Читать книгу Разделяй и властвуй. Роман, сценарий и Муза - Марина Калюк - Страница 2

Совершенству нет предела, но процесс совершенствования интересен и увлекателен. Причем в любом деле. И мне нравится совершенствоваться, причем во всем, чем я занимаюсь. От уборки до творчества.

Так уж сложилось, но моя жизнь сплелась с литературным творчеством. В отличие от многих писателей, биографии которых, обычно краткие, я прочитала, в детстве ничего не писала, а сочинения… Этим меня можно было пугать. Стандартной оценкой было «два» за грамотность и «три» за содержание. В моем советском школьном прошлом оценки за сочинения ставили двойные (как сейчас я не знаю). И я ничего тогда не писала. Ни рассказов, ни дневников. Вообще ничего. И в семье я была самая литературная и грамотная. Этакий лирик в семье математиков. Можно было сказать, что ничего не предвещало нынешнего литературного настоящего, если бы… Если бы не мои сказки. И тогда, и сейчас я это называю «мои сказки». Я сама себе рассказывала сказки. По первым воспоминаниям это было еще до школы. Тех, кому бы мне нравилось рассказывать, тогда не нашлось, хотя и было несколько случаев, так и оставшихся исключением и почти забывшихся на сегодня. Сочинять выходило, а писать нет. И все плавно шло к тому, что быть мне математиком, тем более что с точными науками у меня тоже ладилось. Но судьба внесла коррективы в виде болезни и домашнего обучения.

Учить меня русскому языку и литературе пришла Кутукова Раиса Константиновна. Именно ей я обязана тем, что научилась внятно излагать мысли на бумаге и вообще пристрастилась к этому занятию годы спустя. Моим первым кошмаром стал тот месяц, когда я писала сочинение по картине «Вратарь». Как сейчас помню то бревно в центре с группой сидящих детей. И написать глагол «сидел» можно было лишь об одном. Два раза в неделю Раиса Константиновна приходила, читала и правила очередной вариант, объясняя мне азы, в итоге поставив «четыре» за содержание. Вторым кошмариком стало сочинение по «Капитанской дочке» Пушкина А. С. Именно при его сдаче я узнала, что всю книгу название крепости читала, а потом и в сочинении писала, не правильно. Бывает и такое. После этого я твердо встала на «путь лирика». Сочинения перестали меня пугать. Я смело писала опусы на вечную тему «Мое мнение/ Мои впечатления» на все прочитанное и при той же оценке за грамотность получала «отлично» за содержание. Проблемы с поиском ошибок в собственных опусах у меня до сих пор, ибо так и не научилась их видеть в только что написанном тексте. В старших классах начала что-то записывать, причем сначала стихи и, только следом, прозу, но это так и осталось некими обрывками, хотя при выборе профессии думала о писательстве.

Второй раз в жизни «литературной шлифовкой» моего мастерства занимался уже сценарист и режиссер Бородянский Александр Эммануилович, в мастерской которого во ВГИКе я училась в начале нулевых. Но он учил меня писать не литературу, а киносценарии, то есть отличный от поэзии и прозы вид литературы. Я бы даже сказала самый техничный. Свой же первый роман я начала писать еще лет через десять после этого, четко отдавая отчет, что манера у меня весьма сценарная.

С уроков Раисы Констатиновны начала слушать, а уже после школы и читать книжки о том, как писать романы. Сегодня их больше, чем тогда, а толку… Короче, многие рекомендации начинающим и вообще писателям вызывают у меня приступ возмущения, а то и праведного гнева. Вот возмущалась я, возмущалась… Делилась наболевшим с любимым папой… И в один прекрасный день он мне сказал:

– Марина, хватит возмущаться. Пиши книгу. Ты для этого созрела. Да и я устал слушать.

