Читать книгу Деревня Чудово, или Наказание для наблюдателя - Людмила Ермилова - Страница 2

– Куролесов! – зычным голосом объявила пожилая дородная проводница, насмешливо-изучающим взглядом приглашая Илью Клинина на выход. – Стоянка три минуты, – нетерпеливо напомнила она, вглядываясь в предрассветную пелену раннего майского утра, в которой смутно маячили перрон и неказистое здание вокзала.

Не обнаружив никого на перроне, она протяжно с удовольствием зевнула и, уже не обращая внимания на Илью, принялась сосредоточенно нажимать кнопки мобильника, но, видимо, вспомнив о чём-то важном, удовлетворённо и ехидно сообщила:

– А в Чудове-то никакая техника не работает! И чего это туда народ едет, чего ему там, посреди беспросветной глуши, делать-то?

Клинин неопределённо пожал плечами и, не имея желания отвечать за весь «народ», поспешно спустился на перрон. К тому же он и сам плохо представлял, зачем люди едут в эту глухомань, где, по имеющейся у него информации, нет самых элементарных признаков цивилизации. Правда, последнее время в прессе всё чаше стали появляться сообщения о различных паранормальных явлениях, происходящих неподалёку от Куролесова, а особенно в деревне Чудово. В связи с нарастающим ажиотажем Сагиняну – главному редактору газеты «СюрПриз», где Илья работал журналистом, тоже захотелось поучаствовать в раскрутке назревающей сенсации. Конечно, вполне могло оказаться, что сенсация эта – всего лишь очередная фикция, поэтому Сагинян не стал подставлять ведущих сотрудников газеты, а послал в командировку молодого специалиста, которому ещё ничего серьёзного не поручали, то есть Клинина.

– Не парься, – перед отъездом напутствовал его непосредственный руководитель – Никита Зуев, – даже если слухи о чудовском феномене – лажа, присмотрись к приезжающей в деревню публике. Наверняка найдёшь несколько прикольных персонажей, верящих в пришельцев, летающие тарелочки, аномальные зоны и прочую хрень. Напишешь серию репортажей о них и о современных фобиях и суевериях. Если напишешь так, что понравится главному, – твоя карьера сразу же пойдёт в гору. Давай, дерзай…, в случае чего – звони. Там, говорят, поблизости от территории деревни, телефон вроде бы работает.

– А что, на территории не работает? – удивился тогда Илья.

– Приедешь, узнаешь, – многозначительно сказал в ответ Никита и начал объяснять, как оформить командировку, мастерски пресекая все попытки Клинина получить от него какие-либо сведения о деревне Чудово.

Зуев был всего на три года старше Ильи, но уже считался правой рукой главного редактора. Он немного снисходительно относился к Илье, но держался с ним по-приятельски и часто делился новостями, доступными только узкому кругу сотрудников, поэтому Клинин немного удивился тому, что Никита придерживает информацию и чего-то не договаривает.

«Наверное, хочет, чтобы я самостоятельно во всём разобрался. Ладно, попробую, – не слишком воодушевлённо решил Клинин и для начала занялся просмотром опубликованных статей на эту тематику.

В более-менее серьёзных изданиях говорилось о необычных явлениях, издавна наблюдаемых в тех краях, и осторожно высказывались предположения о причинах, которые их могли вызывать. Откровенно «желтая» пресса красочно описывала чудовские аномалии: свечения непонятного происхождения, неопознанные объекты, странности Бездонного Озера и якобы встречающиеся повсюду призрачные сущности. Особое место отводилось рассуждениям о портале, ведущем в параллельные миры, который предположительно располагался на острове, образованном речкой Кружилихой. Короче, от всей этой писанины попахивало авантюризмом и желанием заработать «быстрые деньги». Но всё же некоторые факты «чудовского феномена» Илью заинтересовали, и он уже не с таким скепсисом воспринимал намечавшуюся поездку….

– Ты смотри там, ухо-то востро держи, мало ли чего! – прервав воспоминания Клинина, напутственно прокричала проводница.

Илья не успел ей ответить, так как двери вагона захлопнулись и поезд тронулся, быстро набирая ход. Подхватив большущую спортивную сумку и два пакета с продуктами, количество которых, наверняка, позволило бы продержаться не меньше месяца на необитаемом острове, Клинин прытко зашагал по перрону, густо усеянному окурками и прочим мелким назойливым мусором. За своей спиной он слышал голоса и шаги людей, приехавших на том же поезде, что и он.

«Отлично, я не одинок в этом царстве покоя и запустения», – с удовлетворением подумал Илья, подходя к краю платформы.

Осторожно спустившись вниз по скрипучим, сварливо откликавшимся на каждый шаг деревянным ступеням, он очутился на привокзальной площади, подсвеченной стремительно набиравшим силу рассветом. Первые лучи солнца отражались расплывчатыми малиновыми бликами в окнах двухэтажных домов, обступивших небольшое пространство площади ничем не примечательной, если не считать билборд, рекламировавший салон некой Розы, предлагавшей весь набор колдовских и магических услуг.

«Разумеется, жаль, что моя первая командировка не в Монте-Карло, но с чего-то же надо начинать», – констатировал Клинин и, пружиня адидасовскими кроссовками, направился к остановке, обозначенной покосившимся шестом с прибитой к нему табличкой, на которой с трудом можно было разобрать номера автобусов с промежуточными и конечными пунктами назначения. Илья попробовал отыскать среди них деревню Чудово, но не нашёл. Между тем к остановке подтянулись остальные пассажиры. Исподтишка наблюдая за ними, Клинин сходу придумывал незамысловатые прозвища: бизнесмен, гламурная девица, охранник, дама бальзаковского возраста, девчонка с косой, профессор, альпинисты. «Альпинистами» он назвал группу из четырёх человек – трёх бородатых мужчин и невзрачную на вид женщину – за их походную камуфляжную одежду и рюкзаки со специфическим снаряжением. Оторвавшись от созерцания зачехлённых лопаток, топориков и складных пил, он продолжил незаметно рассматривать людей, столпившихся на остановке.

«Круто. Это же Аскольд Тузин! – обрадовался Илья, узнав в высоком черноволосом человеке известного психотерапевта и экстрасенса. – Неужели и он едет в Чудово? Если так, то мне здорово фартануло. Познакомлюсь с ним, возьму интервью…».

