Читать книгу (Не) зажигай меня - Марианна Красовская - Страница 4

4. Неожиданная сообщница

Оглавление

Выскользнула с балкона, полная решимости разыскать своё второе «я» и устроить ему взбучку, однако народу было так много, что особа в кремовом платье и голубых перчатках не попалась мне на глаза. Что ж, во всяком случае, моего отсутствия никто не заметил.

Скорее всего, на балконе я была совсем не долго, не больше четверти часа. Слишком малый срок для столь насыщенных событий. Любая встреча с ним – будто вечность тянется. Не хочу больше ни танцев, ни чужих рук на талии, ни голосов, отпускающих банальные и пустые комплименты – словно он забрал с собой весь мой пыл. Но иначе нельзя – отец учует запах. Оттого я натягиваю на лицо улыбку и с готовностью принимаю приглашение на танец – неважно, чьё. И еще одно. И ещё. Наконец глаза находят сливочный атлас, и, бессвязно извинившись перед партнером, я бросаюсь вслед девушке, покидающей бальную залу.

Она знает дворец лучше меня – не упустить бы! Догоняю в коридоре, хватаю за локоть – пусть спасибо скажет, что не за косу!

– Стефа, ты с ума сошла? – гневным шепотом спрашиваю я. – Тебе четырнадцать!

– И что теперь? – сердито ответила моя малолетняя тетка. – Я взрослая!

– Ты не взрослая, ты дурная! – этот спор можно продолжать бесконечно. – Кто тебе позволил под меня наряжаться?

– Зато никто не заметил, что ты с мужчиной на балконе целовалась! – выпалила Стефа торжествующе. – Можно сказать, что я тебя прикрыла!

Я замираю с открытым ртом – крыть мне нечем. Малолетняя засранка переиграла меня вчистую и прекрасно это понимает.

– Я не говорю ничего твоим родителям – а ты моим! – смело смотрит на меня Стефа. – Всё по-честному!

– Только если пообещаешь мне, что больше такого не повториться.

– А ты можешь обещать, что больше не будешь целоваться с парнями, которые не годятся в женихи? – весело спрашивает девчонка.

– Мне и не четырнадцать!

– Дак и ты с его величеством целовалась, а не с каким-нибудь Ваенгом! Подумай, что скажет твой отец!

Я тяжело вздыхаю: не нравится мне всё это, а сделать ничего не могу. Придется молчать.

– Кто тебе разболтал про мой наряд? – полюбопытствовала я, смиряясь.

– Так я и сказала! – фыркает Стефания. – Возможно, я еще пару раз воспользуюсь таким же способом.

– Хорошо, я уволю всех горничных.

– Ладно, – сдается девочка. – Мама придумала. Я ведь ничего плохого не сделала. Просто танцевала…

Продолжение фразы повисло в воздухе: в отличие от тебя, Виктория. В отличие от тебя.

После такого потрясения я наплевала на все приличия, разыскала мать и сказала, что у меня разболелась голова. Что теперь будет? Если отец узнает… если Стефа проболтается…

Матушка с радостью согласилась покинуть бал, но настояла на прощании с его величеством. Она всё еще была с ним в дружеских отношениях. Со страхом я прошептала надлежащие фразы, с трепетом позволила поцеловать себе руку. Какое-то мгновение моя рука задержалась в его руке. К счастью, никто не обратил внимания на эту маленькую заминку.

Не удивительно, что заснуть мне удалось только под утро. А к обеду снова началась старая песня: мне приносили букеты цветов, записки, приглашения на вечера. Один за другим прибывали молодые холостяки в надежде увидеть меня. Отец злился. Отец бушевал. В конце концов, матери пришлось открывать дверь самой и вежливо, но твердо сообщать, что юной леди Оберлинг нездоровится. Я бы, пожалуй, не отказалась и заболеть, только бы сбежать от всей этой суматохи, но увы – чувствовала я себя отвратительно здоровой, даже мозоли не натерла, танцуя.

До музыкального вечера у Стерлингов было еще два дня, и прятаться от потенциальных женихов становилось всё труднее. Нас настигали и в театре, и в магазинах, и в парке. Отец предложил сбежать домой, в Предгорье, но мама не позволила.

И вот я стою в великолепной оранжерее среди экзотических цветов. Надо мной стеклянный купол, через который видны звезды на ясном вечернем небе. Из дома Стерлингов доносится музыка. Музыкальный вечер как-то очень быстро стал похож на танцевальный. Моего отсутствия никто не заметит – Стефа прикрывает. Мать осталась дома с мальчиками, отец пьет виски и играет в карты, а я… а я нюхаю розы и жду.

