Читать книгу Мастер вечной жизни - Лорена Доттай - Страница 3

– Вы должны жить так, словно Переход уже наступил, – сказал Голос.

– Да? – спросила Софья и проснулась.

Она сидела некоторое время в постели, пытаясь разлепить глаза и размышляя. «Кто это был? Кто опять давал подсказки? – Душа, высшее „Я“, наставники, учителя, ангелы-хранители?» Это был Голос.

«Логос», – поправила себя Софья, переставляя местами слоги в слове. Она открыла глаза и еще некоторое время сидела в постели, прикрывшись одеялом, а потом пошла в душ, после душа – на кухню завтракать. Фраза из ее сна не давала покоя и за завтраком. Она решила выйти на улицу: при ходьбе и на свежем воздухе лучше думалось, – Софья знала это по своему опыту.

Была ранняя весна две тысячи десятого года. Снег, набухший весенней влагой, почернел у дороги и набухли льды на реке. «Армагедон» отменялся, и только локальные катастрофы давали о себе знать, превращая известия в предсказуемое зрелище. То, что показывали по телевизору, было на самом деле не катастрофами, а родовыми схватками планеты.

У Софьи не было телевизора, поэтому она застала в это время лишь почерневший снег у дороги. Она стояла на мосту, облокотившись о перила, и смотрела вниз. У нее были свои собственные новости и вместо телевизора – внутренний экран, с которого она время от времени считывала информацию.

– Покажите мне две тысячи десятый год! – сказала она вслух.

Ночью ей ничего не снилось, лишь под утро голос внутри нее сказал: «Вы должны жить теперь так, словно Переход уже наступил», – и тогда Софья проснулась и подумала про себя: «Переход – это как?»

– Покажите мне две тысячи десятый год! – снова проговорила она.

Софья прикрыла глаза и некоторое время стояла зажмурившись и чем-то напоминая маленького ребенка, который верит в чудеса. Через некоторое время она открыла глаза и увидела на прояснившемся небе голову чудесного существа с тонкой шеей, плечом и одним крылом. Это было облако, которое появилось неизвестно откуда.

«Но у него всего одно крыло, – растерянно подумала Софья, – и на самом деле – это я сама такая бескрылая сейчас… И когда теперь появится второе?»

Так много мыслей одновременно нахлынуло утром. Софья уже давно заметила: она потеряла когда-то присущую ей способность линейно думать. Несколько мыслей возникало одновременно и они развивались параллельно друг другу, но то одна выходила на первый план, то другая, то третья. Она напоминала сама себе многоканальный телефон, скорее, «многоканальный мозг», – и что в том было неудобного, когда так думалось даже быстрее? Но как же говорить при этом с людьми, когда они понимали лишь линейные разговоры? Если работали в режиме одного канала?

«Но как жить, если Переход уже наступил? Хорошо, если Ты сказал, что он уже наступил, так оно и есть, – думала Софья дальше, – я и сама заметила, что уже наступили многие вещи, но вот вопрос: они проявились именно в моей жизни или одновременно у всех других?.. Хорошо, Переход наступил. И все другие периоды уже наступили и существуют. Да, еще непроявленные… Они проявляются у всех с разной скоростью».

Софья убрала руки с перил, надела варежки и пошла прочь с моста, все ускоряя шаг: на какое-то мгновение ей показалось, что река и льды неудержимо притягивают ее, она очень интенсивно почувствовала притяжение земли, так сильно, что у нее закружилась голова. И Софья почти побежала с моста, так испугалась она воды. Ей показалось, что вода оживает, она готова подняться, наброситься на нее и унести за собою под мост…

Ей с детства снились сны о глубине воды, о том, что она была земноводным и другими существами, которые жили в глубине моря, в затонувшем городе, в залах с белыми колоннами, и мраморными плитами, и неживыми людьми с совершенными мраморными телами и лицами. Софья шла по мосту и то и дело смахивала со лба нечто невидимое. Это было наваждение, она пыталась от него сбежать, пыталась глубоко дышать. Так она делала с некоторого времени, в те мгновения, когда через невидимые дыры этой реальности в ее жизнь проникали прошлые жизни и древние воспоминания. Софья дышала глубоко и наваждение исчезало. На некоторое время, как всегда.