Он уже мысленно потирал руки от возможности пообщаться с такой модной и неординарной личностью, но, по-видимому, слишком пристально посматривал на психотерапевта, и тот, в свою очередь, устремил на него глаза, вспыхнувшие обжигающим гипнотическим огнём. По лицу Клинина будто бы полоснул лазерный луч. Его голова превратилась в пустой котёл, постепенно наполнявшийся какими-то не относящимися к происходящему мыслями и картинками из прошлого, в которых Илья плохо ориентировался. Явственно он увидел лишь некоторые эпизоды из детства: пару дворовых драк, победу в городском конкурсе на лучшее сочинение, ссору родителей, перед тем как отец ушёл к другой женщине. Затем, после хаотичных фрагментов из его студенческой жизни, последовали события, произошедшие не так давно – знакомство с коллективом газеты «СюрПриз», наставления Никиты Зуева, любящего перечислять главные правила, которые необходимо усвоить журналисту:

– собираешь компромат – не светись;

– берёшь интервью – не суетись;

– пишешь на заказ – не промахнись с гонораром.

Также явственно всплыли мысли о командировке и о том, что надо будет относиться к деревенским чудесам и к людям, которые в них верят, снисходительно-иронично и в том же духе писать свои репортажи. В этот момент Тузин, похоже, потерял интерес к Илье и перевёл взгляд на «даму бальзаковского возраста» – женщину весьма симпатичную, но, сразу видно, надменную и эмансипированную.

– Не надо испытывать на мне Ваши гипнотические способности! – раздражённо фыркнула она, отворачиваясь. – Я сама эзотерик и умею ставить защитные энергетические барьеры.

– Однако мне легко удалось узнать, что Вы давно разведены, а Ваша дочь недавно вышла замуж, – тихо и подчёркнуто равнодушно проговорил Аскольд, но свой гипнотический взгляд погасил и больше никого им не сканировал.

Возникшее было замешательство прервал мощный рык мотора, скрежет шин и гудки. Это из узкой улочки на площадь выехал небольшого размера довольно маневренный автобус. Совершив крутой разворот, он остановился перед пассажирами. Из кабины вышел крепкий парень в синем комбинезоне и бейсболке с надписью: «Эх, прокачу!».

– Ну, кто тут из туристов? – крикнул он радостно. – Садитесь в салон, подвезу до Чудова. С ветерком подвезу, у нас тут пробок нет. Загружайте свою поклажу в багажник и рассаживайтесь по местам – чем быстрее сядете, тем быстрее выйдете.

Илья одним из первых уложил свои вещи в довольно вместительное для такого компактного автобуса багажное отделение и вошёл в «салон», галантно пропустив вперёд «девчонку с косой». Но та не обратила никакого внимания на его галантность и не ответила улыбкой на его улыбку, хотя Илья постарался, чтобы она была как можно обаятельней. Казалось, её вообще ничего не интересует, кроме каких-то своих потаённых мыслей.

«Конечно, я не экстрасенс, но обязательно узнаю, что её так заморачивает», – уязвлённый её невниманием подумал Клинин и не пошёл за девчонкой вглубь салона, а устроился на переднем сидении.

Наблюдая за садящимися в автобус людьми, он прикидывал, кто из них может стать героем его репортажей. Вошедшая «гламурная девица» вряд ли подходила на эту роль, хотя Илья не мог не отметить умопомрачительно короткую юбку, длинные ноги и брезгливо-презрительную гримасу, возникшую у неё на лице, когда она осматривала салон. За ней важно шествовали «бизнесмен», судя по одинаковым обручальным кольцам – муж девицы, и тяжело дышащий грузный «охранник» с постоянно меняющимся выражением лица: от услужливого до почти свирепого. Только теперь Илья заметил металлический кейс среднего размера, пристёгнутый к его руке наручниками. Пара расположилась недалеко от Клинина, но в другом ряду. «Охранник» сел позади неё, бережно уложив на сидение кейс и уставившись немигающим взором на коротко стриженный затылок «бизнесмена».

«Троица как будто в банк собралась, а не на отдых в деревню», – отметил про себя Илья и переключил внимание на даму, которая недавно так высокомерно одёрнула Тузина.

Она была ухожена, тщательно причёсана, на ней прекрасно сидел элегантный цвета кофе с молоком брючный костюм; шею, отсвечивая дорогими натуральными камнями, украшала ниточка бус – в общем, её присутствие было бы гораздо уместнее в каком-нибудь светском салоне, чем в салоне провинциального автобуса. Рядом с дамой, предварительно вежливо спросив разрешение, уселся «профессор» – невысокого роста пожилой мужчина в «золотых» очках с круглыми стёклами, седой густой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородкой. Его лицо выражало сосредоточенность и серьёзность учёного, обдумывающего важные государственные проблемы. Этот монументальный образ гармонично дополнял тёмный костюм и белая рубашка, ворот которой туго стягивал синий атласный галстук.

«Как-то эти господа не тянут на туристов, – скептически подумал Илья, – на любителей острых ощущений они тоже не походят. Чего их сюда занесло?»

Вот с «альпинистами» всё было понятно. Они устроились на сиденьях в конце автобуса и громко переговаривались, активно тыча пальцами в новенькую хрустящую карту, развёрнутую на коленях самого длиннобородого мужчины.

Занятый наблюдениями, Клинин не забывал следить и за Аскольдом, который, поговорив о чём-то с водителем, вошёл в салон последним. Окинув быстрым оценивающим взглядом свободные места, он опустился на сидение рядом с Ильёй. Тот, несмотря на неприятный осадок, оставшийся после «сканирования», воспринял это как хороший знак и, оставляя Тузину больше места на сидении, поспешно отодвинулся поближе к окну. В голове Клинина опять возникли мысли по поводу интервью и сенсационного репортажа, но он на всякий случай, памятуя о способностях Аскольда, заставил себя думать о чём-нибудь другом. Тем более что автобус двинулся с места и «с ветерком» покатил по Куролесову, который оказался не таким уж захолустным городом. По обе стороны отлично заасфальтированной дороги, между старыми и даже старинными домами были видны недавно построенные здания, разнообразные магазины, автомобильные заправочные станции и многочисленные строения с надписями «шиномонтаж». Но вскоре эти убедительные признаки цивилизации закончились. Автобус выехал на окраину с домами барачного типа, сараями, огородами и спокойно разгуливающими по улицам стайками кур и гусей. Затем всё такая же отличная дорога оказалась в окружении лесов, лиственных рощ и сосновых перелесков, перемежавшихся с давно не паханными, заросшими сорняками полями. Пейзаж был на редкость однообразным, радовавшим глаз только свежим цветом зелени, поэтому Илья начал всматриваться в чистое, без единого облачка небо, рассчитывая обнаружить там что-либо занятное и необычное.

