Читать книгу Увидеть Париж и умереть… - Любовь Гайдученко - Страница 5

Всё на Земле преходяще. Слава, богатство – во имя которых чего только не делает человек: не задумываясь, преступает все законы, все нормы морали, плюёт с высокой колокольни на добро и порядочность – что они такое? Да ничто! Богатство вам не пригодится уже через несколько десятков лет, когда вы будете на том свете. А слава – ну кто, например, будет помнить какую-нибудь там Донцову лет через пятьдесят? Слава вещь очень относительная: сегодня она есть, завтра тебя забыли.

А как же Моцарт, Бетховен, Пушкин, Шекспир, Достоевский, Лев Толстой, наконец – спросите вы. Да, мы всё ещё их помним и заслуженно восхищаемся их бессмертными творениями. Но времени-то прошло не так много, для Вечности мы практически их современники! Пусть их слава просуществует для человечества ещё несколько веков – я совсем даже не против! Хотя надо признать, что уже сейчас среди новых поколений они совершенно непопулярны. Но Бог с ними, с этими безграмотными и необразованными поколениями, для которых предел мечтаний и умственный потолок – это жалкие компьютерные «стрелялки». Я про другое.

Ведь поверьте – жизнь будет далеко не всегда. Нам может прийти конец очень скоро, а может – через тысячелетия. Мы не узнаем этого никогда, бесполезно делать какие-то прогнозы. Но надеяться, что человечество будет, как бы это помягче выразиться… (нет, ничего не приходит в голову приличного!) вечно обсирать этот прелестный шарик – крайне самонадеянно. Правда, человек наделён, помимо других резко отрицательных качеств, очень неслабой манией величия и ни за что не признается в том, что он всего лишь жалкое ничтожество, отвратительный маленький комочек вонючей смертной плоти.

Но жизнь когда-нибудь закончится, это понятно каждому мыслящему индивидууму. И тогда… представьте: нет больше человека с его веками накопленными знаниями, с его разнообразной культурой, главной частью которой является искусство, даже религия, которая учит нас, что в мире существуют Высшие Ценности – Бог и ангелы, вечная загробная жизнь для праведников (которых, увы, на Земле, наверное, единицы!) в раю, а для многих-многих миллиардов грешников, понятно – на сковородочках в обществе неприятных типов с рогами и копытами, даже она прекратит поставлять «опиум для народа»! А ведь кажется такой вечной – вроде бы, она сопровождала человека в его нелёгкой жизни чуть ли не от первобытных пещер (а впрочем, чёрт его знает, кому они тогда молились – когда хочешь жрать и по-страшному боишься молнии и каждую минуту тебя запросто может скушать какой-нибудь саблезубый тигр – будешь вынужден молиться любому пню! Религия явно развилась из страха).

Вообще, человеку было страшно всегда! Чего только он ни боится! Да и как не бояться, если знаешь наверняка, что с неумолимой точностью наступит такой момент, когда ты будешь хрипеть на смертном одре, и ничто – ничто! – тебя не спасёт! Конечно, можно жить не тужить, отгоняя от себя такие глупые мысли, глупые – потому что от них ничего не зависит, думай не думай, а конец наступит! И глупо тратить и своё время. и свои мыслительные способности только для того, чтобы это усвоить. И вообще, в жизни есть занятия поинтереснее, чем думать о том, на что ты ни в коей мере повлиять не можешь. Вот только непонятно, почему такая большая часть человечества свела все свои интересы к одному: выпить и закусить (а иногда и без закуски – брррр!)?

Но, как говорится, вольному воля, каждый выбирает себе занятие по душе. А иногда и наоборот – занятие выбирает тебя. Жизнь – это большой такой водоворот, и несёт тебя со всей страшной скоростью в омут, где ты канешь без следа. А тебе кажется, что ты попал в стоячее болото, что ничего, в общем, особенного и не происходит – каждый новый день похож на предыдущий. Но это оптический обман, это далеко не так, просто в повседневной жизни нам не дано этого увидеть и почувствовать.

