Читать книгу Концерн - Константин Калбазов - Страница 6

Часть вторая
Лето – осень 1898 года
Глава 3
На бильярде

Оглавление

Скучные вечера на Кунашире каждый проводил по-своему. Кто пил горькую, кто завлекал молодух, ожидавших мужей из моря или командировки, кто сочетал и то и другое, благо жены офицеров в подавляющем своем большинстве в борьбе с зеленым змием могли дать фору даже здоровым мужикам. На этом в принципе развлечения и исчерпывались.

Песчанину ни то, ни другое не нравилось. Он, конечно, имел обыкновение иногда хорошенько выпить, но превращать это в правило ему претило. Женщин любил, но крутить с женами офицеров не хотел, а свободных девиц было раз, два и обчелся, да к тому же они все как одна имели только одну цель – как можно половчее окольцевать видного молодого холостяка, а вот это в его планы не входило. Нет, он не относил себя к закоренелым холостякам, но полагал, что бросаться в омут, чтобы создать семью, торопиться не стоит. Наблюдая за «счастливыми» семейными парами в городке, которые буквально устраивали соревнования по пышности и ветвистости рогов друг у друга, поневоле станешь циником и будешь отбояриваться от такой перспективы всеми доступными способами. А может, дело было в том, что, несмотря на то что он был способен запасть на время на ту или иную представительницу слабого пола, ни одна так по-настоящему и не задела его души.

В этой ситуации у него оставалось только две отдушины – игра на бильярде и конечно же литература. Вторым он мог заниматься в полном одиночестве. Первое требовало наличия партнера, так как катать шары с самим собой было неинтересно. Однако тут на помощь молодому лейтенанту пришел первый метод времяпрепровождения в городке. Какой же мало-мальски умеющий держать в руках кий мужчина откажется от партии-другой на бильярде, тем более приняв на грудь? Так что практика у Антона была богатая, тем паче что среди гарнизонных игроков попадались вполне приличные «бильярдисты». Почему в кавычках? А разве нужно объяснять? Он еще с училища хорошо играл на бильярде, так что в городке не знал себе равных. Но это не останавливало остальных офицеров, так как иметь выигранную партию на бильярде у Антона – считалось уже признаком мастерства и предметом гордости, вот только таких счастливчиков можно было перечесть по пальцам.

Появление нового игрока в «Боцмане» восприняли с энтузиазмом. Едва только Антон выставил шары и предложил игру, как тут же нашелся желающий пощупать лоха. Но попытка оказалась неудачной. За первым появился второй, потом третий. Антон не спешил выказывать всех своих способностей, поэтому позволял себе мазать, но старался делать это так, чтобы у окружающих не сложилось впечатления, что он играет с ними как кот с мышью. Игра шла. В общую кассу капала монета. С кого по пятерке, с кого по червонцу, а с кого и по два. Он уже обыграл пятерых, и никто пока не пытался на него наехать, чтобы объявить нечестным на руку или каталой.

Однако радоваться Антон начал преждевременно, так как, оценив его манеру, а главное – мастерство игры, против него вышел лучший катала из ошивавшихся в «Боцмане». Антон уже успел заметить, что двое из игравших «по маленькой» были не простыми посетителями заведения, которых обычно здесь ощипывали, – они как раз и были этими самыми щипачами. Вот только рыбка оказалась им не по зубам. Однако нет худа без добра, так как их лидер имел возможность оценить игру новичка, появившегося ниоткуда.

Катала был одет куда приличнее своих прихлебал: на нем был темно-синий пиджак явно хорошего сукна, из кармашков красного жилета свисала солидная цепочка, явно не бижутерия, и часы, к которой они крепились, скорее всего, тоже были весьма недешевыми – не могло быть у него дешевых часов, – темно-синий галстук с редкими белыми горошинами был повязан аккуратно и весьма умелыми руками. Телосложение среднее, а вот лицо имело болезненную худобу, закрученные же усы и бородка клинышком делали его еще более отталкивающим.

Едва тот взял в руки кий, Песчанин тут же безошибочно определил весьма искушенного игрока. С этим играть, выказывая слабость, чтобы завлечь в игру, нечего было и думать, потому что в этих играх он ему был не конкурент. Здесь нужно было играть, выкладываясь по полной, иначе были все шансы остаться ни с чем за один вечер, а их средства и без того были ограниченными. По сути, сейчас Антон рисковал всеми их деньгами на сегодняшний день.

Вновь возвращаться на рынок с наперстками было рискованно: уж слишком они наследили. Причем опасность исходила как от блюстителей закона и порядка, так и от местной братвы. А оно им надо?