– Ничего себе! – воскликнул вдруг один из «альпинистов».

Клинин решил, что тот увидел аномальный объект, и тотчас сам обнаружил эту «аномалию». Впереди, в просветах небольшого перелеска, причудливым миражом возникли силуэты средневековых замков, которые при приближении к ним стали принимать реальные очертания современных особняков.

– Это наша районная и областная власть понастроила, – не оборачиваясь, пояснил водитель, – раньше здесь деревня Здоровьино располагалась. Люди там хорошо жили, а главное – долго. Вот начальство и решило, что эти места здоровья прибавляют. Деревню снесли, хоромы себе возвели, шоссе к ним вон какое клёвое подвели. Но сейчас мы эту куролесовскую Рублёвку проедем, и начнётся проверка на прочность, только держись!

Что он имел в виду, стало понятно, когда шоссе обогнуло «хоромы» и дальше автобус поехал по узкой, покрытой колдобинами вместо асфальта дороге. Затрясло так, что «охранник» чуть не грохнулся на пол, казалось, его удержала только тяжесть кейса. Илья изо всех сил старался не удариться о стекло, отделяющее кабину водителя от пассажирского салона. «Альпинисты», чертыхаясь, кляли дураков и дороги. С гламурной девицы разом слетел «глянец», и она, истерично вскрикнув, вцепилась в плечо мужа. Только Аскольд сидел как вкопанный, никак не реагируя на тряску.

«Наверное, он возвёл вокруг себя энергетический кокон и ничего не чувствует», – догадался Клинин, проникаясь уважением к психотерапевту.

Тут водитель вдруг тормознул так, что даже Тузина зашатало в его «коконе», а Илья всё-таки стукнулся лбом о стекло, хорошо, что ушибся несильно.

Шофёр, выпалив, наверное, весь свой запас ненормативной лексики, вскочил с места и ринулся к выходу, крича кому-то: «Эй, ты, совсем спятил или жить надоело?»

– Что там происходит? – недовольно поинтересовался «бизнесмен».

– Да урод какой-то на дороге стоит, – приподнимаясь и выглядывая в окно, ответил «охранник»

Водитель несколько минут надрывно кричал на стоявшего перед автобусом человека, а потом поднялся в салон и растерянно сказал:

– Этот малахольный, видно, не в себе, с дороги не уходит.

– Так сам его «уйди», – зло предложил «бизнесмен».

– Ага, я пробовал, он с места не двигается.

Шофёр показал рукой на дверь, приглашая всех желающих убедиться в правильности своих слов. Илья хотел выйти и посмотреть, что случилось, но было неловко просить Аскольда подвинуться. Однако тот сам встал и вышел на улицу, за ним последовали шофёр, Клинин и один из «альпинистов».

Незнакомец, вызвавший этот переполох, стоял прямо перед автобусом. Он был одет в чёрный длинный с широкими рукавами шелковистый плащ, который не скрывал, а подчёркивал мощь и стать его высокой фигуры. Иссиня-чёрные кудри обрамляли смуглое с правильными «античными» чертами лицо. Вот только какие-либо эмоции на этом лице напрочь отсутствовали, а в больших тёмных миндалевидных глазах застыла равнодушная отрешённость.

– Слушай ты, тормоз, – запальчиво проговорил «альпинист», – вали отсюда, иди домой, проспись. Ты где живёшь?

«Тормоз» никак не отреагировал на эти слова и даже не взглянул на «альпиниста».

– Он точно не местный, я тут всех знаю. Его раньше не видел. Может, в гости к кому приехал и заплутал в наших краях. А может, артист заезжий, приглашённый на день рождения к какой-нибудь «шишке» из «хоромов», – предположил шофёр.

– Да пьяный он или чокнутый…, – раздражённо пробурчал «охранник», спускаясь со ступенек автобуса, и строго потребовал – Гражданин, предъявите документы.

Нарушитель спокойствия даже не шелохнулся. Тогда «охранник» принялся профессионально и уверенно его обыскивать, несмотря на то, что прощупывать карманы длинного чёрного плаща, рубашки и брюк пришлось одной свободной рукой.

– Ничего нет – ни денег, ни документов, – разочарованно сообщил они, обращаясь к малахольному, ещё строже сказал: «Слышь, ты, давай вали с дороги, некогда нам с тобой валандаться».

Незнакомец вроде бы немного опомнился, недоумённо огляделся вокруг, потом схватился обеими руками за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, с трудом выговорил:

– Я ничего не помню… Кто вы?

– Хватит Ваньку валять, тут не театр, – почему-то попятившись назад и пряча за спину кейс, проворчал «охранник». – Тебе русским языком говорят – вали!

Воцарилась напряжённая тишина, и Клинин, стоявший рядом с молчавшим до сей поры Аскольдом, услышал, как тот ошеломлённо прошептал: «Гомункул!»

– Что тут у вас происходит? – грозно поинтересовался «бизнесмен», который не вытерпел и тоже вышел из автобуса.

«Охранник» подобострастно зашептал ему что-то на ухо.

– Так, я не понял, – развернулся «бизнесмен» к незнакомцу, – тебе по-хорошему сказали: освободи дорогу. Или хочешь по-плохому?

– А ну, подожди! – остановил его Тузин, который, не отрываясь, пристально смотрел в глаза «гомункула». – Он поедет вместе с нами. Все расходы я беру на себя.

Видя всеобщее замешательство, Аскольд пояснил:

– Ему явно нужна помощь психотерапевта, и я как раз занимаюсь такими случаями.

– Мы отдыхать едем, а не в психдиспансер. Кто ты такой, чтобы навязывать нам всяких придурков? – возмущённо спросил «бизнесмен».

– Аскольд Тузин! – коротко ответил экстрасенс.

