меня. – Тебя не примут за женщину и будут трахать только в задницу! Не работа, а развлечение! А деньги хорошие… Соглашайся!» Подавив в душе соблазн заработать денег и немного раскинув мозгами, я отказалась, хотя, повинуясь первому порыву, уже отдала сутенеру свой паспорт… Что-то вдруг остановило меня. Но не боязнь насилия, нет! В то время я искала смерти, как избавления от всех проблем и невзгод, и подумала, что умирать в Арабских Эмиратах будет чересчур роскошно для меня. Лучше уж умереть тут, в родных местах и быть похороненной на земле своих предков…

Никто из девушек не вернулся из Эмиратов обратно, кроме одной… Никто не вышел замуж за прекрасного принца, а волшебной сказкой для многих стал мир иной. Вернувшая девушка выглядела внешне шикарно: золото, дорогая одежда, но увы – ее рассудок не выдержал сильнейшего напряжения, и вернулась она неизлечимо больным человеком с тяжелой душевной травмой. Ее некогда оптимистичный, веселый нрав изменился до неузнаваемости, и в скором времени она стала пациентом психиатрической клиники… Она рассказала мне, что в Эмиратах девушки вынуждены были обслуживать до пятидесяти человек за ночь! Многие не выдерживали, сходили с ума или кончали жизнь самоубийством, но она не могла позволить себе такой роскоши: необходимо было растить сына и помогать одинокой матери. К тому же нужно было заработать немалую сумму, чтобы выплатить сутенерам за свое освобождение. И она сделала это! Единственная из всех… После долгого лечения она не так и не смогла вернуться к нормальной жизни и ушла в религию… Последний раз я видела ее в церкви, молящуюся перед иконами, но она уже больше не узнавала меня.

…Я продолжала скитаться по улицам, странствуя из дома в дом, из приюта в притон, подрабатывала, где могла, воровала, когда невыносимо хотелось есть. Не раз бывала избита, ночевала на улице под моросящим дождем… Добрые люди иногда пускали меня переночевать, предлагали еду. Именно они и спасли меня в нелегкие времена, не дав моей слабой вере в людскую доброту угаснуть окончательно…

До бегства из дома я, воспитанная в строгих мусульманских правилах, никогда не пила и не курила. Мои братья и сестры тоже не курили и не брали в рот спиртного. Оказавшись на улице, я в полной мере вкусила все «прелести жизни», которые скорее можно назвать отравой, не столько для тела, сколько для души… Моя же ориентация даже в уличной среде многим мозолила глаза. Мне не раз выговаривали за то, что я «не желаю» исправляться. «Ты могла бы одеться, как все женщины, и выйти замуж – и все твои проблемы на этом бы закончились!» – говорили мне доброжелатели. Как они не могли понять, что я не могу выйти замуж, потому что я вовсе не женщина? Помню, мой младший брат, с которым мы были более-менее близки, советовал мне: «Покорись и выйди замуж, чтобы родители успокоились… А потом делай, что хочешь!» Я отвечала: «Я не могу так поступить! Мне будет жаль убивать своего мужа, когда он начнет требовать выполнения супружеского долга!» Брат воспринял это, как шутку…

Некоторые из уличных приятелей брезговали даже курить со мной одну сигарету, но потом, по прошествии лет, обращались ко мне за помощью… И, что интересно, моя ориентация при этом им не мешала! Именно в годы своего бродяжничества я поняла истинный смысл дружбы – одного из самых ценных явлений в нашей жизни. Настоящий друг на вес золота – ведь он без всякого самоутверждения за счет твоих промахов и ошибок всегда искренне поддержит тебя, когда тебе трудно, и без всякой зависти порадуется вместе с тобой, когда ты счастлив…

* * *

Встречали ли вы когда-нибудь женщин, именуемых себя агрессивными феминистками, а, точнее, мужененавистницами? Я имела тесный опыт общения с ними, наивно полагая, что в их мировоззрении и заключается истинная свобода. Их правила (вернее, их отсутствие) предполагают полное раскрепощение в любых видах отношений: они делают, что хотят, с кем хотят и когда хотят… Понятие любви, привязанности, долга, верности, семьи у этих людей как-то сглажены, их просто не существует, поскольку у них нет никаких социальных и моральных норм. Свою духовную убогость и они именуют нетипичностью, а неадекватность – какими-то высшими, недоступными простым людям проявлениями… Но самое непонятное для меня – их неприязнь к мужчинам.