– Как играем? – выставляя шары, поинтересовался Антон.

– По сотенной, – лениво пыхнув папироской, произнес катала.

– Ого. А не круто?

– А чего мелочиться. Играем три партии – и разбегаемся. Выиграешь – получишь сразу и много. Проиграешь – значит, фортуна тебе сегодня не улыбается, – все так же лениво попыхивая папироской, произнес предположительный партнер по игре.

Заманчивое предложение, но опасное. Понятно, что этот катала его вычислил, и скорее всего, с выигрышем ему уйти не дадут. Но с этим худо-бедно разобраться было можно. Только теперь уже без жертв: хватит синяков, ссадин и вывихов – желательно обойтись даже без переломов. Не нужно перебарщивать. Лишнее это.

Но оставался еще и сам вопрос с игрой. Денег на игру у него хватало. А вот мог ли он себе это позволить – это вопрос. В случае проигрыша он терял не только то, что успел выиграть, но еще и свои пятьдесят рублей. Он сюда пришел не время проводить, а именно подзаработать. Антон, как говорится, спинным мозгом чувствовал классного игрока, который может оказаться ему не по зубам. Рисковать же приходилось общими деньгами, за часть которых, между прочим, было плачено кровью.

Антон задумался, потирая нос. Он украдкой метнул взгляд в угол заведения, где располагались столы, за которыми игроки могли промочить горло или перекусить. В дальнем углу, вовсе не на престижном месте, за кружечкой пива сидел Гаврилов, который увлеченно потрошил вяленую рыбу. Но как ни увлечен был этим процессом гигант, взгляд командира рассмотреть сумел. Оторвав голову у рыбины, Гризли лишь ухмыльнулся уголками губ, давая Антону добро. Два против одного. Большинством голосов принято.

– Хорошо. Играем три партии. Победитель получает сотню. Как говорится, деньги на бочку.

С этими словами, Антон отсчитал требуемую сумму ассигнациями и положил ее поверх полочки, на которой выкладывались выбитые шары. Катала ухмыльнулся и повторил это движение, вот только, в отличие от соперника, он выложил не разномастные купюры, а аккуратную стопочку из десяти червонцев, ненавязчиво давая окружающим заглянуть в бумажник, где были заметны еще денежные купюры, и судя по всему, там их было немало.

Антон оценил это движение и непроизвольно повел плечами, словно разминаясь перед доброй дракой, – была у него такая привычка. Теперь было ясно, что выйти отсюда без приключений они могли только в том случае, если Песчанин проиграет. Потому как он заметил злорадные улыбки сразу чуть не у десятка обступивших их зевак, которые явно были заодно. А вот проиграть он никак не мог.

Бросили монетку, кому начинать. Выпало катале. Надо ли говорить, что у начинающего есть все шансы задавать тон игре. Первая партия осталась за каталой, Антон едва успел только размочить счет парой шаров. Вторую также начал оппонент Песчанина, но Антону все же удалось перехватить инициативу, воспользовавшись его оплошностью, вызванной чрезмерной самоуверенностью, и завершить партию победой с минимальным перевесом в один шар.

Теперь тон игре должен был задавать Антон. Это только непосвященному кажется, что игра на бильярде – это беспрестанное и бестолковое шпыняние шаров по сукну в расчете на удачу, благодаря которой шары становятся в благоприятную позицию, чтобы их можно было загонять в лузу. Настоящая игра на бильярде – это искусство. Разумеется, здесь важны и твердая рука, и отменный глазомер, и крепкие нервы, и умение так или иначе закрутить финт. Но не это делает бильярд бильярдом. Чтобы стать настоящим мастером, нужно учитывать очень много факторов – таких, например, как качество исполнения стола и качество сукна, коим этот стол обтянут, состояние шаров и многое-многое другое, неизвестное непосвященным. Все эти факторы в сумме позволяли не полагаться на слепую удачу, а вести игру, выставляя шары именно так, как тебе нужно, чтобы череда загнанных в лузу шаров не прекращалась, принося тебе победу. И Антон умел это делать, и очень неплохо.

Ему посчастливилось брать уроки у одного старика. Тогда он еще был курсантом. Однажды их курс отправили навести порядок в доме офицерского состава перед Днем Военно-морского флота. Гардемарины там или нет, но мальчишки всегда мальчишки. Едва улучив момент, когда остались без присмотра, они набросились на бильярд, принявшись увлеченно гонять по сукну шары. Отсутствие навыков и мастерства они с лихвой компенсировали молодостью и задором. У них в расположении был небольшой стол бильярда, в который они частенько резались в основном в свободное время, предоставляемое вечером или в выходные, если не удалось выскользнуть в увольнение.

