Читать книгу Цвет любви – алый - Марианна Красовская - Страница 7

Катарина открыла глаза и увидела над собой белый потолок. Она чуть не взвыла в отчаянии. Только нашла – и снова потеряла. Однако проанализировав ощущения, женщина поняла, что находится явно не на корабле. Не было ни едва ощутимой вибрации, ни далекого гула двигателей, да и воздух был другой. Пахло затхлостью и влагой. На кораблях воздух стерильный и царапающий нос сухостью. Интересно, когда она успела об этом узнать? И вообще… какие-то отголоски чувств остались.

Женщина попыталась приподняться на жесткой койке, но задрожала от слабости и едва смогла пошевелиться. Судя по ощущению апатии и серости вокруг, ее квантр… ее мужчина был далеко. Ничего. Главное, она знает, что он есть. Она его найдет, точно найдет! Воспоминания волновали до такой степени, что приборы где-то вне зоны видимости истошно запищали. Сейчас Кэт была даже была рада генам нбатов. Так спокойнее. Возможно, природа не наказывала их, а наградила? Дверь в комнату распахнулась, зашли два человека. Одного из них она знала.

– Фрэнк? – удивленно моргнула амадейка. – Что ты тут?… Договорить не хватило сил.

– Кэт, – выдохнул он. – Очнулась!

– Ей нельзя много разговаривать, – предупредил второй мужчина, видимо, врач. – Но слушать можно. Девочка, ну как же так! Как ты вообще догадалась дотронуться до пустого квантра! Ведь в школе каждому говорят: не прикасаться к энергетически активным расам, пока не убедишься в их сытости! Впрочем, кому я говорю! Ты ведь специально, да?

Не без труда она узнала в докторе личного врача Дейлисов, который ее постоянно чинил после игрищ. Внезапно щеки опалило, а в груди что-то сжалось. Неужели она так себя вела? Она… извращенка? Она – бывшая проститутка. Застонав от ужаса и отвращения к себе, Катарина сползла с подушки, мечтая укрыться одеялом по уши.

– Где болит? – всполошился доктор.

– Катарина, ты… вы плачете?

Как завороженный, Фрэнк прикоснулся кончиками пальцев к щеке своей любовницы и потом попробовал на вкус влагу с ее лица.

– Кэт, – испуганно прошептал он. – Я впервые вижу твои слезы. Ты нашла его? Ты потому отдала себя квантру? Он – тот самый, да?

Катарина слабо всхлипнула, с головой накрываясь покрывалом.

– Док, иди погуляй, – приказал Дейлис. – У нас личный разговор. Иди… ну хоть к Саманте.

Доктор исчез, а сенатор внезапно сгреб ее в охапку и посадил на колени, укачивая как ребенка. Слезы у женщины лились не переставая.

– Оказывается, это больно – выходить из стазиса, – хрипло сказала она.

– Однажды, – задумчиво прошептал сенатор, прижимая к себе хрупкое, как у ребенка, тело. – Когда я был еще ребенком, мы с родителями полетели на Плант в отпуск. Плант – это удивительная планета. Там есть такое место… горы, а под ними море. Море теплое, а в горах снег. Чем выше поднимаешься, тем холоднее. Мы с другом одни убежали в горы. Я был одет в шорты и майку. Становилось все холоднее, и под конец я не чувствовал ни рук, ни ног. Когда нас нашли, я весь окоченел. Родители растирали мне тело. Было очень больно, Кэт. Я кричал и плакал. Когда возвращается чувствительность, всегда больно.

– Раньше мне нравилась боль…

– Боль – это всего лишь боль, – вздохнул Фрэнк. – Что ты чувствовала рядом с ним?

– Тепло. Мне было с ним тепло.

– Па-а-а-ап? – раздался возмущенный голос Саманты из дверей. – Что это ты делаешь, позволь узнать?

– А на что это похоже? – спокойно поинтересовался сенатор.

