Читать книгу Столбы. Сказка для себя - Ксения Жигалина - Страница 12

Встав утром с постели, синоптик в сомнениях подошел к окну и минуту-другую собирался с духом. Собрался, занес руку и мужественно и резко отдернул штору. Тут же облегченно выдохнув, он уже спокойно отдернул вторую. Новых ног у стола за ночь не появилось, стульями вокруг все тоже не поросло. Пока можно успокоиться. Наверное. Кто знает.

А может, это не стол. Может, это крытое патио. Тогда это непонятное что-то снова возвращается с поверхности стола сюда, к ним, в патио. И еще почти неделя до доставки шара. Синоптик снова упал на кровать, раскинув руки. Ититское коромысло. Воздухоплаватель. С пылесосом. Синоптика затошнило. И снова, пока потихоньку, начала разламываться голова. Тихо поползла трещина от правого глаза куда-то к затылку. Медленно и спокойно расширяясь, мечтая, очевидно, стать великим каньоном. Молотком по этому самому затылку шарахнул дверной звонок. Прижав руку к правому глазу, синоптик двинулся в прихожую. Он не забыл накинуть цепочку. Поэтому в едва приоткрытую им дверь снова поместился только нос директора музея. И рука, которая намеревалась широко распахнуть дверь, но встретив внезапное сопротивление, нелепо соскользнула внутрь, синоптик едва успел увернуться от нее.

– Доброе утро, – буркнул он, выпихивая наружу те части директора, которым удалось проникнуть через кордон.

– Да, – директор был сконфужен таким своим скомканным появлением, но и взволнован, по-видимому, чем-то еще.

Синоптик глядел на него исподлобья, вспоминая, куда вчера сунул таблетки, а директор молчал.

– Что? – не выдержал страдающий синоптик.

– Там! – директор махнул рукой вверх.

– Только что там все было в порядке, – синоптик косо взглянул на директора и направился в кухню.

– Было! – судя по всему, директор утратил способность к сложносочиненной речи.

– Ножки на месте. Столешница тоже. Стульев не появилось, – хмыкнул синоптик, выдавливая таблетку. – И знаешь еще что? – он запил водой. – Я думаю, это и не стол может быть вовсе. А вот, к примеру, патио. Или, как у древних римлян, это ты как директор музея должен знать, атриум? Квадратный такой двор, колонны по углам. Только у них в потолке по центру было отверстие. Воду собирали. Это я точно помню еще со школы.

Директор пискнул, и синоптик вынырнул из своего пионерского прошлого.

– Да что?!

– А откуда ты смотрел? – вместо ответа решил уточнить директор.

– Дак вон, – махнул рукой синоптик.

Они оба подошли к окну.

– Понятно, – кивнул директор. – Одевайся, пойдем.

– Ну вот, – директор зачем-то стянул шляпу.

Синоптик смотрел в небо. Раньше… точнее, вчера. Вчера он смотрел в облачный пласт. Крышу. Столешницу. И ему было не по себе. Теперь он смотрел в небо. И не по себе было еще больше.

– Атриум, – дав петуха, констатировал директор и кашлянул.

– Воду дождевую собирать? – хихикнул ошалело синоптик. – Так это ж уже были облака. Облака! – заорал он вверх. – Были! Уже! Облака!

Директор успокаивающе похлопал его по плечу.

– Ну. Будет. Будет тебе. Ну, успокойся.

Синоптик сел на бордюрный камень и откинулся спиной на невысокий забор.

– А Глебу ты звонил?

– Он мне звонил. Сам.

– Чего это он? – спросил синоптик без какой-либо, хотя бы малейшей заинтересованности.

– Сказал, что из обсерватории ты не увидишь. Велел сюда привести. Сам не смог – разбирается с активистами.

– А что у них? – повеселел синоптик.

– Гражданская война. Они там конфликт затеяли между собой: те, кто по-прежнему в тени, с теми, кому дали свет. И те, и другие подозревают худшее, взаимно поливают друг друга помоями и обвиняют в заговоре, кумовстве и кто их знает, в чем еще.

– Мило, – расплылся в улыбке синоптик.

– Злорадство, – улыбнулся ему директор, присаживаясь аккуратно рядом на корточки, – самое искреннее человеческое чувство.

– Да-да, – согласился синоптик. – Ну, я не особо прям радуюсь их веселым стартам. Но гордыня, видимо. Я же уже почти там. Скоро шарик привезут, и я паду смертью храбрых, – синоптик не отрываясь, смотрел в небо через движущееся и одновременно сохраняющееся неизменным отверстие.

– Отверстие, – произнес синоптик медленно, по слогам: – От-вер-сти-е. Отверзлись нам облака. Зачем? – он вдруг обратился к директору.

– Я… я, э-э, не знаю, – директор смутился. – Увы. Мне так жаль! – он с жаром кинулся к синоптику, словно тут была его вина.

– Ты чего? Это ж я так. Треплюсь, – успокоил его синоптик. – Словесная диарея. На нервной почве. Как Дятел?

– Дятел к лучшему, – вздохнул директор.

– Понятно. Ну, то есть, не понятно, конечно. Просто, ну, сочувствую, в общем, – на этот раз уже синоптик утешал.

– Да я, в общем-то, уже привык, – директор так светло улыбнулся, что синоптику, кажется, стало понятнее.

– Красивое у него имя. Доротей, – небо посреди облаков снова приковало к себе взгляд синоптика.

– Да. Но это его так без меня назвали.

– Но в твою честь, – уверенно заявил синоптик.

– Ты думаешь? – голос директора дрогнул, и синоптик обернулся к нему. – Ты правда так думаешь?

– Ну, разумеется, какие тут могут вообще быть сомнения? Это даже мне, постороннему человеку, понятно.

Директор стал счастливо смотреть в небо влажными глазами.