Читать книгу Любовь под развесистой клюквой - Маргарита Южина - Страница 1

Глава 1
У вас товар, у нас купец...

Оглавление

– Мужчина! Ну вы посмотрите, какие у вас руки! Куда вы ими мой лифчик лапаете?! И трусы не трожьте! Говорю же вам – руки свои вымойте, а потом уж и лезьте! Прям ничего не смыслят... Граждане! А вот белье! Качественное! Дешевое! Почти Франция! Почти даром! Сколько ж можно прикрываться фиговыми листками?! Тонь, слышь чего, у тебя как с торговлей-то? У меня совсем плохо! Не хочет народ одеваться и все тут! – негодовала остроносая худенькая продавщица, перекладывая с место на место залежалый китайский товар.

Рядом, возле лотка с бытовой химией, скучала женщина с толстой косой и огромными печальными глазами. Похоже, от своего бизнеса она и вовсе ничего утешительного не ждала, потому что только обреченно махнула рукой:

– Народ зарплату не получил. Одеваться ему не на что, и стирать нечем, и даже на мыло не хватает... Женщина! Вам нужен порошок? Предлагаю «Снежинку», самый дорогой, но того стоит, все пятна сразу слезут! Сама пробовала! Даже пуговицы отъело! Нет? Вам только хозяйственное мыло? Ну, Марин, что я тебе говорила – только на мыло и хватает. Сейчас эта дамочка за угол завернет, веревку купит, и все... Мужчина! Эй! Я вам говорю! Куда вы к носкам? Ко мне идите! Мужчина! Вам срочно нужно купить упаковочку порошка! Посмотрите, на кого вы похожи! Вас же стирать и стирать! Ох-ох-ох, кругом иностранцев полно, а наши мужчины ходят необстиранные! Ну стыдно ж, честное слово! Вот-вот, купите... жена вам только спасибо скажет... И я бы еще посоветовала... Да какая вам разница – что это! Принесете домой, жена будет счастлива!

– Ой, Тонь, ну есть же у кого-то такие мужики, которые заради улыбки милой жены даже твои порошки... Мужчина! А порадуйте свою жену настоящей Францией! Посмотрите – плавочки, ну чистое эстетство! Или вот лифчик! Сплошной Кустодиев! А-а, у вас жена других размеров, как тринадцатилетний мальчик, и лифчики не носит... А вы все равно возьмите, пусть хоть ватки... Тонь, ну ты посмотри! Что у него за фифа такая? Ведь поди ни кожи ни рожи! Даже лифчик надеть не на что, а он! И где только бабы таких мужиков находят, а?

– Не знаю, – тихо улыбнулась Тоня. – Мы с моим Геннадием познакомились в автобусе. Представляешь, вместе ехали с...

– Помню, ты рассказывала, – отмахнулась Марина. – Я про твоего не спрашиваю, мне интересно, где настоящего мужика взять? Чтобы заботился, чтобы подарки там всякие, радости маленькие... Я и от больших, конечно, не отказываюсь, но так ведь никаких нет! Ни радостей, ни мужиков!

– Да, я тебя понимаю, – тяжело вздохнула Тоня. – Вам, незамужним, так нелегко...

И она для приличия вздохнула еще разок. Однако сухонькая Марина поддерживать ее не собиралась.

– Это, между прочим, спорный вопрос – кому труднее, – возразила она. – Вот ты замужем, и чего? Много тебя твой Генаша жалеет? Да ни фига! Работает сутки через трое, приносит в дом какое-то пособие, потому как это ж зарплатой не назовешь! А остальное время только скачет стрекозлом, а ты тут надрываешься! И еще кормишь – и его, и матушку его, и себя, несчастную!

– С чего это я несчастная?! – возмутилась Тоня. – Да мне... Я работаю в свое удовольствие! Все время с людьми, на свежем воздухе, опять же дома с порошками никаких проблем! А у Генаши...

– Так вот и пускай бы твой Генаша тоже на свежем воздухе зимой сопли поморозил! Чего ж он трое суток делает?

– Он... Он не может! – выгнулась коромыслом обиженная подруга. – Ты прекрасно знаешь: они с Лалой отстаивают честь города! Они танцуют! И Генаша... Он уже скоро выйдет на первое место!

– И чего? – прищурилась вредная Марина. – Принесет домой еще один железный стакан... прости, кубок!

– Он! Он... реализуется! – выкрикнула Тоня и отвернулась к своему товару.

– Ой, Тонька, – миролюбиво вздохнула Марина. – Наивная ты до безобразия. «Он с Лалой, он с Лалой»! С какой к черту Лалой, когда ее зовут обыкновенной Клавкой? И, между прочим, Клавка эта тоже на твоей шее неплохо устроилась! А ты только глаза к небу задираешь и ждешь, когда они реализуются! Прям, как...

Договорить она не успела, потому что к лотку подошли две молоденькие девчушки и, стыдливо хихикая, принялись ворошить гору крохотных трусиков. Марина тут же преобразилась – начала сыпать именами известных модельеров, кои к ее товару никакого отношения не имели, и цитатами из глянцевых журналов, то есть всячески влиять на неокрепшие детские умы.

