Читать книгу Текущий момент - Ляна Радоман - Страница 2

Меня зовут Эмма… И я всегда была не по годам… осторожная. Шел 1982 год. Мне семь лет. В тот год я пошла в школу. Стала первоклассницей, – знаете, такой ответственной девочкой с серьезным взглядом и с огромными белыми бантами, заплетенными в тугие косички, с аккуратно сложенными в портфель учебниками и прописями, в которых старательно и осторожно выписывались палочки, галочки и буквы.

На первых этапах школьной учебы трудных домашних заданий не предполагалось, так что мы, всей нашей дружной дворовой компанией, свободно гуляли на улице. Без забот и без особых хлопот. Легковесное, шалопутное детство, которое никто никогда не ценит. И лишь потом, спустя годы, сожалеет о … О чем? Конечно же о том, что нельзя вернуться, снова попробовать на вкус, посмаковать с высоты прожитых лет свое, такое радостное и такое дурашливо-беспечное детство, в котором еще нет ни жизненного опыта, ни потерь, ни трагедий. Все это еще будет, предполагается, но разве об этом задумывается ребенок? Нет. Конечно нет. И в этом – вся прелесть и мудрость детства.

В начале октября еще стояла относительно теплая погода. Моя мама работала до восьми вечера в продуктовом магазине, недалеко от дома. В тот октябрьский вечер я, как обычно, бегала с подружками во дворе в ожидании возвращающейся с работы мамочки. У нас был такой ритуал: завидев ее на полутемной тропинке, я всегда бежала с распростертыми руками, обнимала с такой силой, словно не видела ее как минимум несколько дней, и мы вместе возвращались в наш уютный дом, готовили ужин и ждали папу с работы. Эх, если б я только знала, что случится потом – то я бы никогда, никогда не отпускала бы ее руку.

Темнота в вечернее время никого из детей не смущала: во дворе горели фонари и нам совершенно не было страшно.

– Девочка! – внезапно услышала я откуда-то из темного закоулка, – Подойди, пожалуйста.

– Вы мне? – удивленно спросила я, оглядываясь по сторонам. Мы играли, кажется, в “Догони меня”. Все дети бросились врассыпную, и я, чуть замешкавшись, в какой-то момент осталась одна.

– Да, милая. Тебе. Помоги мне, детка! – тихим слащавым тоном произнесла женщина. Она была невысокого роста, в каком-то замызганного вида сером плаще. На голове – платок, странно намотанный и закрывающий пол лица.

– Мне надо купить кое-что, – продолжила она и улыбнулась. Улыбка ее показалась мне неестественной, холодной, похожей на гримасы Бабы Яги из фильмов-сказок. Мне вдруг стало как-то не по себе.

– Странно, – сказала я, окинув ее своим привычно-придирчивым взглядом, – Вы собрались в магазин, а сумки-то в руках у вас нет.

Я оглянулась по сторонам. На плохо освещенном клочке улицы по-прежнему никого не было рядом. Только она, непонятно откуда появившаяся. Она и ее надтреснутый голос.

– Какая наблюдательная девочка, – усмехнулась она, – То, что мне надо, я унесу в руках без авоськи,

Секунд десять мы стояли молча, смотря друг на друга: я – с опаской, она – странно-оценивающе.

– А как зовут тебя? – прервала молчание странная женщина.

– Эээ.. – я вдруг остановилась на первой букве своего имени и быстро выпалила: – Настя. Мое имя – Настя.

Я соврала по единственно-простой причине. Мне совершенно не хотелось, чтобы эта тетка узнала мое настоящее имя.

– Настенька, значит, – проговорила она тихо и одобрительно кивнув, добавила, – Хорошее имя. Приятное на слух. Настенька, Настюша, – она произносила придуманное мной наспех имя немного нараспев, словно смакуя его на вкус.

Сделав небольшой шаг в мою сторону, продолжила говорить вкрадчивым тоном:

– Мне необходимо купить сливочное масло. Килограмм. Очень нужно, понимаешь? А в магазине столько много одной мне не продадут. Давай сходим вместе? Ты ведь поможешь мне? На двоих человек как раз выдадут один килограмм. За твою помощь я тебе конфет куплю. Какие ты любишь?

Странная незнакомка проговорила фразы быстро. Они вылетели из ее уст, как заранее заученный кусок текста. Нервно оглянувшись по сторонам, она резко потянула руки в мою сторону. Торопливо поманила меня пальцами.

– Ну! Пошли уже. Давай, девочка! Давай, Настенька, пойдем, – произнесла она нетерпеливо и, как мне показалось, немного раздраженно.

Незнакомая женщина как-будто на несколько секунд вышла из своей роли. Зыркнула на меня недобрым взглядом. И подалась ко мне вперед. Вероятно мне это и показалось (ведь у страха глаза велики), а может так и было на самом деле, но она будто хотела ухватить меня за рукав куртки. Затем, словно опомнившись, она выпрямилась и снова натянула на лицо слишком уж переслащенную, явно фальшивую улыбку:

– Милая моя! Мне очень нужна твоя помощь, Настюша. Ты же хорошая девочка, не так ли? Пойдем, голуба, купим мне масло, – настойчиво произнесла она.