В ответ я насупилась, поартачилась и… согласилась. Любой опыт любого человека ценен уже хотя бы тем, что он уникален. Вот я и решила поделиться своим уникальным взглядом на профессию писателя. Тем более что могу говорить об этом не только как автор трех романов, но и как киносценарист по образованию и критик (и по прозвищу в Клубе Любителей Фантастики при ЦДЛ, и как призер нескольких конкурсов рецензий на сайте издательства «ЭКСМО»), да еще и с техническим уклоном.

И начать я бы хотела с того, что же это за профессия «писатель». Все люди что-то пишут в своей жизни, но писателями становятся далеко не все. Если человек писал чудесные письма или увлекательные дневники, которые были опубликованы после его смерти, разве он стал писателем? Нет. На мой взгляд, профессия писателя, как и любая другая, требует к себе профессионального отношения. Серьезного, осознанного понимания того, что ты пишешь не просто так или по необходимости, а производишь некий продукт, за который получаешь плату. Да, я считаю, что профессия писателя относится к числу тех профессий, в результате которых производится конкретный продукт. Кто-то производит зерно, кто-то детали, кто-то телевизоры с холодильниками, кто-то чертежи, кто-то некие услуги, а писатель производит литературное произведение. Причем изначально исходя из того, что результат его творчества будут потреблять люди, которых он никогда не узнает лично. И деньги ему за этот продукт платят весьма запутанно. Не в определенные дни месяца, не по факту завершения творчества, а по результатам окончания некоего производственного цикла, в котором непосредственное написание литературного произведения лишь самое начало. Произведение надо написать, издать, продать, подвести итог и забрать свою авторскую долю (роялти). Причем на каждом этапе этого цикла может случиться нечто такое, что оставит автора без оплаты или отдалит получение этой оплаты на годы. И это без учета того, что само произведение может создаваться многие годы. Вот такая путанная профессия. Именно поэтому начинающим писателям твердят о том, что нельзя рассчитывать на то, что будешь жить исключительно на роялти. В утешение начинающим авторам могу заметить, что то же самое можно сказать обо всех творческих профессиях. Пока писатель не стал началом отлаженного механизма по превращению его творческих замыслов в потребляемый множеством людей продукт, надеяться на то, что раз в месяц у тебя будет нужная для жизни зарплата бесполезно. Такая уж у этой профессии специфика. Поэтому на этапе создания и отладки этого механизма надо иметь другой источник для жизни. Творчество творчеством, а кушать хочется каждый день. Такова реальность.

Теперь немного о том, как я представляю сам процесс писательства. Как я заметила, многие «советчики» сваливаю в одну кучу все подряд. От вопросов самого творчества до того, как поставить стол. Это отвратительно. Ибо вреда от такой мешанины больше, чем пользы. Поэтому предлагаю разобраться.

1. Условия для работы.

Как и любая профессия, представляющая собой производство некоего материального продукта, а литературное произведение на бумажном или электронном носителе – это материальный продукт, она требует определенных условий для ее осуществления. Наука о том, как обустроить рабочее место, называется эргономика. И то, как поставить стол, когда и как писать – это вопросы эргономики, а не творчества. Хотя опять же, есть своя специфика.

Специфика заключается в том, что помимо удобства расположения рабочего места, нужно создать и другие условия. Например, Чехов А. П., живя в Подмосковье, писал во флигеле. И все знали, что когда он там, туда ходить нельзя. Почему? Да потому, что когда писатель пишет, у него должна быть возможность сосредоточиться на своей работе. Должна быть уверенность в том, что никто не помешает своими вопросами, просьбами и требованиями. А если помешает, то не устроит скандал, услышав в ответ: «Отстань, я занят». Такая это хрупкая штука – сосредоточенность на творчестве. Чуть отвлекся на любую мелочь, типа «где ты положил», «ты приготовила», «мама/папа можно я…» и так далее и придется делать долгий перерыв, чтобы получить вновь возможность сосредоточиться и дописать то предложение. Да еще и стресс получишь. Причем у каждого конкретного человека свои особенности. Каждому нужны свои условия для того, чтобы сосредоточиться, и у каждого своя «норма», то есть то минимальное/максимальное количество букв, которые он может написать, прежде чем его организм потребует перерыв.