– А я-то гляжу: знакомое лицо, – простодушно обрадовался «альпинист».

– Мне плевать, что ты Тузин, нечего здесь свои порядки устанавливать, – уже не так уверенно и яростно проговорил «бизнесмен».

– Я сказал, он поедет со мной! – тихо, но зловеще настаивал Аскольд.

«Охранник» опять шепнул что-то на ухо шефу, и тот, недовольно поморщившись, буркнул:

– Ладно, забирай этого недоумка, но в случае чего – ответственность за него будешь нести по полной программе.

Тузин ничего не ответил и повёл своего неуверенно ступавшего по земле подопечного в автобус.

– Чёрт знает что такое! – сердито пробурчал «бизнесмен» и раздражённо приказал шофёру сбросить скорость. – Не колхозников везёшь, – поднялся в салон.

Остальные последовали за ним и молча расселись по своим места, лишь Аскольд с незнакомцем заняли свободные сиденья позади Клинина, что того очень порадовало, так как хотелось спокойно осмыслить появление незнакомца, а главное – обдумать поведение Тузина, показавшееся Илье довольно странным.

Автобус поехал не так быстро, но на ухабах трясло не меньше прежнего. Правда, пейзаж за окном стал разнообразнее, и деревушки, мимо которых проезжали «туристы», среди начинающих цвести садовых деревьев и кустов сирени выглядели весьма живописно.

– Долго ещё ехать? – уже не в первый раз капризно заканючила «гламурная девица».

И на этот раз водитель охотно откликнулся:

– Вон ту рощу проедем и остановимся.

Действительно, проехав берёзовую рощу, автобус остановился.

– Приехали! – весело сообщил шофёр, открывая дверь салона.

– Как приехали, а где же гостиница? – взвинченно спросил «бизнесмен».

– Э-э, так вам до неё ещё километра полтора пешком пройти надо. Вон вдалеке дома виднеются, это и есть Чудово. К нему я подъехать не могу. Про аномальную зону слышали? Она здесь у деревенской околицы начинается, за ней любой мотор глохнет и электроника отказывается работать. Вас же в турагентстве, наверняка, об этом предупреждали. Ради этого экстрима к нам народ и едет, – жизнерадостно заявил шофёр и пошёл открывать багажное отделение.

Приехавшие с любопытством разглядывали странноватые окрестности Чудова. Сразу же бросались в глаза деревья с густыми конусообразными кронами и затейливо изогнутыми стволами; кустарники с раскидистыми ветвями, напоминавшими струи фонтанов; огромное количество разноцветных бабочек, круживших над крупными, ярко окрашенными головками цветов. «Альпинистов» явно заинтересовало ослепительно-белое облако в виде диска, неподвижно висевшее высоко в небе, а Илью – похожие на сдвоенные ветряные мельницы сооружения, стоящие друг от друга на расстоянии примерно в пятьсот метров, и находящийся недалеко от дороги пруд грушевидной формы с берегами, густо заросшими стеблями камыша. Этот пруд привлёк внимание и остальных.

– Здесь и порыбачить можно! – довольно сказал один из альпинистов, наблюдая за двумя мужиками с удочками, чуть ли не ежеминутно снимавших с крючка приличного размера рыбин. Зрелище было весьма увлекательным и азартным, но раздавшийся за спинами туристов энергичный с хрипотцой голос заставил всех оглянуться:

– Ну что, гости дорогие, давайте знакомиться! – бодро проговорил вышедший из кустов загорелый, поджарый, немолодой мужчина с «чапаевскими» усами, который вёл под узды гнедого флегматичного мерина, впряжённого в телегу со свежевыкрашенными бортами. – Фамилия моя – Фишкин, зовут – Степан Васильевич. Я директор турбазы, но буду у вас и экскурсоводом, и массовиком-затейником, а также завхозом – эту должность я считаю самой важной.

Не объясняя, почему он так считает, Фишкин погладил свои пышные, тронутые сединой усы, выпустил из рук поводья и дружелюбно добавил:

– В общем, обращайтесь ко мне с любыми вопросами и проблемами. Их наверняка будет немало, но я и персонал турбазы постараемся отвечать на вопросы по возможности конкретно и обстоятельно, а проблемы решать в порядке поступления. Теперь же давайте сверимся со списком.

Степан Васильевич взял с телеги портфель, достал из него блокнот и громко прочитал:

– Кирилл Анатольевич Дыбин.

– Это я, – неохотно отозвался «бизнесмен».

– Дыбина Виктория Викторовна.

«Гламурная девица» фыркнула и демонстративно отвернулась.

Фишкин внимательно на неё посмотрел, сделал в блокноте пометку и продолжил «знакомство».

– Аскольд Михайлович Тузин.

Экстрасенс свысока глянул на завхоза, не знавшего в лицо такую знаменитость, и коротко-надменно бросил: «Я».

– Игорь Леонидович Гирин, – невозмутимо продолжил перекличку Фишкин.

– Здесь, – откликнулся «охранник» по-военному.

– Илья Андреевич Клинин.

– Это я – Илья, – немного замешкавшись, отозвался Илья, засмотревшийся на медленно вращавшиеся крылья расположенной поблизости «ветряной мельницы».

Больше Клинин не отвлекался, стараясь запомнить имена и фамилии остальных «гостей». Труднее всего было с двумя «альпинистами». Клинин плохо их различал из-за одинаково заросших щетиной щёк и подбородков. Один отозвался на Александра Николаевича Кузнецова, другой – на Алексея Николаевича Молодцова. Самого длиннобородого «альпиниста» звали Олег Сергеевич Жуков. Женщину – Татьяна Ивановна Азарова.

Фишкину пришлось несколько раз повторить: «Лизавета Евгеньевна Китина», – прежде чем «девчонка с косой» наконец очнулась и ответила, что это она.

Оказалось, что «профессора» звали Зиновий Яковлевич Инкин, а даму-экстрасенса – Алла Владимировна Сумец.

Завхоз «познакомился» со всеми и, оторвавшись от блокнота, недоумённо взглянул на подопечного Тузина.

– А вас, молодой человек, в списке нет.

– Он со мной, это мой пациент, ему нужна помощь. Надеюсь, вы найдете, куда его заселить, а я оплачу все расходы прямо сейчас, – тоном, не допускающим возражений, проговорил Аскольд и вынул внушительного вида кошелёк.