Вы ненавидите мужчин и хотите идти на них войной? Но разве все мужчины подлецы и обманщики? Среди них ваши отцы, братья, и может быть даже сыновья! Как среди женщин, так и среди мужчин, есть хорошие и плохие Люди, и совершенно неважно, какого они пола! Это ложный путь! Разве не сродни гомофобии неприязнь к другому полу? Это две стороны одной и той же медали. Гомофобы ненавидят представителей иной, чем у них сексуальной ориентации, а мужененавистницы – людей иного пола! К чему культивировать агрессию, направленную на Человека по признаку его пола? Разве не правильнее оценивать человека по его поступкам и качествам? Или это уже не модно в наше время? Мне, выходцу из большой азиатской семьи, подобные проявления феминизма показались крайне чуждыми. Такой образ мышления, на мой взгляд, приводит только к одному – потере самой себя и цельности своей личности, к однобокой и крайне субъективной оценке людей…

Были у меня и отношения на расстоянии, именуемые сейчас столь модным словом «виртуальная любовь». Скажу сразу, что это путь в тупик! Строительство отношений – нелегкий труд, требующий кропотливой работы даже в реальности, но когда человека нет рядом – это усложняется вдвойне! Постоянное общение через скайп и телефон создает лишь иллюзию того, что человек находится рядом с тобой, на самом же деле он существует отдельно, сам по себе. Он живет лишь в твоих фантазиях и мечтах о нем, как бы прекрасны они ни были… От такой коммуникации сильно устаешь, поскольку неопределенность и отсутствие четких перспектив очень давят на психику, а постоянные встречи и проводы любимого человека порождают сильную моральную усталость. Особенно это ощутимо, когда ты начинаешь осознавать свою беспомощность перед обстоятельствами и невозможность что-либо изменить. Могу с уверенностью сказать, что если отношения не обретают реальную основу, не развиваются и не укрепляются с течением времени, то они неизбежно придут к своему логическому концу…

* * *

Кто ты для меня, моя далекая любовь? Зачем сплелись наши судьбы, образуя призрачное созвездие любви? У нас с тобой ничего не было… Ни скомканного временем прошлого, ни придуманного мною будущего. Единственное, что ты сделала для меня – подарила мне обманчивую, пустую надежду, похожую на сон… Ты – моя иллюзия, мое страстное, несбыточное желание. Называй это, как хочешь… В моей душе ты навсегда останешься на отдельной странице, где начертана лишь одна краткая строчка: «Не сбылось…».

* * *

…Вот уже семь лет я живу в Стокгольме. Это большой и очень ухоженный город, прекрасный своей своеобразной северной красотой. Он немного холоден и отстранен от людской суеты и страстей, будто бы наблюдет откуда-то издалека за всем происходящим, и делает свои, ведомые только ему выводы. Приходится приложить немало физических моральных усилий, чтобы этот холодный северный город принял тебя. Сначала он долго присматривается, наблюдает за тобой, делает заключения о твоем характере, проверяет на прочность. Иногда эти проверки на прочность тела и духа бывают весьма и весьма жесткими… Поневоле думаешь, что этот город просто не знает сочувствия и жалости, но нет – он вдруг поворачивается к тебе своей самой лучшей стороной, видя, что ты не сдаешься и действительно готов быть его жителем! Недаром говорят, что у Стокгольма характер типичного шведа, который долго будет присматриваться к тебе, прежде чем стать твоим другом, будто бы проверяя, что же ты на самом деле стоишь. Но если только швед решит, что ты достоин его дружбы, то она будет очень крепкой и долговременной. Также и Стокгольм… Если ты всей душой полюбишь этот немного странный город, поймешь и будешь уважать его характер, то он сполна отблагодарит тебя за это, показав все самое лучшее, что имеет. Он проведет тебя по своим старинным узким улочкам, покажет дворцы и церкви удивительной красоты, порадует органными концертами и музеями, полными средневековых диковин… И ты поймешь, что уже не мыслишь жизни без своего каменного друга…

За семь лет на мою долю выпало немало испытаний. Я скиталась по съемным комнатам, продавала на улицах сигареты, работала на уборке метро, была ассистентом у детей-аутистов… Но все же я выстояла! Я выучила шведский язык, устроилась работу, получила новую квартиру и имею все, что мне необходимо в жизни. Конечно, западный менталитет сильно отличается от моего восточного взгляда на жизнь, и многое здесь еще остается непонятным для меня, но я иду дальше в познании себя и своего места в этом мире.

Как человек, живущий в чужой стране уже достаточно длительное время, я имею право утверждать, что путь беженства тернист и тяжел. Эмиграция – сложнейший процесс, и он исключен для тех, кто слаб морально! Это проверка на выносливость и силу духа, на готовность к трудностям и решимость идти до конца, что бы ни случилось на твоем пути.