К Тоне никто не подходил, потому у нее было время задуматься над словами подруги.

Конечно, Марина живет одна и от зависти могла наговорить черт-те чего. Но где-то в душе у Тони шевелился противный червячок и попискивал, что Маринка не так уж и не права.

Тоня любила своего мужа. И дочку они вырастили, хотя нет, не вырастили пока, растят. Аришке пятнадцать, учится в десятом и еще ходит на танцы – отец настоял... А девчонка не больно-то и любит эти пляски и уже не раз пыталась с папашей по этому поводу спорить. У нее возраст такой, что не особо ей родители сейчас требуются. Аришка уверена, что жить умеет, и всякие папенькины-маменькины советы ей до фонаря. Вероятно, именно поэтому, а может, и еще из-за чего муж перестал обращать на дочь внимание, на работу плюнул и, возомнив себя талантливым танцором, вот уже два года убивает свое драгоценное время в ближайшем Доме культуры. Занимается бальными танцами. И партнершу ему – Лалу... Ну да, Клавдию, чего уж там... И ее ему нашла сама Тоня. Случилось как-то заболтаться с бывшей подружкой, с которой жили в девчонках по соседству, с Клавкой. Ну и проговорилась Антонина, что ее Геночка бредит бальными танцами, а работа его не вдохновляет. А ведь какой слесарь был – золотые руки! Нет, уперся в эти танцы! Пожаловаться хотела, но неожиданно Клавка поддержала Геннадия.

– Молодец мужик! – сверкнула она глазами. – Сейчас ведь самое время осуществлять любые мечты! Вот у нас соседка – так она всю жизнь мечтала на мотоцикле научиться ездить, а у нее не получалось: то денег не было, то времени. А теперь, не поверишь, рассекает по городу, только шуба заворачивается! Родня кричит, а она счастлива!

– А чего родня кричит? – не поняла Тоня.

– Так потому что соседке-то восемьдесят семь стукнуло! У нее ж сил нет за мотоцикл держаться. Ну родственники и боятся: а ну как старушка скорость врубит на полную, да сдует бабушку, сама ж понимаешь. А у тебя муж в танцы кинулся! Это ж... Это ж такое счастье! И ты не должна ему мешать!

Тоня задумалась, потом представила, что ее Генаша выскочит на сцену лет эдак в девяносто, и согласилась – лучше сейчас, когда ему всего-то сорок три, пусть уж наскачется, напрыгается. А потом, в старости, будет преспокойно работать каким-нибудь сторожем или выращивать на продажу огурцы.

И тут Клавдия, вытянувшись стрункой и поправив на себе вязанную кофточку, вдруг сказала:

– Ты знаешь, Архипова, я даже помогу твоему несчастному мужу себя найти! Я... я буду заниматься вместе с ним!

– Ты? – вытаращилась на подругу Тоня. – Да зачем же? Я и сама могу. К чему еще тебе напрягаться?

– Нет, – грустно вздохнула Клава. – Понимаю, несладко мне будет. Но не отправлять же тебя, в самом деле! Ты меня, конечно, извини, но... Куда тебе в бальные танцы? Ты на весы-то встаешь? И потом, с твоими ногами... ты хочешь загубить в своем муже прекрасное? Нет, я поняла – ты мечтаешь сделать из него посмешище!

– Да что ты говоришь?! – задохнулась Тоня. – Я только... чтоб тебя не тревожить! У тебя ж и свои дела имеются, и семья, наверное...

– Конечно, – мотнула головой Клавочка. – У меня и дела, и семья, правда, не полная, всего только я одна, но... я вижу, что твоего Геннадия надо спасать. Срочно! И ты ему в этом случае не помощница!

Тоня горько вздохнула – Клавдия права. И вес у Тони... Лет десять назад она была как тростиночка. И вдруг – откуда что взялось! Сколько раз Тоня пыталась сесть на диету. Но профессиональный диетолог ей был не по карману, и где его возьмешь в их городе! Да и с работой ее опять же, когда все время на рынке, где и поесть-то толком не удается, как диеты эти соблюдать! Тоня столько книжек накупила про всякие похудания и голодания, и что там написано? «Хорошо сжигает жир ананас, и если его употреблять хотя бы раз в сутки...» Ни фига себе! Это сколько ж надо Тоне порошка продать, чтобы ежедневно лопать ананасы?! «Возьмите плоды лайма... » Где? Где Тоне взять эти плоды? У них на рынке торгуют только помидорами, да и то сами китайцы, которые их выращивают, отчего-то упрямо не хотят собственный товар есть! А дома вечером – борщ, картошка жареная, котлетка... Потому что надо же кормить не только себя, но и Генашу. А пока ему сваришь, на себя, драгоценную, времени не остается. И про ноги Клавдия верно сказала – у Тони уже давненько серьезный варикоз. Надо бы идти на операцию, да она все откладывает. Потому что боится страшно. Но в этом году уже решилась – даже стала копить деньги на хорошую клинику. И вот уже через месяц ляжет, нужная сумма почти собралась...

– Нет, чего ты думаешь-то? – всплеснула руками Клавдия. – Не понимаю! У нее муж погибает, а она! Ты что – ревнуешь, что ли?! Ко мне?! Ты же знаешь, как я отношусь к мужчинам! Да они же мне все – фи! Я их ну просто в упор не вижу, презираю! Ты же помнишь – я с детства их не переваривала!

