Читать книгу Розовый след на сером песке - Лера Леонтьева - Страница 1

…«Женщина приятной наружности, среднего возраста, нормальной комплекции, с высшим образованием, временно не работающая, воспитывающая ребенка, познакомится с интеллигентным обеспеченным мужчиной для создания семьи. Согласна на переезд».

Руки замерли над клавиатурой. Я зажмурилась и малодушно подумала, не сбегать ли на балкон покурить, чтобы еще раз обдумать содеянное. Ну нет! Не дам себе возможность отступления. И решительно нажала курсором мышки на кнопку «Отправить». Все, дело сделано, обратной дороги нет.

…Вчера Милка, случайно увидев черновик объявления на сайт знакомств, долго хохотала, а отсмеявшись, покрутила пальцем у виска и проникновенно спросила:

– Ты что, совсем ненормальная? Приколоться хочешь или действительно надеешься, что на твой крик души примчится сердечный друг? Такие данные только на социологическое исследование можно отправлять! «Положение женщины в современном обществе».

– Послушай, не нападай на меня, – пробормотала я, сглатывая комок в горле. – Я все честно и коротко изложила. Как говорится, умному достаточно.

– А ты перестань ныть над своей загубленной судьбой. Просто—таки, Эрин Брокович и Катя Тихомирова в одном лице! Обрыдаться! Ты мне лучше ответь, с какой целью ты свою железную правду-матку выложила? Ты твердо решила искать спутника жизни по объявлению или просто хочешь прощупать ситуацию? Если второе – можешь отправлять что угодно, но сразу даю гарантию – никто не ответит. А если первое – слушайся меня и делай то, что я скажу. Сейчас тебе такой пост склепаю, все мужики, как пчелы на мед слетятся. И не вздыхай. Прошло твое время вздохов.

Я изобразила кривую улыбку, чтобы не подать виду, что меня задела ее реплика. Конечно, Милка сто раз права, а я дура, раз довела свою жизнь до такой ситуации. Да еще объявления жалобные выкладываю. Но все равно неприятно выслушивать критику от близких людей. От посторонних, впрочем, тоже.

– Эй, ты, Золушка всемирной паутины! Хватит мечтать! Держи свои туфельки! – Подруга, протягивала одной рукой квитанцию на оплату коммунальных услуг, держа в другой бокал с принесенным на «девичник» мартини. Это был бокал из подаренного на новоселье богемского набора, почти единственный предмет роскоши в моей скудной утвари. Коробка с бокалами хранилась в дальнем отделении «для гостей», но подруга, видимо, сочла сегодняшнюю встречу особенной, для которой и праздничных бокалов не жалко.

– У тебя и бумаги нормальной нет, как, впрочем, и ничего другого. Льда нет, кубики засохли уже в морозилке. Я на обратной стороне наваяла. Прочитаешь – прослезишься!

Я обреченно подумала о том, что все, кому не лень, пинают и поучают меня. Интересно, неужели люди так уверены, что те, кого они учат, тут же кинутся переустраивать свою жизнь и мгновенно перевоспитаются?

– Извини, почерк не каллиграфический, уже сто лет не писала шариковой ручкой. – Милка великодушно разрешила и себя покритиковать. – Ладно, прощаю. Читай вслух, может чего исправить нужно, – потребовала она, поудобнее устраиваясь в обветшалом кресле. Ее изящные ножки, обтянутые черными колготками, очень живописно смотрелись на фоне лохматой обивки с вылезшими серо-коричневыми нитками. Ни дать, ни взять, английская королева в приюте для падших девушек.

Я покорно взяла протянутую квитанцию, исписанную с чистой стороны небрежными каракулями, примостилась на другое кресло, конечно не столь изящно, как Милка, да и фиолетовые лосины с линялой футболкой, украшенной призывной надписью «Do it!», купленные во «вторых руках», явно не тянули на little black dress. Глотнула для храбрости и стала читать Милкину нетленку:

«Сексапильная шатенка, 90х60х90, чувственная Рыба, отличная хозяйка, без материальных проблем и вредных привычек, откликнется на зов настоящего романтика, готового подставить мужественное плечо хрупкой и трепетной Дульсинее. Детали – во время рандеву при свечах».