– Если ты скажешь, что это не то, что я думаю, я устрою истерику, – предупредила девушка, проходя в палату. – Вы типа вместе, да?

– Мы типа друзья, дочь, – вздохнул Фрэнк. – У Катарины есть свой мужчина, у меня жена. Просто каждому нужно немного тепла, когда ему плохо.

– Ладно, сделаю вид, что поверила, – проворчала Саманта, присаживаясь на край койки. – Ого, Катарина, ты плачешь что ли? Ты плакать умеешь?

Кэт зло утерла слезы, не желая видеть жалость в ее глазах.

– Ой да брось, – прищурилась Саманта. – Ты бы видела, какую я истерику устроила, когда Джош нас нашел! Если бы не он… нас как раз хотели пристелить, а тут он бах, бах и вырубил этого мерзкого отмороженного силуанца! Джош, оказывается, очень сильный.

Катрина и сенатор понимающе переглянулись, и он уложил женщину обратно в кровать, укрыв одеялом. Саманта немедленно завладела ее ладонью и принялась рассказывать о страшных днях плена, когда их затолкали в каюту, почти не кормили и негде было вымыться. Под ее щебетание она и уснула.

В лазарете Кэт провалялась неделю. Ей постоянно ставили капельницы, запихивали в питательно-восстанавливающие слизские субстанции, два раза в день делали массаж, от которого она вопила почище, чем от плетки в былые времена, закрывали в ультрафиолетовой и кислородной камере. День был расписан по минутам. Столь интенсивные процедуры дали неплохой результат: к концу недели Катарина уже не засыпала каждые полчаса и сама передвигалась, почти не держась за стены. Доктор даже похвалил ее за стойкость и послушание и разрешил пускать к ней посетителей.

Первой, к ее глубокому смущению (о ужас, Кэт умеет смущаться!) заявилась леди Дейлис. Они и раньше встречались, но только теперь Катранина разглядела, какая у Фрэнка красивая и молодая жена. Выглядела она явно лучше, чем Кэт. Невысокая, стройная, с красивыми пшеничными волосами, с тонким нежным лицом (ее пластический хирург – ювелир), она казалась ровесницей дочери. Однако если Саманта восхищала своей естественностью и живостью, то леди Дейлис была сама сдержанность и элегантность. Она напоминала манерами бабушку, великую Марию Скармозэ.

– Не передать, как я благодарна вам, Катарина, – мягко сказала леди Дейлис. – Если б не вы, я не знаю, что было бы с Самантой.

Кэт удивленно посмотрела на нее.

– Но ведь я ничего не сделала!

– Этот мальчик, Джош, сказал, что именно вы послали его к девушкам. А сами нашли того пленника, за которым пришли квантры. Если бы не ваша помощь, тот квантр бы мог погибнуть, и тогда неизвестно, что сделали бы остальные его сородичи. И потом… главный из террористов, этот Хурт сказал, что именно вы упросили его обращаться с Сэм бережно. Что он сделал с вами, Катарина?

– Вы знаете, леди Дейлис, – медленно сказала Катарина. – Он ничего мне не сделал. Он был ко мне добр.

– Мне он показался очень опасным, – наклонилась ко мне жена Фрэнка. – Что бы вы не скрывали, знайте: я ваша должница. Просите, что хотите.

– Мне ничего не нужно, – ответила женщина, покраснев. – Я ничего не сделала.

Кроме того, что спала с твоим мужем, леди. Впрочем, держу пари, тебе об этом прекрасно известно.

– Вам не нужно, подумайте о родне, – не сдавалась женщина. – У вас есть брат и сестра. Послушайте, Катарина. Я ДОЛЖНА вам отплатить. Если я этого не сделаю, я себя не прощу, за то, что стала плохой женой и матерью.

Вот как? Интересная постановка вопроса.