– Позвольте, – всё же возразил Инкин, – у этого человека нет документов, да и памяти, кажется, тоже нет. Его надо немедленно отправить в больницу, а не заселять с нормальными людьми, приехавшими на отдых.

– Правильно, – горячо поддержал Зиновия Дыбин, – я тоже так считаю. Отправьте его на нашем автобусе в город, пусть с ним там разбираются.

– Я известный психотерапевт, имеющий дело с самыми сложными пациентами, – холодно сказал Тузин, глядя своим вновь зажёгшимся взглядом в глаза завхоза. – Меня очень заинтересовал этот случай, и я намерен оказать больному всю необходимую помощь. Уверяю вас, он никому не доставит ни малейшего неудобства. А вас, господа, прошу не мешать благому делу.

Аскольд отвёл глаза от озадаченного непредвиденной ситуацией Степана Васильевича и пристально посмотрел на «профессора» и «бизнесмена».

У тех разом на лицах появилось равнодушное, отрешённое выражение, почти такое же, как у «гомункула». Стало понятно – мешать Тузину в его благородном порыве они не будут.

Женщины в перепалку не вступали, но сочувственные и заинтригованные взгляды, бросаемые ими на неадекватного красавца, однозначно говорили о том, что дамы не возражают против его присутствия в своём обществе.

– Ну, если остальные не против и Вы расходы оплачиваете, то, хотя это и не положено, я попробую его куда-нибудь пристроить.

Завхоз задумался, посмотрел в блокнот и оживился:

– Вот Дыбины и Гирин у нас занимают весь второй этаж гостиницы, а там шесть номеров, может, уступите одну комнату.

– Это беспредел! – взревел Кирилл Анатольевич. – Я специально купил шесть путёвок на троих, чтобы на этаже больше никто не жил. Могу я отдохнуть, как мне хочется? Нечего устраивать свои дела за счёт других.

Дыбин задыхался от ярости, категорично давая понять, что он не уступит ни пяди своей гостиничной жилплощади даже психотерапевту.

– Тогда остаётся частный сектор, – завхоз вопросительно посмотрел на Аскольда, – могу заселить его в дом Рябкиных, там есть свободная комната.

– И меня вместе с ним, – по-деловому предложил Аскольд, узнав, что Рябкины сдают ещё две комнаты, – я отказываюсь от своего номера в гостинице.

Он тут же оплатил ещё одну путёвку, оформив её на своё имя, и поменялся местами проживания с Никиным, которому очень понравилось предложение без доплаты переехать из «частного сектора» в более дорогой гостиничный номер.

Степан Васильевич положил деньги в портфель, на нём же заполнил какой-то документ в виде квитанции, вручил его Тузину и предложил «туристам» уложить багаж на телегу. Когда с поклажей разобрались, Фишкин взял за поводья неспешно пощипывающего траву удороги мерина, поцокал, погладил коня по гриве, и тот, немного поупиравшись, медленно зашагал в сторону деревни. Все двинулись следом. Клинин время от времени оглядывался на Тузина, который шёл рядом с подопечным, бережно поддерживая его под локоть. Виду «гомункула» был по-прежнему отстранённо-безучастным.

Пока Илья следил за психотерапевтом, Степан Васильевич увлечённо рассказывал о местных достопримечательностях:

– Ну, пруд наш вы уже видели, он всю деревню кормит – рыбы в нём уйма, и на вкус она лучше любых осетровых! А вон там речка Кружилиха течёт вокруг острова, он – самое загадочное здесь место. Речка же интересна тем, что непонятно, откуда берёт начало и где кончается. Но о них мы после поговорим, на экскурсиях…. А сейчас обратите внимание на дом с куполом, который на берегу стоит, – это обсерватория, её наш местный изобретатель Семён Северов когда-то построил. Теперь она принадлежит его сыну. Мы его «звездочётом» зовём, к нему тоже обязательно наведаемся.

Тут внимание «туристов» привлекла шедшая им навстречу грациозная чёрная лошадь с длинной серебристой гривой и коротким хвостом, как будто выкованным из чернёного серебра.

– Это тоже наша достопримечательность, очень занятное животное. Появилось в здешних краях года три назад, никто не знает, кто её хозяин, в деревне ей кличку «Печаль» дали…

– Не слишком ли много у вас тут загадочного? Обсерватория, звездочёт, таинственный остров, речка, непонятно откуда текущая, «печальная» лошадь – неизвестно чья, – ворчливо перебил завхоза Инкин, – наверное, вы рассчитываете с помощью таких нехитрых приёмов привлечь не искушённую в научных вопросах аудиторию, готовую всё принимать на веру.

– Нам никого привлекать не надо, народу и так сюда едет больше чем достаточно, причём в основном люди далеко неглупые, – обиженно заметил Степан Васильевич, – а по поводу загадочного, так это ещё цветочки! Впереди вас много чего удивительного, науке непонятного ожидает! – вновь воодушевился Фишкин.

Клинина порадовал уверенный тон завхоза. Он и сам начинал верить, что здесь вполне можно будет «накопать» сенсационный материал, который, как обещал Никита, напечатают на пятой полосе газеты, считавшейся счастливой, непременно приносящей известность автору. Воодушевленный раскрывающимися перспективами, он для начала проверил работу мобильника – тот категорически отказывался функционировать.

«Начинается!», – с удовлетворением отметил Илья, прикидывая, какие ещё аномальные и необъяснимые события ожидают его в этих странноватых местах. Размечтавшись, он и не заметил, как они подошли к первому дому, расположенному поодаль от остальных. Опомнился он, только когда наткнулся на колючий, изучающий взгляд сгорбленной бабки, стоящей у забора и зорко следившей за процессией. Неожиданно резво бабка развернулась и, юркнув в калитку, скрылась за кустами малины.

– А это наша гордость, выдающихся способностей знахарка и ведунья – Маланья Никитична Кудесина, – вслед бабке проговорил Степан Васильевич, с некоторой ехидцей покосившись на поморщившегося Инкина.