«Он сказал мне, чтоб эти годы я заранее наполняла содержимым. Содержимым, согласно законам пятого измерения, – думала Софья, приближаясь к своему дому. – Это значит, жить в бесконечной радости Здесь и Сейчас. Прошлого и будущего не существует, прошлое этой жизни было от меня запечатано: оно просто свернулось, как и многие другие вещи – были отменены… А будущее…

Эль Шара говорила, бесконечное множество вариантов будущего начало сворачиваться, прошлые реальности сворачиваются, и осталась для меня, возможно, одна – ведущая. И время не напоминает нити и больше нелинейно, и по нему остается только скользить, скользить на большой скорости. И Переход уже свершился… На свежем воздухе, действительно, лучше думается».

Софья расслабилась от этой мысли: ответ был найден. Она сняла шапку и шла, размахивая ею. Было воскресенье, день полностью «для себя», некуда было торопиться, не нужно было с кем-либо встречаться, у нее не было никакого распорядка и плана. И время этого дня, действительно, казалось застывшим и даже звенящим, во всей атмосфере вокруг Софьи звенело и вибрировало, и воздух казался осязаемым. И для этого нужно было лишь остаться одной на весь день и ничего не делать, чтобы стать способной «потрогать время руками».

В какое-то мгновение она остановилась и подняла глаза, ей показалось, что она «видит» воздух. Прозрачные точки пульсировали у нее перед глазами, Софья отвела взгляд вправо – точки переплыли вправо, она перевела взгляд влево, точки поплыли за ним. Софья вздохнула. Точки начали приклеиваться друг к другу и образовывать «паровозики». Софья снова вздохнула.

Она подняла взгляд и стала смотреть вдаль. Стены дома напротив как будто разуплотнились и перестали быть вещественными, штукатурка вибрировала цветом, желтый цвет ее превращался в нити, и они лучились. Воздух звенел. Цвет тоже звенел и заполнял софьины уши. «А я сошла с ума, какая досада!» – подумала она и опустила взгляд вниз. Асфальт тоже «дребезжал» цветом. Ей казалось, сделай она шаг, и нога провалится по колено в дорогу. Софья продолжала стоять на месте и ждать, когда асфальт «придет в порядок» и по нему можно будет снова идти. И, вообще, все стало вокруг какое-то бесплотное и начало двоиться. Софья обернулась, не сходя с места, и увидела позади себя телефонный автомат. И ей мгновенно пришла в голову мысль! Она осторожно, на цыпочках, побежала к автомату. Какое счастье, телефон работал!

– Забери меня отсюда! – прокричала она в трубку. Быстрее, забери меня отсюда! Иначе я исчезну!

– О, господи, – проговорила в трубку Кати, – да где ты находишься?

– В телефонном автомате! – Забери меня отсюда!

– В каком? – прокричала Кати в трубку.

– В этом, в этом, на углу у булочной, – прокричала Софья.

– Какой именно булочной? – снова спросила Кати.

– Две остановки от тебя, – услышала Кати в трубке и связь прервалась.

В то утро Кати сидела в мастерской и перед работой делала медитацию, обычно по мотивам медитации она и писала. Ей захотелось снова встретиться с Приносящим Свет, она по нему иногда «скучала».

В середине медитации она отлетела очень далеко, быстро проскочив земные слои, и «вылетела» в звездное пространство. Ей захотелось вначале порезвиться, а потом побеседовать с Ним. На темно-коричневом диване в мастерской осталось сидеть тело. Телефон был заранее отключен.

Почему она захотела с Ним встретиться? Ей вдруг стало уже не грустно, как порою, а тоскливо. Ей захотелось прижаться к нечто светлому и сильному, золотому, небесно-чистому, побыть с полчаса Дома и глотнуть свежего воздуха. Ей никак не удавалось прижиться на Земле.

