Читать книгу Лезвие надежды - Лука Василиса - Страница 3

Лика подъехала к некогда весёлой лужайке старого деревенского дома. Двор порос травой. Пыльные окна тускло щурились. Веранда, насупившись, кряхтела листом оторванного шифера.

Лике было под тридцать. Мама у неё давно умерла. У Лики, совсем маленькой девочки, появилась мачеха -в самых отвратительных одеждах этого образа. Жизнь девочки собиралась сменить палитру ярких тонов на мрачную классику, но вмешалась бабушка. И провидение зачислило малышку в список счастливых сирот, отданных под опеку бабушек.

Умница бабушка быстро нарисовала траекторию, по которой следовало двигаться мачехе со сводной сестрой. Отец Лики поначалу являлся лично выразить чувства дочке. Позже доверил свою симпатию нещедрым и нечастым банковским переводам.

Как-то раз бабушка спросила Лику, кем бы она хотела стать. «Стюардессой, – сообщило детское недоразумение. – Я хочу объездить весь мир», – небюджетно спланировала своё будущее внучка.

Бабушка приступила к исполнению: переезд в город, хорошая школа и репетиторы сделали своё дело. Лика увлеклась языками, экстерном закончила иняз и ещё один вуз.

Финансовая независимость и перспективная работа поставили жирную галочку на профессиональном фронте. А вот личная неустроенность тянула за собой вагон и маленькую тележку разочарований. Парни появлялись, отъедались, одевались, занимали деньжат и исчезали.

Бабушка старела, хворала, всё реже выбиралась из дома. С домиком в деревне надо было что-то решать. Лика понимала, что старушка боялась этого разговора, тихонько плакала, скучая по сельской жизни. Лика помалкивала.

Бабушки не стало. Вот Лика и приехала в деревню: проведать, так сказать, имущество и решить, что с ним делать.

Сколько она себя помнила, в углу террасы в рассохшейся кадке дремал старый куст жасмина. Сухие ветки сплелись в тугие арабески. Сквозь них пробивались тоненькие веточки с редкими белыми цветами. Сельская тишина пустого дома звенела жарким спёртым воздухом.

Лика нерешительно стояла на пороге. Казалось, дом тоже напрягся всем корпусом. Замер, не зная, чего ожидать от новой хозяйки.

«Здравствуй, Домовой-батюшка», – негромко, как бы про себя, поздоровалась Лика по привычке. Так бабушка научила.

Девушка с сожалением смотрела на потёртые доски пола, на облупившуюся краску оконных рам. Полумрак и грусть сквозили из каждого угла.

Из кухни хорошо просматривалась комната. Кровать под окном. А за окном куст малины. В детстве Лика распахивала окно, и зелёные листья с треском пружинящих веток врывались в комнату. Теперь куст разросся так, что и окно не открыть. «Надо бы его подрезать», – мелькнуло в голове.

Что-то хлопнуло. Потом ещё раз. И ещё.

Лика вышла в сени и сообразила, что звук идёт с чердака. Там, на чердаке, Лика была один раз. Давным-давно.

Однажды малышкой услышала, как бабушка выговаривает кошке за её разгульное поведение. Та собиралась принести котят, лениво помахивала хвостом, равнодушно наблюдая за причитающей хозяйкой.

– Ух ты! А когда будут котята? А я буду с ними играть? А где они будут жить? – вопросы градом сыпались на бабушку.

Она отмахивалась, сообщив, что кошка приносит «чертенят» на чердаке и никому не показывает. Настырность Лики не давала своей хозяйке покоя. Девочке ужасно хотелось поиграть с пушистыми «чертенятами». Лика нетерпеливо посматривала на кошку. Но та и не торопилась отмечать карандашиком в календарике дату, когда именно собирается осчастливить мир.

Но, однажды, кошка пропала. Девочка решила внести ясность в свои ожидания. Взобралась на чердак по приставной лестнице, а слезть не смогла. Лестница предназначалась, вероятно, для квестов местных скалолазов: перекладины в ней присутствовали через одну. Так и просидел ребёнок на чердаке до обеда, пока бабушка не пришла. Кстати, ни кошки, ни котят там не оказалось. Лестницу с того дня убрали. От беды подальше.

Изыск столярного мастерства так и стоял в углу, гостеприимно улыбаясь отсутствующими ступенями. «Уж какая есть». Лика подтащила рухлядь и, прошептав: «Где наша не пропадала», взобралась на чердак.

Высоченные перекрытия, брёвна, доски – всё то, из чего состоит крыша, казались хмурой цитаделью, скрывающей неведомую тайну. Форточка сорвалась с петель. Повисшая, издёрганная ветром, она продолжала хлопать от его порывов.

Высоко. Не дотянуться. Надо бы починить, пока стекло не разбилось. Лика пыталась придвинуть сундук. Тот стоял мёртво. «Ёлки, что там такое? – она подняла крышку. – Ну ясно, кирпичи философии – книги. Не сдвинуть». Девушка осматривалась в поисках чего-то подходящего. Странная сила манила её к сундуку и заставила снова посмотреть на книги. Она взяла верхнюю. Большая, тяжёлая книга сказок. Подарок бабушки. Трофей, можно сказать. Вспомнилось, как отвоевала книгу в борьбе со сводной сестрой, когда переезжала в деревню.

Лика подоткнула старое одеяло, уселась поудобнее, опёрлась спиной на сундук. Смахнула золотистую пыль с обложки. В полумраке всматривалась в книгу и не могла её узнать. Книга та самая, но какая-то не такая. На обложке теснились знакомые изображения свирепых голов Горыныча, Кощей, застывший в приступе подагры, красавица в хрустальной коробке на цепях. А вот русалки раньше не было. Или была? Да нет же, не было.

Лика открыла книгу. Буквы качнулись и начали медленно кружиться. Пытаясь уловить смысл исчезающих строк, девушка плавно теряла ощущение времени, мягко тонула в приятных волнах наползающей дремоты.