– Мои родные не нуждаются в помощи. Разве что бабушка… Я знаю, что она мечтает спеть в Гранд-Оперá. Но не думаю, что это реально. Если вы действительно хотите мне помочь, найдите мне сведения про того квантра, которого держали в плену. Кто он? Где он сейчас? Как сильно он пострадал?

– На этот вопрос я легко отвечу прямо сейчас, – радостно кивнула женщина. – Квантра этого зовут Джордан Да-Эдра, он один из послов. Пострадал весьма сильно, его отправили домой, на Квантр-14, лечиться. Док сказал, что ему предстоит долгое восстановление, не меньше полугода, ведь у квантров другая энергетика. Как с вами не получится, ему нужно восстанавливаться самостоятельно.

– Значит, мне нужно на Квантр, – решительно сказала я.

Глаза у леди Дейлис торжествующе сверкнули.

– Саманта по уши влюблена в Джоша, – заявила она. – Молодой человек сделал ей предложение. Возможно, они поженятся. Они хотят лететь на Квантр знакомиться с родными Джоша. У Саманты еще четыре месяца условного срока, а вы – ее куратор.

– Поженятся? – приподняла брови Кэт. – Но ведь он простой военный?

– Он сменит своего дядю на должности посла. Джош тоже Да-Эдра. Это правящий клан.

– Мальчик не так прост, как казался, – пробормотала амадейка. – Что ж, мы вроде с ним подружились. У меня есть шанс, как вы считаете?

– Шанс остаться на Квантре в качестве одной из Да-Эдра? – проницательно спросила леди Дейлис. – Я читала ваше досье, в том числе и про гены нбатов. Я знаю про вас всё, Катарина. Скажу честно – я буду очень счастлива, если этот чокнутый квантр ваша пара.

Они обменялись уважительными взглядами. Хорошая тетка, умная. Повезло с ней сенатору.

***

Через три дня Катарину выписали из клиники. Самое забавное, что клиника была на Гаммаяре – это оказалась ближайшая система с необходимым уровнем медицины. Для нее, но, к сожалению, не для квантров.

Джош с Самантой не отходили друг от друга ни на шаг и очень гармонично смотрелись вместе. Кэт явно казалась им лишней, и известие о том, что она всё еще куратор девушки, подействовало на Джоша как ушат воды. Женщине пришлось отвести его недовольное величество в сторону и объяснить, что она ничего против их союза не имеет, наоборот, всячески поддерживает, но закон есть закон. Либо Саманта едет в дом родителей, либо она сопровождает ее везде. Нет, есть еще один вариант: с ними на Квантр летит кто-то из родителей девушки. Джош мгновенно решил, что с Кэт им будет проще. Жаль только, что Джош неохотно рассказывал о своей семье. А Катарина, разумеется, и не думала ставить его в известность о своих особенностях организма, тем более, что теперь, после встречи с "тем самым", пустота вокруг нее стала чуть более живой, чем раньше.

Она могла видеть яркие чистые цвета, слышала резкие запахи, но самое главное – внутри сохранялась надежда. Что значат цвета, вкусы и запахи, если она может плакать, радоваться и мечтать? А еще у нее была карточка с единой межпланетной валютой и много свободного времени, а на Гаммаяре был огромный торговый центр. Кэт вдруг захотела предстать перед своим квантром в самом лучшем виде, и поэтому она впервые в жизни потащила Саманту по магазинам и салонам красоты. Не сказать, что Джош был ей благодарен, да и подопечная через пять часов пыталась сбежать. Но у Кэт физическая подготовка лучше, и она ее догнала.

Господи, Катарина жила, жила! Женщина никогда не была особо религиозна, хотя бабушка пыталась привить ей догмы веры и морали, водила внучку в церковь и учила быть честной и милосердной.