Антон так же увлеченно молотил по шарам. Вернее, тогда он предполагал, что все же играет, но как же он ошибался. Все это время за ними наблюдал старик – насколько они знали, он когда-то был офицером, а вот теперь, выйдя на пенсию, уже долгое время работал здесь завхозом.

– А что это вы, ребятки, со всем уже управились?

– Да.

– Ага.

– Так точно, дядька Кондрат, – вразнобой загомонили гардемарины.

– О как. А мне казалось, что паркет можно было бы и получше надраить, да и в углы позаглядывать, опять же гальюн облили водой да собрали ее с середины, чтобы сразу в глаза бросалось, а про гардины так и вовсе не вспомнили. Э-э, нет, парни, так не пойдет. Раз уж взялись что делать, так делайте это хорошо, а то и вовсе не беритесь. И чего вы шары мучаете – они, поди, уважения требуют, а вы молотите по ним как оглашенные. Ладно бы играть умели, а то и тут спустя рукава.

– Неправда, дядька Кондрат. Мы все сделали на совесть, – решил вступиться за свой личный состав замкомвзвода Понин.

– А вот врать нехорошо. Ну да ладно, стучать на вас я не стану. Зазорно оно мне, старику. Да как быть-то? Праздник-то немалый, а вы халтуру гоните. А скажи-ка мне, старшина, кто у вас лучше всех шары гоняет?

– Я, дядька Кондрат, – заинтригованно произнес замкомвзвода.

– А не врет, часом? – обратился старик уже ко всем, на что все дружно стали опровергать старика – мол, все так: и первый игрок, и швец, и жнец, и на дуде игрец. – Значит, доверите ему за взвод ответ держать? – Гардемарины дружно подтвердили эти слова. – А что значит долг на бильярде для офицера, знаете? – Опять дружное подтверждение: знаем, мол, как не знать, долг чести – никак не иначе. – Тогда так, ребятки. Я выставляю вашему старшине фору в семь шаров; если он меня обыграет – то вы оставляете все как есть, а если моя возьмет – то вы все делаете на совесть. – С этим тоже дружно согласились, правда, нашлись и те, кто возмутился такой несправедливостью, но старик резонно заметил, что условия выставил он сам и никто его за язык не тянул. Парням бы понять, что дело нечисто, да куда там.

Вот тогда-то Антон и увидел впервые мастерскую игру на бильярде, увидел и влюбился в него без оглядки, со всем юношеским задором. Он потом месяц обхаживал дядьку Кондрата, уговаривая научить его игре. В конце концов старик сдался. Он многому научил гардемарина, очень многому.

Антон сумел выиграть решающую партию. Теперь вставал вопрос, как уйти отсюда с выигрышем, потому как его тут же со всех сторон обступили товарищи каталы, или, если точнее, его прихлебатели, а возможно, и ученики. Они не опустились до банальных угроз, вместо этого они напропалую восхваляли игру Песчанина и просили повторить, дабы еще раз полюбоваться на настоящих игроков. Настоятельно так просили, едва не требуя. Катала ухмыльнулся в бородку: ребята действовали слаженно – так, как он их учил. Оно, конечно, у этого лоха, который, впрочем, знает, с какой стороны браться за кий, и так не было шансов уйти с ТАКИМ выигрышем, но бильярд – это игра аристократичная, а потому приличия нужно соблюдать. А потом, если за ним пойдет дурная слава, то кто же согласится с ним играть – глядишь, и в «Боцмана» захаживать перестанут. Поэтому-то он порой позволял уйти лохам с выигрышем, который они все одно потом приносили ему, проигрываясь в следующий раз сторицей, но все знали, что здесь честная игра. Но с такими деньгами выпустить этого залетного он не мог. К тому же к игре стали проявлять интерес остальные присутствующие. Нет, грубо здесь действовать нельзя, да и не его это стиль. Вот если не выйдет миром, то…

– Право, дали бы возможность мне отыграться.

– Уговор был по трем партиям. Игра за мной. Или что-то было нечестно?

– Ни в коей мере. – Катала даже выставил перед собой руки, открещиваясь от подобного замечания. – Все было по правилам, и вы показали великолепную игру.

– Тогда я не понимаю, что не так?

– Помилуйте, все так. Просто я хотел бы просить вас все же дать мне возможность отыграться.