– Милка, фу-у-у, ну куда это годится, пошлятина какая-то, и притом вранье сплошное. Какие еще девяносто на шестьдесят? И рыбу какую-то приплела. Вообще-то я Водолей. – Я была совершенно разочарована написанным и вяло пыталась сопротивляться.

– Послушай, кто из нас двоих два раза замужем побывал официально и три – по соглашению сторон? Ты, что ли? – Милка аж подпрыгнула от злости и с силой плюхнулась назад в кресло, когда-то стоявшее в нашей приемной. Пружины заскрипели, а моя подруга завелась.

– Если и дальше планируешь беречь паспорт в девственной чистоте, давай, оскорбляйся и лелей свои девичьи грезы. А если хочешь, наконец, штампиками украсить свой бесценный груз, – о браке, о прописке, о паспорте заграничном, – слушайся опытных женщин! Тем более, что никакого обмана в моем тексте нет. Чистая правда. Немного приукрашенная. Ну и что? Актрисы тоже в жизни страшилищи еще те! Но кому это интересно. Зритель хочет видеть только прекрасное. Страшное у каждого свое. На кухне тарелками злобно гремит.

Милка, похоже, уже полностью вошла в роль покровительницы и со вкусом стала обсуждать мою скромную персону.

– Волосы у тебя темные? Темные, потому, как давно не крашенные! Жилплощадь имеется? Конечно, по крайней мере, еще пару месяцев, пока судебный исполнитель не выселит. Материальных проблем не имеешь? Откуда они у тебя без денег! Вредные привычки? Какие? Непьющая ты, все об этом знают. – Милка неодобрительно покачала головой.

– Опять же, куришь исключительно от одиночества и скуки. Просто хочется курить, потому что грустно девушке. Как только заботы семейные навалятся, не то, что сигарету взять, подумать об этом времени не будет! Ну а насчет параметров, – так они у тебя в порядке, и без сантиметра видно. – Последнюю фразу Милка произнесла с явным сожалением, поглядывая на мою костлявую фигуру и на свои упитанные телеса.

– Так что не подкопаешься. Одна святая правда, как ты и настаивала. А Водолей или Козерог, какая, к черту, разница? Все одним миром мазаны. Дева просто романтичнее на слух.

Последнее ее утверждение уж точно хромало на обе ноги. Мой скромный жизненный опыт приучил меня с опаской относиться к особенностям поведения разных знаков Зодиака. Например, моя подруга и до недавнего времени коллега – Скорпион в самом расцвете. При любом наезде тут же выпускает когти. И горе тому, кто попадет под раздачу. Но и быстро отходит. Ужалив обидчика в самое сердце, моментально успокаивается и снова возвращается в хорошее расположение духа. И только мой легкий нрав Водолея позволял нам мирно уживаться и даже дружить, некоторым образом.

Милка тем временем все больше распалялась. Думаю, свое дело сделали и несколько опрокинутых порций мартини. Светлое лицо покраснело, глаза превратились в щелочки, пальцы с салонным маникюром сжались в кулачки.

Так, только ссоры с подругой мне и не хватало.

– Ладно, ладно, не заводись, отправлю я твое проклятое объявление, мне все равно. Просто у меня замедленная реакция, ты же сама твердишь об этом все время – поспешила я погасить разгоравшийся пожар.

– Конечно, замедленная! – Милка демонстративно хмыкнула, но уже не так сердито. Самокритика достигла результата.

– В твои годы люди всё уже по второму кругу меняют: мужей, квартиры, работы. А ты еще и до первого не добралась. Тебе ведь поди сороковник стукнул? – притворно жалостливо поинтересовалась она. Скорпион орудовал в поте чела.

– Ты прекрасно знаешь, что я всего на два года старше тебя, – отрезала я, утомленная ворохом нападок. И сама перешла в наступление. – А тебе вроде как на днях тридцать пять стукнет!