Кати уже знала, где ее родина и кто ее родители. Эль Шара рассказала ей на индивидуальном занятии. Она знала теперь свое космическое имя и имена своих родителей, и теперь она постоянно чувствовала их неявное присутствие в своей жизни и оттого временами находила на нее тоска из-за невозможности быть рядом с ними, а была она по эту сторону, на Земле. При мысли этой сердце наполнялось временами отчаянием. И, чтобы смягчить отчаяние, она отправлялась в очередной раз Домой, где ей каждый раз напоминали, что нужно подружиться с Гайей: на Земле от нее могла быть помощь и поддержка, и тогда тоска преобразится в чувство удовлетворения жизнью и в гармониию.

Гайе приходилось тяжело. Когда Кати делала ей исцеляющие сеансы, она явственно слышала, как та стонет, и Кати понимала, что ей еще рано на родину. Она желала сбежать, не закончив здесь своего дела, малодушно сбежать, когда она была здесь для того, чтобы заякорять новые энергии и ее родители занимались тем же, но с тонкого плана. И она пообещала Гайе в один из сеансов не оставлять ее, пока не произойдет Переход.

По ночам она общалась с родителями, а днем ходила в школу. Эль Шара наблюдала за ее развитием и то и дело приглашала на собеседование. В одно из таких собеседований Эль Шара предложила Кати преподавать в академии. Они сидели в маленьком кабинетике Эль Шары, что находился за секретариатом, и пили чай.

Кати сидела некоторое время, неуверенная, что правильно поняла Эль Шару. Потом она спросила:

– Вы сказали преподавать? Я не ослышалась?

– Да, именно, – отозвалась та, – «рисование»… Как Селина.

– Как же я могу преподавать, если сама пока учусь? – удивилась Кати.

– Это не имеет значения, – отозвалась Эль Шара и видно было, что теперь она удивлена, – некоторые у нас преподают, хотя вообще не учились. Селина не училась… Эти вещи с обучением достаточно формальны. Ведь ты проходишь обучение на тонком плане… Тебя обучают твои родители… Они же не могут закинуть своего бесценного звездного ребенка на планету и бросить без поддержки и без знаний… И у нас не такое заведение, чтоб спрашивать у преподавателя бумажки об окончании… Об окончании чего, спрашивается?

Кати улыбнулась лишь слегка и судорожно отпила из чашки. А Эль Шара откинулась на спинку кресла и хохотнула, чего Кати от нее совсем не ожидала.

– Да, с тонкого плана мы, конечно, не получим никаких документов, мы получаем вместо этого Посвящения, – задумчиво проговорила Кати, ставя чашку на стол, – было бы несколько невежливо отрывать Мастера и просить его материализовать документ, который в принципе никому не нужен, хотя и это возможно…

– Между нами говоря – это все ненужные формальности, – проговорила Эль Шара и довольно заулыбалась.

– Я должна ответить на ваше предложение уже сейчас? – спросила Кати.

– Конечно, нет, – проговорила Эль Шара.

– Я отвечу через полгода, дайте мне полгода времени, – проговорила Кати.

– Возможно, я тороплю события, – медленно проговорила Эль Шара, пристально глядя в глаза Кати, – но Софья тоже получит такое предложение… Но пока мы не будем ей об этом говорить, хорошо? И, возможно, знание этого повлияет на твое решение?

– Но Софья хочет заниматься целительством, у нее уже сейчас интересные результаты, – возразила Кати.

– Нет, – покачала головой Эль Шара.

– Как нет? – переспросила Кати, – у нее очень хорошие результаты!

– Да, результаты хорошие, – терпеливо проговорила Эль Шара, – но она не целитель.

– И так кто же она? – с удивлением спросила Кати.

– Она Учитель и в Академии будет ей самое место. Обрати внимание, как она общается с вами, она всегда готова прийти на помощь, что-то объяснить… – Она родилась с этим, ее не нужно учить… Вспомни ее первый реферат о жизни с ангелами… Единственное, что нужно сделать – это вывести ее к доске и посадить за учительский стол…

– Так трудно к этому привыкнуть – так думать, – проговорила Кати.