Начнём танцевать от печки – с твоего детства. В этом мире – он так коварно устроен – тебя подставят и не посмотрят, что ты невинная маленькая девочка, безгрешное создание. Что ты совершенно ничего не знаешь о безмерной людской подлости и ещё долго-долго будешь верить всем на свете, а этим будут вовсю пользоваться. И после того, как тебя запятнают, на тебе будет лежать позорное клеймо. А ты не сможешь никому объяснить, что ты ни в чём не виновата. Да и непонятно, в чём конкретно тебя можно обвинить, но идут всяческие тёмные пересуды, этот гнусный шепоток будет сопровождать тебя до тех пор, пока – человеческая память слаба, навечно в ней ничего не задерживается, даже какие-то значительные события быстро испаряются из неё и уступают место новым дешёвым сенсациям – ты не начнёшь всех слегка озадачивать своими странными способностями, о которых обыватели этого сонного городка никогда и слыхом не слыхивали.

У тебя феноменальная память, и когда тебе читают что-то вслух, ты запоминаешь это навсегда, каким бы ни был объём читаемой книги. Ты и сама давным-давно умеешь читать – с младенчества, и никто не успел заметить, как ты этому научилась, такое впечатление, что ты с этим родилась. Выясняется, что ты (а тебе ещё нет четырёх) знаешь наизусть всего «Евгения Онегина». Никто даже особо не удивляется – подумаешь, у детей ведь механическая память, они запоминают всё машинально, не думая.

Но тут явно что-то другое, а впрочем, никому до этого нет совершенно никакого дела. Всего десять лет назад кончилась кровопролитная война, жить тяжело, страна только-только пришла от хаоса и разрушения всего на свете к какой-то относительной стабильности. Но большинство живёт практически в нищете. Жизнь налаживается очень медленно, впереди у людей только надежды на хорошее будущее, на то, что наконец-то можно будет работать, любить, рожать детей и не думать о том, что мир может погибнуть, хоть в нём всё равно очень неспокойно.

Уже в четыре-пять лет ты превосходишь своим развитием не только сверстников, но и, пожалуй, многих взрослых. В школе тебе, в общем, и делать нечего, но ты, как положено, ходишь туда все долгие десять лет. Тебе там скучно, но сделать ничего нельзя. Но это не бесполезно проведённые годы – за это время ты прочитала всю мировую и, конечно же, русскую классику.

И твоя непохожесть на всех поначалу не принимается в штыки – всё списывается на юношеский максимализм, на то, что в молодости все мы бунтари, вроде как молодёжи и положено «ниспровергать устои». А ты приходишь в ужас от окружающего тебя мира. Он стоит на одной только лжи. Ложь и лицемерие проникли повсюду в человеческие отношения, они царят в жизни общества как единственно возможные, единственно приемлемые… Тебе страшно, но надо жить дальше, а самое главное – надо выбирать свою дорогу, надо учиться, приобретать специальность, становиться самостоятельной.

А ты – ярко выраженный гуманитарий, но в этой области царит просто беспросветная коммунистическая пропаганда, которая способна оболванить любые, даже самые крепкие и устойчивые ко лжи мозги. Ты поступаешь в вузы легко, почти играючи, пройдя бешеные конкурсы, но учиться в них у тебя не получается: на свою беду ты родилась личностью, для которой невозможно даже малейшее отклонение от истины. Ты не признаёшь ни сделок с совестью, ни уступок хоть маленькой, самой невинной грязи.

Наконец, ты вроде как определилась с будущей профессией: ты хочешь стать искусствоведом, потому что перечитала кучу книг по искусству. В одной из двух библиотек твоего маленького захудалого городишки даже нашлась знаменитая среди искусствоведов всего мира книга Джона Ревалда об импрессионистах! И после долгих передряг, случившихся с тобой, наивной вороной с белоснежными крыльями (чем не ангел во плоти?), «на заре туманной юности» ты попадаешь в славный город Питер. Там тебя, конечно, не ждали – а впрочем, как сказать! Ты выдерживаешь несусветный конкурс в институт Репина (у нас ведь полстраны хочет быть артистами, художниками, писателями – ещё не наступила эпоха, когда молодёжь начнёт активно пополнять ряды бандитов, проституток, рэкетиров, киллеров) и начинаешь постигать азы искусства, которые, впрочем, давно тебе известны.