Тоня помнила – Клавдия действительно не переносила мужское население. Однако это не помешало ей четыре раза выскочить замуж и развестись.

Тем не менее Тоня решилась. Ее подруга детства стала бессменной партнершей Геннадия по танцам и, к слову сказать, переродилась из обычной Клавки в Лалу. Они с Генашей так решили, потому что это гораздо привлекательнее будет глядеться с афиш.


– Тонь, ну, чего заскучала? – вывела ее из раздумья Марина. – Может, уже сворачиваться? Чего-то населения совсем нет...

Тоня покачала головой:

– Куда торопиться, давай постоим еще. Сейчас народ с работы домой пойдет.

Марина нехотя согласилась. Нет, она бы и одна могла собраться, но как-то было принято, что на своей машинешке Марина везет и себя, и Тоню до дома, поэтому...

– Па-а-а-ап, купи вон тот шлем, а? Мне так надо! Ну вот так надо, что у меня даже прыщики по животу пошли!

Возле соседнего лотка, где Толька Губарев – препротивный, прыщастый мужичонка – торговал детскими игрушками, канючил мальчишка лет пяти, просительно заглядывая в глаза высокому мужчине.

– Па, ну как я завтра без шлема в садик-то пойду? – не переставал ныть пацаненок. Но, заметив, что отец не поддается, вздохнул и выдал самое сокровенное: – И Дианка на меня смотреть не будет, потому что какой же я байкер без шлема!

– А ты байкер? – удивленно вздернул брови отец.

– Ну да... – шмыгнул носом малыш. – У нас все мальчишки в группе байкеры. Мы из палок себе такие мотоциклы наделали, потом еще ключик, чтоб вставлять, и потом заводим и – ын-ын-ыннн!!!

Для наглядности мальчишка заверещал в полный голос и понесся по рынку, показывая, как они в садике управляются с таким зверем, как мотоцикл.

– Понятно, – усмехнулся отец. – Ну что ж, давай покупать...

И полез в карман за бумажником.

У Тони даже лицо перекосилось. И куда папаша смотрит?! Неужели не видно, что у Тольки за товар?! Денег стоит бешеных, а качество! Краска слезает еще на прилавке, только возьмешь в руки – что-нибудь да отлетит, вонь невозможная! Тоня рядом с Толькой день проработает, потом целый вечер таблетки пьет... Ведь и штрафовали Губарева, и запрещали торговать, и арестом грозили, а ему хоть бы хны! Отплатится и снова здесь. А в шлеме-то этом дитя и задохнуться может!

– Нет бы в Роев ручей съездить... – громко проворчала Тоня, покосившись на отца мальчишки.

– А что такое Роев ручей? – повернулся к ней тот.

– Ой, да не слушайте вы ее, – защебетал Губарев, толкая в руки мальчишке ядовито-алый шлем с черной блестящей полосой. – Бери, парень! Первый мужик будешь!

– Если доживешь, – снова пробурчала Тоня.

– Погодите-ка, – отдернул мальчишку от шлема мужчина и обратился к Тоне:

– А почему нельзя эту игрушку взять?

– Я хочу шлее-е-ем! – с новой силой завопил мальчонка.

– Ну и зря, – наклонилась к нему Тоня. – Ты понюхай, как он пахнет... Нет, не нюхай, пусть лучше твой папа... Мужчина, для детей товар надо покупать качественный. И сертификат смотреть.

– М-да? – задумался папаша и уже открыл рот, чтобы еще что-то у Тони спросить, но тут заголосил Губарев:

– Да что вы ее слушаете?!! Посмотрите, чем она сама-то торгует! У меня такое качество, что... Да у меня весь город игрушки берет!! Тонька, стерва! Убью! Мужчина, покупайте. Баба – дура! Чего с нее возьмешь. Мальчик... мальчик!

Но Тоня уже наклонилась к мальчонке и, закатывая глаза, мечтательно говорила:

– Вот поедешь с папой в Роев ручей. А там жирафы! Знаешь, какие большие – шеи до второго этажа! И обезьянки! Если им зеркальце кинешь, они так забавно прихорашиваться начинают! И на себя налюбоваться не могут. А еще медведь белый есть. Его зовут Седов!

Мальчишка слушал Тоню, раскрыв рот, а та била прямо по больному:

– Вот придешь потом в свой садик, как фотографии покажешь, твоя Дианка шагу тебе ступить не даст!

Это решило все. Мальчишка стремительно обернулся к отцу и тихо, но решительно заявил:

– Па, не нужен мне этот вонючий шлем...

– Не, это чего ж вонючий?! – возмутился было Губарев, но его уже не слушали.

– Не покупай мне здесь ничего, – сурово насупил бровки малыш. – Поехали к обезьянам!

– Нет, парень, – вздохнул отец и потрепал мальчишку по голове. – Сегодня у нас времени нет. Завтра маму попросишь, и она с тобой съездит, идет?

Малыш засопел, но больше ныть не стал и, взяв отца за руку, потащил его к выходу.