– Только отыграться?

– Ну, это было бы неинтересно. Предлагаю одну партию, ставка – две сотни.

Антон заметил, что с каталы как шелуха слетели и его барская ленца, и блатной сленг, и вообще он стал каким-то любезным и воспитанным. Поначалу он удивился этому, но затем обратил внимание на то, что стол обступили практически все посетители заведения. Все верно. Одно дело вести разговор с человеком с глазу на глаз – ну не считать же свидетелями его прихлебателей, – и совсем иное в присутствии посторонних. Это Антон здесь посторонний, так сказать, залетный, этот же катала здесь работал, и ему нужно было поддержать репутацию престижного заведения. Ему ведь и дальше нужно как-то зарабатывать на хлеб насущный.

Вновь быстрый взгляд на Гаврилова. Семен оторвал хороший кусок рыбы, энергично повел челюстью, сделав пару жевательных движений, потом сделал добрый глоток пива и одобрительно кивнул, расплывшись в блаженной улыбке. Два против одного. Большинством голосов принято.

– Хорошо. Одна партия. Ставка двести рублей. Больше игры не будет.

– Как скажете, – легко согласился катала. Он извлек из своего бумажника требуемую сумму, и хотя постарался на этот раз сделать так, чтобы в него не смогли заглянуть, Антон все же заметил, что бумажник практически пуст: если там и оставались деньги, то совсем немного.

– И еще. Жребий кинет посторонний, он же выставит шары, – решил все же перестраховаться Песчанин. Бильярд дело такое: чуть не так – и совсем другая игра.

– Справедливо.

Антон быстро высмотрел молодого парнишку, который подошел одним из последних и смотрел на происходящее широко открытыми глазами. Этот точно не принадлежал к бригаде каталы.

– Молодой человек. Я прошу прощения, мне неизвестно ваше имя.

– Бекешев Алексей… Алексей Борисович, – зардевшись, представился паренек.

– Попов Петр Никодимович. – Называть свое настоящее имя Антон не хотел, так как планировал еще пожить под ним. Ни к чему светить свое имя где ни попадя. – Не окажете ли любезность бросить жребий и помочь нам выставить шары?

– Д-да, конечно. Извольте.

Ну что ты будешь делать, прямо красна девица.

Жребий выпал Антону. Шары молодой человек также выставил весьма удачно. Настолько удачно, что после первого же удара два угловых шара в основании пирамиды отправились прямиком в угловые лузы. Игру Антон, как говорится, сделал с одного кия, заставив зевак наблюдать за этой картиной с открытыми ртами. Что и говорить, посмотреть было на что.

– Однако партия, господа. – Почему-то Антону вспомнились слова поручика из «Новых приключений неуловимых».

– Вы великолепно играете. Снимаю шляпу. – Катала владел собой великолепно. – Позвольте пригласить вас за свой столик – обмыть, так сказать, ваш выигрыш. А потом не могу отказать себе в удовольствии опрокинуть рюмочку со столь превосходным игроком.

– Премного благодарен. – Антон решил поддержать игру.

– Мне известны все стоящие игроки во Владивостоке, – начал катала, когда они уже присели за его столик. – Но о вас, признаться, я ничего не слышал.

– Неудивительно. Я только третий день как в городе. – Антон намеренно давал понять, что за ним никого нет, чтобы инициировать события. Затягивать развязку не хотелось.

– И откуда вы прибыли?

– Давайте начистоту. Вы – завсегдатай «Боцмана» и живете игрой. Сейчас вас мучает вопрос, кто я и чего от меня ждать. Так вот, кто я – вас не касается. Чего от меня ждать? А ничего. Вы больше обо мне не услышите, во всяком случае, в этом заведении я больше появляться не собираюсь. Я здесь – чтобы по-быстрому заработать энную сумму. Вы ввязались в игру с незнакомым человеком – это ваш профессиональный риск. Вы рискнули и проиграли, я выиграл значительно больше, чем рассчитывал, но так уж сложилось. Если вы хотите вернуть выигрыш… Однажды вы меня уже недооценили. Не советую. Хлопотно это.

Катала внимательно изучил сидящего перед ним мужчину. Он, конечно, не дюймовочка, высок, широк в плечах, движется легко, никакой неловкости, присущей высоким людям, однако и у него парни не лыком шиты, есть и поздоровее. Но что-то говорило ему, что все не так просто. Однако просто или непросто, но позволить незнакомцу уйти с выигрышем, с его кровными тремя сотнями? Нет, этого позволить он не мог.

