Читать книгу Рекламная пауза - Марина Серова - Страница 4

По телевизору в это время шла программа новостей НТВ. Показали фотографию моего спящего сном праведника клиента и затем объявили, что фирма «Сирена» назначила награду в размере ста миллионов рублей за раскрытие этого преступления.

Дело раскручивалось, стремительно 3 набирая обороты. Нам тоже не следовало терять времени. Только что, разогревая на кухне консервированные голубцы, я в общих чертах наметила план действий.

От легкого прикосновения моей руки к плечу Горобец встрепенулся с легким криком.

– Все в порядке, Николай, – успокоила я его, – пойдем на кухню. Вы перекусите и заодно ответите мне еще на пару вопросов.

Дождавшись, когда мой гость немного утолит свой очевидный голод, я спросила:

– Вы не знаете, может быть случайно, каких-либо знакомых Светланы, с которыми она общалась во время своих… э-э… отлучек?

Не отрываясь от голубцов, он отрицательно помотал головой.

– А вообще у нее были какие-то знакомые, помимо ваших общих? – не отступала я.

На этот раз Горобец задумался. Проглотив очередную порцию, он задумчиво произнес:

– Близких, известных мне, не было. Она ведь приезжая, а в университете круг знакомых у нас был почти один и тот же.

Он опять вонзил вилку в голубец. Я вздохнула разочарованно.

– Хотя, – неуверенно начал что-то вспоминать Николай, – именно по этой причине я один раз и запомнил, что она поговорила о чем-то с незнакомой мне, но, видимо, хорошо знакомой ей девушкой.

– Когда это было? – быстро спросила я.

– Месяца два назад.

– После начала ее странных отлучек?

– Да, где-то вскоре после этого.

– Где произошла эта встреча?

– В каком-то кабаке: мы там оказались совершенно случайно. Один мой приятель неплохо заработал на какой-то очередной предвыборной агитации и пригласил нас обмыть это дело. Мы заглянули в эту забегаловку, но нам там не понравилось, и мы быстро ушли.

– А что эта девица там делала?

– Сидела в небольшой компании: пили пиво, курили. Ничего особенного. Правда, мне показалось, что она там не в первый раз.

– Это почему?

– Она что-то заказала бармену, и, когда заказ был готов, а она в это время как раз шушукалась со Светкой, он позвал ее по имени. Девица забрала пару стаканов и вернулась к своим за столик, а мы ушли искать местечко получше.

– Как бармен ее называл? Не помнишь?

Он опять ненадолго задумался.

– Нет, не помню. Но только не по имени. Я еще подумал тогда, что это похоже на собачью кличку.

– Подумай лучше. Какая кличка? Белка? Стрелка?

– Нет, – покачал головой Горобец, – не помню.

– А кабак тот помнишь?

– Название не помню, их там, как мух на помойке, но найти найду, если надо.

– Надо, – уверенно заявила я и отправилась в спальню переодеваться.

* * *

Я решила одеться поспортивней: джинсы, кроссовки, свободная рубашка с коротким рукавом.

Выйдя из спальни, я протянула Горобцу ключ.

– Что это? – удивленно спросил он.

– Ключ от квартиры.

– Где деньги лежат? – насмешливо поинтересовался он, продемонстрировав знание классики.

– Запомни адрес, – суховато приказала я, – сюда ты уже не вернешься. Ключи эти от моей секретной квартиры. Поживешь пока там. Если все будет нормально, я тебя туда провожу, но если мы по каким-либо причинам расстанемся, доберешься самостоятельно. Понял?

Он утвердительно кивнул головой, и мы покинули мою обитель.

* * *

Вопреки уверенности Николая в том, что он сможет легко найти нужное нам предприятие общепита, старомодно именуемое им «кабак», нам пришлось изрядно поколесить на моей машине в этом районе, пока наконец не прозвучал его сникший голос:

– Кажется, здесь.

Я притормозила машину, подыскивая место для парковки. Таковое нашлось метрах в тридцати от входной двери ничем не примечательной с виду забегаловки под звучным названием «Нарцисс». Немного поколебавшись, я обратилась к своему клиенту, с которым мы к этому времени уже плавно перешли на «ты»:

– Пойди, загляни, есть она там или нет, и сразу возвращайся сюда. И поосторожней, не забывай, что ты в розыске. Надень-ка очки.

С этими словами я достала из «бардачка» большие темные очки и протянула их Николаю. Тот понимающе кивнул головой и вышел из машины.

Вернулся он очень быстро: через полторы-две минуты.

– Кабак тот самый, но ее там нет, – доложил он результаты своей экспедиции, усаживаясь на переднее сиденье и захлопывая дверку.

– Народу много?

– Нет, один столик занят. За ним четыре парня и две телки.

– Николай, выражайся поприличней, – упрекнула я его, – ты же все-таки филолог, а не беспризорник.

Он вяло отмахнулся, показывая, что о филологии в данной ситуации лучше не вспоминать.

– Бармен на месте?

– Да, но только не тот, что был прошлый раз. Тот был рыжий и конопатый.

– А этот какой?

– Лысый.

– Хорошо. Присматривай за входной дверью и не просмотри эту девицу, если, конечно, она заявится.

– Не просмотрю, не волнуйся.

– Кстати, ты не вспомнил, как ее называл рыжий бармен?

– Нет, – с досадой ответил Николай, – в голове крутится, но никак не вспомню.

– Ну, ну. Советую напрячь мозги. Имеешь шанс заметно облегчить нам жизнь. Особенно себе.

– Да я и так стараюсь. Скоро голова задымится.

– Смотри из-за дыма не прозевай ее, если придет.

Он кивнул головой. Быстро сгущались сумерки, но вход в «Нарцисс» был хорошо освещен.

Чтобы не мешать Николаю, я замолчала. Но сидеть без дела в тишине было скучно. Помаявшись минут десять, я включила приемник. Транслировали какую-то оперетту. Слушая ее краем уха, я постепенно углубилась в свои мысли.

Внезапный вопль Николая заставил меня подпрыгнуть на сиденье:

– «Летучая мышь»! Точно! Ну как я мог забыть?! – Какая мышь? – не поняла я. – Оперетта, которую ты включила, это «Летучая мышь».

– Ну и что?

– Он назвал ее Эмма!

– При чем здесь Эмма? Ты же говорил, что это было похоже на собачью кличку.

– Так звали собаку Шульца, – произнес Николай загадочную фразу, ткнув пальцем в радиоприемник.

– Не собаку, а жену, – автоматически поправила я его, неожиданно для себя повторив только что слышанную по радио фразу.

Прошла целая секунда, прежде чем до меня дошло.

– Поняла! – в свою очередь воскликнула я, хлопнув себя по лбу. – Признаться, не ожидала, что ты так хорошо знаком с опереттой.

– Я же все-таки филолог, а не беспризорник.