– Во, Тонь, видала! – окликнула ее Марина. – Еще один любитель легкой жизни. Нет чтобы самому мальчишку свозить, так он сбагрит его завтра на мать, а сам...

Договорить она не успела – со своего лотка взревел на весь рынок Губарев.

– Слышь, ты! Архипова! – вызверился он на Тоню. – Ты, блин, мне такой куш сорвала! Ты... Эх, если б не твой братец-мент, я б тебя... Так и знай – еще раз вякнешь, возьму ведро воды и на все твои порошки хлестану!

– Я те хлестану! – взорвалась Марина. Противного Губарева она тоже не любила. – Я сейчас вот твою же хлопушку возьму да шарахну!

И она даже побежала за этой хлопушкой, но Толька быстро ухватил Марину за руку и завизжал почти бабьим голосом.

– Что ж такое-то, а? Никакой индивидуальной трудовой деятельности не дают развернуть! Граждане! Вы погляньте, чего творится! Покупайте игрушки! Помогите отечественному торговому работнику! Недорого! Подходите! Покупайте! Спасите от завистников!

Люди покупать не отваживались. Но останавливались охотно.

– Марин, да ну его, в самом деле... – оттащила от Тольки подругу Тоня. – И вообще – поехали домой, никакой торговли...

Домой Тоня попала не сразу – еще зашла за продуктами и только потом, пыхтя и перекладывая пакеты из одной руки в другую, добралась до квартиры.

Дома никого не было. Оно и понятно – Аришка на своих танцах, Генаша на своих. Да это и хорошо: Тоня успеет ужин сготовить, грязные вещи в машинку побросать и хоть немного прибраться, чтобы не спотыкаться о стаканы да тарелки на полу, – ох, и до чего ж Генаша любит обедать в гостиной!

К тому времени, когда заявилась Аришка, у Тони уже томились в духовке фаршированные перцы, в холодильнике стоял салат из крабовых палочек, а на плите доходил рассольник.

– Ой, как ты вовремя... – залучилась радостью мать. – Беги. Мой руки и за стол.

– Мам! Ты только послушай! – расстроенно хныкнула Аришка, швырнув сумку в прихожей. – Эта Лахудра Петровна...

– Ариша, нельзя так, – спокойно поправила дочь Тоня. – Твою учительницу танцев зовут Лаура Петровна, она ж не виновата, что ее так назвали.

– Да? А в том, что она меня поедом ест, кто виноват?! – скривилась девчонка. – Значит, я, как дура, на все репетиции! Скачу там, как жеребец, а сегодня выясняется, что меня включили не в семь танцев, как всех, а только в один! И на фига, спрашивается, я там столько надрывалась?!

– Погоди-ка... – нахмурилась Тоня. – Это как же – в один? Мы ж за все семь, нет, за пять танцев заплатили! Точно – за пять, я хорошо помню, у меня и квитанции... Может быть, ты что-то не так поняла?

– Ну как не так-то?! На входе в студию список висит! И там я только в одном танце!

Тоня решительно поднялась и направилась к телефону. Через минуту она уже вежливо говорила в трубку:

– Лаура Петровна, вы что-то просмотрели. Отчего же так вышло? Мы... да-да, это мама Ариши говорит. Мы оплатили пять танцев. А нас взяли только на один... И что? Ариша тогда сможет танцевать? Неизвестно? Хорошо, я завтра буду.

Она прошла на кухню и недоуменно пожала плечами:

– Ничего не понимаю... просит завтра прийти к вам на занятия. Ариша, я тебя сейчас спокойно спрашиваю – ты ничего там не взорвала?

– Мама! – возмущенно вытаращилась Аришка. – Ну когда я взрывала-то?! Это ж в третьем классе было!

– А... а случайно никого не била? Может, тебя кто-нибудь обидел, а ты не заметила и того... довела ребенка до больницы? – осторожно поинтересовалась мать.

– Нет! – гордо тряхнула гривой Аришка. – Я такие мелочи не упускаю. И потом, мне, конечно, иногда хочется треснуть кое-кого, но... я всегда помню, что девушки себя так не ведут. Я, мам, вообще, у нас в студии самая нежная и удивительная!

Мать, вздохнув, с сомнением посмотрела на дочь, но спорить не стала – завтра все выяснится.

Входная дверь отворилась, и в дом влетел Генаша, а следом за ним впорхнула Лала.

– Антоха! – закричал муж с порога. – Быстро корми нас с Лалой! А то мы так сегодня взмокли, что сейчас с голоду помрем. Вот так рухнем и помрем. Правда ж, Лал?

– Нет слова «помрем», Геннадий. Есть слово «скончаемся», – усмехнулась Лала. – Антоха, а чем ты нас будешь кормить?

– Да чем хотите! – засуетилась возле плиты Тоня, которая давно откликалась на «Антоху». Считалось, что это ее муж называет нежно и с любовью. – У меня и рассольник, и перец фаршированный, и салат. Гена, а у нас опять с Аришкой проблемы...

– Неужели замуж собралась? – весело фыркнула Лала. – Ой, не могу! Всем мужей подавай! И эта коробочка туда же!