Но тебе не суждено стать компетентным критиком, бойко разбирающимся в эпохах, стилях и их творцах. Вмешивается житейский фактор – ты влюбилась по уши, и для тебя перестало существовать всё на свете. А мужчинка того совсем не стоит. Но это делается понятным намного позже. И вот тебя выгоняют из института за неуспеваемость – тебе ведь совсем не до учёбы, ты безумно обожаешь своего маленького еврейчика с огромными глазищами Иисуса Христа. Но вскоре тебя выгоняют и из его дома. Его папочка, профессор юриспруденции и друг Анастасии Цветаевой, не сошёлся с тобой во взглядах на основополагающие принципы бытия, и ваши жаркие философские дискуссии закончились вот таким вот плачевным для тебя образом…

А ты беременна. И ещё умудрилась попасть в больницу (тебя привезли без сознания с улицы), где тебе срочно сделали тяжёлую операцию. Всё за то, что тебе этот ребёнок не нужен. Но ты сошла с ума и с пеной у рта доказываешь Господу Богу, что он тебе необходим, как воздух. Что без него ты просто не останешься на этом свете.

Ты любишь воевать с Богом, это твоё самое любимое занятие в этой жизни. И он, с сожалением вздохнув, подчиняется твоим капризам. А ведь он знает, как будет лучше для тебя! Но ты закусила удила и несёшься в пропасть, как сумасшедшая лошадь.

Худо-бедно, но ты «поднимаешь» своего ребёнка, совершенно одна, безо всякой помощи извне, а впрочем, не так уж худо – хоть вначале и бедно. А потом жизнь преподносит тебе большой подарок: у тебя появляется подруга, которая старше тебя почти на тридцать лет. И как приятное приложение, из ничего возникают довольно большие деньги, которые ты тратишь на образование дочери и на многочисленные поездки за границу.

И так проходят долгие годы. Ты живёшь, как во сне, не думая ни о чём, тем более, о будущем. Мысли о нём тебя не посещают никогда: это так здорово – жить настоящим!

Тебе ничего не надо. О хлебе насущном думать не приходится, дочь растёт, учится, проблем с ней нет совсем – она умница, и вы понимаете друг друга с полуслова. И ещё рядом человек, который тебя устраивает и в плане интеллекта, и во многом другом, и интересов у вас много общих, и ты совершенно не чувствуешь своего бабьего одиночества.

Потом – бац! Везение кончилось, и начинается чёрная полоса. Она такая чёрная, что чернее, наверное, не бывает. А впрочем, если сравнивать с другими, может, не так всё и ужасно? Видимо, Богу надоело всё время тебе угождать и подстраиваться под твои вечные прихоти, и он выдал тебе сразу за всё, чтобы мало не показалось.

И тут у тебя вдруг открывается второе дыхание. Ты всегда была человеком азартным. Но ты ещё не знаешь, что силы твои и неведомой судьбы – неравны. Ты легкомысленное существо и не хочешь понять сущей безделицы: судьба побеждает человека всегда! Ей это ничего не стоит. И как бы человечишка ни хорохорился и не выпендривался, его всё равно нагнут и опустят так же грубо и бесцеремонно, не испытывая никакой жалости, как в тюрьме уголовники опускают почти любого, кто не согласен им подчиняться.

Но это хотя бы судьба, это то, что выше нас всех, и получать от неё оплеухи не так обидно. Обидно другое: человеческое общество устроено по принципу животного стада – люди безошибочно чувствуют, когда кто-то слаб и беспомощен и не может как следует себя защитить и дать сдачи обидчику. И пытаются клевать его по полной программе, потому что лишены не только благородства и великодушия, которое бывает даже у животных, но и элементарной доброты. Это очень редкое качество среди людей, ведь им не жалко даже себя…

Конечно, ты не специально была не такой, как все. Если бы тебя спросили, ты бы истошно закричала: «Хочу быть такой, как все!» – потому что быть совсем другой это каждодневная утомительная каторга. Но тебя вообще никогда ни о чём не спрашивали. Тебя ставили перед фактом. Кто ставил? Да эти самые Высшие Силы, которые придумали этот длинный эксперимент с нами, беспомощными тварями. Никто никогда не задумывается: а зачем оно всё? А тебе ведь делать нечего, ты и мыслишь. Следовательно существуешь, а як же ж! А жила бы проще, думала б о том, как поесть-попить, одеться-обуться. А тебе это пофиг. Ну прямо птица небесная – не жнёт, не сеет…

А остальные-то трудятся в поте лица. Им мало, как тебе, почти ничего не иметь. Они хапают, хапают, пока не проходит их жизнь, и вот уже благодарные детки и внуки, для которых они и стараются, спихивают их куда подальше с глаз долой. Иногда, правда, ходят, продукты приносят – но разве от этой заботы легче становится? Да нисколько! Давит груз прожитых лет, пережитых бед, и к старым болячкам прибавляется сто новых. Но подлец-человек – приспосабливается решительно ко всему. Вот закинь его на Марс – он и там выживет, по части выживаемости он не уступит даже таракану или крысе. А пожалуй что и превзойдёт! И правда, жаль, что никогда не узнаем, кто такого прочного состряпал. А главное – для чего, для какой-такой надобности?