Со Стефанией мы теперь в одной лодке. Она жаждет быстрее повзрослеть и вкусить запретных удовольствий. К счастью, не настолько запретных, за которыми гонюсь я. Пока ей достаточно танцев и мужского внимания. Глупые «женихи» даже не понимают, что длинные волосы и густые брови – еще не вся я. Даже не пытаются разобраться, рысь перед ними или волк. Не видят разный цвет глаз. Да еще эта мода на маскарады! Зачем, зачем на музыкальном вечере маски?

Не придёт.

Снимаю маску, потирая виски и переносицу. Запах роз слишком тяжел для меня. Теперь уж точно голова разболится. Вообще сегодня всё тянет меня вниз: и тяжелая объемная прическа, и многослойное платье, и растущая луна. Хочется уже раздеться лечь в постель. Хочется убежать хотя бы в сны.

– Ты здесь? – раздается удивленный голос из темноты кустов вьющейся розы. – А кто в салоне?

– Стефа, – устало отвечаю я.

– Забавно. А Кирьян в курсе?

– Конечно, нет, – отчего-то усталость наваливается на плечи еще сильнее. – Как вы себе это представляете: дядюшка Кир, одолжите мне Стефу на вечерок, она прикроет меня, когда я пойду на свидание с его величеством?

– Язвишь, маленькая моя? – усмехается король, подходя ближе.

– А что мне еще остается? Плакать?

– Думаешь, я счастлив? – сердито сжимает мои плечи Эстебан. – Думаешь, мне в радость влюбиться, будто мальчишке, в невинную девушку, которая годится мне в дочери?

– Счастлив, конечно, – усмехаюсь я, прижимаясь к нему теснее. – Любовь всегда счастье, разве нет? Иначе отчего ее воспевают поэты и певцы?

– Помолчи, сделай милость, – тихо говорит его величество, утыкаясь губами в мой лоб. – Давай просто помолчим.

– Что, и целоваться не будем? – не выдерживаю я.

– А что, тебе хочется?

– Конечно, – серьезно говорю я. – Это в любви самое главное!

И я тянусь к его рту, словно цветок к солнцу. Его величество нисколько не сопротивляется, напротив, ловит губами мои губы. Счастье наполняет меня с ног до головы.

Однако Эстебан – не юная девочка; он взрослый опытный мужчина. Как долго он вытерпит такое положение дел? Поцелуев ему скоро станет мало. Что же мне делать? Позволить ли ему… большее? Или раствориться в тени? Уйти и никогда не узнать, каково это – сгорать от страсти, вздыхать от блаженства… Мой выбор очевиден: если я люблю его, то хочу пройти до конца. И плевать на все приличия. Для чувств нет границ!

Увы, я не успеваю ни сказать, ни спросить: в оранжерее появляется мой двойник. Такое же платье, такая же маска. Даже перчатки на этот раз те же.

– Ви, отец ищет тебя, – машет мне рукой Стефа. – Он, кажется, того… набрался! Здрастье, ваше величество!

– Здравствуй, Стефания, – устало вздыхает король, отступая от меня на бесконечно длинный шаг. – Не могу сказать, что рад тебя видеть!

– А я, пожалуй, рада, – задумчиво склоняет голову его племянница. – Вы как приехали? Прихватите до дворца? Вечер для меня окончен.

Я с трудом подавила улыбку: мало кто осмелится разговаривать с королем с таким нахальством. Стефа берет дядюшку под руку, посылает мне воздушный поцелуй и уводит его прочь. Интересно, как быстро нас рассекретят?

Надевать маску бессмысленно. Надо идти искать отца. В любом случае мне здесь больше делать нечего. На выходе из оранжереи меня перехватывает какой-то юнец, намереваясь облобызать мои руки. Ну, Стефа! Погоди у меня! Какие авансы ты раздавала от моего имени?

– Простите, я спешу, – отталкиваю я какого-то представителя древнего рода (других здесь и нет).

– Прекрасная Виктория! – звучит мне в след. – Но мы ведь встретимся завтра? Вы обещали!

Я ее убью!

Недоросль галопом скачет за мной. Пришлось остановиться и приглядеться повнимательней. А, Ваенг!

– Послушайте, лорд Ваенг, – терпеливо говорю я. – Между нами ничего быть не может. Неужели вы не видите, что вы рысь, а я волк?

Юноша трезвеет на глазах.

– Как же так? – бормочет он. – Мне показалось…

– Пить меньше надо, – свысока бросаю я любимую мамину фразу и спешу ускользнуть, пока он не догадался, что нас было двое.

Всё, Стефочка, ты заигралась!