– Ну что ты говоришь, какое там замуж... – замахала руками Тоня и снова обернулась к мужу. – Гена, у Аришки опять на танцах... ее берут только на один, а мы заплатили...

– Вот что я тебе скажу, Архипова, – сердито прервала ее Лала. – Если не замуж, то другие проблемы ты и сама можешь решить. Тебе ж говорят: мы наскакались – себя не чувствуем, а Геннадию завтра, между прочим, еще на работе надо отметиться! А ты ничего не хочешь понимать, со всякими глупостями пристаешь!

– Спасибо, Лалочка... – благодарно улыбнулся Геннадий и спохватился: – Да ты ешь, ешь! Чего ж ты?

Лалочка сморщила маленькую, как у обезьянки, мордашку и вздохнула:

– Что тут есть-то? Рассольник я не люблю, там вареные огурцы. Перцы... На ночь? Фи! А салат... Архипова, чего ты там накромсала? Ну я так и думала – опять бурду из «Сельской кулинарии»! И когда ты научишься изыскам?

– В самом деле? – осерчал и супруг. – Из-за тебя никогда в богему не вылезешь!

Антонина захлопала глазами и попыталась оправдаться:

– Генаша, но ты же любишь рассольник... и перцы. И Аришка меня просила их приготовить.

– Аришка! Вот откармливаешь ее, как утку рождественскую, а потом воешь, что у нее ничего с танцами не клеится! – строго проговорил глава семейства. – Куда в вас лезет-то? Вон у самой уже килограммы складывать некуда – во все стороны прут, и дочь туда же! Поросята какие-то, честное слово! Посмотрите на Лалу! Картинка, а не женщина! С такой всякий мужик за счастье сочтет...

– Спасибо, Геннадий. Не стоит... – скромно потупилась партнерша по танцам и смиренно опустила глазки.

За дочь Тоня обиделась. Она с мужем сегодня же поговорит, что нельзя на девочку так при посторонних. Только эти самые «посторонние» пусть сначала домой отправятся. Отношения выяснять надо один на один.

Аришка сидела тут же и, сопя, доедала салат.

– Ешь, Ариша, и иди, тебе еще уроки делать... – негромко напомнила мать, но отец услышал.

– Вот! – вскочил он из-за стола. – Кормишь ее на убой, а потом девку ни на один танец не берут!

– На один меня как раз и берут! А на остальные... не из-за веса вовсе! – не выдержала Аришка. – Лахудра злится из-за того, что за мной ее сын ухлестывает, понятно?! Васька! А она не хочет, чтобы он со мной дружил, потому что за Васькой Нинка бегает, у которой отец владелец стоянки. Нинка Лахудре дорогую косметику таскает и другие подарки! А я ничего не таскаю. Потому что мой папочка всего-навсего слесарь!

Геннадий громко поперхнулся, потом вытянул шею и дернул кадыком:

– Так... я вижу, Архипова, ты уже провела с дочерью воспитательную беседу, да? – громко задышал он. – Похоже, моя основная профессия здесь кого-то не устраивает? Конечно! Был бы я полегкомысленнее, я бы плюнул на вас и ушел... Да хоть бы к Лале. Но я должен, обязан тащить этот непосильный семейный груз до совершеннолетия! Боже! Какая тяжесть!

– Чего уж... – растерялась Антонина. – Ну не тащи, тебе ж ведь восемнадцать-то когда еще стукнуло, чего ты?

– Мам! Это он про мои восемнадцать говорит! – фыркнула Аришка. – Потому что не хочет алименты платить.

– А ты откуда знаешь? – удивленно уставился на нее Геннадий, потом опомнился и заверещал: – Немедленно в постель! Она еще отцу будет зубы показывать! Соплюха!

Аришка удалилась, гордо вздернув голову и считая себя героиней дня, а на Тоню набросилась Лала.

– Ну ты, Архипова, молоде-е-ец! Ты чего ж из девки вырастила, а? На родного отца кидается! А ведь он...

– Ах, Лалочка, не стоит, – скорбно взглянул на нее Геннадий. – Разве здесь кто-то что-то понимает? Но я еще свое слово скажу! Я...

– Скажи, Геночка, – умоляюще прижала к груди руки Тоня. – Сходи к этой Лахудре... тьфу ты, к Лауре Петровне, поговори с ней, а? Ну ведь нам же не надо, чтобы Аришка на профессиональную сцену вышла, нам только так, для общего развития. Мы платим регулярно, чего она девку поедом ест? Сходи, выясни, ты ж отец.

– Вот потому и не пойду! – отодвинув тарелку в сторону, буркнул Геннадий. – Еще не хватало мне в ваших бабских разборках участвовать. Пусть наша коровушка больше работает, тогда и в танцы брать будут.

Антонина хотела было напомнить, что папенька тоже не больно изработался, но решила зайти с другой стороны.

– Гена, а у тебя когда получка на работе, я все забываю спросить, – невинно поинтересовалась она, споласкивая вымытые тарелки.

За ее спиной повисло молчание.

– Ген, когда зарплата? – повернулась она к мужу.

Тот быстро переглянулся с Лалой, и оба смущенно опустили глаза.

– Понимаешь... – заблеял наконец благоверный. – У меня уже была получка.

