Читать книгу Научная политика. Глобальный контекст и российская практика - Группа авторов - Страница 3

Возможность выявления и систематизации современных форм и механизмов взаимодействия государства и науки, как и необходимость использования полученных при этом выводов для оценки состояния и перспектив развития российской научной политики, во многом связаны с переходом мировой экономики к постиндустриальной стадии, которая характеризуется нарастанием и интенсификацией процессов глобализации. Усилению взаимозависимости национальных экономик, достигшей беспрецедентных масштабов, углублению политической и экономической интеграции государств способствовали интернационализация производства (в частности, расширение географии производства компонентов продукции), рост объемов мировой торговли товарами и услугами, межстрановых потоков финансового и человеческого капитала, информационного обмена.

Заметная роль во всех этих процессах принадлежит науке, являющейся интернациональной по своей природе, что предполагает глобальное распространение и использование научных результатов независимо от того, в какой стране они получены. Понимание и признание принципиальной невозможности бесконечного расширения фронта исследований и его адекватной поддержки силами одной страны, даже самой развитой и богатой, сопровождались формированием международного разделения труда в этой сфере, углублением специализации стран в отдельных областях (направлениях) научных исследований и разработок и усилением кооперации между ними. Развитие этих процессов превратилось в один из основных факторов прогресса не только науки, но и экономики, как в границах отдельных стран, так и в мире в целом. Кооперация в сфере исследований и разработок, передачи технологий и передового опыта стала объектом множества межгосударственных соглашений, различных форм интеграции усилий отдельных стран, регионов и компаний, реализации инвестиционных проектов и иных коммерческих сделок наднационального уровня [Гохберг, 2003, с. 43].

Развитие мировой науки в последние полвека происходило в процессе сложного взаимодействия научных потенциалов государств и перераспределения между ними имеющегося глобального «научного капитала» [Forti, Bisorno, 1981]. Уже в 1980-е гг. 90–95 % мирового научного продукта создавалось весьма узкой группой богатых стран. Одновременно к середине 1990-х гг. в 14 странах ОЭСР, на которые приходилось 95 % всех промышленных ИР, доля иностранных инвестиций составила 12–15 % от общего объема их финансирования. Некоторые малые государства, экономика которых ориентировалась на зарубежные рынки сбыта, вообще перенесли заметную часть промышленных ИР за границу (совместные исследования, контракты, закупка лицензий и т. д.) [Stein, 2004, р. 435–447]. С определенной долей условности в процессе глобализации науки и инноваций можно выделить четыре направления, отдельные характеристики которых представлены в табл. 1.1.

Таблица 1.1. Процессы глобализации в сфере науки и инноваций

Источник: [Гохберг, 2003, с. 44].

Процессы глобализации научной и инновационной деятельности способствуют ускорению технологического развития за счет сокращения сроков проведения научных исследований и внедрения их результатов, экономии затрат на развитие науки; позволяют, не повторяя «пройденного», осуществить ускоренное развертывание работ по другим научным направлениям. Широко описанный в экономической литературе феномен технологического развития «новых» индустриальных стран Азии (Южной Кореи, Тайваня, Гонконга, Сингапура, Малайзии) своим происхождением во многом обязан использованию преимуществ международного разделения труда в науке. Наряду с поддержкой собственных исследований они размещают научные подразделения транснациональных корпораций, широко практикуют финансирование частными компаниями разработок в зарубежных филиалах, создание лабораторий в ведущих научных центрах мира, наем за рубежом квалифицированных ученых, импорт новейших образцов научного оборудования. В результате этим странам удалось добиться быстрого развития исследований по наиболее передовым направлениям современной науки, стать крупными экспортерами новейшей техники и технологий, успешно конкурирующими с традиционными лидерами мировой экономики.

Наблюдаемые в течение последних десятилетий тенденции динамики науки и инноваций в условиях глобализации внесли существенные коррективы не только в традиционные представления о факторах и качестве экономического роста, конкурентоспособности, роли человеческого капитала и т. п., но и в содержание экономической политики большинства стран мира (в том числе в рассматриваемой нами сфере), ее цели и приоритеты, механизмы реализации и т. д.

Во-первых, существенно изменились и продолжают меняться практически все характеристики процессов научно-технологического и инновационного развития [Гохберг, 2002].

• Давление глобализации и глобальной конкуренции приводит к сокращению жизненного цикла продукции и услуг, сжимает время выхода на рынки, накладывает жесткие ограничения на сроки проведения исследований и внедрения их результатов. Организации, осуществляющие ИР, вынуждены не только конкурировать, но и тесно кооперироваться (между собой и с промышленными структурами, в том числе зарубежными), обмениваться научно-технической информацией, создавать партнерства в различных формах – вплоть до объединения усилий в рамках центров открытых инноваций [Гросфелд, Роландт, 2008; De Backer, 2007]. Одновременно все они заняты поиском (и/или созданием) новых рыночных ниш и разработкой стратегий, позволяющих добиться успеха, отличаясь от конкурентов, а не только соперничая с ними.

• Наряду с сокращением жизненного цикла новой продукции и услуг происходит усиление междисциплинарного, межотраслевого характера порождающих их исследований, технологий, инноваций. Это сопровождается неуклонным удорожанием ИР (финансируемых как из частных, так и из государственных источников) и увеличением сроков окупаемости крупных инновационных проектов, что также делает кооперацию (межфирменную, межотраслевую, межгосударственную) практически единственным эффективным способом развития наукоемких отраслей, реализации масштабных научно-технологических программ и радикальных инноваций.