Ну ты не одна такая на свете, конечно, бывает и покруче. Вот, например, запала почему-то в память девяностолетняя старушка, ничего в ней такого особенного не было, но мыслила она очень правильно: в этой жизни иметь надо только чашку и ложку, остальное уже излишество ненужное. Это она под конец жизни к такой философии пришла, раньше, наверное, пахала вовсю – доченьку в люди выводила. А доченька отключила все телефоны, когда мать помирала, и ей трезвонили из больницы, что она хочет её видеть. Расстраивать себя не желала, а зачем? Мамаша всё равно помрёт, пора ей, зажилась…

Похоже, и ты придёшь к своему концу с одной только чашкой и даже без ложки. Ну и ладно, ну и слава Богу! Как много народу задавало тебе этот замечательный вопрос: «А что ты сделала для человечества?» А ничего не сделала – и делать не собиралась. Это поганое человечество не заслужило подарков хотя бы только потому, что оно обладает странной способностью всё что угодно обращать во вред ближнему. И к тому же оно неблагодарное до предела. Ну разве только верующие благодарят боженьку за то, что существуют на этом свете. Как там – «иже еси на небесех»…?

Да, не стоит голову ломать над тем, что неразрешимо по определению. Просто живи, и всё, не мудрствуя лукаво. Дыши. Гуляй. Наблюдай, как сменяются времена года. Нет, неймётся. Выпендриться надо. Вот за это и страдаешь, ежу понятно. А кому что хочешь доказать, болезная ты наша? Ой, не смешила бы ты людей! И что ты от них хочешь? Ну не могут они тебе это дать! Они заняты собиранием сокровищ на земле. Материальных. Это очень серьёзное и нужное занятие. А ты прыгаешь с ветки на ветку и чирикаешь. А люди важным делом заняты! Не тебе чета!

И главное, не поймут они тебя. Что осудят и оскорбят – это как раз не страшно. А страшно то, что до них никогда – никогда! – не дойдёт бесплотный этот свет, почти как лунный – призрачный, мистический, свет Истины, которую прозревали во все века изгои, за которую были они гонимы толпой, побивающей их каменьями.

Но давай ближе к теперешней ситуации. Твоя жизнь ещё не прошла. И не то что еле-еле теплится лампадка – нет, горит в душе костёр, летят искры во все стороны, в огне сгорают все сомнения… Ты знаешь, что живёшь правильно, тебя не убеждают все эти многочисленные разговоры и советы обывателей – мол, надо то, надо сё. Ничего тебе от них не надо. Тебе твоё надо – то, что им вовеки недоступно…

И чего ж ты хотела от людей? Да ничего такого особенного – чтобы тебя любили. А тебя не любил никто (собаки и старенькая прабабушка не в счёт). Ну вспомни – может, всё-таки, ты ошибаешься?

Нет, память у тебя острая, как в детстве, и не подводит никогда. Ты не забываешь даже то, что следует забыть и не вспоминать под страхом смертной казни. Память доставляет тебе много мучений. Это Святослав Рихтер сказал: «Я не забываю никогда и ничего». Так и ты, и когда-нибудь она тебя просто испепелит – например, ты не можешь спокойно вспоминать, как мучила пса перед смертью операциями, в надежде, что это его спасёт, а надо было сразу понять, что псу конец, и усыпить, чтобы не мучился… Когда всплывают картины того, как глупо ты боролась за его уже пришедшую к своему пределу жизнь – глубокой ночью, в метель, со сломанной ногой (твоей, а не пса) тащила его, огромного, чуть ли не на себе, в ветеринарку, когда у него после первой операции началась страшная аллергия на нитки, и он явно не дожил бы до утра – ты начинаешь буквально скрежетать зубами. И во всём ты была такая – настырная. А бабушка умирала от рака два долгих года? И вот наступил её последний день – жить там было уже нечему, а ты всё бегала вокруг и пыталась влить ей в рот какие-то порошки и микстуры…