– Не так уж и трудно, когда начинаешь замечать знаки… Они – подтверждение… Пока не будем говорить об этом, – предупредила Эль Шара, – но вполне возможно, что вы обе будете здесь преподавать, а я со спокойной совестью смогу уйти на покой.

– На покой? – Кати с подозрением посмотрела на Эль Шару, – когда так много работы впереди? Вы просто хотите сбежать! Домой!

И они с Эль Шарой засмеялись. Кати знала: она была не единственная, кто желал временами очутиться Дома, но было еще не время… Нет, еще не время.

И потому были эти одиночные прогулки в звездное пространство, чтоб душа отдохнула и набралась сил. Короткие, но такие необходимые ей, отлучки. И ей были понятны средневековые желания невест Христовых, которые еще будучи на Земле желали соединиться с Неземным и отлететь, получая экстаз, такой тонкий, вероятно, неосязаемый человеческими органами чувств, экстаз. Они отказывались от активного проживания физической жизни в пользу божественной, не сумев соединить одно с другим.

Порезвившись в пространстве, Кати устремилась на встречу с Приносящим Свет, она хотела попросить его об исцелении эмоций, которые переживала в последние дни. Когда она приближалась к нему, он неизменно обнимал ее своими огромными золотыми крылами, успокоение и умиротворение сходило на нее. Она возвращалась на свой коричневый диван счастливой, в блаженном состоянии, и это состояние чудесным образом проявлялось на ее картинах.

В этот раз эмоциональное тело ее появилось в форме рубиновой объемной звезды. Кати держала рубиновый кристалл в руках и внимательно разглядывала его: он был абсолютно чистым, абсолютно прозрачным. Постепенно она догадалась, что это не кристалл на самом деле, а ее сердце.

Через некоторое время Кати начала подниматься вверх, крепко держа сердце в руках, в столпе белого света. Она очутилась высоко на маяке. Белые носочки на своих ногах – было первое, что она заметила. Маленькая девочка стояла на маяке и держалась за металлические поручни, покрашенные белой краской. Но маяк был старый-старый и краска обшелушилась во многих местах, и девочка ковыряла ее указательным пальцем. Ей было немного скучно: отец часто водил ее на маяк смотреть корабли, и в этот раз он стоял рядом, а ей заплели слишком туго косички, она б хотела сорвать банты, и чтоб ветер растрепал волосы.

Теперь она держалась руками за поручни и болтала правой ногой – пинала воздух: вот тебе, вот тебе, вот тебе! На ней была синяя юбочка и белая блузка. Было начало двадцатого века. Вот тебе еще, ветер! – за тугие косички. Она еще раз взмахнула ногой и начала терять равновесие и руки соскользнули в этот раз с поручней, взмах руками в пустоте – раз! – и она полетела вниз с высокой башни.

Кати последовала за телом, она наблюдала за ним в полете. Одновременно она видела, как мгновенно стало серым лицо ее отца. Он с воплем отчаяния устремился вниз по лестнице. Девочка лежала внизу, на камнях, и была бездыханной. Кати наклонилась над ней, пролетая, и положила ей на грудь свою рубиновую звезду.

И тут ее спросили, разве она не хочет взять свое эмоциональное тело с собой? Ей предложили его почистить и сделать и то и это… Но Кати подумала: «Я хочу себе, этой девочке, которой я была, подарить звезду… Может быть, я могу получить другое эмоциональное тело?»

И ее тут же спросили, может быть, она хочет его оставить на некоторое время, может быть, она от него устала?

«Да, устала, – подумала Кати, – носить этот груз в себе – все эти эмоции, все эти неисцеленные прошлые жизни… Очень-очень-очень устала… Если вы будете его искать, то оно осталось там, внизу, на камнях».

И с этой мыслью Кати направилась ввысь, и мгновенно очутилась на своем коричневом диване в мастерской. Она сидела некоторое время неподвижно, потом начала растирать виски, через несколько минут она поняла, что работать было невозможно: клонило в сон, ее неудержимо клонило в сон, ей не хотелось шевелить ни головой, ни руками. Она опустилась головой на подушку и начала погружаться в сон, глубже, и глубже, и глубже.

