Читать книгу Накануне эры Водолея. Книга 1 - Людмила Миловацкая - Страница 8

После собрания студенты не расходились. Для обсуждения сегодняшних событий собрались в свободной аудитории. Мнения разделились.

– Допрыгался Митька. Говорили ему – не зарывайся. Можешь для себя делать что угодно, но зачем дразнить комиссию? – высказывалось большинство ребят.

– А по-моему, Дмитрий молодец. Он пишет так, как видит, – попыталась защитить его Верочка Сизова. Все знали, что эта тихоня обожала бунтарей всякого рода. Митька был её кумиром с первого курса.

– И кому он что доказал? – махнул на неё рукой «многообещающий талант» Толик Сорокин. – У каждого из нас есть свои работы, не для широкого показа, и все прекрасно понимают: кесарево – кесарю!

– Верно! – подхватил Сережа Тихомиров, самый взрослый в группе парень. – Димка просто дешевый позёр – захотел посмеяться над нашими преподавателями, показать их косность, зависимость от конъюнктуры. Но не дурак же он в самом деле, все прекрасно понимают правила игры. Преподаватели и так смотрели сквозь пальцы на его выкрутасы. А он подставил всех их.

– Ну ты скажешь! Что сейчас тридцать седьмой год? – возмутился Витька Сазонов.

– Нет, слава Богу! Но отстранить Пал Андреевича от преподавания, а самого Митьку в психушку – запросто! И стараться особо не надо. Послушать его – и правда подумаешь, все ли у него дома. Видели его коллекцию, портреты работяг?

– А что, мне нравится, – пожал плечами Толик. – Никто не будет спорить, что натуру Димка изображает с фотографической точностью, и техникой старинного письма он овладел в совершенстве. Картинки получаются знатные. Жутковатые конечно – нечто в стиле Брейгеля. Между прочим, его знают даже иностранцы. Говорят, что купили у него несколько вещей.

– А мне противны Димкины выходки, – неожиданно зло бросила Тина. – Это не художественный приём, а дешёвый фокус. И исказил он не образ советского человека, а образ человека вообще. Он поставил себя выше их, показал, что они – быдло!

– И поделом! Обыватели ничего не хотят понимать! – снова вступилась за своего кумира Верочка. – Думаешь, Дима им не показывал портреты? Показывал! Смотрели, и всем очень нравилось. Главная похвала – похоже, как на фотографии.

– А ты знаешь, что он простых женщин называет махрютками?

– А почему бы и нет? Смешно и точно. Ты, Тиночка, прекраснодушествуешь потому, что никогда не выезжала за пределы Москвы, разве что, в чудный город Ереван, – Толик, сложив руки на груди, с усмешкой уставился на девушку. – А я, когда служил в армии, сподобился повидать периферию – настоящую, не киношную. Как-то раз наш сержант нажрался водки и пригласил меня к себе домой (он был местный). Поставил бутылку самогона, собрал местных пьянчуг да непотребных баб и потребовал, чтобы я зарисовал их компанию. Я взял да и нарисовал их такими, как они есть. А сержант – ничего, не обиделся! Говорит: «Всё очень хорошо, только вместо бутылки самогонки нарисуй шампанское». Вот это был сюр! Страшно!

– Они получились у тебя страшными потому, что ты их боялся. Не сочувствовал, не пытался понять, почему они такие. Извини за банальность, но художник тем и отличается от ремесленника, что может подняться над сиюминутными обстоятельствами, способен разглядеть в каждом, даже изуродованном жизненными обстоятельствами человеке личность!

– Верно, Тиночка, молодец! – поддержал её Сергей. – Главная задача художника – отразить первозданную человека, его живую душу.

А Митька не только не защитил своих героев, он их предал. У тех же рыбаков есть жены, дети. Может, сейчас они ещё чего и не понимают, но придёт время – разберутся что к чему. И что тогда? Каково им будет смотреть на своих отцов-дегенератов?!

– Они доверились художнику, как дети, – тихо сказала Елена. – Да, у них ещё не развит художественный вкус, воображение. Но разве это их вина?

– Димке в этом смысле просто повезло. Иначе бы ребята ему так накостыляли, в другой раз будет неповадно издеваться над людьми!

Аргумент Сергея показался слишком тяжеловесным, но убедительным. Дискуссия на этом закончилась, перерыв – тоже. Впереди ещё целый учебный день.