Ну – дура. Вот так и жила, совершая ошибку за ошибкой. Может быть, потому, что притворяться раньше совершенно не могла, это сейчас немного научилась лицемерить и не показывать никому, что ты о них думаешь. А зачем? Иисус Христос пришёл к ним – и ничего в них не исправил, а ты кто такая, чтобы пытаться переделать бракованный материал? Из говна – конфетку сотворить? Извращенцев сделать адекватными, этого ты жаждешь? Да не хотят они быть другими, уймись!!!

Они такие, какие они есть. И ты такая, какая ты есть. И держись от них подальше. И чего ты к ним пристаёшь со своими проповедями, чего липнешь и лезешь к ним со словами, в которых они совсем даже не нуждаются? Ты не заметила разве их полного равнодушия? Ты хочешь их разбудить, разбередить, да? Нечего там будить, там глухо… Их души пусты.

Короче, отстань от них. Им нужно хлеба и зрелищ, а не твоих интеллектуальных игрищ ума. Побольше хлеба и мяса и самых грубых зрелищ – вот такое они понимают. Что-нибудь чрезвычайно примитивное: если музыка – то бум-бум-бум, если жратва – то пиво с отравленной колбасой под сигарету. А ты – Моцарт, Бетховен… не смешила бы свои рваные тапочки. Ну не виноваты они, что их примитивными создали!

Такие, как ты, никуда не годятся! Ну вот куда тебя приткнуть – ты подумай? Ты нигде не придёшься ко двору. Ты не умеешь хвалить самовлюблённых идиотов, не умеешь подстраиваться и поддакивать, не умеешь быть простой и доступной. А то, что ты можешь душу свою отдать первому встречному, которому она вдруг понадобилась бы – это, конечно, ценно, очень ценно, да только никому твоя душа так и не понадобилась. Никогда.

Так что заткни свои прекрасные качества знаешь, куда? И никогда их не демонстрируй на публике. А впрочем, ты давно уже поняла, что, имея эти прекрасные качества, сильно в жизни не преуспеешь. Скорее, наоборот.

И вообще – непонятно, как ты только ещё не сдулась? Это ж сколько в тебя энергии забросили при выталкивании тебя из вечной нирваны в этот земной кошмар? Даже не верится, что она у тебя (по всем признакам) скоро должна иссякнуть.

Единственное, что ты усвоила стопроцентно: что в этой жизни нельзя расслабляться буквально ни на секунду. Это всё равно, как если бы ты попал в реку, кишащую крокодилами. Ты должен плыть быстро-быстро и ловко лавировать между мерзкими тварями, иначе они сначала откусят тебе конечности, а потом и совсем сожрут. А напрягаться тебе было тяжело даже в молодости – характер ты имела меланхолический, мечтательный, и постоянно думать о чём-то плохом – это была для тебя невыносимая нагрузка на психику, ты расслаблялась, сама не замечая этого. Ты категорически не могла всё время думать о том, что тебя надуют, предадут, сделают тебе пакость. А между тем это происходило очень часто – ты получала в морду именно от тех, от кого меньше всего этого ожидала. Разумеется, фигурально, но неизвестно, что хуже.

О предательстве родных и друзей ты могла бы написать целую докторскую диссертацию. Такое в твоей жизни случалось очень часто. Может быть, ты была каким-то очень для этого подходящим объектом, или просто так устроено большинство? И ведь не зря вся наша православная религия пошла именно от этого поступка – не предай Иуда Христа, его не приколотили бы к кресту, возможно, он как-то сумел бы избежать этой ужасной участи, и мир стал бы развиваться совершенно на другой основе. Конечно, история не имеет сослагательного наклонения, всё шло так, как единственно могло бы происходить, без вариантов, ведь кто-то, кто создал этот мир, пожелал создать его на условиях строгой детерминированности.