Очнулась ото сна она резко, открыла глаза и тотчас услышала голоса и шум. Кто-то ходил туда-сюда у входной двери, они переговаривались, а потом начали вставлять ключ в замок. Кати это страшно не понравилось, не то чтобы она испугалась, что ей сломают замок и ограбят: грабить было нечего, – ее поражала собственная беспомощность: она не могла ни встать с дивана, ни голову повернуть в сторону звуков, чтоб лучше их слышать, чтоб понять, что там обсуждали за дверью. Беспомощность была неприятной.

Тем временем у двери начали что-то прибивать, она слышала, что начали работать молотком. «Почему меня не спросили? – подумала Кати, – я ничего не понимаю!» Мгновенно в голову пришла мысль, что они прибивают рейки к двери, чтоб внизу не дуло. «Хорошо, – подумала дальше Кати, – но я не просила ничего прибивать, почему они прибивают, – она почувствовала, что погружается в сон и последняя мысль ее была: мне нельзя засыпать, мне нельзя засыпать…» Но наваждение было сильнее ее.

Она снова очнулась. Эти некто, что прибивали рейки к двери, они вошли в квартиру. Они были бестелесными, фантомными, золотисто-зеленого цвета, – ее и Софьи старые знакомые. К другим из группы они тоже приходили.

Они подошли к Кати и один из них положил ей руки на уши, как это делают в Рейки. От благодарности Кати приложила свои руки поверх его, она хотела тем самым выразить свою благодарность и согласие на сеанс. Но он убрал свои фантомные руки, – видимо, Кати помешала ему, вмешавшись в процесс, – и она увидела, как от движений его рук остались в воздухе золотисто-зеленые разводы. Тогда Кати решила, что не нужно вмешиваться в процесс и послушно положила руки на колени.

Ей пришла в голову мысль, что она до сих пор не может привыкнуть думать по-новому: было достаточно мысленно поблагодарить и мысленно дать разрешение, как они б ее поняли. Теперь не нужно было совершать действие, чтоб оно совершилось, действие здесь совершали ее собственные мысли. Здесь не нужно было открывать рот и произносить слова, чтоб быть понятым, мысли еще не успевали оформляться в слова, но уже были поняты другими.

«Какое облегчение! – думала временами Кати, – тяжелые двери больше не нужно открывать руками…»

Они пришли ее исцелять, ведь она попросила о помощи. Начали выходить на поверхность прошлые жизни. Она трансформировала эти старые энергии, работая с Лучами, но когда было совсем тяжело, приходили они. И в этот раз – работали с двумя симметричными точками у рта. Они не прикасались к коже, а направляли свои лучи – струи энергии к лицу и кожа вибрировала. «Что это, – омолаживающая маска?» – пошутила про себя Кати.

А потом они покинули ее, когда это произошло, она не заметила.

Кати проснулась и обнаружила, что продолжает сидеть на диване. Она совсем продрогла, и ей было еще непонятно, проснулась ли она совсем, или еще находится во сне, потому что сны на самом деле были устроены как матрешки, – а именно, упакованы друг в друга. Она пошла в душ, не будучи уверенной, принимает ли она душ во сне или наяву, но сейчас ей было все равно, потому что она замерзла.

После душа она выпила три чашки кофе, чтоб проснуться. Она сидела за столом на кухне и мысленно благодарила, что они услышали ее просьбы и пришли ее исцелить. И вдруг, как будто кто-то ударил ее в грудь, так, что она поперхнулась. Кати вспомнила, что она забыла включить телефон, она побежала в прихожую и, не успела она подключить кабель, как раздался звонок. Звонила Софья:

– Забери меня отсюда! – услышала Кати в трубке, – быстрее, забери меня отсюда, иначе я исчезну!

Софьин звонок неожиданно прервался, отчего Кати стало еще неуютнее на душе, она накинула куртку, впрыгнула в туфли и побежала по улице в сторону булочной. Она знала, что добежит быстрее, чем ехать две остановки на транспорте. Через пятнадцать минут Кати сидела перед Софьей на корточках, пытаясь отдышаться и еще не понимая, что случилось, а та забилась в телефонный автомат и не хотела из него выходить.