• Возрастающая сложность производственных технологий, расширение их спектра, требуемого для осуществления инноваций, и многообразие потенциальных источников научных и технологических знаний затрудняют лидирование на мировых рынках даже крупных компаний, которые уже не могут постоянно поддерживать высокий уровень ИР по всем необходимым направлениям. В этих условиях компании вынуждены сдерживать диверсификацию ИР, выполняемых собственными силами, усиливая специализацию корпоративных лабораторий и концентрируя ресурсы в определенных областях.

• С другой стороны, расширяются интеграционные каналы получения и распространения знаний и технологий. В их числе – прямые иностранные инвестиции, международные стратегические альянсы, слияния и поглощения компаний, развитие сектора наукоемких деловых услуг, мобильность инженерных и научных кадров, получение прав на объекты интеллектуальной собственности и др. В итоге сложилось новое сочетание процессов накопления знаний и компетенций и диверсификации и интернационализации фирменной науки. Межфирменная кооперация в сфере науки и инноваций принимает самые разнообразные организационные формы – от всесторонней интеграции до контроля в рамках соглашений, контрактов, сделок; причем многие технологические альянсы между компаниями все чаще имеют межстрановыи характер. [11]

• Концентрация научно-технологической деятельности сочетается с ее децентрализацией на мезо– и микроуровнях. Многие перспективные технологии и наукоемкие сектора требуют «разброса» траекторий исследований, одновременного существования и быстрой смены разнообразных (а иногда и альтернативных) проектов и институтов, способных к продвижению новых подходов. Интернационализация в этом случае имеет совсем иные проявления. Научные подразделения крупных фирм стремятся базироваться в непосредственной близости к исследовательским университетам, центрам превосходства (т. е. в тех регионах, где наблюдается концентрация научного потенциала и высококвалифицированных кадров). С этой точки зрения фирмы становятся не столько многонациональными, сколько «мультилокальными или многополюсными» [Laredo, 2003, р. 4—12].

• Процесс либерализации мировой экономики и торговли (включая высокотехнологичную продукцию, услуги, технологии) сопровождается, как уже отмечалось, проявлениями (и ростом в кризисные периоды) промышленного, технологического и научного протекционизма. Эго формирует особые требования к национальной политике в области внешнеэкономической деятельности, которая должна охватывать весь комплекс вопросов, связанных со стимулированием экспортно ориентированных производств (через различные формы финансирования, кредитования, налогообложения, амортизационной политики, гарантий и т. д.) и собственно экспорта (через кредитование, страхование, квотирование, информационную и представительскую поддержку).

Во-вторых, произошли заметные сдвиги в структуре факторов, традиционно определявших конкурентоспособность стран и их позиции на мировых рынках. В первую очередь имеются в виду:

• относительное снижение значимости фактора дешевизны сырья и рабочей силы;

• усиление роли образования и уровня квалификации работников;

• повышение наукоемкости и инновационной активности всех секторов экономики, в том числе интенсивное распространение высоких технологий в традиционных производствах;

• рост «стоимости эксплуатации» научно-технических достижений, связанной с их доведением до стадии промышленного внедрения и вывода на рынок. Обеспечение конкурентоспособности продуктов и услуг предполагает особое внимание к качеству, дизайну, надежности, экологичности, наличию постпродажных сервисов, адаптивности и т. п., что требует соответствующих инвестиций, причем весьма существенных.

В-третьих, новые закономерности развития мировой экономики, интернационализация сферы ИР ставят перед государствами и их правительствами многочисленные вопросы, связанные с их способностью мобилизовать науку и технологии в интересах активизации инновационных процессов, повышения конкурентоспособности, защиты окружающей среды, обеспечения высокого уровня жизни [An Industrial Competitive Policy for the European Union, 1994; Laredo, 2003; The OECD Innovavation Strategy, 2010]. При усилении взаимосвязи между наукой, технологией и экономическим ростом, распространением знаний, диффузией технологий и усилиями по подъему экономики научная политика любой страны должна обосновывать целесообразность вложений в науку, их направления и масштабы, ограничения по импорту (заимствованию) технологий и т. д. Этот тезис особенно важен для государств, пытающихся улучшить свою конкурентоспособность и конкурентные позиции в условиях, когда отрыв лидеров от остального мира постоянно нарастает.

Итак, современный этап взаимодействия государства и науки характеризуется, в частности, тем, что, хотя взаимозависимость и взаимовлияние научных комплексов различных стран заметно усилились и они стали гораздо менее «национальными», чем 20–30 лет назад, собственно национальная политика по отношению к ним и национальные институты в значительной степени предопределяют состояние этих комплексов и динамику их развития[12].

Более того, если интернационализация науки диктует дополнительные и весьма жесткие требования к содержанию национальной научной политики в части отражения в ней глобальных вызовов, тенденций и ограничений, то использование ее механизмов и инструментов внутри страны, в свою очередь, требует их адекватного конструирования и выбора с учетом особенностей данной страны [Issues Paper, 2008]. Обоснованность и сбалансированность комбинации внешних и внутренних – в указанном выше смысле – требований к формированию и реализации современной национальной научной политики в значительной мере определяют ее действенность и эффективность.