Вот и твоя судьба была, видимо, предопределена уже в момент твоего рождения, только тебя забросили в совершенно неподходящее для тебя место. Тебя не наделили самым главным, что требуется для выживания здесь – психологическим умением приспосабливаться к окружающей среде. Но, с другой стороны, тебя, не умеющую плавать в мутном и грязном потоке, безжалостно бросили в него, как беззащитного щенка, и ты не потонула, хотя очень многие, гораздо более толстокожие и защищённые из твоих знакомых давно уж оказались на том свете даже без таких серьёзных драм, которые пережила ты. А ты всё живёшь, хотя и кажется каждый раз, что ты верный кандидат даже пусть и не на тот свет, но уж как минимум в психушку или в грязный подвал. Но этого не случилось по сей день, и ведь очень интересно, в чём тут причина. Вокруг спиваются, заболевают смертельными болезнями, теряют человеческий облик, становятся подлецами, мерзавцами и готовыми на всё ради лишнего куска, ради лишнего рубля. А ты живёшь, как будто тебя не касается вся эта грязь, а ты ведь ходишь совсем не по облакам.

И никак не понять, в чём твоя сила и неуязвимость для всего того, на чём легко ломаются и более с виду крепкие товарищи. И находилось очень много желающих понять твой феномен или, говоря на современном сленге, в чём тут фишка. Да ты и сама никогда не могла понять этого – что уж тут говорить про других! А ведь сколько раз ты стояла на краю самой страшной пропасти, практически ты уже туда летела… Но каждый раз что-то тебя возвращало на грешную землю. И ты никогда не знала – то ли благодарить за этот дар (а главное, кого благодарить-то?), то ли сожалеть, что твои мучения никак не могут закончиться. Всегда у последней черты тебя подхватывал какой-то незримый ангел и с помощью совершенно посторонних тебе людей отводил тебя от неё, и всё начиналось сначала.

И ты вызывала всегда совершенно полярные реакции у тех, с кем по жизни сталкивалась, пусть даже это были какие-то мимолётные встречи. Либо тебя любили по-сумасшедшему, либо терпеть не могли и старались сделать тебе побольше чего-нибудь гадостного, и было такое впечатление, что эти последние и рады бы оставить тебя в покое, но ты их так крепко зацепила за живое, что они не могли успокоиться и забыть тебя навек. А ты удивлялась тому, что из них бьёт фонтаном душевное дерьмо, потому что сама ты не была способна испытывать такие сильные эмоции по отношению к кому бы то ни было. Просто ты считала, что нет на свете людей, из-за которых надо с ума сходить. Правда, и ты не осталась равнодушной, но всего лишь в двух случаях из очень многих. А всё остальное общение с множеством встреченных по жизни людей прошло спокойно и внутри почти бесстрастно, несмотря на какие-то внешние бури. Но ты быстро забывала тех, кто причинил тебе зло – ценное качество для этой жизни, не правда ли? А иначе ведь невозможно было бы жить и даже довольно часто получать от жизни удовольствие – не так уж она и бедна на них, если не быть привередой…

Ну почему всё, что бы ты ни делала, шло вразрез с принципами большинства населяющих этот мир? Ты просто напрочь не выносила всего, что исходило от этого самого большинства – всей этой нестерпимой дешёвой пошлости, отпечаток которой лежал на всех их действиях, желаниях и стремлениях, всех их отвратительных привычек (что стоила только такая мерзостная привычка миллиардов, как курение, которым они отравляли не только себя, а всю окружающую среду), а то, чем они услаждали свои неприхотливые запросы по части «искусства»? Это же вообще было чудовищно по степени крайнего примитива и самой низкопробной безвкусицы!

Ну и что? А вот всем остальным это нравилось. И никакой другой «духовной пищи» они не хотели. Им просто-напросто нечем было хотеть – у них отсутствовали для этого соответствующие мозговые нейроны, ибо устроены эти люди были топорно, по образцу простейших роботов: «вход-выход». На входе Филипп Киркоров – на выходе он же. А внутри – вакуум.

Когда мы видим перед собой маленького ребёнка, мы думаем о том, что он не всегда останется маленьким и глупеньким – это закон жизни: ребёнок вырастет, по мере роста он будет приобщаться к знаниям, которые накопило человечество за своё долгое пребывание на Земле. У маленького человека есть огромная, пусть и потенциальная, возможность реализовать самые важные свои потребности в духовной пище, свои самые смелые начинания в чём бы то ни было – в науке, искусстве, даже просто в повседневном быту – ведь люди век от века делают его всё более комфортным и удобным для проживания.