– Ну и отлично, значит у нас все еще впереди, – не растерялась Милка. – Тем более, что ребенком ты все же обзавелась. Так что не с пустого места начинаешь взрослую жизнь. Все, подруга! Мне нужно бежать. Для тебя я уже поработала, пора и для страны что-то сделать. Как раз час до конца рабочего дня остался. Спасибо, что сценарий помогла слепить, я вроде как за этим отпрашивалась у нашей стервы. Правда, не к тебе, а в арт-агентство, но кой-какое агентство мы с тобой посетили, хоть и онлайн. Так что опять святая правда. Ты знаешь, в этих твоих дурацких принципах придерживаться правды что-то есть. Пожалуй, возьму на вооружение. А то завралась своему Сержику, что на работе задерживают. Это меня-то! Да меня в восемнадцать ноль-ноль как ветром сдувает из нашего Департамента. И он об этом прекрасно знает. Потому и не верит, наверное. Буду теперь говорить, что к тебе заезжаю после работы, утешить, письма от женихов почитать, с Максом посидеть, то да се.

– А на самом деле куда ходишь? – вяло поинтересовалась я, осторожно неся бокалы и пустую бутылку в кухню. Голова слегка кружилась, то ли от алкоголя, принятого на пустой желудок, то ли от молниеносных поворотов в моей судьбе.

– Куда-куда, – пыхтя проворчала подруга. Она сидела в прихожей на крохотном пуфике и с трудом втискивалась в туфли, наверняка, бывшие на пару размеров меньше. Ноги у моей подруги в точности соответствовали ее росту. – На кудыкину гору. Туда, куда и ты скоро будешь бегать – на свидания. Только у большинства людей это попроще начинается. Принеси ложку, никак не всуну, – без всякого перехода приказала она. Я покорно поплелась искать ложку.

– Опять тапки врозь ставишь! – донесся истошный Милкин вопль. – Вот учи-учи тебя, а ты все по-своему. Сколько раз учила – будешь левый с правым менять – никогда пару не найдешь! Так и будешь с мужиками, как тапки твои, в разные стороны смотреть.

Я принесла столовую ложку, за неимением специальной, покорно переставила тапки и срочно переменила тему, чтобы отвлечься от моего нестандартного поведения.

– Ты ведь недавно клялась, что Сержик для тебя – идеальный вариант, – осторожно заметила я. – Молодой, не женатый и с очень дальними родственниками. Что-то пошло не так?

– Да кто ж его знает. – Мила задумалась. – Черт, ноги отекли от мартини. Теперь, хоть босиком иди. И машина, как назло, в ремонте. А Сержик, – подруга сделала театральную паузу. – Но ведь куда-то он каждые выходные ездит. Говорит, что к маме в село. Каждую неделю? К маме? Ох, не верится мне что-то. Но и я, соответственно, меры приняла. Появился тут один желающий подзадержаться на пару. В соседнем департаменте работает, по связям с общественностью. Вот и налаживаем связи по вечерам.

C этими словами Милка весело подмигнула мне, не глядя в зеркало, провела помадой по губам, наверное, чтобы не увидеть то, чего не хочется – располневшую фигуру и немного оплывшее лицо – результат частеньких возлияний (водился за ней такой грешок). Помотала головой, сооружая эффектный беспорядок в волосах, послала мне воздушный поцелуй и помчалась на свою работу, бывшую до недавнего времени нашей общей, а теперь ставшую только ее, поскольку меня оттуда выперли две недели назад.

Я закрыла дерматиновую дверь своей казенной квартирки и поплелась на кухню. Машинально сполоснув бокалы и чашки, я придвинула к себе листочек с моей новоиспеченной лав-стори.

В размышлениях я провела минут десять. За это время выкурила две сигареты, выпила чашку растворимого кофе, ободрала от лака все пальцы на левой руке.

Потом аккуратно сложила листок, пристроила его в мусорное ведро и решительно направилась в комнату. Разбудила задремавший комп, снова зашла на сайт знакомств, вернулась на страницу подачи объявлений и не дрогнувшей рукой отправила свое выстраданное сочинение…

Город

…У каждого из нас есть детская мечта. Большинство желает заработать побольше денег, многие стремятся сделать карьеру, иные жаждут славы и узнаваемости, некоторые мечтают о семейном уюте. Меня с детства манили огни большого города.