Не знаю, что мне с тобой делать, – проговорила Кати, немного отдышавшись. Она еще ничего не понимала и потому не двигалась с места. Софья тоже не двигалась.

– Я возьму такси, хорошо?

– Хорошо, – отозвалась Софья, – но только потом, а пока посиди со мной, мне с тобой так спокойно… Почему, чем дальше я двигаюсь, тем страннее становится моя жизнь? Разве не должна она улучшаться, и улучшаться, и улучшаться? – вдруг спросила Софья, – разве не в этом цель?

– Нам никто и не обещал хорошую жизнь, – тихо проговорила Кати, – и цель заключается не в результате, а в процессе, ты же знаешь, – тут Кати остановилась, она посмотрела по сторонам, помолчала некоторое время и, взглянув Софье в глаза, произнесла, – испытания не уходят, они остаются, но они становятся более тонкими… Ты даже не всегда понимаешь, в чем оно заключается – это испытание… И самое тонкое испытание знаешь, какое?

– И какое? – спросила Софья, не отрывая глаз от Кати.

– Когда испытывается наша вера и готовность идти дальше. «Я учусь верить каждый день», – сказала Сефера. И я тоже. Иногда мне нужны огромные «кубометры» веры, чтоб прожить один единственный день.

– Я не отказываюсь от Пути, – проговорила Софья, прикрывая руками лицо, – я не отказываюсь идти, я не отказываюсь от своей жизни, потому что не могу жить иначе, хочу я этого или нет, я живу именно так, словно выбора нет… Но почему такая усталость?

– Выбор есть всегда, – возразила Кати, – просто свой выбор ты сделала очень давно, и об этом забыла… И ты делаешь все правильно…

– Но почему такая усталость? – жалобно произнесла Софья и убрала руки от лица.

– Попроси, чтоб они замедлили немного процесс, объясни, что это слишком интенсивно для тебя, – отозвалась Кати и поднялась, ноги у нее затекли от сидения на корточках.

– Нет, – упрямо проговорила Софья и тоже поднялась. Только теперь она почувствовала, что ноги стали деревянными от сидения в автомате, – я не хочу ничего замедлять… Пусть все идет на полную катушку… Я справлюсь… Они дают столько, сколько я могу выдержать, значит, я выдержу…

Кати промолчала в тот раз, она и не ожидала услышать от Софьи другого ответа. Она подхватила ее под руку, и они пошли на остановку. Кати везла Софью к себе домой, та уснула сразу же в ее мастерской на диване, в то время как Кати продолжала работать до самого вечера. К вечеру Софья проснулась, и они выпили чаю и говорили допоздна на кухне, затем Софья снова уснула и проснулась только к утру, когда нужно было собираться в школу.

Эль Шара стояла перед входом в зал и разговаривала со старшекурсником, пользуясь этим, опоздавшие Кати и Софья прошмыгнули в зал незамеченнными. Так они тогда подумали. На самом деле ничего не происходило незамеченным для Эль Шары, она стояла и разговаривала с учеником, одновременно регистрировала, что происходило в этот момент в зале, и видела у себя за спиной.

– Женщина – это воплощенная на Земле Вселенная, вочеловеченная Вселенная, сама Богиня. Это знание такое древнее, что нет смысла что-либо доказывать…

– Но, – начал было возражать Ученик.

– Да, конечно, вы стоите здесь и ждете от меня доказательств, а их просто нет! – перебила Эль Шара. – Ей нужно было уже начинать урок. – Если вам нужны доказательства, значит, нет веры. Нет доверия к Творцу. Это знание прошло через всю человеческую историю. Вспомните средние века – поклонение Прекрасной Даме. Именно мужчина и Мужественность служили Вечной Женственности. Будет время, поисследуйте этот вопрос, – наверняка нить тянется к темплиерам. Извините, мне нужно идти на занятие, – добавила Эль Шара и направилась в зал, оставив Ученика озадаченным.

Войдя в зал, она заметила, что ученики приготовили ей стул и сидят в ожидании. Она поздоровалась, села на приготовленный перед сценой стул и замолчала на некоторое время, глядя в себя.