Тот сделал вид, что не замечает иронии завхоза, а осматривает попадающиеся на пути дома. Посмотреть и правда было на что. Деревянные избы отличались друг от друга не только замысловатыми узорами резных наличников, но и разнообразием занятных флюгеров на крышах, в основном изображающих мужичков, похожих на гномов, а иногда диковинных сказочных персонажей. Но самое интересное заключалось в том, что выполнены флюгеры были с использованием шарниров, и при каждом порыве ветра фигурки будто оживали: кто-то из них приподнимал шляпу, кто-то указывал рукой вверх, кто-то прикладывал палец к губам, как бы призывая хранить сокровенную тайну….

Фишкин, усмехаясь в усы, следил за туристами, которые кроме флюгеров с изумлением разглядывали установленные в каждом дворе, посреди свежевскопанных грядок, необычные огородные чучела. Крестовиной им служили металлические шесты, головой – ведёрки, утыканные гвоздями, а туловищем – спрессованная фольга.

– А что это у вас птиц вроде бы мало, а пугала на каждом шагу? – удивился Илья.

– Так они нас не от птиц, а от молний защищают, им все разряды достаются! – как о чём-то само собой разумеющемся сказал Степан Васильевич и, взглянув на хмурого Инкина, не стал вдаваться в подробности.

Фишкин замедлил шаги, дожидаясь, когда подойдут отставшие туристы, и затем вывел группу с извилистой, заросшей травой дороги, огибающей деревенские дома, на довольно широкую и прямую улицу.

– А вот и наша главная улица, мы её «Тверской» называем, – со смущённой улыбкой сообщил завхоз, – на ней гостиница располагается.

Он вместе с туристами перешёл на другую сторону улицы и вскоре остановился у крыльца трёхэтажного бревенчатого, стилизованного под русский терем дома.

– И эта халупа – гостиница? – возмутилась Дыбина. – Кирилл, ты издеваешься? Сам говорил, что у нас vip-номера, а здесь, наверняка, горячая вода только из чайника и удобства во дворе.

– Так в турагентстве обещали хорошие условия, – стал оправдываться Дыбин, – ты сначала посмотри, что внутри, а потом верещи.

Он что-то прошептал Виктории на ухо, и Клинин разобрал заинтриговавшую его фразу: «Запомни, у нас нет выбора».

– И правда, барышня, вы сначала посмотрите, апотомуж расстраивайтесь, – попытался успокоить Викторию Степан Васильевич, – у нас в деревне с удобствами полный порядок, даже канализация есть. Горячая вода после полудня в любом количестве, и вход на ваш этаж отдельный – никто мешать не будет, – Фишкин показал рукой на второе крыльцо с лестницей, ведущей на второй этаж, – куда же лучше!

Виктория покраснела от досады, но промолчала, а завхоз, заглянув в блокнот, деловито изрёк.

– Значит, заселяемся так: Инкин и Сумец – в одноместные номера на первом этаже, Дыбины и Гирин занимают на втором этаже шесть номеров, а Китина и Азарова будут жить в двухместном номере на третьем этаже. Разместит вас и расскажет обо всём подробнее персонал гостиницы.

Улыбаясь, он указал рукой на стоявших у входа в дом женщин в одинаковых сарафанах и розовых кофтах с оборками.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – певуче проговорила одна из женщин, – заждались мы уж вас. Пройдёмте в холл, получите там ключи от номеров и можете заселяться. Если что нужно будет, обращайтесь к нам, не стесняйтесь.

– Ну, вы обустраивайтесь, а в два часа прошу всех собраться в столовой, это вон в том доме, – показал Фишкин на стоящее впритык к гостинице одноэтажное строение, – а я пока с остальными туристами разберусь.

Степан Васильевич сначала «разобрался» с тремя «альпинистами», заселив их в избу, стоявшую на противоположной стороне улицы, а потом занялся оставшимися: Клининым, Тузиным и его подопечным.

– Вас я определю к Рябкиным – людям хорошим и имеющим дом с отличными, по нашим меркам, условиями для проживания, – пообещал Фишкин и подвёл троицу к калитке, за которой был виден утопающий в цветущих яблонях довольно большой сруб с пристроенной к нему застеклённой верандой.

Фишкин приоткрыл калитку и крикнул: «Хозяева, есть кто в доме?»

Из глубины двора тут же раздался оглушительный собачий лай, а на веранде появился худощавый крепкий мужик с простым открытым лицом и затаённой хитринкой во взгляде. Крикнув мохнатому рыжему псу: «Шарик, фу, свои!», – он заторопился к калитке.

– Принимай постояльцев, Осип Потапович, – поздоровавшись с хозяином, сказал Фишкин и представил ему Илью и Аскольда, – а это…

Степан Васильевич замешкался, и тогда Тузин уверенно произнёс:

– А это Роберт, он немного нездоров, и я буду за ним присматривать.

Осип Потапович настороженно покосился в сторону находящегося в глубокой прострации Роберта, но ничего не спросил, а радушно пригласил всех в дом. Степан Васильевич, сославшись на неотложные дела, поспешно ушёл, не забыв напомнить о том, что в два часа ждёт всех туристов в столовой.

Постояльцы вместе с Осипом, миновав двор, последовали на веранду, где было два входа в дом. Рябкин предложил гостям на время знакомства с домом оставить вещи тут, а затем пригласил войти в ближнюю дверь. За ней оказалась прихожая с застеклённой дверью, а дальше – светлая уютная комната, треть которой занимала печка с лежанкой.

В центре комнаты, за столом, покрытым кружевной скатертью, восседала хозяйка – полнолицая женщина невысокого роста, одетая в новый ситцевый халат «весёленькой» расцветки. Приветливо улыбаясь, она поднялась навстречу гостям и начала говорить, что рада их видеть, так же певуче и радушно, как недавно женщина у гостиницы. Пригласив всех за стол, Варвара Игнатьевна – так звали хозяйку – предложила гостям отведать «медово-клюквенного» кваса, приготовленного по-особому, чудовскому рецепту. Она разлила квас по стаканам и поставила их перед гостями. Илья с некоторой опаской попробовал пенящуюся игристую жидкость и, зажмурившись от удовольствия, залпом выпил ядрёного, сладковато-кислого напитка. Тузин тоже выпил квас с явным удовольствием. Только Роберт безучастно смотрел прямо перед собой, упершись взглядом в печку. Аскольд строго и коротко приказал ему: «Пей!» Подопечный растерянно взял стакан и, сделав глоток, надрывно закашлялся. Варвара испуганно запричитала и, сбегав на веранду, принесла холодной воды из самовара. Тузин почти силой заставил Роберта её выпить. Тот повиновался, но лицо его исказилось от страдания.