– Да что ты! – обрадовалась Тоня, но, как выяснилось, зря.

– Да... но... мы ведь с Лалочкой на город вышли, ты ж знаешь... – продолжал тянуть Геннадий.

– Знаю, дальше-то чего? – уже нервно торопила его Тоня.

– Ну чего, чего! – не выдержал он. – А в чем мы выступать будем, ты думала?!

Тоня на мгновение опешила.

– Погоди-ка... – наморщив лоб, припомнила она. – А как же, конечно, думала. Мы на танцевальный костюм всю твою последнюю получку отложили, да я еще своих деньжат добавила! Этого мало, что ли?!

Муж уставился куда-то в угол кухни и протяжно застонал:

– У-у-у-у! Сил больше нет, ничего не понимает!

Лалочка гладила Генашу по руке и смотрела на Тоню, как на врага нации.

– Гена, не волнуйся, успокойся... выпей молочка... – бубнила она ему. – Просто возьми и расскажи, куда ты потратил эти деньги, ты же мужчина, к тому же – сам заработал...

– Да! – встряхнул Геннадий жидкими волосенками. – Сам! И говорю! Мы потратили мою получку на костюм для Лалы! Ты же не думаешь, что я на городской конкурс поеду без напарницы!

– Нет, конечно, но... Лала, а чего ты сама себе не купила? – растерянно уставилась на подругу Тоня.

– Здра-а-а-асссьте! А откуда у меня такие деньги?! Нет, главное, я тут ее мужа в передовики вывожу, а она мне на костюм пожалела! Не ожидала! Да кому это надо-то?! Мне, что ли?

Лалочка так возмутилась, что на ее щеках выступил неровный багровый румянец, а худенькая ножка стала сама собой выкидывать какие-то замысловатые па.

– Да, Архипова, – одарил супругу суровым взглядом Геннадий. – Ведешь ты себя... Впору со стыда за тебя сгореть!

Тоня хотела сказать, что приобретение костюмов – дело, разумеется, нужное, однако и кушать чего-то тоже требуется.

– Гена! Послушай... – попыталась объясниться она.

– Понимаю, – тут же прервал ее супруг. – Ты хочешь предложить нам свои деньги, это тебя извиняет.

– Какие это свои? – насторожилась Тоня.

– Ой, ну я тебя умоляю, – замяукала Лала. – А то мы не знаем, что ты себе на операцию откладываешь!

– Так ведь на операцию же! – чуть не со слезами воскликнула Тоня.

– Ну и зачем? – устало спросил Геннадий, видимо, они с Лалой и в самом деле сегодня поплясали изрядно. – Зачем откладывать, если в любой больнице с твоим варикозом и без денег расправятся?

– А я... я боюсь! – уже всхлипывала Тоня. – Если платно лечиться, то и отношение совсем другое, и в больнице долго держать не станут.

– Хорошо попросишь, в обычной, бесплатной, никто силком не оставит, – дернула губкой Лала. – Кстати, я специально узнавала – в краевой больнице такие операции делают! И ни копейки не берут! Только анализов куча!

– Да боюсь я!

– Нет, она боится! – всплеснула руками Лала. – А мне теперь что прикажешь – голой выходить?

– Но вы уже взяли Генину зарплату!

– Ой, да что на нее купишь?! – справедливо возмутилась партнерша. – Мне только на туфельки и хватило!

– Ну вот что! – решительно уперла руки в бока Тоня. – Денег не дам! И точка! Мы на эти деньги, между прочим, месяц собирались жить, а тебе только на туфельки! Тогда на платье сама заработай! Или найди спонсора побогаче слесаря!

Гена с Лалой испуганно переглянулись, а Тоня направилась к себе в спальню.

– Правильно ты их, мам! – поддержала мать Аришка, забравшись к ней на кровать. – Ни фига себе – она еще будет себе обувь на наши деньги покупать!

– Ладно, Ариша, иди к себе, спи, – чмокнула дочь Тоня и залезла под одеяло.

Эх, если б девчонка знала, что Лалочка уже не первую пару обуви на их деньги берет! И когда Тоня успела с этим смириться?


Всю половину следующего дня у Тони из головы не шел разговор о больнице. И так обидно было. Она ведь у мужа ни копейки не брала! И так одна всю семью тянет, а он! Ему, значит, на костюмы надо, а ей! И ладно бы ему! А то еще и Лалочку одеть теперь требуется! И Лала-то какая бесстыжая! Вынь ей да подай! А Гена... даже слова в защиту жены не сказал. Вот фигу им, а не деньги!

– Тонь, ты чего такая кислая? – то и дело дергала ее Марина. – Дома что-то стряслось?

– Да ничего... – отмахивалась Тоня.

– А твой опять со своей Клавкой приходил?

– С Лалой... – буркнула Тоня, и вдруг из нее полилось: – Представляешь, он на нее всю зарплату истратил. А мне на больницу...

– Брось хныкать, Тоня, – утешала подругу Марина. – А то ты своего кузнечика не знаешь! Какие у него деньги – стипендия! Я вообще не понимаю, чего ты так за него держишься? Тянешь и себя, и Аринку, и его с этой Клавкой! Да если б ты с ним развелась, в два раза богаче б стала! Тоже мне – сокровище!