– О чем будем беседовать сегодня? – наконец, проговорила она, поднимая голову и глядя на учеников.

– Об усталости, – проговорила негромко Софья.

Хорошо, – откликнулась Эль Шара, – об усталости… Это очень актуальная сейчас тема.

– Что делать, если я заметил, что начал мутировать? – спросил Антон.

Хорошо, – откликнулась Эль Шара, – это все о том же…

Что делать, если мне временами кажется, будто в ушах кто-то посвистывает? – снова спросил Антон.

– Вполне возможно, что существо из высшего измерения пытается наладить с вами контакт. Уединитесь в тишине и скажите ему: «Я готов принять твое послание». Затем слушайте. Вы можете услышать слова, звуки, мелодии…

Эль Шара замолчала на некоторое время, а потом продолжила.

– На сегодняшнем занятии речь идет о происходящей на наших глазах трансформации физического тела. Кстати сказать, это главная тема второго семестра. Наши тела в настоящее время теряют свою былую плотность, высокие вибрации, пришедшие на планету, способствуют этому и потому также наши внутренние органы изменяются и железы… Появляются симптомы, которые я назвала бы фантомными: вы чувствуете нездоровье и идете к врачу, он вас добросовестно обследует, но отклонений не находит… Все правильно. Потому что медицинская техника не регистрирует изменения на уровне тонкого тела…

Головные боли – один из распространенных таких симптомов, люди глотают таблетки, а они не помогают. Головные боли могут возникнуть по той причине, что ваш мозг интенсивно развивается, проследите, форма черепа тоже будет меняться… И головные боли могут быть связаны с открытием третьего и четвертого глаза… Попросите свое Высшее Я высвободить в организме эндорфины, это позволит уменьшить неприятные ощущения.

– А как же быть тем, кто за воротами, что делать им? – вдруг спросила Анастасия.

– Им придется тяжело, – проговорила Эль Шара и вздохнула, – ведь они не понимают, что с ними происходит, с одной стороны… А с другой – они не особенно хотят это знать… Обратите также внимание на гриппальные инфекции, рвоту и тошноту, но сначала проверьтесь у врача. Если возникла тошнота, вполне возможно, ваши энергетические поля слишком быстро вращаются… Если слишком много давления в голове или в груди – это энергия идет интенсивно. Тогда представьте небольшое отверстие в теле, в том месте, где вы предполагаете избыток, и выпустите из него, как из шланга, часть энергии. Чувство усталости возникает не от недостатка энергии, а от ее избытка. Понос может быть у тех, кто накопил в себе много ярости. Но может возникнуть и у тех, кто принял необыкновенно много света. Еще один симптом: боли в мышцах…

– Вот-вот, – зашептала Софья, наклоняясь к Кати. – Почти каждое утро я просыпаюсь в таком состоянии, как будто меня всю ночь избивали.

– Если человек собрал на клеточном уровне много сопротивления процессам, у него могут возникать боли, но на самом деле есть и другие причины: может быть, накопленные в организме отходы пришли в движение? Также у тех, кто служит каналами, – у них бывают такие боли. Если ваше тело время от времени начинает вибрировать, приветствуйте этот симптом: оно повышает свои вибрации. При этом может повышаться температура. Это тоже может указывать на то, что тело начало менять плотность, но оно не вполне поспевает за процессом. Но сначала проверьтесь у врача.

– А боли в груди? – послышался голос из зала.

– Ваша сердечная чакра – это ворота в другие измерения и внутренние миры, – проговорила Эль Шара, – возможно, в этот момент она раскрывается для следующего измерения, тогда призовите серебряный луч Милости и вдыхайте его сердечным центром. И ваши органы чувств начинают открываться многомерности, потому что изменяется мозг, и придет время, когда вы почувствуете, что существуете одновременно в более, чем одной реальности. Когда вы начинаете открывать свое зрение многомерности, происходят интересные феномены, – тут Эль Шара сделала паузу и лукаво посмотрела в зал, – предметы перед глазами временами начинают двоиться или вибрировать, или таять… Иногда в них видно движение молекул…