– Ничего, ничего, – успокоил Рябкиных Аскольд, – всё нормально, Роберт просто устал, ему бы прилечь. Покажите наши номера.

Хозяева засуетились, все вновь вышли на веранду, и Осип открыл вторую дверь, за которой оказался тянущийся до окна на противоположной стене длинный узкий коридор. По одну его сторону располагались «номера» постояльцев, но Рябкин повёл гостей не к ним, а свернул в закоулок, ведущий к кирпичной пристройке, названной им «душевой комнатой». Там кроме душа, огороженного клеёнчатой занавеской, помещались ещё два умывальника, туалет, а также несколько устройств, соединённых трубами различных диаметров. Осип, насладившись изумлением Ильи и Аскольда, не спеша, обстоятельно пояснил, как с помощью механизма, состоящего из хитро соединённых труб, руля, похожего на пароходный штурвал, и цилиндра с поршнем, набирать в баки на крыше воду из колодца.

– Такими установками у нас в тёплое время вся деревня пользуется, вода на солнце нагревается и по трубам течёт, вот вам и удобства не хуже городских. Это и многое другое, жить тут помогающее, когда-то наш Семён Северов изобрёл, – с гордостью сказал Осип, – а главное, он нам свет провёл. Видели, на краю деревни «мельницы» работают? Они его и вырабатывают.

– И что, у вас электричество есть? – с сомнением спросил Илья.

– Есть, – заулыбался Рябкин и дёрнул за шнур, идущий к пластине, прикрепленной на стене.

У самого потолка загорелась неярким мигающим светом большая лампочка.

– Так почему же тогда электроника не работает?

– Потому что это не совсем электричество, – замялся Рябкин.

– Унасвсёнекаку людей! – со вздохом пожаловалась Варвара Игнатьевна, но тут же спохватилась. – Замучили мы вас рассказами и показами, лучше отдохните у себя до двух часов. Кстати, вы в курсе? Обычные часы здесь сильно барахлят, а электронные вообще не ходят.

Аскольд и Клинин, как по команде, взглянули на свои часы и поняли, что они остановились приблизительно в тот момент, когда автобус подъехал к деревне.

– Не горюйте, и эта проблема у нас решена, – довольно сказал Рябкин, – сейчас покажу, каким образом.

Он привёл постояльцев в один из «номеров», в котором кроме шкафа, тумбочки, двух стульев и кровати был ещё небольшой журнальный столик. На него-то и указал хозяин, вернее, на стоящий там предмет, напоминающий песочные часы:

– Это наш «водомер времени». Он, конечно, не такой точный, как швейцарские часы, но вполне надёжный и работает без остановки ровно сутки.

Осип взял «водомер» в руки и, показывая на деления, нанесённые по диаметру стеклянной колбы, внутри которой в двух конусных сосудах, соединённых узкой горловиной, находилась мутноватая жидкость, объяснил, как определить время с точностью до минуты.

– И когда вода достигнет вот этой отметки, тогда два часа будет, – подытожил Рябкин, после того как убедился, что Илья и Аскольд поняли принцип действия «водомера». – Эти «штуковины» имеются во всех комнатах дома, и вы к ним очень скоро привыкнете. Главное, не пропускать сигнала со стороны «мельниц» и вовремя переворачивать колбу.

Осип пояснил, что ровно в полночь и в двенадцать часов дня мельницы издают специфический звук, похожий на звон колокольчиков.

– Лично я привык ночью водомер «заводить», днём за делами можно пропустить момент.

– Хватит тебе людям головы морочить, дай им отдохнуть, – одёрнула мужа Варвара и опять напевно обратилась к постояльцам.

– Пойдёмте, мы вам другие комнаты покажем, а вы уж сами разбирайтесь, кому где жить удобнее будет.

Они опять вышли в коридор и осмотрели ещё две комнаты.

Рябкины уже собрались уходить, но Варвара не выдержала и спросила:

– А что это Роберт всё молчит, может, чем недоволен?

– Он сейчас не в том состоянии, чтобы быть недовольным, – сухо ответил Аскольд, – ему нужно время, чтобы прийти в себя, поэтому убедительно прошу пока не докучать ему разговорами и расспросами. Роберт ничего и никого не помнит, но я скоро исправлю эту ситуацию.

Осип с Варварой недоумённо переглянулись, их ещё больше запутало такое туманное объяснение.

– А давайте о нём в газете напечатаем или по телевизору покажем, я могу это устроить, возможно, кто-нибудь его узнает и отзовётся, – с энтузиазмом предложил Илья.

– Успеется, – всё также сухо буркнул Тузин.

– Ну, устраивайтесь, вещи переносите, а потом к нам в гости заходите, всегда рады будем, – проговорил Осип, с опаской поглядывая на пациента Аскольда и показывая Варваре глазами на выход.

Рябкины ушли. Тузин и Клинин начали выбирать комнаты. Вернее выбирал Аскольд. Он приглядел себе самый большой и с лучшей мебелью «номер», а Роберта отвёл в тот, где Осип объяснял, как обращаться с «водомером времени». Илья не возражал и занял оставшуюся угловую комнату, очень похожую на жилище Роберта – непритязательное, но вполне пригодное для того, чтобы перекантоваться тут три недели.

Клинин забрал свои вещи с веранды, но разбираться с ними не стал, а, взяв из пакета несколько консервных банок и батон копчёной колбасы, пошёл налаживать отношения с хозяевами. Те сначала отказывались брать «гостинцы», говоря, что Илье самому они пригодятся. Но Клинин уверил их, что бабуля снабдила его таким большим запасом продуктов, который одному не одолеть, и Рябкины с благодарностью приняли подарок. После чего сама собой потекла беседа о том, что в Чудове очень хорошо хранятся продукты, а консервы вообще не портятся; о ценах в местном магазине, о качестве продаваемых там товаров. Выслушав всё это, а также жалобы на маленькие пенсии, Клинин поинтересовался, не скучно ли в деревне без телевидения и радио. На это Рябкины как-то загадочно ответили, мол, здесь не соскучишься, к тому же они в курсе всех новостей, так как два раза в неделю почтальон приносит газеты и журналы тем, кто их выписывает. Доверительный тон беседы вскоре позволил Илье перейти к более занимательным вещам, а именно к вопросам, которых у него накопилось достаточно. Первым делом он спросил о свете, который «не совсем электричество». Рябкин почесал затылок и ответил, что их свет – дело тёмное, потому как электричество возникает вроде бы от разности потенциалов, а их свет – от разницы частоты волн на границе деревенской околицы, поэтому свои «мельницы» Степан Северов назвал волновыми.