Отец не так уж и пьян, вернее, даже почти трезв. Взгляд у него ясный, хотя ему весело и язык заплетается. Это ничего. Вот когда он начинает говорить четко и по делу, причем непременно гадости – вот тогда уже окончательная стадия. Надо уводить его, пока он не выпил еще и со всеми не разругался. Пьян! Ха-ха! Кто хоть раз увидит, а точнее услышит пьяного лорда Оберлинга – вовек не забудет!

Вытащить его удалось не сразу: в карты ему везло. То есть все вокруг думали, что везло, но я-то видела, как отражаются карты лорда Стерлинга и лорда Ваенга в поверхности стеклянного стола. Пришлось пригрозить, что я расскажу обо всем маме. Только после этого он бросил свои абсолютно проигрышные карты на стол и встал с извинениями.

– Где ты была? – поинтересовался отец, накидывая мне на плечи пелерину. – Я тебя не видел.

– Здесь, – растеряно ответила я. – В салоне, с молодежью.

– Не ври отцу. Я тебя не чуял.

Я замерла испуганно, сердце застучало об ребра.

– Пить меньше надо, – прошептала еле слышно.

– Может и так, – согласился отец.

Пронесло!

С его величеством мы виделись еще дважды: на семейном вечере во дворце в честь дня рождения дядюшки Кирьяна (там только и удалось, что украдкой соприкоснуться пальцами) и на балу, устраиваемом семьей Цукерингов. Оттуда я убежала в парковый лабиринт. Холодный, с голыми ветвями, мокрыми от утреннего дождя лавками… идеально для свиданий. Поговорить, разумеется, не удалось. Да и не до разговоров было.

Иногда мне казалось, что я вовсе не живу, а сплю постоянно. Единственные минуты жизни были рядом с ним. Иногда, напротив, наши свидания казались ночным кошмаром, тем более, виделись мы всегда в темноте. Я всё больше боялась разоблачения и, в тоже время, растущая луна не давала мне покоя. Мне хотелось, чтобы поцелуи были жарче, руки смелее, тела ближе.

– Я хочу, – шептала я бесстыже, прижимаясь к Эстебану.

– Чего ты хочешь, радость моя?

– Вас… тебя!

– Завтра… – наконец произнес он. – Завтра приходи к западной калитке в полдень.

Я счастливыми глазами смотрела на своего короля. Завтра!

Уйти из дома в полдень оказалось до смешного просто. Маме я сказала, что иду к подруге, отца не было дома. У западной калитки меня встретил мужчина в черном плаще, скрывающем лицо. Смешной! Неужели я не узнаю его запах? Его величество провел меня через сад в маленький летний павильон со стрельчатыми окнами и красной крышей. Внутри горел камин, был накрыт столик на двоих, ласково светили свечи. Бархатные портьеры задернуты, создавая мягкий полумрак. Я скинула тяжелый шерстяной плащ, оставшись в весьма фривольном платье.

О, разумеется, у меня не было вызывающих нарядов! С низким вырезом – были, с открытыми плечами тоже. Но если не надевать нижнюю сорочку под строгое синее платье, в котором я, признаться, выглядела как ученица монастырского пансионата, вырез получается очень рискованным. И эта шнуровка на голой спине – она должна выглядеть соблазнительно. Во всяком случае Стефа, помогавшая мне выбрать столь провокационный наряд, сказала, что я потрясающая, и будь она мужчиной – непременно бы соблазнилась.

Мне было неловко, но в то же время очень весело. Хотелось то ли хохотать, то ли спрятаться в уголке и плакать. Бросало то в жар, то в холод: по обнаженной сверх всяких приличий спине стекали струйки пота.

Я так и не поняла, оценил ли Эстебан наряд: по его лицу сложно было что-то прочитать. Король вел себя учтиво, но не более того: отодвинул для меня стул, налил вина. Я залпом выпила его, отчего-то решив, что оно поможет мне справиться с волнением. Кусок в горло мне не лез, я только потыкала вилкой в отменно приготовленную рыбу: в горах мы такое и не пробовали. Его величество, напротив, обедал с аппетитом. Наверное, редко ему удается так спокойно поесть. Короли не созданы для одиночества. Я наблюдала за ним с восторгом: его манеры безупречны.

Наконец он отложил приборы и предложил переместиться на диван. Я окинула предполагаемое ложе любви хищным взглядом: подходит! Эстебан не спешил, он лишь потянул меня к себе на колени и уткнулся носом в шею. Оборотни любят кусать своих партнеров – очевидно, эта привычка сохранилась в них с древних времен. Я ждала боли, но получила лишь поцелуй.

– Нам нужно поговорить, Ви, – тихо сказал он.

– Не нужно, – закрыла его рот ладонью я. – После поговорим.

И принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.

(Не) зажигай меня

Подняться наверх