Но вот ребёнок вырастает, единицы действительно оправдывают возложенные на них надежды родителей и школьных учителей. А все остальные остаются балластом, не принесшим пользы даже себе самим. Ведь для того, чтобы шло какое-то, даже самое небольшое развитие, нужен труд ума, а чтобы стать полноценным человеком в нравственном смысле, нужна очень большая работа над собой. Большинству лень прилагать усилия – они считают, что как-нибудь проскрипят и без каких-то утомительных упражнений. И подсознательно им кажется, что всё, нужное для жизни – чтобы прожить её без особых забот и хлопот – у них имеется с самого начала, как некая данность, подаренная уже при рождении. Да, нас снабжают какими-то талантами и способностями, но не в виде награды и приятного приложения к брюху, кишкам и анальному отверстию, а затем, чтобы мы бесконечно работали над собой. Как каторжники, не переставая трудиться, наверное, даже во сне (ведь мы знаем много случаев, когда именно во сне учёные совершали величайшие открытия, переворачивающие все прошлые научные догмы, или поэтам приходили откуда-то из потусторонних миров гениальные строчки, которые им оставалось только записать, проснувшись).

Ты пыталась думать, начиная с тех пор, как пришло осознание себя. Для этого ты вела дневник. Жалко, что ты никогда не дорожила тем, что исходило от тебя – будь то твоя детская писанина, или стихи, которые ты начала писать, как и многие, в молодости, пока не была обременена ни заботами, ни детьми, пока принадлежала исключительно себе самой, и ничего не сохранила.

На тебя в этой жизни никто не претендовал, так уж получилось, что ты всегда жила «сама для себя», поэтому времени для всех твоих интеллектуальных изысков у тебя всегда было предостаточно. Единственно, кто пытался посягать на тебя, и даже капитально – это государство, которое считало всегда, что его граждане ему сильно чем-то обязаны. Мужчины обязаны понятно как – служба в армии и всякие трудовые повинности, но и от молодых женщин ему тоже много чего бывает надо. Но ты всегда как-то умела отвертеться от всего тебе ненужного и неприятного, исходящего от всяких официальных структур. Ведь в принципе нельзя заставить человека совершать что-то против его воли, если это идёт полностью вразрез со всеми его принципами и установками. А внутрь человека, слава Богу, ещё не научились залезать, твои мысли всегда принадлежали тебе одной. А вот на старости лет твоя хвалёная моральная независимость от любого маразма и любых носителей этого маразма пошла псу под хвост, потому что однажды ты совершила беспрецедентную глупость, оказавшись фактически на улице…

И тут уж тебе пришлось терпеть чужое насилие над собой по полной программе. Вот когда ты хлебнула столько говна, что любой другой, более слабый духовно человек, наверное, тихо повесился бы на первом попавшемся дереве. А ты обладала таким могучим внутренним сопротивлением этой грозящей поглотить всё чужеродное трясине, что из последних сил держалась как стойкий оловянный солдатик, но первой прогнулась не душа, а твой организм, потому что такой образ жизни был каждодневным над ним издевательством. Ты стала сильно хворать и даже в один прекрасный момент чуть не отправилась в дальнюю дорогу, откуда возврата не бывает.

Тебя некому было удерживать, в тебе совершенно никто не нуждался. А ты в своей жизни не дала туда уйти очень нужным тебе людям: твоей дочери, когда она родилась мёртвой, и твоей любимой подруге, которая несколько раз пыталась помереть, но ты её не отпускала, и умерла она только тогда, когда ты была далеко, на другом конце планеты, и ничего уже не могла сделать. Было у тебя такое редкое качество – совершать небольшие чудеса, хоть и считается, что чудес на свете не бывает. Но что мы знаем о чудесах и что мы знаем о самих себе? Мы – это величайшая тайна Вселенной, которая вряд ли будет когда-то разгадана.