– Как понятнее сказать, я не знаю, – признался Осип Потапович, – у нас один только «звездочёт» понимает, в чём тут дело. Он в курсе всех этих технических наворотов, а нам как-то не до того, да и образования не хватает, чтобы осмыслить разные там технические тонкости.

– Тогда расскажите об НЛО, говорят, они здесь часто летают, вы сами что-нибудь интересное видели?

– Да постоянно что-то летает, – уклончиво ответил Рябкин, – но кто утверждает – это НЛО, кто – шаровые молнии. Поди их, разбери! Да мы и внимания на них давно не обращаем. Они сами по себе, а мы – сами с усами.

– И не боитесь?

– Всего бояться – боязни не хватит, к тому же нас от всяких там шаров и молний Гриня охраняет, видел, он рядом с нашей баней стоит?

– Неужели какое-то чучело на шесте может защитить от молний? – недоверчиво спросил Илья.

– Ещё как защищает. Вот поживёшь здесь и сам убедишься, – многозначительно произнёс Осип и сдержанно добавил, – а пока давай о чём-нибудь другом поговорим.

«Ладно, – подумал Клинин, – не буду раздражать хозяев недоверием, перейду на нейтральную тему».

Он спросил, почему деревня построена именно на этом месте, а не там, где есть электричество и нет таких ярко выраженных аномалий, влияющих на технику.

– Так когда наши прапрадеды её строили, ни об электричестве, ни о технике слыхом не слыхивали, – рассмеялась Варвара, – зато овощи и фрукты тут вызревают раньше, и размерами они гораздо больше, чем в округе, опять же хранятся долго. Вот, до перестройки, у нас в совхозных теплицах чуть ли не весь год овощи выращивали. Так во всём районе им равных не было!

– Может, это от повышенной радиации? – настороженно предположил Илья.

– Нет, сюда не раз комиссии всякие приезжали – ничего опасного не обнаружили. Тут другие влияния….

– Какие?

– Разные, – в своей уклончивой манере ответил Рябкин, – нам об этом распространяться не велено. Фишкин, когда надо, сам расскажет.

Пытаясь выведать ещё что-нибудь занятное, Илья поинтересовался аномальными особенностями, которых следует остерегаться.

– Днём у нас тут спокойно, никаких особенностей, а вот по ночам приезжим первое время лучше не разгуливать, – предупредила Варвара Игнатьевна, но почему не следует «разгуливать», не объяснила, тоже сославшись на Фишкина.

Тогда Илья решился задать ещё один «щекотливый» вопрос.

– А я читал в прессе, будто у вас тут привидения, домовые и другая нечисть обитает, – со смешком проговорил он, давая понять, что считает такие россказни полной чушью.

– Привидений у нас отродясь не водилось, – категорично заявила Варвара, – а вот домовые есть, но ты их не бойся – они безвредные.

– Анечистью, наверное, эти газетчики наших деревенских духов называют, – разобиделся Осип, – так это на их совести пусть будет, не разберутся, в чём дело, а потом пишут невесть что.

Клинин не ожидал, что Рябкины так серьёзно отнесутся к такому несерьёзному вопросу и к газетчикам и, видимо, от неожиданности признался, что сам журналист.

В комнате повисла неловкая тишина, которую прервало мяуканье и шипение, раздавшееся с печной лежанки. Взору Ильи предстал казавшийся огромным из-за вздыбившейся шерсти чёрный кот с белой «бабочкой» на шее.

– Клубок, ты чего взбеленился? – прикрикнула на кота Варвара Игнатьевна. – Это наш гость, он будет тут жить.

Кот зашипел ещё громче и угрожающе выгнул спину.

– Цыц, зараза, – замахнулась на него полотенцем хозяйка, но, покосившись на Илью, добавила ласковее, – ты эдак нам всех постояльцев распугаешь, а тогда и сосисок не получишь.

Клубок коротко мяукнул, посмотрел в потолок, как бы прикидывая что-то в уме, и, успокоившись, снова улёгся на лежанку.

– Уж больно он сосиски любит, – широко улыбнулась Рябкина, – наши постояльцы его всегда ими подкармливают, чтобы задобрить.

– Хорошо, что такого зверя хоть как-то можно задобрить, – в тон Варваре проговорил Илья и полюбопытствовал, какие сосиски любит кот и где их можно купить.

– Да в нашем сельпо у Василисы, – ответил Осип, – но ты не беспокойся, мы его и так приструним.

Беседа опять потекла в благожелательном русле, и Клинин с облегчением понял, что хозяев больше не смущает присутствие представителя журналистской братии. Они даже показали ему остальные комнаты в доме, уделив особое внимание кухне, где Илья впервые в жизни увидел примус, керогаз и более современную плиту, однако тоже требующую заправки керосином. Варвара с удовольствием и со знанием дела объяснила Илье, чем примус отличается от керогаза.

– А вот и сигнал от «мельниц» пошёл! – прервал её Осип. – Значит, двенадцать часов стукнуло.

Издалека донеслись переливчатые звуки, похожие на звон множества колокольчиков.

– Ты бы пока отдохнул с дороги, а то Фишкин на собрании начнёт тягомотину разводить о правилах безопасности и распорядке дня – совсем уморишься! – уже по-свойски посоветовала Рябкина.

Илья и сам чувствовал, что следует передохнуть от переизбытка первых впечатлений, поэтому тут же отправился в свой «номер». Проходя мимо комнаты Роберта, он услышал повелительный голос Аскольда, который говорил что-то невнятное, а потом крикнул: «Спать!» Клинин вздрогнул и поспешил в свою комнату, где прилёг на скрипучую с жёстким матрасом и пуховой подушкой кровать, прислушиваясь к происходящему за стеной, но больше ничего не услышал. Тогда он принялся обдумывать полученную за утро информацию, стараясь выделить из неё более-менее правдоподобные факты, и исходя из них намечал план дальнейших действий.