– Ну... – шмыгнула носом Тоня. – Сокровище не сокровище, а все же... все же...

– Ага, скажи еще, что отец Аринке! – поддела Марина.

– Да! Отец. И... какой-никакой, а мне муж... – благочестиво кивнула Тоня, а потом неожиданно добавила: – Да и на что нашу хрущевку разменяешь? Только на две комнаты в коммуналке? А так... Гены почти никогда дома не бывает. От добра добра не ищут.

– Настоящая речь любящей супруги, – фыркнула подруга.

Тут к ней подошли покупатели, две толстенные тетушки, и Марина заворковала:

– Прошу обратить ваше внимание! Лифчики! Сплошь вашего размера! Цена просто вирусная – совсем маленькая! Вот этот примерьте, ваш размерчик! Можно прямо на платье...

Тоня вздохнула и снова погрузилась в свои нерадостные мысли.

– Мам! Мам, вот она, эта тетька! – вдруг донеслось до Тони.

– Эта, что ли? – ткнула в нее пальцем незнакомая молодая женщина.

– Точно, мам!

Тоня пригляделась. Мальчонка, который вчера приходил покупать шлем, тащил эту дорого одетую красавицу прямо к ней.

– Оська! Не тяни меня так! – еле успевала перебирать ногами женщина. – Ну Оська же! Некрасиво ведь! А если я сейчас навернусь со всего маху?!

И все же мальчишка с непонятным именем Оська мать притащил.

– Вот, – торжественно показал он на Тоню. – Это она. Спрашивай!

Женщина, которая наконец-то смогла выдохнуть, слегка поправила прическу и спросила:

– Скажите, это вы вчера посоветовали моему сыну съездить в... как его... в Ноев Ковчег?

– В Роев ручей, – поправила ее Тоня.

– Простите, спутала, бывает. Ну, и где он? – быстро заморгала женщина. – Далеко?

– Да что вы? – удивилась Тоня. – Сейчас на остановку пройдете...

– У нас машина, – перебила ее мама мальчика и очаровательно улыбнулась. – Как туда проехать?

Тоня принялась рассказывать, но женщина вдруг округлила глаза:

– Так это получается... получается, что мы в два часа не уложимся?

– Наверное, – пожала плечами Тоня. – Но зверей же нельзя смотреть набегом.

– М-да... – задумалась дамочка. – А у меня через полчаса важная встреча... Оська! Знаешь что, давай я с тобой через два часика съезжу. Ты же не хочешь, чтобы мы с тобой возле клеток носились, как страусы!

– Там не клетки, там вольеры... – улыбнулась Тоня, вспомнив славный звериный уголок.

– Тем более! – чему-то обрадовалась женщина. – Я тебя сейчас к бабушке, а через два часика мы к зверям. Как завалимся! Мы им еще и конфет купим или какую-нибудь сосиску в тесте, а? Женщина, а там жирафы едят сосиски?

– Им бы морковки лучше, – почесал нос мальчишка. – Только как же я к бабушке, если она уехала к своей сестре?

– К сестре? – испуганно захлопала ресницами дамочка. – Точно, я забыла. Но мне надо на встречу! Важную!

– А она все равно уехала, – сощурился мальчишка.

– Тогда... тогда я тебя к Лиле! – выдала мать.

– А Лилю ты сегодня сама отпустила. И она понеслась по магазинам. И телефон не взяла, она всегда не берет, чтоб не дозвонились, – парировал сын.

Дамочка задумалась, но тут запиликал ее мобильник, и она, прижав аппарат к уху, отошла в сторону...

– Ну все, уже потеряли, – сообщила она, вернувшись через минуту. А потом вдруг уставилась на Тоню и неожиданно заявила: – Женщина! Побудьте с Оськой, а? Мне совершенно некогда. Всего два часика, а я вам три тысячи дам. Вот, берите прямо сейчас!

Она торопливо сунулась в маленькую сумочку и вытащила деньги.

– Всего два часика! Оська у меня жутко послушный. И умница. Он совершенно не будет капризничать! Оська, если узнаю, что плохо себя вел, – убью! Он – сущий ангел! Я вас очень прошу!

Тоня не успела ответить, а «умница» уже перебрался к ней за прилавок и ухватился за ее руку.

– Мамочка, – медовым голоском проворковал ребенок, – не волнуйся, беги, куда тебе надо! А я буду тут стоять, как фонтан «Писающий мальчик»! И никуда!

– А вот «писающий» не надо... – торопливо проговорила Тоня, с трудом соображая что к чему.

– Оська! Я тебе покажу фонтан! Туалет... тетя тебя проводит туда. Женщина, вот три тысячи, а я бегу! – Дамочка сунула Тоне деньги и уже на ходу добавила: – Я быстро! Через часик я или сама за ним зайду, или муж!

– Да! Но если вас не будет через час, я отведу мальчика в милицию! – вдогонку ей успела крикнуть Тоня.

Мальчишка повернул ее к себе и по-взрослому протянул руку:

– Осип. А вас как?

– А меня? – растерянно переспросила Тоня. – А меня Тоня... тетя Тоня. Осип, думаешь, мама и в самом деле через часик забежит?