В ту минуту я словно стояла у невесть откуда взявшейся калитки заброшенного сада. Скрипучая дверца в неприглядного вида заборе внезапно открылась передо мной и нарочито-медоточивым тоном предложила зайти внутрь. Пройти дальше по незнакомой тропинке, ведущей незнамо куда, – “темна вода во облацех”…

На меня словно вылили ушат с холодной водой. Признаюсь: испугалась я изрядно. Такого рода страх я испытала впервые. Путь к магазину пролегал через старые наполовину заброшенные гаражи и узкий неосвещенный переулок. Глуховатое, неприятно-безлюдное место. Отскочив как ошпаренная на несколько шагов, я крикнула:

– Не говорите глупости. Сколько масла надо – столько и получите! Моя мама работает в магазине, я точно это знаю! – отчего-то закричала я очень громко, по-видимому, чтобы разбавить настороженную тишину, царящую в округе.

Я резко развернулась и опрометью бросилась наутек. Не оборачиваясь. Как не на шутку перепуганный заяц, за которым гналась оскалившая свои клыки драная лисица. Испуг был нешуточный.

Пулей добежала до своего подъезда. Перескакивая через ступеньку, несясь галопом, точно угорелая, не чувствуя под собой ног, я взетела до восьмого этажа, не дожидаясь лифта. Мое сердце учащенно билось.

Дрожащими от непонятного мне страха пальцами я вставила ключ и открыла замок. Забежала в квартиру. Захлопнула за собой дверь. Проворно защелкнула все замки. Выдохнула. Расплакалась. Успокоилась только в ванне, когда горячая вода (почти кипяток) словно смыла с меня противно-липкий прилипчивый страх. Паника отступила.

Детская интуиция? Осознание неправды в словах этой странной незнакомки? Ее подозрительно-слащавый тон? Платок, прикрывающий часть ее лица? Что конкретно меня так насторожило и напугало – я не могу ответить. Но и сегодня, спустя столько лет, мне кажется, что в тот осенний вечер я себя спасла. Спасла от какой-то нехорошей истории. А может, мне это показалось и никакая опасность мне не грозила? Страх может убедить всякого в чем угодно.

В любом случае, меры предосторожности не бывают лишними. Иногда лучше переборщить и посмеяться над излишней мнительностью, чем беспечно довериться кому-то. Поэтому с тех пор я проявляю осторожность с еще большей силой. И всегда слушаю свою интуицию. Прислушиваюсь к любым ее шепотам. К мало-мальским полунамекам. И к легким толчкам внутри себя.

Может тот самый момент каким-то образом изменил мой взгляд на мир, на жизнь и на людей? Укоренил мою недоверчивость? Ведь внутри-то я была иная: алые паруса, воздушные замки, хрустальная туфелька, аленький цветочек, сказочный принц. Я грезила всем эти наедине с собой. Да уж, внутри я всегда была не по годам… мечтательная.

Я часто представляла себя взрослую. Красивую. Счастливую. Придумывала разные романтические истории о любви. Витала в облаках. Фантазировала.

Мое заветное желание звучало банально: получить от жизни свою прекрасную историю. Волшебную сказку наяву. Ведь когда ты мечтаешь, зачем в чем-то себя ограничивать? В своих мечтах можно ни в чем себе не отказывая, добираться до любых звездных высот, не правда ли?

Да… Я мечтала о звездах. Доверяла лишь этим далеким и прекрасным мерцающим на небе лампочкам, к которым улетала в своих упоительных девичьих грезах. Но я не верила ни в теплоту взглядов, ни в сладкие речи, произнесенные располагающим тоном, ни в слишком уж открытые улыбки, ни в сильные дружеские рукопожатия. Я могла делать вид, что податливо вверяюсь кому-то. Но всегда была начеку, на стороже. Наивность была мне абсолютно не присуща.

– Ты сделала все домашние задания? – строго спрашивал меня отец, если рано возвращался с работы домой.

– Да, все уже сделано! Точно тебе говорю. Ты что, не веришь своей дочурочке? – беззаботно отвечала я.

– Доверяй, но проверяй! А затем – перепроверяй, – твердил мне папа в ответ. И легонько щелкал пальцем по носу.

Мне приходилось снова открывать свой портфель. Доставать тетрадки и дневник. И показывать мои домашние уроки.

Как правило, папа всегда находил недочеты и, указывая на них, заставлял переделывать. Снова и снова. До тех пор, пока придраться было уже не к чему.

Ответы переписывались. Уравнения перерешивались. Схемы дорисовывались. Стихи доучивались и отлетали от зубов без заминок. Теоремы доказывались без запинок.

– Никогда ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. Всегда имеет место быть определенный процент погрешности, малышка. В большей или меньшей степени, но он есть. И его всегда надо учитывать и держать в голове, – резюмировал отец.

Он был прав. Я соглашалась и фиксировала в памяти его слова.

“Доверяй, но проверяй. А затем – перепроверяй”, – вот чему учил меня мой папа. И часто добавлял: “Иначе однажды можешь влипнуть в какую-нибудь нехорошую историю, детка!”.

Да. Я всегда была не по годам… Может поэтому мне и прилетело от судьбы – больно-пребольно и не по годам много-премного? Может кто-то там сверху взглянул на меня и загорелся желанием узнать: “Вот эта молоденькая девица, которая слишком уж не по годам …, интересно, стерпит ли она то, что мы ей приготовили? Давайте-ка обрушим на нее огромную лавину. И посмотрим: выдержит ли? Переживет? Выберется из-под этого катастрофического потока? Или останется внутри?”.

Ого, как же много вопросов, не правда ли? Большое количество непростых вопросов для одной хрупкой девочки, которая не по годам…