Вместе с н'илунгами на планету Амадея пришла вера в Единого Бога – Бога маленького народа с Земли. У него было много имен и много последователей, которые говорили ему "Ты" и называли просто "Богом", объясняя тем, что, поскольку Он один, сотворивший весь мир, имена не имеют значения. Удивительный народ с Земли хранил свою веру и священные книги несколько тысячелетий. Кэт склонна была верить, что их Бог действительно существовал, потому что ни одна религия не жила так долго, и теория эволюции совершенно не объясняла, почему на планетах с близкой массой, идентичным строением и одинаковой атмосферой развилась совершенно разная жизнь.

Среди молодежи вера в Единого Бога была тем популярнее, что запрещала рабство и разрушающие здоровья вещества. Государство строило храмы и молитвенные дома, всячески поддерживая церковь, установило церковные праздники. Верить стало престижно. Сенатор Дейлис, кстати, позиционировал себя атеистом на фоне сплошь набожных политиков, и за счет этого ухитрился выиграть голосование с огромным отрывом. Он честно говорил с кафедры, что любит выпить и погулять, что отвечает злом на зло и не прощает врагов. За это его народ и любил – он не считал себя лучше других.

Говорят, в горящем корабле атеистов не бывает, и сейчас Катарина поняла соль этой фразы. Она стояла на коленях в маленьком храме, случайно найденном в процессе блуждания по городу Гамма-1 и просила Бога своей бабушки о помощи. Она была рациональна и готова была использовать любой ресурс, ибо более страшно, чем сейчас, ей было только там, на корабле захватчиков, когда она думала, что ее пара – один из преступников. Кэт была в храме одна – на улице ранее утро, почти ночь. Едва забрезжил рассвет. Молча рассказав бабушкиному Богу о своей беде, женщина поднялась с колен, чуть пошатнувшись.

За локоть ее поддержал неслышно подошедший священник: среднего возраста мужчина в традиционном черном одеянии. Что-то в движении его рук показалось знакомым, Кэт вскинула голову и пристально поглядела в его глаза. Разрез глаз, форма ушей и, главное, волосы она уже раньше видела. Мысленно нарисовав на лице священника шрамы от плазменного ожога, женщина обессилено упала на лавку, рядом с которой только что преклоняла колени.

– Узнала, птичка, – криво улыбнулся Хурт Вагнер. – Наблюдательная. Как ты?

– Лучше, чем раньше, – усмехнулась она, внутренне сжимаясь от страха, но отчаянно храбрясь. – А ты?

Хурт бережно погладил ее щеку костяшками пальцев.

– Ты одна из самых красивых моих женщин, – сказал он. – Лекарства больше не принимаешь?

– Больше нет, – мягко отвела его руку Кэт, стараясь не стучать зубами. – Но у меня есть пара. Настоящая.

– Ты – настоящая, – пробормотал он, захватывая в плен ее руку. – Сдашь меня?

– Нет, – покачала она головой. – Зачем? Твой генетический код и так в базе каждого полицейского. Ты даже с Гаммаяры улететь не сможешь. Хотя… как-то же сделал пластическую операцию.

– Поцелуешь меня, птичка? О большем не прошу. Один поцелуй, и ты уйдешь.

Катарина колебалась. Что, если он сейчас возьмет ее в заложники, или просто вышибет ей мозги? Просто так, чтобы скрыть следы? Однако Хурт не стал ждать ответа, а просто накрыл губы женщины своими губами. Поцелуй его был удивительно нежным, трепетно-мягким. Наверное, это был первый в ее жизни поцелуй, который Катарина почувствовала. А потом он с силой оттолкнул женщину и с кривой улыбкой посоветовал:

– Беги, птичка, улетай быстрее. Беги, пока я не передумал.

На этот раз колебаний у Кэт не было. Она бежала так, словно за ней черти гнались. Тормознула случайное такси, запрыгнула в него, назвала адрес гостиницы и разрыдалась, обхватив себя руками. Хорошо, что роботу-пилоту было совершенно фиолетово до ее эмоционального состояния. Она смеялась и плакала. Казалось, все слезы, не выплаканные за последние годы, лились из неё ручьями.