…Итак, из тебя не получилось ни искусствоведа, ни переводчика, ни лингвиста. Правда, ты умудрялась прилично зарабатывать именно интеллектуальным трудом, и делать это было тем легче, что твоя зрелость пришлась на докомпьютерную эпоху, когда многие, получавшие образование в университетах и институтах, обучавшиеся в аспирантуре, не могли сами изобразить что-то похожее на диплом или даже диссертацию – то есть, как минимум половина научных работников у нас – липовые. Ты писала всё это за них. Так что радоваться надо было, что живёшь в Стране Дураков, ни на что не годных – неудивительно, что она в итоге пришла к своему позорному краху. Правда, дураки оказались с большими способностями по части воровства и всяческого мошенничества. Они вмиг растащили всё, что можно было присвоить, и многие зажили вполне замечательно, иллюстрируя собой полную противоположность русской народной пословице «без труда не вынешь и рыбку из пруда». А потом пошла такая пруха в виде огромной цены на нефть! И все дураки, которые очутились в нужное время в нужном месте, стали миллионерами и даже миллиардерами.

А страна приказала долго жить. Её несчастному населению ничего не оставалось, как впасть в неслыханную деградацию. Всё было развалено до предела, но страна обладала такими нескончаемыми ресурсами, что грабить её можно было ещё долго. Пока что очень активно копошились мерзкие вши на огромном, ещё тёплом трупе…

Ты боялась только одного – что твой конец совпадёт с окончательным распадом страны, ведь ежу было понятно, что уже не осталось ничего здорового и жизнеспособного. Деградация захватила все сферы существования общества, от промышленности до науки и культуры. Невыносимо было наблюдать тем, кто любил свою Родину, для кого существовали святые вещи, как её растаптывают безграмотные и безжалостные ублюдки, у которых не было ничего святого, кроме американского доллара.

Ты очень надеялась не дожить до апофеоза этого процесса, хотя уж куда дальше-то? Но агония затягивалась на неопределённо долгий срок, и эта отсрочка вселяла в людские души необоснованную надежду. Но ты-то знала, что конец неминуем. Когда-то, когда казалось, что коммунисты пришли на века, и правили они железной рукой – тогда все думали, что так будет вечно. А ты всегда говорила о том, что это скоро кончится. Многие боялись с тобой общаться – за такие взгляды легко было расстаться с жизнью даже в те годы, когда, вроде бы, после страшных массовых репрессий началось некоторое послабление для народа. И ты оказалась права на все сто процентов. «Учение Ленина непобедимо, потому что оно верно». И где оно теперь, это учение??? Его засунули в одно неприличное место, и оно сидит там тихо, не выглядывая и больше не пытаясь оболванивать и без того не слишком умных, но очень доверчивых граждан.

А эти самые граждане давно уже перестали доверять кому бы то ни было. Злоба от прозрения, что их имеют всю жизнь морально нечистоплотные личности, лишённые даже зачатков совести, грозила вот-вот перехлестнуться через край, удерживало, видимо, то, что все понимали, что кончится это массовым психозом и уничтожением всех и вся и вообще невиновных – а кто под руку попадёт. Но неизвестно было, как долго продержится здравый смысл в головах у тех, кто всё равно активно вымирал физически и разваливался как целостная общность.

Ты всегда была трезвым человеком, аналитически оценивавшим происходящее, но никогда не имевшим ни малейшего желания ввязаться в активные действия, а ведь могла бы. Ты оказалась в самом центре событий, когда в Москве расстреливали парламент, вы тогда жили совсем рядом с Белым Домом, и всё это страшное действо проходило, можно сказать, у тебя на глазах. Не везло России на правителей, ох, не везло! Отвратительного алкаша-маразматика сменило какое-то полное ничтожество, собиравшееся узурпировать власть навечно. И ты, сидя много лет в интернете, наблюдала, как изо дня в день растёт народная ненависть к этому человеку. Его не костерыжил, наверное, только ленивый. Было ясно, что дело не кончится ничем хорошим. Всё-таки удивительно, что люди никогда не делают выводов из истории, она никого ничему не учит!

Твоя судьба была тесно переплетена с судьбой страны. Ты была одной стомиллионной частичкой этого бушующего людского океана, в котором подспудно начинала образовываться страшная волна, подобно той, которая непонятно по каким причинам стихийно возникает в настоящем океане и называется цунами, сметающем всё на своём пути и оставляющем после себя страшные разрушения и многомиллионные людские жертвы.

Видимо, так была устроена теперешняя человеческая цивилизация, прогресс которой достигался только через человеческие страдания. И такой построенный на костях прогресс никого не вёл на вершины Разума. Он гнал многочисленные людские стада – и тебя вместе с ними, потому что твоя отстранённость от общества была кажущейся, не настоящей – в НИКУДА.