– Не-а, – легкомысленно замотал головой мальчишка. – Она всегда, когда говорит «на часик», приходит домой только ночью. Ну, она ж молоденькая еще, не нагулялась.

– А-а... – кисло протянула Тоня. – Так она гулять...

– Да вы не переживайте, я сейчас папе позвоню, он за мной придет, и мы с ним в Роев ручей, – обнадежил ее Осип и из модных штанин выудил навороченный телефон.

Пока паренек разговаривал с отцом, Марина решила высказать свое мнение.

– Ну ты, мать, совсем сдурела! Своих забот не хватает? – кивнула она на мальчишку.

– Пусть постоит, у меня все равно сегодня покупателей хоть со свечкой ищи!

Маринка осуждающе покачала головой:

– Смотри, хлебнешь ты с ним. Эти богатенькие отпрыски...

А через десять минут на Оську смотрела не только Тоня, но и весь рынок – парень развернул активную деятельность. Он носился по дорожке возле Тониной палатки, подбегал к прохожим и прыгал в середину здоровенной лужи. После чего радостно вопил на все торговые ряды:

– Господин! Вы прямо как свин какой-то! Стирать же надо! Срочно бегите к той палатке, там самые дешевые порошки! Порошок! Отбеливатель! По ценам производителя! Поддержите отечественного продавца! Тетенька, ну поддержите же! Не хотите, да... Ой! Тетенька! Я ж вам говорил – надо порошок купить. Вы вся в грязи! Фу! А еще женщина!

Одни ворчали, другие откровенно ругались, а третьи хвалили маленького торговца. Очень скоро возле Тониной палатки образовалась очередь.

– Марин! Пригляди за мальчонкой, – едва успевая обслуживать покупателей, попросила Тоня.

Та согласилась, и очень скоро уже возле ее лотка раздавался звонкий мальчишеский голосок:

– Дяденька! Приобретите своей жене такие вот штуки! Да нет, это не шапочки, я уже мерил! Купите, а то что же вы – домой и без подарка? Тетенька! Сделайте себе приятное – вам такой купальник очень подойдет! Ну купите, что ж вы, как дурак, с пустыми руками?

Шустрый «менеджер» голосил не переставая до тех пор, пока возле него не появился уже знакомый Тоне вчерашний мужчина.

– Здравствуйте... – чуть растерянно кивнул он Тоне. – Мне Оська позвонил, сказал, что мать его оставила на вас. Так я его забираю.

– Все! Теть Тонь, – сиял рядом мальчишка, – за мной папа. Мы с ним прямо сейчас в Роев ручей!

– Вот и славно, езжайте, – улыбнулась Тоня.

Мальчик и мужчина направились к выходу. Пока их было видно, Тоня все смотрела, как Оська задирал голову и что-то восторженно говорил отцу, а тот серьезно ему отвечал. Скоро они скрылись в толпе. Тоня с облегчением выдохнула – как бы ни был хорош малыш, а все же лучше, когда он с родителями.

– Ну чего, отдала? – обернулась Марина. – Какой парнишка оборотистый, тебе бы у него поучиться. А отец-то умница. Не то что мать – бросила на первую попавшуюся тетку и удрала... Такие отцы редкость. Сейчас все больше...

Подруга вовремя прикусила язычок. Но Тоня, конечно, поняла, про кого та хотела напомнить. И так больно вдруг сделалось Тоне за Аришку: ведь и в самом деле, никогда Гена о дочери не пекся. И не водил ее никуда, и не интересовался ничем, даже о танцах этих, куда она ходит только по настоянию батюшки, и то не спрашивает.

– Зато у моей дочери нормальная мать! – запоздало заявила Тоня и тут же стала набирать номер Аришки. – Аришенька, доченька, ты как?

Аришенька, видимо, была чем-то слишком занята, потому что отвечала быстро и отрывисто.

– Я не поняла, что ты сейчас делаешь, доченька?

– Мама! У доски отвечаю! Меня сейчас выставят из класса! – рявкнула Аришка.

– И правильно сделают! – быстренько повоспитывала дочурку матушка и спросила: – Тебе сегодня чего купить? Может, арбузика?

– Арбузика. Или дыньку. И не забудь – тебе надо к Лахудре, – бормотнула девчонка и отключилась.

Тоня посмотрела на деньги, оставленные за доброго парнишку Оську, и радостно вздохнула – сегодня она не будет экономить. Купит продуктов и еще, пожалуй, этой Лахудре возьмет коробочку дорогих конфет, чтоб к дочери не придиралась.

– Мариш! Ты посмотри за моим прилавком, я минут на десять убегу, а? – попросила она подругу и, когда та кивнула, быстро понеслась на другой конец рынка, где торговали продуктами.

Опомнилась Тоня, когда ее руки уже отваливались под тяжестью пакетов.

– Вот идиотство... – проворчала она. – Опять, как верблюд, нагрузилась, а мне ведь на танцы идти...

Заявляться с такими баулами пред очи Лауры Петровны ей совсем не улыбалось, но, решив, что пакеты можно оставить и в гардеробе, Тоня ободрилась и прибавила шагу.

Любовь под развесистой клюквой

Подняться наверх