Читать книгу На летней сцене нашей жизни… Очерки и мысли - Максим Евстигнеев - Страница 7

Именно оттуда, из раннего-раннего детства проистекают первые воспоминания о Пасхе. Тогда ещё той Пасхи, когда я ровным счётом ничего не знал о Христе. Но зато я очень хорошо понимал: в четверг красим яйца в кастрюльке с луковой шелухой, а у бабушки в трёх разных кастрюльках пекутся вкуснейшие, ароматные, пробуждающие душу куличи. Вся квартира пропитана этим приятным, сладким, чудесным ароматом предпасхальной радости. Наряду с куличами бабушка поставила ещё и тесто для ватрушек. Ватрушки у неё всегда получались необычайно вкусными, – с серединкой, наполненной вареньем или творогом. В комнате на полочке стоял складень из трёх иконочек – Пресвятой Богородицы, Господа Вседержителя и Святителя Николая. В открытую форточку проходил свежий, весенний, полный ароматов распускающихся листочков воздух. Собираемся в храм.

Надо сказать, что воспитания в вере как такового у нас не было. Дедушка всегда был ярым противником всего религиозного, – хотя и не борцом. И даже любил смотреть рождественские и пасхальные трансляции из Храма Христа Спасителя, присаживаясь на табуреточке перед экраном, поправляя очки и с улыбкой отмечая: «Вон, гляди-ка, сейчас Вася будет молитвы петь!..». Надо пояснить, что Васей он называл приснопамятного Святейшего Патриарха Алексия Второго. Вообще, несмотря на свою внешнюю строгость и учтивость во всём, он любил пошутить и с пониманием относился к желанию бабушки испечь куличики на Пасху и освятить их на Великую субботу. И даже христовался за столом во время традиционного «Христос Воскресе – Воистину Воскресе!». Пусть и бабушка не так много знала о вере, но дань традиции пошла, отчасти, из юности, когда ещё в деревушке в послевоенные годы ходили в храм и встречали Пасху… Нередко с соблюдением всех предосторожностей. Да и не во всех районах тогда был таким сильным контроль за молящимися.

И вот – суббота! О, эта необычайная радость моя!.. Как я любил наблюдать, когда куличи, уже подошедшие, бабушка доставала из духовки и укладывала на большие тарелочки. Как только они немного остывали, я помогал укладывать крашеные яички вокруг, уже предвкушая момент… Нет-нет, ещё не употребления его в пищу, – а момент, когда он, среди всех других, будет стоять на общей линии столов, там, во дворе деревянного храма в честь Святителя Николая, что в Бирюлёво, где нас с братом крестили в 1991 году. Радостный и довольный иду я с ней, держа в руке один из пакетов, в котором на широкой тарелке лежит, обрамлённый красным ожерельем яиц, Провозвестник Пасхи – Кулич.

Пение птиц, ярко-зелёные бутончики, из которых вот-вот уже появятся силуэты листочков, приятная суета возле столов, укрытых скатертями… И вот он, – батюшка и его помощник. Именно так я тогда воспринимал всё это. Не знал я ещё, что он, батюшка, – протоиерей Алексий Байков (один из старейших священнослужителей Москвы, который ныне уже митрофорный и который служит у Престола Божия уже более 60-ти лет), а его помощник – это алтарник и чтец, в коем образе когда-то буду и я сам. И вот, полетели брызги святой воды на стоящих вокруг. Батюшка, проходя мимо нас, озарял всех доброй улыбкой и даже обратился в мою сторону со словами: «О, какие важные прихожане здесь!..». Это он явно про мой важный вид, который я всегда принимал, находясь рядом с храмом или внутри него. Но в сердце моём уже тогда пребывала некая особая радость, которую трудно было объяснить тогда.