Читать книгу Абонемент в прошлое - Людмила Герасимова - Страница 10

– Девушки! Просыпаемся! Меряем температурку! Селиванова, готовь попку на укольчик, пора обезболивающее колоть.

Бодрая сестричка тут же вернулась с полным шприцем.

В больничном коридоре уже вовсю кипела жизнь: слышались шаги, голоса; хлопали двери.

В палату протиснулась толстая санитарка, грохнула об пол тяжелое ведро – девятый вал выплеснулся на линолеум, слабо запахло хлоркой. Тряпка на шустрой швабре мигом разогнала море по полу, отправив тапки больных далеко под кровать. Нянька с легкостью подхватила ведро и боком удалилась за дверь, оставив её открытой. Анна Павловна, бурча под нос ругательства, предприняла несколько тщетных попыток зацепить тапки ногой. Пришлось отодвинуть койку.

– Давай принесу завтрак, – предложила она Лене, наконец обувшись.

– Нет, спасибо, я фрукты доем.

– Я няньку с судном пришлю, – пообещала Анна и зашаркала к раздаточной.

Лене вспомнился странный сон, и на душе стало легче. Неожиданно явилась мысль о Максиме: как он, думает ли о ней? Сердце отчего-то забилось быстрее. Размышления прервала сестричка. Взглянув на ртутный столбик, она предупредила:

– Приберитесь! Скоро обход.

Лену осматривал лечащий врач: осторожно размотал бинт, приподнял стерильную повязку и остался доволен.

– Теперь можно потихоньку вставать! – разрешил Александр Иванович. – Только не увлекайтесь, и никаких резких движений! Что? Сновидения больше не мучают?

– Мучают! – призналась Лена.

– Может, консультацию психиатра устроить? Как, вы не против? – спросил он, почесав затылок и сбив на лоб накрахмаленный колпак.

– Да! Я вас очень прошу! Пусть меня осмотрит. Может, я его больная! – грустно пошутила Лена.

– Вряд ли, – покачал головой доктор, – думаю, это посттравматический синдром. Со временем должен пройти, но лечиться надо.

Лена в душе ликовала – теперь ей можно вставать. «Вот придет Настя, мы вместе проведаем Максима», – решила она, глядя через открытое окно в голубую высь чистого весеннего неба. Неожиданно мысли вернулись к ночным видениям. Что связывает её с несчастной девушкой, которая жила много веков назад? Или не жила? «Может, это плод моей фантазии? – размышляла она. – Нет, я ведь не знаю, что с ней будет дальше, мне даже самой теперь интересно. Но почему я не вижу Радуню, а ощущаю себя в ней? Я даже не знаю, как она, то есть я, выгляжу! Знаю только, что у неё длинные русые косы, она тоненькая. Ой! Я же видела отражение в воде! Да эта Радуня просто красавица, но мы с ней вовсе не похожи. А бабушка действительно ворожея, защитила внучку. Бабушка Манефа! Почему так щемит сердце, когда я думаю о ней? А как же родная бабушка Ирина? Ведь я люблю её, и живём мы в одном городе, но редко видимся, и почему-то всегда думаю о ней спокойно.

Что со мной происходит? Почему мне хочется скорей уснуть, чтобы оказаться в доме Манефы, услышать её журчащий убаюкивающий голос, увидеть ясные глаза, почувствовать ласковое прикосновение её рук, вдохнуть особый, травяной, запах бабушкиной избы? Почему мне так хорошо и сладко на сердце?!».

Мысли разлетелись, как осколки.

– Мама! Мама! – вразнобой восклицали двое.

Молодые мужчина и женщина в смешных бахилах и голубых шуршащих халатах только что протиснулись в дверь, обвешанные объёмными пакетами.

Анна Павловна после осмотра доктора решила вздремнуть, напрочь забыв о предсказаниях странной соседки. Сейчас, разбуженная шумом, привстала на локте, с изумлением безмолвно взирая на сына и женщину, которую видела только на свадебных фотографиях.