– Вы правы. Я ввязался в игру по-крупному с темной лошадкой – и просчитался. Бывает и хуже, хотя и реже. Никаких претензий. Все по-честному. За ваш фарт. – Катала приподнял рюмку, как бы салютуя собеседнику, и одним махом опрокинул ее себе в рот. Антон повторил движение и, попрощавшись, направился к выходу.

Он решил не испытывать судьбу: ведь подручные могли напасть и посреди улицы. Оно ему надо? Укладывать этих архаровцев на глазах у всех, а там, глядишь, у Гризли опять возобладают инстинкты, – а тогда еще и с властями проблемы… Нет. Лишнее это.

Пройдя по улице с полсотни шагов, он свернул в какой-то закоулок, образованный глухими заборами, которым практически и не пользовались, разве только редкий прохожий, чтобы сократить путь, потому как по нему вилась только узкая стежка.

Запримеченные четверо, что сопровождали его от «Боцмана», увидев, куда свернул клиент, припустили за ним. То ли они были слишком самоуверенны, то ли неопытны в этих делах, но только они не придали значения тому, что вслед за ними двинулся и здоровый дядька, что вышел из «Боцмана».

Отойдя от угла пару десятков шагов, Антон остановился и обернулся к входу в закоулок. Едва он это сделал, как в поле зрения буквально вбежали четверо. Увидев свою цель, они сбавили обороты и развернулись во всю ширь прохода, неумолимо приближаясь к Антону. Им бы задуматься по поводу той уверенности, с которой их встречают, но думать не хотелось. С другой стороны, нужно было дать себе накачку и придать собственным действиям хоть какой-то оттенок справедливости. Даже последние подонки хотят видеть в своих действиях хоть какой-то намек на справедливость – редко кто из них способен заявить прямо, что он подонок.

– Уважаемый, а сдается, что вы нечисты на руку.

– Серьезно? Ну, парни, вы и нахалы. Я ведь сказал вашему главному, чтобы он не мутил ничего. Ладно, валите, пока целы.

– Вот заберем денежки – и свалим.

– Вам решать.

В это время нападающие придвинулись достаточно близко, и тот, что вел беседу, рванул вперед, намереваясь нанести Антону сокрушительный удар в челюсть. Антон сразу отметил, что работать в группе они не умеют даже на зачаточном уровне, и мысленно ухмыльнулся: похоже, ему даже не потребуется помощи Гризли.

Слегка отклонившись и пропустив удар перед своим лицом, Антон перехватил руку нападающего и, приложив минимум усилий, перенаправил его движение в направлении забора. Не удержавшись, первый с размаху и с глухим стуком врезался головой в забор, после чего ему оставалось только стечь по нему на траву.

Атака второго захлебнулась, так и не начавшись, так как, особо не церемонясь, Антон нанес ему сильный удар между ног – ну, может, что и повредил, но это вряд ли, хотя мужик тут же сложился. Неспортивное поведение. Ну да здесь и не соревнования по рукопашке, а эти парни – не его спарринг-партнеры.

Отскочив на пару шагов и разорвав дистанцию, третьему он просто и без затей засветил ногой в лоб, отчего голова того качнулась назад, ноги подлетели в воздух, и бедолага грянул со всего маху на землю, оставшись без движения.

Последний, как видно, сообразил, что дело дрянь, а говорила ему об этом практически молниеносная расправа над его подельниками, потому он принял единственно верное решение. Быстро крутнувшись на сто восемьдесят градусов, он рванул обратно, но недостаточно быстро. Антон в несколько прыжков догнал убегающего и подсечкой сбил его на землю, после чего заломил ему руку и схватил за кадык, чтобы тот лишний раз не дергался.

Появившийся Гаврилов успел увидеть уже окончание потасовки. Удовлетворенно кивнув, он занял позицию на входе – так сказать, встал на стреме.

– Передашь своему главному, чтобы даже не думал меня разыскивать, иначе я припомню ему этот переулок, да так, что ему небо с овчинку покажется. Если еще хоть один из вашей кодлы попробует встать на моем пути, живым никто не уйдет. Все понял?

– Х-г-да-а, – невнятно прохрипел неудачливый налетчик.

– Вот и ладушки. А теперь пшел вон.

Подняв его, Песчанин дал ему пинка на улицу. Так незамысловато указав ему направление движения, Антон наклонился над тем, кому угодил ногой в лоб. Уж очень не понравилось ему, как тот свалился. Но судя по всему, беспокоился зря: чистый нокаут.

Концерн

Подняться наверх