Такие, как в черно-белых телефильмах моего детства. Где героини в платьях-мини с шикарными прическами задумчиво курят и хмурятся. А герои в белых рубашках с закатанными рукавами нежно обнимают за плечи героинь и шепчут им на ушко загадочные слова и пристально смотрят в глаза. Главный фильм моего детства – «Человек в проходном дворе». Именно по нему я выстраивала свою жизненную программу. Сам сюжет остался за гранью моего детского восприятия. Зато, как губку, впитывала я флюиды лета, моря, элегантных женщин и мужчин. А то, что главные герои искали несимпатичных бандитов в жутком проходном дворе, только добавляло шарма и желания быть, как они. И музыка – тревожная и волнующая. Темное зло и белое добро. Все правильно, так и должно быть в жизни. И я страстно желала стать частью манящего огнями взрослого мира. Какое место уготовано мне в нем, я представляла очень расплывчато. Где-то там, в гуще самых важных событий, в центре главных дел. Среди красавиц-женщин и надежных мужчин. С того времени жизнь превратилась в ожидание большого праздника, который наступит, когда я стану взрослой.

А потом я увидела Город. Это была любовь с первого раза, сразу и навсегда.

Первое знакомство с Городом ошеломило меня. Вначале появилось ощущение сказки – меня ослепили золотые купола и сверкающие кресты. До того времени я имела смутное представление о церковных постройках. В моем атеистическом сознании церковь была сродни некому полуподпольному месту, куда обычному человеку и заходить стыдно. Все видимые мною церквушки были старенькие и убогие, как и их посетители. А тут, на виду у всего народа красовалась огромная церковь, и никого это не смущало. Как объяснила мама, это был самый главный православный храм – Лавра. Теперь все стало понятно – раз мы в столице, то и главная церковь должна быть тут. Как же я была удивлена и разочарована, когда выяснилось, что Лавр бывает много, есть они и в других местах. Но для меня они остались второстепенными. Все равно, главная Лавра – в Городе.

На улицах меня сбивал с ног одуряющий запах цветущих каштанов, аромат кофе, струящийся из распахнутых дверей гастрономов. Все приводило меня в тихий восторг, и в тоже время, вызывало робость.

И торжественные названия улиц. От одного Брест-Литовского проспекта шли мурашки по коже и веяло суровыми годами революции и гражданской войны из любимых книжек.

И троллейбусы из двух вагонов, величественно плывущие по широким магистралям. И молочный коктейль с пражским тортом за столиком у фонтана. И огромный желтый пляж с серебристой гладью воды – в самом центре Города.

Но главное – мне в самое сердце вонзились пламенеющие стены университета…

Я впитывала впечатления, старалась слиться с нарядной толпой, придирчиво сравнивала себя с ней и чувствовала – что-то не то. В последствии я поняла, что люди иронично вкладывают в понятие «провинциалка». Это была я в Городе.

Одновременно появилось главное понимание – вот то место, где я бы хотела жить. Так Город стал маяком взрослой жизни – загадочной и блестящей. Выбор был сделан мгновенно и навсегда…

… Все следующие годы меня мучил только один вопрос – на кого учиться? Кем я должна стать, чтобы легкой походкой впорхнуть в распахнутые ворота Города моей мечты? Утащив у старшей сестры справочник для поступающих в вузы, я тщательно изучала все специальности, которым можно было научиться в Красном университете. Сразу были отбракованы химия и филология. Первая – из-за горячей ненависти к этому предмету, вторая – из-за мрачной перспективы провести всю оставшуюся жизнь в школе. Следующей отсеялась философия из-за туманного представления о том, что это вообще такое и где с этой профессией можно работать. Биология была вычеркнута из списка с большим сожалением, потому что страсть как хотелось стать океанологом и проводить время в увлекательных морских круизах. Но что-то мне подсказывало, что вряд ли так просто будет пробраться на корабль и отправиться в экспедицию. Просто никакой возможности осуществить задуманное я не видела. К тому же вряд ли научные экспедиции формируются в Городе. Это, если бы я мечтала о Владивостоке, тогда – да. Но я стремилась совсем в другое место.

В общем, к окончанию школы, в разработке остались три предмета: история, журналистика и романо-германская филология. Но поскольку никаким юным корреспондентом я не числилась и никаких опубликованных опусов у меня не наблюдалось, а в английском вряд ли могла тягаться с выпускниками спецшкол, я с большим вздохом затолкала сладкие мечты о блестящем будущем в странички девичьего дневника и взялась за изучение краткой истории с древнейших времен до наших дней…