Никогда не изменять себе, даже если от тебя все отвернулись, и всегда оставаться верным своим убеждениям – вот в чем, на мой взгляд, состоит духовная сила человека. Это не зависит от того, женщина ты или мужчина. Сила человека не в половой принадлежности, а в его моральных принципах, в крепости убеждений! У каждого человека есть свои проблемы и трудности, но никогда не стоит унывать и опускать руки, расписываясь в собственном бессилии. Недаром в православии уныние считается тяжким грехом. Идти вперед и вперед, падать, подниматься, и вновь начинать движение – вот смысл жизни любого человека!

Большинство людей похожи на падающие листья: они носятся в воздухе, кружатся, но, в конце концов, падают на землю. Другие же – их совсем немного – словно звезды: они движутся по определенному пути, и никакой ветер не заставит их свернуть с него. Они несут свой закон и свой путь в самих себе…

Человек подчас растрачивает свою жизнь без смысла, употребляет алкоголь, наркотики, прожигая свое, и без того короткое, время на земле напрасно… Он не видит смысла жизни, не понимает, в чем цель его существования. Человек не любит себя, не любит свою жизнь, а, значит, не любит и смерть… Люди боятся смерти, ненавидят ее. Неизбежность смерти часто заставляет бояться и ненавидеть свою жизнь – ведь все существует в единстве. Вы никогда не пробовали перестать бояться смерти и полюбить ее, как закономерный итог прожитых лет? Если человек не боится смерти, значит, он сможет полюбить свою жизнь и самого себя в ней. Страх смерти подчас заставляет терять жизненные ориентиры и прятаться в алкоголе, разврате, наркотиках… Не нужно бояться жизни и смерти! Их нужно полюбить в единстве, как самое дорогое нам существо со всеми его достоинствами и недостатками.

* * *

Один очень разочарованный человек захотел лишить себя жизни. Он приготовил стакан с ядом и начал медленно пить его… И тут, среди окутавшего его тумана, он увидел Ее… Она медленно материализовалась из небытия и предстала перед ним. Его Смерть была элегантной, стильной женщиной, похожей на Анжелину Джоли. Она была очень красива и очень печальна, словно одинокий, неприкаянный человек, которого никогда никто не любил. «Ты готов к лучшей жизни? – спросила Смерть тихим, грустным голосом. – Я пришла забрать тебя с собой». И тут человек с ужасом осознал, что совсем не хочет умирать! Он понял, что не любил жизнь, но смерть он не любит еще больше, он попросту боится ее! «Я не пойду с тобой! – испуганно воскликнул человек. – Я люблю свою жизнь!» «А не ты ли разочаровался в жизни и призвал меня? – удивилась Смерть. – А теперь хочешь прогнать прочь? Выбросить, словно ненужную вещь?!» Человеку стало стыдно… Действительно, он призывал Смерть, и она пришла за ним… Неужели только для того, чтобы увидеть его неприязнь и страх? Неужели для того, чтобы он понял, что все-таки любит жизнь, несмотря ни на что? И именно Смерть показала ему это… Человек посмотрел в бездонные, полные глубочайшей печали глаза Смерти… «Меня никто не любит, – сказала она. – И никто не ждет. Я не знаю понимания и теплоты, не ведаю доброго отношения… Все прогоняют меня, хотя я всегда прихожу в срок к тем, кто меня зовет. Я прихожу к людям для того, чтобы увести их в лучший мир, но никто не понимает этого! О Человек, как же я одинока!» И человек вдруг перестал бояться Смерти. Он понял ее тоску и одиночество и спросил: «Что мне сделать, чтобы ты не была такой одинокой и печальной?» И Смерть попросила: «Обними меня!» Человек подошел и обнял Смерть. Она была холодна, как лед, но от его прикосновения стала согреваться и оттаивать… Ее бледные впалые щеки зарумянились, а глаза заблестели… Она была прекрасна! «Ты любишь меня?» – спросила Смерть. И человек искренне ответил: «Да!» Он больше не боялся Смерти, потому что понял ее суть, ее важность и необходимость… «Я пойду с тобой!» – сказал человек. «О нет! – возразила Смерть. – Я не буду тебя забирать! Ты полюбил меня, а теперь должен полюбить жизнь! Живи так, чтобы встретить меня с такой же любовью и радостью в последний день своей жизни, как и сегодня…». Смерть, счастливая, что кто-то понял и полюбил ее, медленно растаяла в воздухе с улыбкой на лице… А человек остался доживать свой срок на этой земле. Но он уже не был настолько глупым, чтобы не любить свою жизнь и без толку прожигать ее. Это был уже другой человек, зрелый и мудрый… Он любил жизнь и с любовью ждал свою смерть. Прекрасную и элегантную, как Анжелина Джоли…

* * *

В этом мире все справедливо перемешано: есть подонки и святые, ненависть и любовь, есть палачи и жертвы, охотники и их добыча… И такой порядок вещей существовал всегда. Мир в его двойственности – это и есть, наверное, основа нашего бытия…